29 марта 2024, пятница, 09:30
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

09 апреля 2010, 17:28

Утомленные Солнцем 2: Предстояние

В преддверии 65-летней годовщины Великой Отечественной Войны выходит новая картина Никиты Михалкова «Утомленные Солнцем 2: Предстояние» - продолжение культовой картины 1994 года, награждённой премией Американской академии киноискусства «Оскар» за лучший иностранный фильм. Об итоге 8-летней работы над картиной, о всех трудностях съемочного процесса, о творческих находках и ожиданиях от проката  режиссер-постановщик Никита МИХАЛКОВ рассказал РИА "НОВОСТИ".

Вступительное слово Михалкова Никиты: Я очень рад и благодарен за тот интерес, который проявлен к нашей картине. Я надеюсь, что он заслуженный, потому что мы 8 лет работали. Огромное количество людей работали над этой картиной, около 500 человек отдавали свое время и силы и в сталинском режиме делали то, что нам казалось важным. Надеюсь, что это оценят зрители.
  • Вера, Москва:

    Как Вы считаете, должно ли кино быть "идеологическим"? То есть нести определенную идеологию, как например в СССР? И является ли "не идеологическим" "Утомленные солнцем-2"?

  • Никита Михалков:

    Я не очень понимаю, что такое идеологическое и не идеологическое. Я думаю, что эта картина в СССР не вышла бы, а сейчас она выходит, и в тысяче копий. Я делю кино на то, которое волнует и не волнует, от которого ты что-то чувствуешь или не чувствуешь, которое дает тебе что-то, когда ты выходишь из зала. Я надеюсь, что это русское кино, национальное кино, и что это кино будет интересным, что мне кажется чрезвычайно важным. А что люди вынесут – мне хочется, что бы в течение фильма они смотрели его, а вывод делали через какое-то время. И мне бы очень хотелось, чтобы люди, посмотрев первую часть, захотели посмотреть и вторую.

  • Максим, Воронеж:

    Согласитесь, что зачастую сиквел всегда хуже первого фильма. Вы не боитесь, что "УС-2" будут сравнивать с первой картиной и находить недостатки? разве первый фильм не был самодостаточным и завершенным поризведением? Что вас заставило снять продолжение?

  • Никита Михалков:

    Во-первых, не всегда это так. У "Крестного отца" несколько продолжений, и не все они хуже первого. Я не хочу себя сравнивать, но тем не менее это не безоговорочно. Второе – мы никак не связываем. Было бы ошибкой, если бы мы снимали вторую часть для людей, которые видели первую часть. Рассчитывать на то, что люди, для которых мы снимали вторую часть, которым в то время было 2-3 года Почему мы пошли на это – в определенном смысле меня спровоцировал на это Спилберг с фильмом «Спасение рядового Райена». Сделано замечательно, другой вопрос, насколько она правдоподобна. Трудно представить, что бы сказали мне критики, если бы я снял фильм «Спасение солдата Иванова». Дело в другом, что в это время я монтировал картину «Угра» во Франции, не помню, или «Утомленные солнцем», или «Цирюльника». Мы посмотрели картину с моими товарищами, и абсолютно поразила нас реакция молодежи, которые выходили с убеждением, что Вторую мировую войну выиграли союзники. Я не умаляю роли союзников, но второй фронт был открыт тогда, когда было понятно, чем война закончится. Во многом это было спровоцировано тем, что они боялись, что после разгрома Рейха советский солдат начнет топтать западно-европейскую землю. Мне показалось, что эти люди ничего не знают о том, что происходило на восточном фронте, через что прошлось пройти людям, через какие унижения. Поэтому мне захотелось сделать фильм о войне. А так как мне показалось, что когда в сиквеле снимается актриса, которая снималась в 1 части, когда ей было 23, а в сиквеле – 32, то это не такая разница, как если в первой части ей семь лет, а во второй – это девушка 17 лет, которая уже принимает участие в боевых действиях. Это я говорю про Надю. Боюсь ли я ? Что бояться, глаза боятся, а руки делают. Меня многому научил замечательный режиссер Ежи Кавалерович. Когда мы с ним выпивали в Доме кино, он сказал – сразу начинай следующую картину, не жди, я несколько лет потерял, покой и сон, боялся сделать картину хуже, чем Поезд. Я настолько был закомплексован оттого, что боялся не повторить свой успех. Не жди славы, а начинай делать дальше. Для меня начало новой работы не должно зависеть от того, насколько успешной была предыдущая.

  • Игорь, Москва:

    В ноябре прошлого года прошел форум кинематографической общественности, по итогам которого на развитие российского кино государством была выделена крупная сумма Почему власть вдруг повернулась лицом к искусству, которое в последние годы называли важнейшим разве что с иронией?

  • Никита Михалков:

    Я не считаю, что большая ирония – назвать его важнейшим, потому что так или иначе кинематограф имеет более 100 миллионов зрителей, которые ходят в кино не по одному разу. Это не только искусство, это коммерция, огромный рынок. Поэтому власть повернулась лицом. Но она и раньше была повернута, просто деньги уходили в Министерство культуры, оно их распределяло. Но из огромного количество заявок фильмов было закончено не очень много. Это просто попытка сделать другую систему финансирования кино, когда за продукцию будут отвечать конкретные менеджеры, и индивидуальная ответственность заменит общественную безответственность. Поэтому не нужно искать дополнительного или скрытого смысла, это попытка продолжить финансирование, но в другой системе, надо посмотреть, что из этого получится.

  • Анатолий, Новый Уренгой:

    Какие вопросы ставит Ваша новая кинолента перед зрителем? И вообще это будет больше интеллектуальное кино или как большинство современных фильмов,суть которых заключается в большей степени в красоте и необычности военных баталий и спецэффектов?

  • Никита Михалков:

    В тупик меня ставит этот вопрос, это будет интеллектуальное кино или плохое. Не знаю, мне хочется, чтобы выводы люди делали, посмотрев картину и выйдя на улицу. И чтобы во время просмотра то, что они видят в эту секунду, не дает им возможности оторвать мягкое место и покинуть зал, жалея о потерянном времени. Как оно влиять будет на человека – Бог его знает, но я убежден, если тебе интересно это писать, читать, то зрителям будет интересно и смотреть это. Мы делали картину с огромным интересом и страстью. А как она получилась – будет зависеть от того, насколько наш зритель попал в круг "Любови-моркови", "Яиц судьбы" и так далее. Если после нашего фильма этот зритель ничего не почувствует – значит, туда ему и дорога, к яйцам судьбы.

  • Эрик, Грозный:

    Какой последний фильм Вы посмотрели в кино? Он вам понравился?

  • Никита Михалков:

    Последний фильм, который я посмотрел в кино, был «Повелитель бури». Я считаю, что замечательная картина. Я удивился, что американская киноакадемия дала этому фильму все. Я был убежден, что цунами, которое устроил в мире «Аватар», повлияет и на результат решения Академии. И когда появились картина серьезная, глубокая – я ничего не знал о режиссере до финального барабана, и смотрел этот фильм и думал, вот этому режиссеру фильм наш должен понравиться, какие-то созвучные вещи. Когда я увидел, что режиссера зовут Катрин – сначала подумал, что это что-то вроде Никита, но когда узнал, что это женщина, я удивился, потому что это очень мужская картина с внутренней полемикой и зарядом. Война - наркотик, к которому человек привыкает. Вот этот фильм - последнее, что я видел на экране.

  • Анна:

    Следите ли Вы за внешней политикой России, как относитесь к интеграции, идеи возвращения единой валюты и единого экономического пространства с некоторыми бывшими союзными республиками (Казахстан, Белоруссия (возможно, присоединятся Украина и Кыргызстан)?

  • Никита Михалков:

    Я думаю, что тут вопрос глубже, чем только единая валюта. Насколько внутренне мы чувствуем необходимость друг в друге. Я думаю, что с Прибалтикой нас в основном связывает то, что там построено, нефтеперекачивающие платформы и так далее. Но внутренне они всегда были далеки от России ментально. И наоборот, с другими республиками, народами, странами, которые географически дальше, чем Прибалтика, у России связь более глубинная. Связь еще и религиозная, потому что в России связь между православием и исламом не созидательная, разрушительная. Кто-то из великих сказал - поскреби любого русского, и увидишь татарина. Все тюрские имена, Гончаров, Юсупов – все это оттуда. Конечно, сотрудничество и единое пространство было бы выгодно всем. Тем более, что за их спиной стоит такая великая культура и мощь, как Китай. Нам многому у них можно поучиться. Они не выкинули Мао Цзэдуна из мавзолея, продолжают существовать в рамках идеологии, и при этом с бешеной силой развиваются. Никуда не может деваться народ и культура, которая построила 8 тысяч километровую стену, выдумала зонтик, порох, тушь, бумагу, фарфор. Но они не живут по принципу - все и сразу, они работают в перспективу, не боятся быть удобрением для будущих поколений. То, что они делают, может быть смыслом для новых людей. Мы же не хотим с этим смириться, хотим все и сразу, и вынуждены с ужасом доказывать всем, что то, что мы получили – того и хотели. Поэтому я считаю, важно не сравнивать себя ни с кем другим.

  • Ольга, журнал "Мобильник":

    Пользуется ли режиссер Интернетом с помощью телефона?

  • Никита Михалков:

    Нет, не пользуюсь. Если вы посмотрите на мой телефон – мне один продвинутый человек сказал, у тебя что, денег нет купить другой телефон? Есть такая Nokia, он звонит, передает смс, на калькуляторе может посчитать твои потери или выигрыши, но с ним нельзя жить, он не пришивает пуговицы, он не разговаривает с вами по ночам. Зато этот телефон трое суток может быть без подзарядки, и к моему удивлению, он сейчас стоит 36 тысяч рублей. Может быть, по той причине, что эти свои немногие функции он выполняет как надо. Вы знаете, дам вам такой совет – что когда на ресторане написано – японская, китайская и украинская кухня, то вы в него не ходите, там плохо кормят. Лучше идите в тот, где написано – японская, или китайская. Я ценю достижения прогресса, но мне кажется, что возникает очень большая внутренняя зависимость. Допустим, когда перед вами лежит ноутбук, редко кто может удержать и не раскрыть его. И ты смотришь – батюшки, три часа прошло, а ты ничего не постиг, ну узнал, что разводится Пугачева, попал в милицию какой-то артист, или прочел в блогах, что ты негодяй или наоборот, то есть ты загружаешься шлаком, поэтому я пользуюсь Интернетом в очень конкретных случаях, когда мне это нужно. Найти старые фотографии, или узнать о жизни русской провинции. Убежден, что огромное количество людей сейчас со мной не согласятся. Я не так в этом разбираться, чтобы отстаивать мою точку зрения, но могу сказать одно – та скорость информации, которую мы можем получить, умноженная на тот процент лжи и домыслов в этой информации, порождают то, что называл Грибоедов «хлебание умов ни в чем не твердых». Я предпочитаю идти в русле моей колеи. Мне кажется, эта позиция называется «просвещенный консерватизм». Корнями ты находишься в земле, а листьями куда угодно устремляться. Любую информацию, которая попадет извне, и ты не имеешь к ней иммунитета – то это то самое зыбкое состояние человека, который не знает, кто прав, кому верить, куда идти. И сам своей позиции он не может определить. Это, повторяю, мое субъективное. То, что в последние годы касается моей личности. Я выработал определенный иммунитет, я воспринимаю, слушаю, но не слышу иногда, и отношусь серьезно к тем словам, за которыми стоит искренне желание человека тебе помочь или понять. Помните, у Катаева бандита тащат на расстрел, и он ржавым гвоздем пишет на стене – Ухов – ему нужно оставить след. Так же я вижу часто, как люди в Интернете пытаются оставить свой безымянный след. Никто не знает, а это я сделал, кинул бутылку с 35 ряда.

  • Василий Кузнецов, Балашиха:

    Как вы определяете "кинематографичность" литературного произведения, его пригодность для экранизации?

  • Никита Михалков:

    Я думаю, что нужно экранизировать не произведение, а автора. Произведение – это слишком мало для организации. Например, когда мы экранизировали и писали с Сашенькой Адабашьяном сценарий для Механического пианино, или Обломов, мы не экранизировали пьесу «Безотцовщина» Чехова или роман Гончарова «Обломов», а именно самого Гончарова и самого Чехова. Поэтому мы обчитывали произведения Чехова и Гончарова не только с точки зрения литературного знания, но еще и воспоминания, записки, записные книжки, мнения, письма, мнения, и так далее – чтобы понять, кто тот человек, который написал этот роман. Тогда можно понять, что же в нем самое главное. Поэтому мне думается, что нужно экранизировать не произведение, а автора.

  • Елена Николаева:

    Удивляетесь ли вы при просмотре смонтированного материала? Бывает ли что-то совсем неожиданное, то, что изначально не было запланировано?

  • Никита Михалков:

    Да, бывает. Вы понимаете, в новой нашей картине, огромной картине, где тысячи метров пленки, массовки тысячные были. Это очень редкий, я не думаю, что часто может быть, я имел такую счастливую возможность, настоящий большой блокбастер снимать хроникальными методами, когда я переодевал в солдат или в штрафников камерменов, и они тремя-четырьмя камерами запускались вместе с атакующими на цитадель. И мы имели возможность снимать то - это было криво, косо, не всегда в фокусе, но это было ощущение реальной правды. И когда ты смотришь этот материал, ты же его получаешь только в результате, ты же не можешь следить в мониторах все время – но когда ты смотришь уже записанное через монитор, вдруг выясняется, что там есть такие детали, которые ты придумать не можешь, когда пишешь сценарий. И это очень дорогого стоит, в этом есть подлинность определенная.

  • Андрей , Солнечногорск:

    Какое значение вы придаете звуку в фильме? Согласны ли вы с тем, что озвучание - это второе рождение фильма? или наоборот - фильм должен быть понятен даже с выключенным звуком?

  • Никита Михалков:

    Это очень интересный вопрос. Вообще качество фильма лучше всего ощущается, пока нет звука. Монтаж фильма ощущается намного более полно, как смонтирован фильм, когда нет звука. Звук многое может закрыть. Например, если немонтирующиеся кадры – если на стык двух кадров положить любой звук, сигнал, выстрел, что угодно, крик вороны – то некачественность этих кадров по монтажу, которые плохо монтируются, пролетает, потому что зритель на секунду отвлекается на звук, и уже поезд ушел, все, дурная склейка пролетела. К сожалению, я слишком долго, в условиях советского кино мы все не очень большое внимание придавали звуку. Вся натура озвучивалась в павильоне актерами, у нас лучшая из-за этого школа дубляжа, озвучания. Идеально по синхронности, они могут повторить, даже эмоции, все это возможно. Но живой звук, по большому счету - намного более чувственный. Человек, зритель воспринимает звук более эмоционально, нежели изображение. Поэтому американцы, поняв это в свое время, перестали строить кинотеатры роскошные по своей форме, а стали строить кинотеатры с потрясающим звуковым оформлением, Dolby stereo surround, и так далее. А внимание к звуку сегодня - я надеюсь, вы увидите картину и поймете, как мы внимательно относимся ко всему, что слышно. Вообще один из мудрейших и великих людей, Михаил Чехов, племянник Чехова, великий актер и педагог, которому благодарна все американская актерская школа, потому что он создал студию, в которой все учились - Мэрил Стрип, Пол Ньюман и так далее – он говорил, что любое искусство пытается быть похожим на музыку. А музыка – это вообще все, что слышно. Музыкой может быть чашечка, бьющаяся о блюдечко, ветер в проводах, крик птиц, шаги, звон далекого трамвая. Музыка скрипящей калитки, и так далее. Поэтому я, например – не думаю, что это многие делают - присутствую всегда на шумовом озвучании. Это когда оформляются звуки предметов. Когда мы озвучивали «Сибирского цирюльника», если вы помните сцену, когда сидит Меньшиков, а за кадром раздевается Джулия Ормонд. Что такое раздевается в то время – это значит, не просто платье снимает, там еще корсет, она должна раздеться, и мы должны понять, что она раздевается. Это расшнуровывание высоких сапожек, выше голени. И эти звуки очень чувствуешь, потому что мы ее не видим, мы видим его. Но то, что он чувствует и то, что он видит, мы должны услышать. Этот шелест шелкового платья, нижних юбок, это резкое расшнуровывание сапожек, этот корсет, который расстегивается, эти косточки. Это все очень чувственно, и очень часто то, что мы не видим, но слышим, или домысливаем – бывает намного более чувственно, и эротично, если хотите, когда это очень сочно, красиво сделано. Поэтому на сегодняшний день я лично огромное внимание уделяю звуку. Если бы вы побывали на моей перезаписи, на миксаже фильма, я делаю его с французами, наши ребята работают из Нева-фильм, из Питера, а главным инженером перезаписи является Винсент Арнорди, с которым мы последние пять картин делали, абсолютно гениальный режиссер перезаписи. Когда прикуривает трубку Сталин – мы видим это в кадре. Потом мы переходим на крупный план Меньшикова – а слышим, как спичечка упала в пепельницу. Казалось бы, ничего не значащая деталь, а очень много дающая. Причем я не могу точно сказать, чего, но я знаю, что это нужно. Если я этого не слышу, я чувствую себя обманутым. Или даже когда Надя дает пить Гармашу, и потом отводит руку с кружкой, мы потом видим Гармаша. Мы не видим, но мы должны услышать, как эта кружка поставлена на палубу. Иначе в следующем кадре она должны быть в руках у Нади. Это очень тонкая штука, но имеющая гигантское значение, на мой взгляд.

  • Юрий, Москва:

    Ваша цель? Ведь она есть. Этой картины и жизни вообще.

  • Никита Михалков:

    Цель одна с картиной связана – во-первых, я хочу, чтобы люди вышли из картины и хотели бы посмотреть вторую часть. А во-вторых, мне очень важно, чтобы вышедший с фильма человек, который будет входить в метро, или покупать газету, или мороженое, или открывать дверь своей квартиры, или машины, или просто посмотрит и вдохнет воздух весенний – чтобы он подумал – Господи, какое счастье, я могу просто вздохнуть свежим воздухом, я могу купить газету, и не надо бояться. Многие наши проблемы возникают от того, что мы сравниваем свою жизнь не с жизнью тех, кто живет хуже нас, которых намного больше, а с жизнью тех, кто живет лучше нас, поэтому у нас возникают проблемы. У того есть, а у меня нет. А надо повернуться в другую сторону и увидеть, что есть люди, у которых вообще ничего нет, даже еды нет – то проблема устриц отойдет на второй план, на время, хотя бы. Потому что мы не ценим того, что имеем. Что имеем, не храним, потерявши, плачем. Мне хочется, чтобы люди на секунду хотя бы притормозили и оглянулись. Эта фраза была после войны – лишь бы не было войны. Потом стала ироничной. Песни пели, то-то, лишь бы не было войны. Но в нашей картине 5 вечеров Гурченко говорит последнюю фразу с такой внутренней силой – лишь бы не было войны. Для людей, которые ее прошли. Когда люди воюют где-то, в Ираке, Афганистане – да, война, страшно, стреляют, убивают, ранят. Но это другая война. А когда люди воюют у себя дома против внешнего врага, то это война не только тех, кто воюет, это война всех. И это изменение психологии всех, взрослого, ребенка. Если сегодня нашим детям рассказать, что в деревне убили полицая, когда пришли наши, и они закрутили салазки, труп облили водой, и с него катались на дощечках всю зиму, пока он не оттаял – то мы скажем, боже, какая жестокость. Но это другая жестокость, нежели дети, которые избивают свою учительницу. Это психология войны, они понимали, что из-за него погибали партизаны и так далее. Но все равно это психология детей, которые к этому относятся как к естественной жизни. Когда мы привыкаем к смерти, голоду, ужасу – атрофируются какие-то вещи. Мне хочется, чтобы люди, которые сегодня, слава Богу, этого не испытывают, все-таки поняли, что же такое иметь то, что имеем, благодаря тем как раз, о ком мы говорим в нашем фильме.

  • Завершающее слово Михалкова Никиты: Я очень благодарен тем, кто мне прислал вопросы. Удивлен, что не было вопросов на животрепещущие темы, вроде блоггеров, как я к этому отношусь, или как я отношусь к тому, что кто-то уходит из Союза. Я разговаривал сейчас с людьми, которые интересуются кинематографом, и мне очень приятно, что это как раз те люди, с которыми мне есть, о чем разговаривать. Спасибо вам большое, зовите еще.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.