29 марта 2024, пятница, 05:06
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

20 июня 2007, 08:38

Реформа ради эффективного меньшинства

25 мая 2007 г. в Минобрнауки РФ прошел круглый стол «Система мотивации молодых учёных к активной научной деятельности». Цель: нахождение механизмов привлечения молодёжи в научно-исследовательский сектор. Дискуссия была организована Фондом «Открытая экономика» – аналитическим центром, разрабатывающим политику государства в сфере науки и с некоторых пор ставшим антагонистом Президиума РАН.

Александр Гордеев, исполнительный директор Фонда, открыл заседание словами о целесообразности обсуждения заявленной темы. Он предложил посмотреть на неблагоприятную ситуацию в науке как на задачу разрешения кризиса в той или иной отрасли промышленности: «Когда ситуация складывается так, что она не устраивает (с точки зрения государства) ни страну, ни общество, …то проводятся определённые действия по изменению структуры экономики с изменением правого поля, с изменением действующих механизмов».

Cложившаяся сейчас в России система науки неэффективна, её нужно модернизировать, но дело это непростое: «Любое сложившееся сообщество сопротивляется попыткам его реформировать. Если уже вице-президент РАН в публичных выступлениях доходит до лжи, я представляю, что происходит на более закрытых уровнях». Здесь А. Гордеев имел ввиду неоднократные утверждения академика Г. Месяца, что т.н. «модельный устав» был написан Центром «Открытая экономика» (ЦОЭ) по заказу Министерства образования и науки за очень большие деньги – в разных версиях суммы варьировались от 25 до 60 млн. рублей. Представители же Центра заявили, что их предложения по проекту Устава РАН представляли собой наработки экспертов, сделанные в процессе подготовки аналитического отчета для экспертного управления администрации Президента РФ, и никаких денег ЦОЭ за это не получал [1].

Далее Гордеев практически повторил уже прозвучавшие на конференции в ВШЭ 4 апреля 2007 г. слова бывшего статс-секретаря Дмитрия Ливанова о том, что предвыборный год накладывает отпечаток на последующие шаги государства в сфере науки (что наблюдатели могли оценить как констатацию того, что «горячая война» между Минобрнаукой и Президиумом РАН на время перешла в стадию «холодной»). Он предложил участникам Круглого стола говорить не вообще об уже известных проблемах молодежи в науке, а предложить конкретные краткосрочные меры для того, чтобы государственное финансирование доходило до перспективных молодых ученых.

Александр Хлунов, директор департамента государственной научно-технической и инновационной политики Министерства образования и науки РФ, озвучил приоритеты государства в сфере науки: распределение средств на конкурсной основе, поддержка наиболее значимых «критических» направлений исследований, ориентация научных исследований на рынок и развитие частно-государственного партнерства.

Он назвал впечатляющие цифры госфинансирования науки на ближайшие годы: рост настолько явный, что, по словам, А. Хлунова «иногда появляются проблемы, как эффективно расходовать деньги с учетом того, что не все привыкли осваивать данные средства».

Таблица 1. Объем финансирования гражданских НИОКР (составлена по данным из доклада А.Х.).

2005
2006
2007
2008 (проект)
2009 (проект)
2010 (проект)
58 млрд.
76.6 млрд.
100 млрд.
120 млрд.
140 млрд.
174 млрд.

Директор департамента Минобрнауки подробно остановился на целях и инструментах решения проблемы депопуляции в научной сфере. Первую задачу – сохранение кадров – предлагается решить через обеспечение адекватного уровня заработной платы. Вторую задачу – привлечение молодежи – через создание условий для реализации карьеры в науке. Третью задачу – сокращение как внешней, так и, что более важно, внутренней утечки мозгов – Министерство намерено решать через создание материальных условий для проведения исследований. А. Хлунов отметил, что «несмотря на важность всех других, зарплата будет являться определяющим фактором».

Хлунов рассказал, как на практике решаются вышеуказанные задачи. В самой крупной федерально-целевой программе по приоритетным направлениям развития научно-технического комплекса РФ в 2007-2012 гг., объем финансирования которой составляет 134 млрд. рублей, при прочих равных условиях подачи заявок «предпочтение отдается тем заявкам, где присутствуют в том или ином виде молодежные коллективы».

Министерство совместно с Минэкономразвития и Минфином заканчивает разработку федерально-целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры» [2], запуск которой ожидается с 2009 года. Её цель – обеспечить сохранение и привлечение, прежде всего, молодых кадров в науку, и высшее образование на переходный период реформ. Проект по кадрам должен охватить порядка 10 тысяч исследователей и преподавателей, которые смогут «активно заниматься наукой, получая за это дополнительные средства, в частности, в виде заработной платы».

Министерство надеется, что в рамках этой программы удастся составить выборку из активных научных коллективов, в том числе, молодежных. Затем, опираясь на выделенную сеть из более, чем ста научных групп, Минобрнауки проведёт еще один отсев, определив наиболее «продвинутых кандидатов и докторов наук, самородков и алмазов российской науки», которые будут поощрены весомыми президентскими грантами. Хлунов пообещал, что размер грантов будет адекватен цифре в 30 тысяч рублей – проектируемой средней зарплате российского ученого в 2008 г. (после завершения пилотного проекта).

Минобрнауки также внесло в Минэкономразвития федерально-целевую программу развития инфраструктуры наноиндустрии, цель которой – обеспечить передовым оборудованием сеть основных исследовательских организаций России, взявших на себя ответственность за развитие нанотехнологий. В частности, около 40 вузов получат 134 млн. рублей на закупку передового оборудования для проведения исследований в наномире.

В завершение своего выступления А. Хлунов, ныне ведущий многие из тех направлений, которые ранее курировал Д. Ливанов, остановился на ходе выполнения пилотного проекта, отметив, что в РАН завершается его первый этап и скоро начнется второй. На Общем собрании РАН в марте этого года не раз говорилось, что Минобрнауки вроде бы затягивает рассмотрение документов для начала второго этапа пилотного проекта.

Директор департамента сообщил, что 13 мая 2007 г. М. Зурабов подписал совместный приказ по конкурсам и аттестации, но «остался один небольшой документ – квалификационное требование для запуска. Мы считаем, что этот документ уже в серьезной степени готовности». Однако «серьезная» готовность вовсе не значит «полная», Минобрнауки рискует вновь навлечь на себя гнев академиков – по словам Хлунова, в Правительство был направлен доклад с просьбой отложить начало нового этапа. Причина: реализация первого этапа была сопряжена с неправильной трактовкой приказа по стимулирующим надбавкам, инструктивное письмо к приказу содержало возможность для руководства институтов вводить меры поощрения своих сотрудников, «не связанные с научной эффективностью». В ближайшие 2-3 недели в организации будут разосланы дополнительные письма, разъясняющие, как нужно реализовывать приказ по стимулирующим надбавкам.

Подводя итог нескольких лет реформирования научной сферы, А. Хлунов констатировал, что «те цели, которые мы ставили, не в полной мере достигнуты, или не везде достигнуты. Мы просим РАН придерживаться подписанных документов и вернуться к тем целям и духу, к тому, зачем мы все это начинали. Мы начинали для повышения эффективности научной деятельности и для привлечения молодежи и считаем, что это самое главное». Он выразил надежду, что РАН перейдет ко второму этапу пилотного проекта уже в июне 2007 г., чтобы в 2008 г. выйти на завершающий третий этап и выполнить все поставленные задачи.

Таким образом, позиция Министерства по отношению к РАН могла быть представлена формулой «кнут и пряник»: одной рукой его руководство предлагало Академии мир, сотрудничество и щедрое финансирование эффективных институтов и исследователей, а в другой – было недвусмысленное сообщение о продолжении «войны», но теперь уже бюрократической. Академическим институтам, переходящим на режим летних отпусков, придется корректировать внутренние положения о стимулирующих надбавках, потом посылать отчеты в Президиум РАН, а последнему отчитываться перед Министерством – процесс, требующий нескольких недель и неизбежно затягивающий начало второго этапа пилотного проекта.

Впрочем, последние фразы А. Хлунова отразили понимание, что не всякая «прикладная математика» государства может помочь гармонизировать сферу науки: «Для нас пилотный проект крайне важен, …мы считаем, что его успешная реализация позволит стать основой для перевода всего госсектора науки на новые формы оплаты труда. При этом мы не заблуждаемся, мы понимаем, что те численные методы, которые сейчас внедрены, не являются панацеей для повышения эффективности исследовательской деятельности. Мы считаем, что они оправданы на данный период, [хотя и] имеют существенные недостатки. Эти численные методы обязаны сопровождаться и качественной оценкой результатов».

Небольшим «холодным душем» послужило сообщение «Эффективность, последовательность и согласованность государственных мер по сохранению кадрового потенциала российской науки», с которым выступил Александр Азбель, заместитель директора по научной работе Конкурсного центра фундаментального естествознания. Он провел «контент-анализ» избранных цитат из некоторых документов, определяющих решения государства по проблеме научных кадров: что подается экспертами на входе и что получается на выходе – своего рода «испорченный телефон». Проведенный им анализ поставил под сомнение эффективность, последовательность и согласованность государственных мер в этом направлении.

А. Азбель также выразил мнение, что некоторые министерства и ведомства, в частности, Минэкономразвития, пытаются тормозить принятие важных решений в научной сфере, уже принятых Минобрнауки, к тому же «отсутствует механизм эффективного согласования и продвижения принятых решений к окончательной реализации».

Основными генераторами конкретных предложений по улучшению ситуации с молодыми исследователями стали сами же молодые ученые. Михаил Гельфанд, заместитель директора по науке Института проблем передачи информации им. А.А. Харкевича РАН, один из лидеров проекта Scientific.ru, в своей презентации провел анализ того, какие проблемы стоят на пути ученого, стремящегося сделать нормальную карьеру в науке, т.е. «стать руководителем независимой научной группы и решать те научные задачи, которые считаются нужными».

Одна из острых проблем – повышение качества научного руководства на старших курсах и в магистратуре вузов. «Я вижу, как работают мои коллеги в Московском университете. Это очень сильные ученые, но у них реально не остается времени, чтобы заниматься наукой», много времени они тратят на подготовку и чтение лекций, проверку письменных работ и т.д. Новосибирский университет, который пошел по пути приглашения лекторов из сильных, активно действующих ученых, «очень страдает во всех конкурсах и комиссиях, потому что система показателей такова, что университет с большим количеством приглашенных лекторов считается плохим». Выход может быть как в пересмотре системы показателей оценки работы вузов, так и в снижении аудиторной нагрузки для профессоров ведущих университетов, увеличения количества преподавательских ставок.

Еще одна проблема – повышение мобильности молодых ученых. По мнению М. Гельфанда, современное состояние дел в науке, когда многие ученые всю жизнь учатся и работают в одном месте, приводит к застою в науке. Должен быть создан мобильный механизм перехода из бакалавриата в магистратуру, из магистратуры в аспирантуру разных вузов и институтов. Одна из необходимых мер – создание конкурсной системы приема в магистратуру, в которую стоит принимать только тех, кто решил посвятить свою жизнь науке.

У Гельфанда, как и других представителей общественности, есть сомнения в том, как в России будет реализован переход на двухступенчатую систему бакалавр+магистр: не повысится ли доля платного образования, сохранятся ли отсрочки от армии. Сегодня молодой человек не может поменять аспирантуру или вуз, т.к. он автоматически лишается необходимых для обучения отсрочек. Гельфанд подозревает, что молчание министерств по этому поводу означает, что юношам будут предоставлены только две отсрочки: для учебы в бакалавриате и магистратуре, а потом путь будет идти не в аспирантуру, а в армию. «Образовательный уровень армии от этого сильно повысится, а образовательный уровень страны от этого может сильно пострадать. Молодые люди пачками будут уезжать после университета».

Докладчик поддержал общую линию реформы науки и образования, но призвал разрешить все тонкие и неясные детали до начала преобразований, учитывая уже накопленный печальный опыт. Так, М. Гельфанд отметил, что «сопряжение в пилотном проекте повышения зарплат с сокращениями психологически [было] сделано крайне неудачно, потому что это воспринимается так, что “мы этих сейчас выгоним, а их денежки поделим между собой”». Он считает, что в России должна быть создана система грантов, поощряющая работу сильных научных групп: их организацию и финансирование, прием на работу сильных молодых ученых, с минимальным объемом бюрократической отчетности. Сейчас во многих государственных программах финансирования науки велика доля административного ресурса, система лотов не является системой грантов, там молодой научной группе не пробиться. К тому же, «структура лотов более-менее разумно предусматривает финансирование прикладных исследований, но совершенно не приспособлена для финансирования фундаментальных исследований», а «грантовая система РФФИ – вещь очень хорошая, …роль административного ресурса в хороших секциях невелика, но …гранты РФФИ маленькие и недостаточны для обретения самостоятельности», на них невозможно создать новую научную группу.

М. Гельфанд высказал мнение, что проблема научных групп хорошо решается в академической программе «Молекулярная клеточная биология». Выступивший немногим далее академик Георгий Георгиев также высоко оценил эту программу, сообщив, что за 5 лет её существования было создано 26 новых научных групп, из них только 2 были ликвидированы, а 24 работают очень успешно. «При этом участие в конкурсе на новые группы открыто и для россиян, так и для самых успешных соотечественников из-за рубежа». Основное требование – «наличие за 5 лет публикаций в высококлассных журналах. …Если пробился в хороший журнал, это означает, что это работа высокого класса». Самому молодому участнику программы – 28 лет. Как ученые, так и представители центра «Открытая экономика» согласились с тем, что положительный опыт этой локальной системы грантов должен быть воспринят федеральными целевыми программами.  

Касаясь проекта программы Минобрнауки «Научные и научно-педагогические кадры», Гельфанд затметил, что в ней также запланирована «поддержка отдельных небольших исследовательских групп и отдельных ученых, в особенности на переходный период». В целом, по мнению докладчика, нужна «научная политика, в рамках которой путем тонкой подстройки инструментов можно учитывать собственно молодежные проблемы». Должна быть создана внятная и прозрачная система экспертизы тех или иных государственных конкурсов. «Для массовых конкурсов было бы полезно применить процедуру формальных критериев, в естественных науках эта процедура работает достаточно адекватно». Он призвал увеличить прозрачность проведения реформ в науке, путем публикации проектов документов в Интернете и их открытого обсуждения.

Реагируя на прозвучавшие цифры щедрых государственных вливаний в науку и комментируя отдельные отлики на проект кадровой программы Минобрнауки, М. Гельфанд выдвинул формулу «Сильный институт или сильный университет – тот, в котором много сильных исследовательских групп», полагая, что не стоит тратить десятки миллионов рублей на поддержку институтов и вузов через некие мега-проекты, когда отсутствует прозрачность расходования средств. Эффективность таких проектов не велика, трата денег должна быть точечной.

В этом его поддержал Евгений Онищенко, младший научный сотрудник Физического института РАН, член Координационного совета по делам научно-образовательной молодежи, который также высказался против мегапроектов по финансированию сильных вузов и институтов, т.к. при этом подходе размазывается ответственность его участников, и за рамки целевой программы оказываются выброшены многие сильные группы, работающие в не в самых сильных провинциальных институтах.

В ответной реплике А. Хлунов заметил, что поддержка исследовательских институтов осуществляется на основании президентского послания Федеральному собранию, и проблема мегапроектов могла бы быть отчасти решена за счет создания специализированного конкурса по приоритетным направлениям на 2-3 года, «годичный объем финансирования по каждому победителю порядка 1 млрд. рублей».

В свою очередь, А. Гордеев, отвечая на выступления М. Гельфанда и А. Азбеля, согласился с тем, что есть проблемы с реализацией тех или иных государственных мер. Порой концепция хороша, а на выходе здравые идеи выхолащиваются, и результат совершенно не соответствует проектируемым целям. По его мнению, ученые-эксперты должны помогать государственным чиновникам не только на стадии подготовки концепций, потом выключаясь из процесса и давая время от времени интервью, а непрерывно. «Если мы хотим, чтобы какие-то процедуры работали, то в них надо участвовать «от» и «до» какого-то периода времени, в том числе, желательно публично». Непонятно только, смогут ли ученые, работая в таком режиме, сохранить свою эффективность в науке, ведь активная общественная работа требует серьезных интеллектуальных и временных затрат.

Михаил Гельфанд также затронул вопросы неудобной системы грантов для оплаты поездок на научные конференции и отсутствия системы грантов для организации кратковременных стажировок для аспирантов и полноценных стажировок для постдоков. Сейчас по любому российскому гранту «для поездки на конференцию (до принятия вашего доклада для этой конференции) в начале года надо расписать по четырем статьям – гостиница отдельно, самолет отдельно, суточные отдельно, визы и страховка тоже отдельно». Уже в дискуссии, его коллега Александр Гинзбург, зам. директора ИФА им. А.М. Обухова, также коснулся проблемы грантов на командировки: «Мы можем послать человека за границу, он там чувствует себя достойно, но мы не можем достойно послать человека в Томск или Владимир, потому что у него суточные 100 рублей в день. Хочешь – ешь на них, хочешь – не ешь на них, гостиницу в Обнинске или в Томске я оплатить не могу. …Почему [существует] такая дискредитация российского по отношению к зарубежному: когда молодой ученый едет в Вену, он получает $60 в день, а тут 100 рублей?».

Единственным представителем академического сословия на Круглом столе был академик Георгий Георгиев, который, пожалуй, высказал нетипичные для консервативной части Академии суждения. Его доклад был посвящен трем позитивным «китам» и одному негативному «крокодилу», влияющим на развитие российской науки. Многие его тезисы совпадали с высказанными М. Гельфандом.

«Китами» он считает, во-первых, поддержку государства разветвленных и сильных программ фундаментальных исследований в наших академиях и в рамках всей страны (их финансирование должно составлять 10-15 млрд. рублей в год) и системы крупных грантов на 3-5 лет (сейчас это 6,3 млн. рублей в год). Во-вторых, создание в рамках этих программ новых научных групп для независимой работы молодых талантливых ученых. В-третьих, решение проблемы служебного жилья (цена этого вопроса около 15 млрд. рублей в год). По его мнению, отсутствие возможности получить жилье – одна из самых серьезных проблем российской науки, потому что у ученых нет 4 тыс. долларов за квадратный метр.

Георгиев описал три критических момента в жизни ученого, когда у него существует «особо большой соблазн уйти из науки или уехать за границу: первый – окончание института и поступление в аспирантуру, второй – после защиты кандидатской диссертации и… третий момент, когда он ищет независимую позицию для реализации собственных идей, собственного потенциала» и попытался предложить пути их смягчения.

В заключение он выступил с тем самым «крокодилом», предложив меру, которая заставила некоторых присутствующих вздрогнуть. По его словам, российское образование уже давно не является бесплатным и необходимо кардинально изменить его систему финансирования. При поступлении в вуз абитуриенты должны либо оплачивать обучение из своих средств, либо получать от государства кредит в 30 тыс. долларов, давая расписку, что кредит будет погашен, если он проработает в России в сфере науки, допустим, 15 лет с правом краткосрочных командировок зарубеж, а при переселении в другую страну или при уходе в бизнес он вернет государству всю выданную ему сумму. Возвращенные деньги, по мнению Г. Георгиева, будут служить делу улучшения российского образования.

Лейтмотивом выступления Евгения Онищенко была идея о том, чтобы все государственные конкурсы и программы по поддержке научных кадров должны быть «ориентированы на то, чтобы при поливке наряду с полезными грибами не выросли поганки». По его наблюдениям, уже при новой системе финансирования науки прекрасно существуют околонаучные коллективы, умеющие красиво писать отчеты, находить подходы к нужным людям и выбивать ресурсы, активно подстраиваясь под новые веяния, под все приоритетные направления и лишь имитируя научную работу. На его взгляд, в науку «должна привлекаться толковая, ориентированная на науку молодежь, а не молодежь, которая приходит в удобную гавань, чтобы получать приличные деньги».

Он поддержал мнение М. Гельфанда в том, что главный акцент должен быть сделан на финансирование активных научных групп. Система конкурсов должна быть выстроена таким образом, чтобы уже на входе, через жесткие формальные наукометрические показатели и критерии (наличие публикаций в хороших научных журналах, активный индекс цитируемости и др.) отбраковывать заведомо неработоспособные, имитирующие деятельность или просто неживые группы. Е. Онищенко подробно остановился на необходимости сформировать пул достойных экспертов и предложил критерии обнаружения это «плодородного слоя» ученых.

Владимир Ерохин, заведующий лабораторией Центра перспективных исследований СПбГПУ, на это заметил, что упор на конкурсно-грантовую основу финансирования молодых ученых не является оправданным. «Поначалу, чтобы выиграть конкурс, надо иметь результаты, а их нет. Возникает приоритет получать результаты, все равно какие, но главное быстрее, главное, чтобы были публикации». Аспиранту и его научному руководителю приходится заботиться скорее не о качестве публикации, а об их количестве. Нетрудно догадаться, что до серьезных публикаций дело, как правило, дойдет не очень скоро. Он полагает, что этот парадокс может быть разрешен перенятием западного опыта финансирования постдоков, когда грант из независимых фондов получает не сам ученый, а его научный руководитель на конкурсной основе. «Он их получает на человека, с которым будет работать. Такая система поддерживает, в первую очередь, научные группы и это смыкается с тем, о чем сегодня уже говорили. Во-вторых, создает условия для формирования рынка труда в науке».

В ответ Евгений Онищенко сказал, что федеральной-целевая программа по кадрам учитывает эту проблему и в большинстве конкурсов вводятся позиции типа постдоковских. «Там выделяются достаточно большие гранты на образовательные центры, и …профессор или доцент могут взять себе студента. Это не конкурс студентов по публикациям, это конкурс руководителей. Основная цель этих конкурсов – выделить хороших достойных руководителей и хорошие коллективы».

Владимир Шевченко, с.н.с. Института теоретической и экспериментальной физики, работающий в системе Росатома, поддержал большинство положений М. Гельфанда, которые, по его мнению, применимы и к отраслевой науке. Он обратил внимание на то, что каждый год в Физтех поступают все более слабые абитуриенты, а это ведь самые сильные ребята со всей страны. Провал в этой возрастной нише критичен для всей конструкции науки. Он также затронул парадоксальную ситуацию в своем институте, руководство которого пытается решить проблему молодых кадров так: молодой ученый на ставке старшего научного сотрудника получает 30 тысяч рублей «явочным порядком», тогда как его начальник, ведущий научный сотрудник, доктор наук, получает в разы меньше. Дело в том, что институт не имеет возможности платить более опытным коллегам, допустим, 50 тыс. рублей и предполагается, что они смогут обеспечить себя сами за счет поездок, грантов и т.д.

Шевченко напомнил, что рынок науки глобализирован и не следует надеяться в России «сделать за 100 рублей то, что можно сделать только в США и только за 100 долларов. С другой стороны, бессмысленно делать в России за 100 рублей то, что можно сделать в Китае за 100 юаней». По его мнению, невозможно «локально отсидеться и сделать что-то за меньшие деньги, методом Левши подковать блоху. …Есть некоторый стандарт, который известен. Если мы хотим иметь фундаментальную и прикладную науку мирового уровня, мы должны стараться следовать этому стандарту». По его мнению, государство должно финансировать какой-то объем фундаментальной науки на мировом уровне, а не создавать видимость её поддержки.

А. Гордеев отметил, что Шевченко уловил главную суть пятилетнего жесткого противостояния с Президиумом РАН. По его словам, попытки Минобрнауки уволить неработающих сотрудников в системе академических институтов в практическом воплощении коллег из Академии наук привели к  «уравниловке» – равномерному сокращению людей из всех подразделений институтов, а «институтам, которые имеют массу “внебюджетки”, говорят, что давайте вы возьмете процент сокращений больше, чтобы сохранить ставки там, где никто ничего не делает». Может, для предотвращения подобного сценария Министерству вначале стоило ввести критерии оценки эффективности работы ученых, дать им укорениться на практике, а уж потом инициировать увольнения «балласта»?

Андрей Иващенко, руководитель проекта ЦВТ ХИМРАР, рассказал о том, что делают частные компании для привлечения молодежи в науку. В его компании работают около 400 человек, средний возраст 36 лет, более 250 – молодые ученые, выпускники МГУ, МФТИ, Менделеевки. Средняя зарплата – 30 тысяч рублей, но он считает, что в крупных городах это не может служить единственным мотивирующим стимулом. Такая сумма достаточна, «чтобы держать слабых и средних, а интересных этим уже не удержишь». В ХИМРАР применяется система сдельной оплаты труда, сотрудники поощряются за различные показатели в ходе выполнения проекта, в т.ч. новаторство. Компания пригласила нескольких специалистов из-за рубежа, платит им от 150 тыс. долларов в год, и вокруг них формируется группа из молодежи 10-15 человек, выпускников вузов, которые быстро перенимают западные технологии.

Помимо зарплаты молодежи нужны хорошие условия работы, чистые современные лаборатории. По опыту ХИМРАРа, сильной мотивацией является процесс освоения нового оборудования: «У нас сложилась достаточно удачная практика – когда мы закупаем какое-то новое сложное оборудование, то … всегда в начале отправляем ребят в ту страну, где это закупается, они там это оборудование осваивают, в течение коротких командировок, упаковывают, отправляют, приезжают сюда, здесь распаковывают и очень быстро запускают. Поэтому все оборудование, которые у нас в лабораториях, не стоит в чехлах, а работает». Иващенко полагает, что Минобрнауке необходимо создать систему грантов на краткосрочные командировки зарубеж для освоения новых технологий. Кроме того, по его мнению, нужно снизить налоговое бремя для инновационных предприятий: «Возьмите любую организацию – чем она инновационней, тем больше там затрат на зарплату, потому что инновационность обычно бывает из мозгов, а не из “купи-продай”. А налоги на зарплату одинаковы, что для торгующих организаций, что для инновационных».

Пожалуй, непривычными для уха сотрудников академических институтов были слова о том, что молодым ученым нужно создать не только хорошие условия для работы, но и для отдыха: организовывать пикники, вечеринки и другие корпоративные мероприятия.

По словам Иващенко, сотрудники компании работают интенсивно и за год нарабатывают экспериментальный материал, достаточный для защиты диссертации, но заставить их её написать – очень трудно. Поэтому ХИМРАР пошел на то, что выдавать беспроцентный кредит на 2-3 года тем, кто успешно защищает диссертацию, для первого взноса в систему ипотеки. В целом, для решения жилищной проблемы, А. Иващенко высказался за принятие федеральной программы «Молодым ученым – доступное жилье».

Далее слово получили представители вузов, выступления которых были совершенно разными по стилю и отражали различный уровень интеграции с бизнес-сообществом и состояние дел в тех или иных отраслях промышленности. Юрий Комаров, председатель совета по научно-исследовательской работе студентов МАИ, рассказал о том, что в вузы приходят абитуриенты с катастрофически падающим год за годом уровнем образования, только 8-10% молодых людей стремятся работать в науке, остальным это неинтересно и «весь интеллект перемещается в средний возраст». Руководство вуза пытается интегрировать научно-исследовательскую работу в учебный процесс, сохранить ранее успешно работавшую систему студенческих конструкторских бюро, проводить конкурсы на лучшие курсовые и дипломные работы. Для этих целей создан специальный фонд для поддержки способных студентов, ставится вопрос о том, чтобы ввести звание «профессор-куратор», для тех преподавателей, кто активно вовлекает молодежь в научно-исследовательскую работу. Комаров отметил, что сейчас престиж такой работы со студентами значительно упал, половина кафедр вообще не занимается НИОКР.

Советская система финансирования оборонки ушла, 10 лет оборонные предприятия существовали на голодном пайке и сейчас российское самолетостроение находится в переходной стадии, переняв часть рыночных новаций. Так, компании «Сухой» и «Микоян» начали сотрудничать с МАИ, направляя на учебу своих сотрудников, для них учебная программа модернизируется под цели конкретного предприятия. Однако конкурировать с частными корпорациями на должном уровне не получается: выпускник вуза, придя, например, в российскую самолетостроительную корпорацию «МиГ», в лучшем случае будет получать 10-11 тыс. рублей.

Ю. Комаров также высказал опасения по поводу перехода на двухуровневую систему обучения. По его мнению, 4 года – недостаточный срок для подготовки специалиста в области проектно-конструкторских дисциплин, а в российских самолетостроительных корпорациях доучиться негде, образовательных центров, какие, например, есть в странах Запада, нет. «На то, чтобы создать или выучить конструктора, уходит пять-шесть лет».

Сергей Аракелян, проректор по инновациям и стратегическому развитию Владимирского государственного университета, был настроен более оптимистично, призвав изменить мрачный тон дискуссии на более позитивный, когда государство тратит «огромные, фантастические суммы на развитие науки». Его «периферийный и не самый выдающийся» вуз выиграл грант на 528 млн. рублей в конкурсе инновационно-образовательных программ.

Сотрудники ВГУ провели исследование и обнаружили, что молодежь можно привлечь в науку 4-мя стимулами. Во-первых, «нужно иметь дух, чтобы заниматься наукой, – это интересная, амбициозная работа». Во-вторых, «наличие современного оборудования, включая автоматизированные рабочие места и… IT-технологии». В-третьих, «это наставничество и научное руководство». И только после этого уже идут деньги (достойная зарплата).

Во Владимирской области много оборонных предприятий и, по словам Аракеляна, бизнес поворачивается лицом к науке, «директора предприятий приходят к нам в университет, они готовы платить бешеные деньги, потому что им нужна молодежь». Вся инновационная программа ВГУ нацелена на сотрудничество с бизнесом-сообществом – организации вокруг университета пояса малых инновационных предприятий из сферы высоких технологий. «Мы вбрасываем туда наш интеллектуальный капитал, а они его продвигают». ВГУ здесь служит своеобразным интерфейсом того, чтобы стимулировать молодежь работать на малых предприятиях, а также доверителем – предприниматели охотнее вкладывают деньги в малый бизнес, сотрудничающий с университетом.

При университете создан инновационно-образовательный центр, который возглавляет молодой ученый (28 лет), физик-лазерщик, кандидат наук (защита кандидатской прошла в МГУ). Его зарплата около 30 тыс. рублей в месяц. «Ко мне подходили и жаловались, что в руководители я поставил двадцатилетнего, который учит старших. Учит, потому что умеет добывать деньги и понимает, что такое проектное управление».

С. Аракелян описал типичную схему финансирования проектов, реализованную в ВГУ, – т.н. «инновационные островки». Общая стоимость небольшого проекта – 600 тыс. рублей в год. В проекте работают студенты, работой руководит профессор той или иной кафедры, и у одного профессора может быть 5-6 таких инновационных островков «под конкретные темы». Владимирский госуниверситет занимается исследованиями и в области нанотехнологий: занимаясь получением и диагностикой наноструктур, разработкой новых приборов и материалов. «По этим мелким проектам студенты работают, получают свои деньги и на выходе – какой-то инновационный продукт. Что с ним потом делать, это уже наша головная боль».

Григорий Гольцман, профессор, заведующий кафедрой общей и экспериментальной физики МПГУ, рассказал об опыте университетского научно-образовательного центра, в котором работает много молодежи и основные усилия направлены на то, чтобы в условиях малого инновационного бизнеса совместить фундаментальные исследования и прикладные разработки. Центр старается учитывать таланты и склонности людей. «Людей, которые хотят вести фундаментальные исследования, умеют это делать и имеют соответствующие способности, относительно немного». Есть и те, кто умеет довести идею до конечного продукта, чтобы выйти с ней на мировой рынок приборов. По словам Гольцмана, этот рынок имеет больший потенциал, чем рынок вооружения, и «работать на нем не только интересно, но и выгодно».

* * *

В заключение – еще об одной проблеме, которая нашла свое отражение в ходе Круглого стола. Наступил июнь, а ученые так и не получили гранты РГНФ, РФФИ и других государственных фондов. Несколько участников Круглого стола отметило, что этот год финансирования науки «плох как никогда». Министерство финансов до сих пор не перечислило деньги в российские фонды, которые, в свою очередь, не могут быть перенаправлены выигравшим конкурсы ученым. Научные сотрудники уже в декабре должны будут отправлять отчеты по грантам, и получается, что они должны кредитовать и оплачивать научные исследования из своего кармана.

Евгений Онищенко дал этому жесткую оценку: «Полгода люди не могут платить надбавок к зарплате, ни за счет академических программ, ни за счет грантов РФФИ, ни покупать какое-то необходимое оборудование и расходные материалы, должны все это делать за свой счет. У нас, например, надбавки по всем этим проектам появятся только 2 июля». По его словам, все это напоминает советский анекдот, что «советские ученые стремятся вывести гибрид коровы с медведем, чтобы летом давала молоко, а зимой сосала лапу». В таких условиях, молодежь в науку не пойдет, она не может «полгода сосать лапу».

Далее он отметил, что в то время, как «Министерство образования и науки разрабатывает разумные программы, …Счетная палата, проводя обследование РФФИ, сообщает, что российский фонд не отвечает всем требованиям главного получателя бюджетных средств. Это может означать, что РФФИ либо будет понижен в статусе, либо лишен права распределять деньги в качестве субвенций, …либо вообще может быть ликвидирован». Он полагает, что Минобрнауки должен приложить все усилия, чтобы отстоять РФФИ, внеся, если нужно, необходимые изменения в систему его конкурсов. Он убежден, что «РФФИ – это своего рода знамя, и если его задушат, то это будет очень нехорошим знаком».

Представители Министерства и Фонда «Открытая экономика» никак на заседании не отреагировали на эти упреки. В перерыве одна их сотрудниц Министерства заметила, что все вопросы по задержке в выплате грантов стоит адресовать в Минфин, именно он должен обеспечивать целевое финансирование грантодающих фондов.

В ходе Круглого стола Андрей Блинов, начальник одного из отделов РФФИ, рассказал, что фонд в рамках своих конкурсов оказывает поддержку порядка 10 тыс. молодых ученых в год (одному из победителей было 16 лет). От государства РФФИ получает 6% всех ассигнований госбюджета на науку, ученые присылают около 12 тыс. заявок в год, из них удовлетворяется около 30%. Ранее существовала программа по поддержке молодых ученых, каждый год её победителями становились около 3 тыс. молодых ученых в год. Примерно 700 человек в год получают поддержку в рамках программы по мобильности молодых ученых. РФФИ сейчас разрабатывает всеобъемлющую программу по поддержке молодых ученых.

В кулуарах участники гадали, в чем же причина задержки денег: дыры в законодательстве в виде отсутствия в Законе о науке понятия «научный грант», неприязненные отношения между госчиновниками и руководством фондов или еще что-то. Один из экспертов "Передовой науки" дал "Полит.ру" такой комментарий: «Денег в фондах нет, потому что Минфин и Казначейство их не перечислили, а они перед фондами не отчитываются. В последнее время каждый год деньги от них поступают позднее, чем в предыдущий год – сначала задержка была на 2 недели, потом на месяц, а теперь уже на 2 месяца. В это время деньги ученых где-то "работают" и, соответственно, дают кому-то дополнительный "навар". В законодательстве по грантовому финансированию Минфин и Казначейство систематически изыскивают какие-то "мешающие" пробелы, но это всегда только повод для задержки. В этом году они уже совершенно обнаглели, ну а что удивительного –  ведь обнаглели во всём! Так что личность руководителя фонда абсолютно не при чем...».

Полезные ссылки

1. Реплика К.В. Киселева, члена правления Центра «Открытая Экономика» «Обманывать – нехорошо, обманывать российскому академику – нехорошо вдвойне, а обманывать всю страну – преступление». Ответ на интервью вице-президента РАН Г.А. Месяца, 21 марта 2007 г., еженедельнику «Аргументы и Факты» (АиФ), в котором тот сообщил, что «Проект "модельного" устава (РАН) был заказан частной структуре. Она подготовила 11 страниц текста и получила за это бюджетные деньги, сравнимые с годовым содержанием среднего института РАН».

В ответ К. Киселев заявил, что «интрига, связанная с публикацией модельного устава, по сути, была навязана обществу Президиумом РАН, вероятно, для нагнетания истерии вокруг реформы академического сектора».

2. Презентация Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2008 - 2012 годы. Файл с презентацией в Power Point можно скачать по ссылке.

3. Стенограмма дискуссии на Круглом столе

Презентация А. Азбеля / Цитаты А. Азбеля / Презентация М. Гельфанда / Презентация А.Иващенко / Презентация С. Аракеляна / Презентация Ю. Комарова

4. Репортаж А. Иванова «Все участники диалога трактуют проблемы мотивации молодых исследователей одинаково»

5. Репортаж Н. Быковой «Как привлечь молодежь в науку?»

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.