Вчера с чувством щемящей ностальгии я пересмотрела «Властелин колец. Две башни» в пиратском переводе и плохом качестве. Если в ближайшее время мне удастся где-нибудь откопать первого «Гарри Поттера», пересмотрю и его. Надо ведь удерживать в себе веру в хорошее кино, в широкий прокат, а также в то, что одно бывает в другом. Хорошее кино, то есть, в широком прокате, и широкий прокат – в хорошем кино.
Так бы я и не думала на такие глобальные кино-темы, но ведь нужно подводить итоги года, а подводить, как водится, нечего. Нет, то есть, если спросить у людей, какие фильмы запомнились им в уходящем году, можно получить множество разнообразных ответов. (Хотя большая часть этих ответов из широкого проката как-то выпадает: от «Путеводителя» Александра Шапиро до «Смерти рабочего» Михаэля Главоггера и даже «Грбавицы» Ясмилы Жбанич). Люди охотно называют всякое – «Парфюмера» Тома Тыквера, «Пилу III» Даррена Линна Боусмана, «Дитя человеческое» Альфонсо Куарона. Есть даже любители «Лабиринта фавна» и «Казино Рояль». Но как же единство запомнившегося? Как же фильмы, которые сразу приходят всем на ум, стоит только заикнуться о злосчастных итогах кино-года? Как же эти самые итоги, в конце концов?
Широкий прокат на то и широкий, чтоб объединять умы и вкусы. А в этом году он навевает чувство трагической безысходности – с оговорками «ну-у, а мне понравилось…». Кроме нового катастрофически прекрасного Бонда в «Казино Рояль», пожалуй, нет фильма, о котором бы говорили «естественно, я его посмотрел». Потому что все остальное хорошо если удерживается в честном жанре комедии, не скатываясь в фарс. Начиная с рекламных кампаний кинокомпаний, извините за каламбур.
Столица заклеена афишами, обещающими «Волкодава» с 1-го января и сообщающими, что в январе будет «Жаra»; вернее, что «Жаra» будет в январе, а не с 28-го декабря, вместе с «Ночью в музее» и тем же «Волкодавом». По телевизору «Жаrу» обещают опять в январе, а вот на бульварах висят плакаты, по уверениям которых увидеть ее можно будет с 29-го декабря. Складывается впечатление, что ни прокатчикам, ни зрителям на самом деле совершенно не важно, когда на экраны выйдет все это замечательное кино.
Год, первым фильмом которого был спорный, но яркий «Дневной дозор», а последним стал комедийный боевик «Волкодав», говорит нам что-то нелицеприятное о русском фантастическом блокбастере и о русском кино вообще. С одной стороны, хорошо, что в «Централ Партнершип» не стали делать премьеру «Волкодава» в новогоднюю ночь по примеру Первого канала. Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь; пусть уж лучше все плохое останется в уходящем году. С другой стороны, три громкие премьеры в один несчастный предновогодний день, когда каждый второй потенциальный зритель стоит в многочасовых пробках на Садовом в последней попытке заграбастать побольше подарков, не заграбастанных каждым первым потенциальным зрителем, - это уж вовсе декаданс и апатия. Дескать, какая разница, когда все это выпускать и прокатывать, смотреть-то все равно не будут.
И не смотрят, потому что сколько же можно смотреть комедийные переработки полюбившихся за прошлые годы фильмов, выпущенные в этом собачьем году. Вместо динамичной хотя бы «9 роты» тот же состав в «Жаrе» разыгрывает нечто среднее между «Гардемаринами, вперед» и «Питер FM’ом»; вместо «Гарри Поттера» (или Питера Джексона с чем угодно, от Горлума до Кинг Конга) – бессмысленный слезоточивый «Эрагон» с драконом; вместо «Дневного дозора» - «Волкодав». На этом фоне даже голливудский «Отпуск по обмену» выглядит шекспировской драмой с лихо закрученным сюжетом.
Религиозный дискурс в отечественном и западном широкопрокатном кино тоже как-то подкачал в этом году. В отечественном кино уже сам факт широкого, под стать «Дозорам», проката духоборческого «Острова» представляет собой культурологический курьез, если вы понимаете, о чем я. А на западе разговор о конце света и духовных исканиях по этому поводу дошел до какой-то истерической икоты, когда Мел Гибсон вместо «Страстей Христовых» снимает гламурный «Апокалипсис» про голых перуанцев с изощренным пирсингом, а в «Омене» кардинал, запинаясь, читает Папе римскому Откровение Иоанна Богослова, и тот с интересом слушает явно новый для себя текст.
Словом, последние времена настают в широком прокате, да и не только. Нет на улицах города нашего снега, в сердцах людей – праздника, а среди кинозрителей – единства и порыва. Они бы рады, может, объединиться и порваться за какой-нибудь фильм, так ведь не дают же лукавые прокатчики, подсовывают то «Волкодава» с камбоджийской летучей лисицей, то «Супермена» с комплексом спецэффекта. В довершение всего, недавно умер Джозеф Барбера, создатель Тома, Джерри и многих других рисованных персонажей. Так что надеяться больше не на что.
На этой пессимистической ноте – вот вам моя десятка фильмов с оговоркой «ну-у, а мне понравилось», и больше этому году я ничего не должна.
«Дневной дозор», реж. Т. Бекмамбетов.
Первый фильм года, о котором говорили весь январь и даже февраль, а на книжной ярмарке Non/fiction в начале декабря «Фаланстер» в роли издательства представил научный итог этих разговоров в виде культурологического сборника «Дозор как симптом». В нем люди типа Олега Аронсона и Даниила Дондурея рассуждают о том, хорошо ли быть дневным дозором отечественного кино. Фильм, который стал симптомом, сигналом и символом русского блокбастера; жаль только, пока единственным.
«Возвращение», реж. П. Альмодовар.
С каждым годом Альмодовар становится все проще и искренней – видимо, стареет. Сочные ужасы и прелести будничной жизни маленькой деревушки, призраки, которые «пердят», Пенелопа Крус, тряпкой собирающая с пола кухни кровь собственноручно зарезанного мужа, и ни одной главной мужской роли – все, за что мы любим Альмодовара.
«Изображая жертву», реж. К. Серебренников.
Еще один российский фильм, о котором говорили и говорили. Гомерически смешная экранизация театральной постановки пьесы братьев Пресняковых, которую то превозносили за жизненность сюжетной неразберихи, то поносили за условность перипетии (как будто не все равно, над чем смеяться, если смеемся над собой). Один из немногих фильмов про Гамлета, в котором недвусмысленно показано, что все умерли оттого, что Гамлет был м*дак.
«Мне не больно», реж. А. Балабанов.
Говоря о Ренате Литвиновой, редко вспоминаешь о том, что она все-таки актриса. После балабановского фильма вспоминаешь, что вообще-то она актриса хорошая, особенно если ее освободить от алой помады и телевизионного грима. На редкость простой и ясный фильм о боли и любви, которая в русских фильмах никогда не бывает одна без другой.
«Пила III», реж. Д.Л. Боусман.
И снова фильм о боли и любви – на этот раз глазами то ли умирающего маньяка, то ли господа бога. Подозрительным образом они друг от друга не особенно отличаются. Кино, которое почти невозможно смотреть, потому что вынести тот градус страданий, который получает зритель с экрана, может далеко не каждый. И это я не про выворачивающиеся внутренности и трепанацию черепа крупным планом в течение 5 минут, а вообще. Почему-то именно такое – почти невыносимое – количество насилия нужно нам для того, чтобы поговорить о божественной воле, любви и прощении серьезно, без самоиронии.
«Лабиринт фавна», реж. Г. дель Торо.
Кому не под силу смотреть «Пилу III» и не хватает «Хроник Нарнии», можно пересмотреть жесткое, но красивое до гламурного кино про франкистскую Испанию и маленькую девочку, которая ввязывается одновременно в партизанский заговор и в борьбу сказочных чудищ между собой. Офицер гарнизона штопает себе щеку кривой иглой, монстр с глазами в ладонях с хрустом откусывает головы феям, в конце все главные герои умирают. Красиво до гламура, повторяю.
«Охота на пиранью», реж. А. Кавун.
Российское кино вообще не особенно богато драйвовыми фильмами. За исключением, пожалуй, «Брата» и «Брата-2» никто в последние лет пять не может похвастаться главным героем, простым как топор, который бы за весь фильм не произнес ни одного слова длиннее трех слогов. Зажигательные драки, зажигательная музыка, зажигательные диалоги. Отдельные фразы вошли в народный обиход, например, «Ну, это нормально». Правда, мало кто может повторить топорную ухмылку и не менее топорную интонацию Владимира Машкова, с которой это производит больше впечатления.
«Казино Рояль», реж. Мартин Кемпбелл.
Настоящий постмодернистский фильм по мотивам всех фильмов о Джеймсе Бонде, вместе взятых. Отдельного упоминания стоит любимый напиток английского шпиона, который тут обстебали со всех сторон, не оставив в нем льдинки на льдинке. К тому же Дэниел Крейг поразительно похож и на человека «из органов», и на президента (не американского, разумеется). Поэтому, в частности, лондонская и московская публика смеется в разных местах – как в той части про «Гарри Поттера», где появляется Добби.
«Париж, я тебя люблю», реж. Г. Ван Сент, Т. Тыквер, Н. Сува, Дж. Коэн, О. Шмиц, И. Коэн, и т.д.
Оказывается, все эти артхаусные и культовые товарищи, снимающие длинное запутанное киноискусство, могут делать простое, внятное и очень обаятельное кино, если дать каждому 5 минут и запихнуть их в сборник. Смешные, грустные, страшные, милые новеллы про Париж, а на самом деле – про каждого из режиссеров. Сборник звездных имен по обе стороны объектива, который смотрится на одном дыхании, как самое настоящее сюжетное кино.
«Дитя человеческое», реж. А. Куарон.
Безусловный претендент на Оскара за режиссуру и фаворит моего личного чарта. Абсолютно не гламурный и не футуристический экшн, снятый так, словно это ситком. Камера бегает за героями как сумасшедшая, оборачивается на неожиданные выстрелы, прячется за угол от танков, и по капелькам крови в нижнем правом углу можно догадаться, что все это снято одним планом. Прямой и жесткий, местами циничный репортаж про войну всех против всех, в которой победители бывают только потому, что ковровые бомбардировки имеют статистическую погрешность. На нее-то и остается надеяться.
