28 марта 2024, четверг, 23:10
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

15 августа 2007, 08:00

Болезни как отражение культуры

Александра Бужилова
Александра Бужилова
Научная Россия

 

В жизни отдельно взятого человека с болезнью связано мало хорошего. Палеопатология — наука о заболеваниях, которыми страдали люди в древние и не очень времена, — исследует проблему в иных масштабах. Ученые считают, что болезнь — это своеобразная реакция на неблагоприятные условия окружающей среды, позволяющая организму приспособиться к ним. Более того, для каждой культурно-экономической эпохи характерен свой набор заболеваний — болезни являются своеобразным отражением культуры. Ведущий научный сотрудник Института археологии РАН, доктор исторических наук, автор книги «Homo sapiens: история болезни» Александра Петровна Бужилова, имея в распоряжении лишь костные останки человека, жившего несколько десятков тысяч лет назад, может многое рассказать о его образе жизни, привычках и даже психологии. Беседовала Татьяна Солюс.

 Чем болели люди в древности и отличались ли их недуги от наших, современных?

Напрямую сравнивать перечень заболеваний современного и древнего человека у нас, к сожалению, нет никаких оснований. Мы можем это делать опосредованно, можем предполагать, чем болели люди в древности, и говорить о том, почему так было раньше и почему сейчас не так. Ведь когда мы говорим о нашем времени, мы опираемся на данные современной медицины и ее клинические методы. Касаясь древности, мы ограничены тем, что изучаются костные останки, в результате мы можем оценить лишь те болезни, которые в хроническом виде оставляют следы на костях или зубах. Еще есть небольшой раздел палеопатологии, когда с помощью современных клинических методов изучаются мумифицированные останки.

Какой момент в развитии человечества был наиболее тяжелым для здоровья? Неолитическая революция?

Мне кажется, что более фатальный момент был связан с появлением у человека металла. Там все фиксируется с большей очевидностью, чем в неолитический период. Для неолита характерно распространение традиции оседлости, что, естественно, сопряжено с увеличением плотности населения. А когда увеличивается плотность, то появляется новый круг заболеваний.

 Инфекций?

В первую очередь инфекций, и человеку нужно их пережить, выжить, сжиться с новыми для его организма агентами и развиваться дальше в какой-то определенной плоскости.

Про неолит нельзя однозначно что-либо сказать, тем более что, по сути, это не была революция. Когда-то этот период был назван «неолитической революцией», и мы, обыватели, представляем себе нечто одномоментно произошедшее по всей Европе, а на самом деле был медленный процесс внедрения земледельческого этапа цивилизации, продвигавшийся с Юга на Север. Многие традиционные культуры охотников-собирателей долго не менялись, и это наиболее характерно для севера Европы.

Но если говорить о здоровье и культурных традициях, то, по моим наблюдениям, когда происходит интенсификация — скажем, когда достигает своего пика какое-то культурное развитие, — увеличивается встречаемость того или иного заболевания. Поясню на примере: общество охотников-собирателей имеет довольно сложную организацию и богатую культуру. Нужно обладать огромными знаниями, чтобы понимать, как, когда, кого поймать в лесу, степи или водоеме. Этот большой объем знаний нужно уметь передавать, то есть в этой культуре существует традиция обмена опытом, выращивания смены. Здесь свои гендерные законы, когда женщины и мужчины занимаются определенными вещами. Естественно, процесс развития этого общества рано или поздно достигает своего пика. Многие палеопатологи, когда у них есть возможность изучать население в преемственности культур, обращают внимание: культура развивается, параметры здоровья очень хорошие, благополучные; потом она достигает своего пика, и вдруг появляется множество людей с хроническими заболеваниями. Дальше происходит культурный скачок — это население переходит в другие экономические параметры, например, становится земледельческим. Или, если эти люди живут на побережье, они становятся специализированными моредобытчиками и обмениваются своими продуктами с соседними земледельцами. В такой ситуации прежний перечень заболеваний исчезает, а со временем начинают появляться какие-то другие недуги, которые отражают специфику новой культуры.

Мне кажется, это характерная черта для общества с узкой специализацией, не настроенного на какой-либо другой образ жизни. Вы ведь всегда отличите горожанина от сельского жителя — если это настоящий сельский житель, а не горожанин, который не знает, что такое лопата и тяпка. Они отличаются даже внешне, и по физическим параметрам тоже, я уж не говорю, что они отличаются и в культурном отношении. Безусловно, они будут отличаться и набором своих заболеваний. Точно так же и палеопатологи фиксируют эти особенности у древнего населения.

Так что правильнее говорить не о более или менее «болезненном» в отношении человеческого здоровья периоде, а о том, что для каждой культурно-экономической формации существует определенный набор заболеваний, который можно фиксировать по костным останкам. Мы можем утверждать, что у земледельцев превалируют зубные заболевания, и преимущественно кариес. У скотоводов очень часто встречается зубной камень, и это не связано с возрастными изменениями, так как мы отмечаем его даже у молодых людей (сегодня все еще мы не можем определенно объяснить почему, хотя предполагаем, что это связано со спецификой питания); фиксируется большое количество травм черепа — а это значит, что перед нами агрессивное общество или что его члены часто находились в зоне конфликтов.

Причем, когда я обращаю ваше внимание на эту особенность, я учитываю частоту встречаемости только заживших травм. Например, у представителей кочевых племен — сарматов  не редкость,  когда вы обнаруживаете на черепе три, четыре или даже пять заживших ранений. У сарматов мы отмечаем множество военных травм от ударов мечом и очень мало увечий, полученных в результате бытовых травм, например, от удара копыта лошади по лбу. У земледельцев же крайне редко встречаются травмы на черепе, это очень мирное общество, их можно захватить и убить, заживших травм черепа почти не бывает. Очевидно, они редко вступали друг с другом в междоусобицы, выясняя, чья же это земля. А вот городское население в первую очередь демонстрирует не травмы, а  хронические инфекции. И чем более позднее в историческом развитии это население, тем большее разнообразие инфекций вы в нем обнаружите. Это не просто неспецифические инфекции, связанные с воспалением суставов или ранним старением организма, а уже вполне определенные, отражающие особенности быта – туберкулез и сифилис. У сельских жителей вы их не обнаружите вплоть до Нового времени.

А был ли золотой век у человечества, когда все были здоровы и молоды?

Есть остеологический парадокс: с одной стороны, если перед палеопатологом лежат кости человека без признаков хронических заболеваний, можно говорить о том, что этот индивид ничем не болел. С другой стороны, если ему 18-20 лет —  а он умер раньше наступления старости, то от чего же? Не исключено, что он умер от какого-то остро протекавшего заболевания, которое не успело оставить следов на костях, и поэтому мы его определить не можем.

Изучая кости, мы не у каждого индивида наблюдаем следы хронических заболеваний. Следовательно, огромный пласт информации мы теряем. Поэтому в палеопатологии используют демографический показатель возраста дожития. Если я получаю показатель 35 лет для какой-нибудь древней группы и знаю, что подобный уровень продолжительности жизни известен для некоторых современных популяций Африки, я понимаю, опираясь на современность, что изучаемая группа жила в не очень благополучных условиях. Например, в эпоху каменного века средний возраст смерти для многих групп — именно 35 лет. Обращу внимание, что это не значит, что никто не доживал до 50, но в среднем люди жили лишь 35 лет, и это означает, что условия жизни у них были суровыми.

И все же такие прямолинейные сравнения не совсем корректны. Пока мы только спорим о том, что такое 35 лет, реконструированные по сохранности скелета. Ведь существуют биологический и так называемый паспортный возраст. По паспорту вам может быть 35, а ваш биологический возраст может быть 25, а может быть — 45. Изучая скелетные останки, мы фиксируем биологический возраст, у нас нет информации о том, сколько было на самом деле лет этому человеку. Есть научная гипотеза: некоторые ученые говорят, что, может быть, мы в каменном веке фиксируем возраст 35 лет, а на самом деле им было 70! Они просто были в старости достаточно молодыми по физическим параметрам! Я не думаю, что это так просто. У нас есть основания пользоваться данными смежных наук, той же медицины и антропологии. Мы понимаем, что на начальных этапах развития человечества люди не могли жить долго. Чтобы было понятнее, напомню, что наши ближайшие родственники — современные приматы —  живут не очень долго.

На что же опирался Сеченов, когда утверждал, что люди могут жить до 150 лет?

Он видел, что отдельные индивиды при среднем не очень большом возрасте дожития живут долго. Кстати, динамика изменения среднего возраста смерти,  которую мы наблюдаем, не очень ровная. Хотя этот процесс идет по возрастающей, и ближе к современности  люди живут дольше и дольше по сравнению с предками. Похоже, в наши дни начинает реализоваться генетическая программа, которая в нас заложена, и мы улучшаем показатель долгожительства. Причем если раньше мужчины жили дольше, чем женщины, теперь картина изменилась: в основном дольше живут женщины.

 Что такое «возраст дожития»?

Это тот возраст, до которого люди могут дожить. Рассчитываются таблицы смертности и таблицы дожития, и предполагается, что люди с таким-то потенциалом имеют возможность дожить до такого-то возраста. Как мы знаем, разные поколения имеют разный потенциал дожития. Например, поколение детей войны живет недолго, потому что условия их детского развития были тяжелыми. Посмотрите, те, кто родились в 1941 году, доживают до 59, до 70 — если это женщины. Люди 1947 года рождения часто даже до 60 не дотягивают. И сравните с поколением их отцов, которое переживает своих детей. Еще неизвестно, какими будут наши дети, какой потенциал мы в них заложили. Я, например, не уверена, что то, чем мы их кормили, действительно может способствовать биологическому потенциалу долгожительства.

 Взять хотя бы пищевую аллергию — заболевание, появившееся совсем недавно.

Многие ученые считают, что болезнь — это физиологическое приспособление к специфическим условиям жизни. С этой точки зрения, скорее всего, аллергия — то самое изменяющееся состояние организма, позволяющее человеку приспособиться к новым искусственным условиям.

Конечно, у стресса существует две стороны: человек может приспособиться к неблагоприятной среде, даже через какие-то хронические патологии, а может и не приспособиться. Тогда люди будут жить недолго или страдать от ряда заболеваний, за счет чего продолжительность их жизни будет сокращаться. Что-то прогнозировать здесь сложно. Но до сих пор род Homo sapiens демонстрировал высокую степень приспособляемости, будем оптимистами в своих прогнозах.

Для палеопатологии важно, что каждая среда обитания провоцирует определенный набор болезней. Мы пользуемся этой гипотезой, потому что именно изучая определенный набор болезней в древности, мы можем предположить, в каких условиях жила эта группа. Хотя, конечно, набор реакций достаточно ограничен: наш организм отвечает на разные факторы одинаковым образом — начинает болеть. Мы можем предполагать только спектр причин.

 Чем лечились люди в древности?

Относительно того, как лечилось древнерусское население, есть замечательное многогранное исследование Богоявленского. Естественно, травы, т.е. народная медицина. Были такие популярные книги, как «Пчелка», где можно было найти рекомендации, как лечить тот или иной недуг. Помимо того, опыт передавался в семье — от бабушки к внучке и т. д. И всегда были врачи — в общем-то, просто смелые люди, которые старались помочь другому человеку.

Медицина неравномерно развивалась в разных странах. Есть некая зависимость — чем цивилизация более развита экономически, тем на более высоком уровне там медицина. Я говорю сейчас об очень позднем времени, фактически об исторических эпохах, когда у нас есть письменные документы для оценки развития медицины как науки. А если обращаться к глубокой древности, то мы можем реконструировать уровень медицины, обращая внимание, например, на травматологию. Сломанная кость должна зажить естественным образом — если нет никаких инфекций, осложнений этой травмы. А если это, скажем, перелом со смещением, должен быть специалист, который может обломки соединить. Если мы видим явные следы вмешательства, то можно говорить о том, что в этой группе присутствовала некая персона, условно говоря, врач, который мог это сделать. Второй пример — болезни зубов. У палеопатолога есть возможность фиксировать степень заживления зуба, который потерян не естественным образом — вследствие пародонтоза или острого воспалительного процесса, или в результате удаления. Здесь речь идет уже о вмешательстве другого человека, т.е. некой медицинской помощи. По письменным источникам, на примере древнерусского населения, мы знаем, что зуболечением занимались в основном кузнецы.

 Как относились в древности к больным, которые не могли сами себя обслуживать?

На примерах групп каменного века мы видим людей с явными признаками серьезных заболеваний и аномалий, с которыми они не могли бы выжить в тех суровых условиях без посторонней помощи. Тем не менее они жили и доживали до предельного для эпохи возраста. Например, известная находка неандертальца из пещеры Шанидар (Ирак). У молодого мужчины из-за травмы плеча была обездвижена правая рука. Это увечье он получил в подростковом возрасте, т.е. задолго до смерти. Как видим, мальчик не просто выжил после тяжелой травмы, но смог существовать практически без руки долгие годы. Это можно объяснить только тем, что за ним  ухаживали. Возможно, даже боготворили — здесь можно фантазировать до бесконечности.

На территории Италии обнаружено палеолитическое парное погребение мужчины и женщины. Мужчина необычайно маленького роста — по физическим параметрам он похож на ребенка, хотя скелет, несомненно, принадлежал взрослому человеку. Известно тройное захоронение молодых людей на территории современной Моравии, причем у одного из них отмечены признаки генетической аномалии. В частности, она приводила к образованию складки верхнего века наподобие эпикантуса и к алопеции, частичному выпадению волос на голове.

Итальянский исследователь Формикола считает, что подобные люди, так не похожие на других, могли вызывать священный трепет. По его мнению, они становились символами группы, и им, может быть, даже поклонялись.

В Сунгире (территория современного города Владимира) есть захоронение, где двое детей, мальчик и девочка, лежат голова к голове. Насколько я понимаю, по данным группы физической антропологии Института археологии РАН, к которой и вы относитесь, они чем-то отличались от своих соплеменников, и, возможно, поэтому были принесены в жертву.

Были ли они принесены в жертву — вопрос дискуссионный. У нас до сих пор нет доказательств насильственной смерти детей. Внешне они мало отличались от других соплеменников. Правда, у девочки была редкая аномалия: бедренные кости были изогнуты в переднем направлении, то есть создавалось впечатление, что она как бы чуть-чуть присела, и в таком виде ребенок передвигался. Юноша, как считает Мария Всеволодовна Добровольская, питался нетрадиционным для охотников образом: много голодал, предпочитал мясо не наземных животных, как его сородичи, а преимущественно беспозвоночных. Не исключено, что у него был какой-то особый социальный статус, хотя реконструкция физических нагрузок мальчика подчеркивает, что он владел копьем и дротиком — традиционным оружием охотников каменного века.

Выписка из истории болезни: кариес.

Удивительно, но кариес — это в первую очередь болезнь современности. Почему? Согласно одной из рабочих гипотез, эта болезнь связана со спецификой питания. Прослеживая динамику распространения этого заболевания в разных обществах, многие ученые обращают внимание на то, что оно связано с появлением развитого земледелия. Когда земледелие становится специализацией определенных культур и обществ, там начинает распространяться кариес. Вторая вспышка — это появление по-настоящему урбанизированной среды, когда не только существуют города, но и зачатки индустриальных зон в них. Это позднее время, вторая половина XVI-го и XVII–XVIII века, в основном Западная Европа.

 Нет однозначного ответа, почему кариес появляется именно в городах: каждый город дает свой особенный спектр негативных причин. Например, ученые обнаруживают, что в городах нынешней Прибалтики питание было не совсем качественным по сравнению с питанием сельских жителей. Там было много привозной еды невысокого качества, в целом пища была не витаминизированная, монотонная. В результате снижались защитные силы организма, возможно, нарушался обмен веществ. Не очень высокий уровень здоровья городского населения провоцировал в т.ч. и кариес.

Если говорить о городах Западной Европы позднего времени, то предполагается, что люди в первую очередь из необеспеченных слоев населения много работали на первых фабричных производствах, где, между прочим, использовался и детский труд. Очевидно, что уровень здоровья этих людей был не очень хорошим. По мнению тираспольского исследователя-одонтолога Окушко, кариес мог быть маркером не только какого-либо специфичного питания, но индикатором  не очень хорошего состояния здоровья, а следовательно, и некомфортного образа жизни.

Если обратиться к древности, то в каменном веке бывают группы, где мы наблюдаем определенную частоту встречаемости кариеса, и по сравнению с современным населением не очень высокую. В эпоху бронзы появляются группы, где иногда встречается кариес даже у детей (вообще кариес в древности — это болезнь взрослого населения, на молочных зубах он крайне редко встречается). В раннем железном веке он появляется изредка на молочных зубах — мы специально обращаем на такие случаи внимание, чтобы выявить причины болезни. А в средние века независимо от того, Западная это или Восточная Европа, мы обнаруживаем, что кариес встречается часто не только у взрослых, но уже и у детей.

Относительно причин развития этой болезни мнения ученых расходятся. Британские исследователи считают, что это следствие неправильной гигиены полости рта и употребления сахара и других сладостей. Сегодня мы уже делаем поправку на то, что сахар был достаточно дорогим продуктом, следовательно, доступен не всем. Кроме того, люди во все времена любили сладкое — это своеобразное наркотическое средство, оно доставляет удовольствие, поэтому его стремятся употреблять. При этом, естественно, люди не чистили зубы ни в каменном веке, ни в бронзовом, ни даже в железном. Здесь следует обратить внимание вот на что: в Европе подсластители получали, например, путем выпаривания виноградного сока, и поскольку это происходило в бронзовой посуде и очень длительное время, то в продукт в результате окислительных процессов попадал свинец. Как мы знаем, это тяжелый металл, очень вредный для организма человека. Он разрушал иммунную систему и, в частности, ткани зубов.

Казалось бы, древнерусское население использовало мед, а не сгущенный виноградный сок. Вроде бы это не тот продукт, который должен способствовать развитию кариеса — поэтому его и рекомендуют использовать современные медики. Однако у наших предшественников, особенно на севере Русской равнины, кариес встречался у каждого 3-4 человека. Заметим, что современные жители Новгородской области тоже не могут похвастаться отсутствием этого заболевания. Медики отмечают высокий процент кариеса на этой территории. И благодаря подобным наблюдениям  возникает еще одна гипотеза, от которой нельзя отмахиваться: существует предрасположенность к заболеванию кариесом, возможно, закрепленная генетически.

Опираясь на представленные примеры, мы можем сказать, что с развитием цивилизации у человечества появляется круг негативных факторов, и в каждом случае (обществе) проявляется какая-то ведущая причина — то ли специфика питания, то ли генетика, то ли особенности образа жизни, которые провоцируют распространение кариеса.

Выписка из истории болезни: цинга.

На костях скелета человека можно достаточно правдоподобно  дифференцировать такое заболевание, как цинга. Чаще всего это детская форма болезни, так называемый синдром Мюллера-Барлоу, и у палеопатологов есть основания говорить, что цинга появляется — я имею в виду не единичные случаи, а ощутимый процент населения — как правило в земледельческих обществах. Английская исследовательница Шарлотта Робертс объясняет это тем, что люди земледельческих обществ настроены на то, что у них есть продукт, который они производят. И если вдруг по каким-то причинам зима затягивается, то запас продуктов, которым они располагают, истощается, что приводит к голоданию и плохому питанию с острой нехваткой витаминов. Именно в таких ситуациях фиксируются так называемые зимние дети. Их иммунитет ослаблен, т.к. матери не способны накормить их качественным грудным молоком, в результате у «грудничков» появляется недостаток витаминов и минералов и, как правило, в числе различных заболеваний и синдром Мюллера-Барлоу.

В древнейших обществах встречались единичные случаи этого заболевания, заметное увеличение численности больных детей происходит уже в развитых земледельческих обществах. Интересно, что высокий процент цинги наблюдается у детей индейцев именно в тот период, когда европейские мигранты пытались захватывать их земли, изгоняя аборигенов с освоенных территорий. Мы знаем, что у многих индейских племен были богатые традиции лечения травами, поэтому распространение цинги вызывает удивление. Видимо, отрываясь от родных земель, они не могли найти необходимые лечебные растения. Это наблюдение наводит меня на ассоциацию, что, возможно, в некоторых случаях, по крайней мере на начальных этапах развития земледелия, земледельцы не знали, как лечить цингу, или были не готовы к вспышке болезни.

По данным антропологии известно, что в средние века дети часто болели цингой. Есть довольно много свидетельств этому, и даже можно хронологически улавливать неблагоприятные моменты: это результат неблагополучного периода жизни в общине из-за затяжных зим. Богоявленский, который очень серьезно исследовал русский север с точки зрения состояния здоровья населения, обращал внимание на то, что в исторических документах (новгородских и псковских летописях) встречается такое название болезни, как «синьга». Как он пишет, когда был неурожай и голод, люди, спасаясь от голодной смерти, ели испорченное зерно, отчетливо понимая, что делать этого нельзя. В результате наступали «корчи», то есть судороги от отравления спорыньей.

Совсем недавно, в 2003 году, цинга была отмечена у современного населения Пакистана. В горных областях были долгие зимы, и люди начали массово умирать. Первоначально предполагалось, что это, по-видимому, какая-то лихорадка, т.е. инфекционное заболевание с летальным исходом. Но прибывшие туда иностранные врачи выяснили, что это элементарный недостаток витамина С. Зима в этих районах длится шесть месяцев, и люди ели рис, заправляя его томатом, а этого недостаточно — за 2-3 месяца происходит истощение запасов витамина С  в организме, и начинается цинга. Местное население называло ее болезнью черных ног, потому что в результате сопутствующих цинге кровоизлияний ноги быстро становились черными от многочисленных синяков. Потом начиналось изъязвление, т.е. отмирание тканей. Местные жители считали, что человека в этом случае уже не спасти, и им никто не занимался, что приводило к летальному исходу. Болезнь удалось быстро ликвидировать, когда каждому в виде профилактики и лечения стали давать витамин С.

Выписка из истории болезни: рахит.

Рахит встречался во все времена. В принципе, есть несколько причин, из-за которых эта болезнь возникает — недостаток витамина D (из-за неправильного питания ребенка), а также ультрафиолета, т.е. солнечного света. Представьте себе, что в каменном веке на территории стоянки Сунгирь климат был такой же, как в нынешней Якутии. Сунгирские дети, по сути, не видели солнца и развивались в условиях пониженной инсоляции. По-видимому, какие-то определенные варианты рахита там могли присутствовать. Хотя они умерли не в том возрасте, когда болеют рахитом (девочке 8-10 лет, мальчику 13-14), но состояние их костей говорит о том, что в раннем детстве они испытывали недостаток витамина D. На мой взгляд, это были не фатальные стадии заболевания, когда дети лежат и не могут ходить, но они болели рахитом — это не вызывает сомнений.

По мнению многих исследователей, в древности это заболевание встречалось чаще на севере Европы, чем на юге. Что легко объяснимо: в широтах более холодных солнца меньше. Хотя могу привести современный пример культурных ограничений: например, в Индии есть традиция маленьких детей долго не показывать. Мама с ребенком сидит в доме с задернутыми шторами, и очень часто у этих детей бывает рахит, хотя живут они в солнечной стране.

Обсудить статью

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.