29 марта 2024, пятница, 14:30
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

31 октября 2008, 09:45

Россия и Запад: либеральный взгляд

Дискуссия, начатая на «Полит.ру» и openDemocracy по вопросам международных отношений, побудила меня предложить еще один взгляд. Я хочу поразмышлять об отношениях России и Запада в цивилизационном измерении. Вне этого измерения и без учета взаимосвязи внешней и внутренней политики, мне кажется, трудно, а порой и невозможно объяснить логику поведения России на мировой сцене и состояние ее отношений с миром. Без понимания этой взаимосвязи непонятно, почему Россия так часто действует в ущерб своей репутации и своей роли в международном сообществе, а сам ущерб некоторыми воспринимается, как победа.

Внешняя политика как средство самосохранения Системы

В последние годы мы имеем возможность наблюдать, как справедливо заметил Сергей Караганов, «стремительный внешнеполитический взлет» России. Но в чем он проявляется? В первую очередь в действиях Москвы по сдерживанию Запада, в попытках остановить движение новых независимых государств в сторону Европы и в стремлении Кремля постоянно говорить «Нет!» в ответ на любые инициативы либо действия Запада.

Какова цель этой доктрины, которую можно определить, как «Доктрина Путина-Медведева-Лаврова» по имени ее основных архитекторов и ведущего исполнителя, который подчас выступает и как внешнеполитический идеолог? Цель очевидна - создать условия для сохранения и самовоспроизводства возникшей в России системы и добиться ее легитимации мировым сообществом. Такова задача внешнеполитических усилий любого государства. Применительно к России речь идет о легитимации системы, которая основывается на режиме персонифицированной власти и бюрократической модели капитализма, выживающего за счет продажи сырьевых ресурсов.

В последние годы роль внешнеполитического ресурса в укреплении российской системы чрезвычайно усилилась, что свидетельствует о недостаточности внутренних резервов ее существования. Российской элите удалось, выдав свои корпоративные интересы за национальные интересы России, использовать внешнеполитический ресурс для формирования консенсуса, включающего даже критиков режима. Патриотизм, замешанный на идее поиска врага и противодействии враждебному окружению, оказался весьма успешной, хотя и не новой, идеей консолидации.

Кремль опробовал разные модели международного обеспечения своих позиций. На этапах правления Бориса Ельцина и раннего Путина политический класс пытался встроить Россию в рамки западного сообщества, но со своим уставом, надеясь на включение «в Запад» без растворения в нем, т.е. без усвоения западных стандартов, короче, без ассимиляции. Эта попытка была обречена на неудачу - какая цивилизация согласится инкорпорировать инородное тело, которое будет ее разлагать изнутри. «Цветные революции» в 2004-2005 гг, став шоком для Кремля, заставили российский политический класс искать новую модель выживания за счет дистанцирования от Запада и одновременно сдерживания его. Обосновывая новое позиционирование России, Сергей Лавров выдвинул идею мировой «тройки» - США, ЕС и России, которая «сможет направлять мировую лодку».

Президент Дмитрий Медведев внес свой вклад в российскую доктрину внешней политики, заявив о сфере «привилегированных интересов» России. С этим уточнением все стало ясно: речь идет о своеобразном постмодерне, который включает возврат к ялтинскому порядку и балансу сил, но при партнерстве Запада и России (по тем вопросам, которые Москва сочтет общими) и при невмешательстве Запада во внутренние дела России и сферы ее влияния. Короче, миру предлагается вернуться к традиционной геополитике, но без ценностного вектора. Это и есть «деиделогизация» международных отношений, о которой говорит Дмитрий Медведев.

Правда, в Кремле нет единства по поводу того, как представить различия между Россией и Западом. Лавров считает уместным напоминать, что предметом конкуренции между Россией и Западом «становятся ценностные ориентиры и модели развития», забывая при этом уточнить, что в этом плане может предложить миру Россия. По существу, российская правящая команда пытается в сфере внешней политики совместить несовместимое - быть с Западом и против него одновременно. Впрочем, то же самое она делает внутри страны, скрещивая единовластие и выборы, рынок и административный ресурс. На практике это означает стремление к выборочному партнерству с Западом при сохранении чуждых Западу стандартов развития российского общества. Причем, стремясь удержать статус кво внутри страны, которое гарантирует власть бюрократической корпорации, Кремль пытается пересмотреть статус кво, установившееся на мировой сцене после падения СССР.

Налицо модель выживания политического класса, который стремится пользоваться благами западного мира, весьма успешно интегрируется в него в личном качестве, при этом отвергая его принципы. Такая модель отношений работает по принципу: прагматизм – все, принципы - ничто. Так, Москва может до надрыва защищать целостность Сербии, но одновременно подрывать целостность Грузии и угрожать расколом Украине. Россия может участвовать в «Восьмерке» и Совете «Россия – НАТО», но при этом считать Запад (и прежде всего США и НАТО) своими врагами.

Нужно признать, что российская правящая команда весьма успешно осуществляет свою доктрину «Быть с Западом и против него». Воспользовавшись дезориентацией западного мира, цинизмом западных лидеров, склонных к двойным стандартам, Кремль сумел превратить Запад в фактор российской внутренней жизни, сделав его инструментом обоснования политического режима и его воспроизводства. Застигнутое врасплох инициативами российской правящей команды, западное сообщество неожиданно для себя стало гарантом, обеспечивающим выживание российского класса рантье, сырьевой модели капитализма и авторитарной власти, которая опирается на антизападную риторику. Кремль сумел использовать либерально-демократическую цивилизацию для поддержки антилиберального феномена, который начал деструктивно влиять и на сам Запад, угрожая не только его геополитическим интересам, но развращая его бизнес и политический класс. Кооптация представителей западного политического класса не ограничивается только наймом бывшего канцлера Шредера, ставшего аппаратчиком «Газпрома». У российской элиты есть множество способов проверить на прочность пуританизм и моральную устойчивость элиты западной и заставить ее работать в своих интересах.

О западном взгляде на Россию и Запад

Не претендуя на всесторонний анализ взглядов западных экспертов на Россию и отношения Запада и России, я постараюсь вычленить наиболее интересные либо популярные точки зрения. Итак, что же западные аналитики говорят о причинах похолодания в отношениях России и Запада? Серьезные эксперты понимают, в чем дело, о чем говорят два блестящих эссе Родерика Лайна («Читая Россию, переоснащая Запад», «Россия и Запад: конфронтация неизбежна?»). Среди причин похолодания сэр Родерик называет ценностный разрыв между Россией и Западом и он, конечно, прав. В то же время, давайте зададим себе вопрос: а почему даже откровенно авторитарный Китай имеет с Западом не просто успешные, но и в ряде областей партнерские отношения? Значит, дело не только в иных стандартах упорядочивания общества. Дело не только в единовластии. Очевидно, дело еще и в способе осуществления этого единовластия. Китайская элита решает эту проблему и задачу возвышения Китая за счет объятий с Западом и мягкой интеграции с мировым сообществом. Российская элита вернулась к державничеству, которое предполагает несколько иной способ и сохранения власти, и организации общества. Державничество включает не только единовластие, но и экспансионизм, и опору на силу, которые должны обосновывать это единовластие, а также создание образа России, как Осажденной Крепости, что предполагает не интеграцию с западным миром, а его отталкивание.

Есть на Западе немало наблюдателей, которые попали под влияние тезиса, активно пропагандируемого кремлевскими экспертами в качестве объяснения российской агрессивности, - речь идет о т.н. « унижении России» в 90- гг., которое сегодня преподносится, как объяснение неизбежности ее «реванша» и «возмездия». На эту удочку попался даже Томас Грэм, один из лучших знатоков России в Вашингтоне, до недавнего времени советник Буша-младшего по России. Но позвольте, спрошу я радетелей об «униженной» России, почему российская элита вспомнила о своем «унижении» только сегодня? Почему она не упоминала об унижении, скажем, в 2002 г, когда Путин и Буш твердили о своем партнерстве? И если наши западные друзья так беспокоятся о самочувствии российской нации, то почему бы не посоветовать представителям российской элиты использовать более эффективный способ преодоления унижения - через строительство процветающего общества, а не через восстановление сфер влияния?

Есть на Западе, особенно в Европе, и немало наблюдателей, которые акцентируют именно вину Запада за кризис в отношениях с Россией, критикуя Запад и особенно, конечно, Америку, и за расширение НАТО, и за Косовский прецедент, и за организацию Западом «цветных революций», и за ПРО в Польше и Чехии. Они, однако, не задумываются над тем, почему их обеспокоенность Западом столь удивительным образом совпадает с обвинениями Кремля. Возможно, антиамериканизм западных критиков западной политики в отношении России оказывается сильнее подозрительности в отношении российской элиты. Возможно, они опасаются обидеть Россию, не сумев провести различия между российским обществом и российской элитой. В таком случае, хотелось бы напомнить российским доброжелателям на Западе, что, поддерживая кремлевскую аргументацию, они оказываются в роли добровольных помощников правящего класса, который использует антизападную и особенно антиамериканскую риторику для сохранения антироссийского режима. В конечном итоге такие «друзья России» делают ту же работу, что и те западные политики и эксперты, которые призывают к изоляции России, – они помогают авторитарной власти решать проблемы собственного сохранения.

А между тем, Запад действительно несет свою долю ответственности и за состояние отношений с Россией, и за траекторию России. Ориентация Запада на личные отношения с Кремлем, ставка на стабильность в России любой ценой, стремление использовать Россию в качестве своего сырьевого ресурса - все это только облегчает воспроизводство в России антизападной системы.

Можно выделить еще два популярных взгляда среди западных аналитиков, которые опять-таки по странному совпадению являются излюбленными аргументами прокремлевских экспертов. Первый - «Россия не готова к демократии». Да, политическое сознание россиян все еще расколото, и в нем сосуществуют взаимоисключающие ценности. Но значительная часть россиян уже готова двигаться в сторону более свободного и соревновательного общества. А опросы среди российской элиты второго эшелона показывают, что 45,5% опрошенных также поддерживают идеи либеральной демократии. Вопрос лишь в том, когда появятся стимулы для консолидации демократически настроенных слоев. Поддержка же мифа о неготовности россиян к демократии только препятствует этому процессу.

Второй любимый тезис западных экспертов: демократия в России придет вслед за капитализмом, который является определяющим фактором. Казалось бы, развитие цивилизации доказало правоту этого марксистского тезиса. Но Россия, судя по всему, опровергает эту аксиому. Ведь здесь развитие капитализма и быстрый экономический рост сопровождался движением не в сторону демократии, а в противоположную сторону. Впрочем, и какой это капитализм, если экономика сращена с властью? Средний класс, на который так надеются сторонники теории «капитализм first», также проявляет не тягу к инновациям, а поддержку авторитарной власти и националистической идеологии. И неудивительно: российский средний класс в своей значительной части является слоем обслуживания государства и государственных корпораций. Короче, развитие России и особенно то, как ее капитализм не справляется с нарастающим кризисом, говорит о том, что здесь «определяющим фактором» является все же политика и реформа государства.

И, наконец, последнее и самое важное. До сих пор Запад в отношениях с Москвой не выходил за пределы Realpolitik- политики опоры на интересы, по существу выведя стандарты и принципы за пределы своего общения с Россией. Западные политические круги в последние лет десять в отношении России заняли позицию самоустраненности и пассивного наблюдения, как бы говоря: «Давайте будем наблюдать, как они там будут барахтаться. Самое главное - решить с ними наши проблемы». Вот как один из наиболее ярких «реалистов» Роберт Блеквил сформировал кредо США в отношениях с Россией: «У США есть проблемы, прежде всего с Ираном. Поэтому нужно иметь хорошие отношения с Россией. Любая критика Москвы и «наша забота об их демократии» отразится на нашем сотрудничестве по Ирану». Но попытки Вашингтона заключить с Москвой сделку по Ирану либо какую-либо другую сделку в обмен на отказ от критики Москвы так и закончились ничем. Аналогичный курс в отношении России взяли «старые» члены Европы - и он тоже не помог им избежать заморозков в отношениях с Москвой и неприкрытого издевательского пренебрежения к Европе и Брюсселю со стороны российской элиты. Бедный французский президент - ему пришлось сполна ощутить степень уважительности Кремля во время попыток реализовать план Медведева-Саркози. Словом, именно во время господства «реалистов» в западной политике произошел обвал отношений Запада с Россией и началось противостояние России и США.

Сегодня Запад опять задумался над моделью своей политики в отношении России. Так, Стивен Сестанович в последнем номере «Foreign Affairs» предлагает следующую формулу политики США по отношению к России: «выборочное вовлечение (engagement) и выборочное сдерживание». Эта формула, однако, не дает понимания того, может ли Запад способствовать российской трансформации? А без этой трансформации у Запада будет все меньше возможности для «engagement» России. Но и трансформации России не произойдет, если Запад продолжит стоять на берегу, гадая, выплывет ли эта страна или утонет…

В свою очередь Родерик Лайн предлагает модель, которая включает элемент обусловленности (conditionality): «держать наготове средства поощрения и возможности партнерства на случай, если в будущем Россия начнет двигаться в направлении модернизации». Эта модель включает элемент поддержки Западом модернизации России. Но дьявол в деталях - и все зависит от того, как Запад будет понимать «обусловленность» и сможет ли эта модель заработать без политики сдерживания традиционализма российской элиты. Подчеркну: у Запада есть немало средств повлиять на эту элиту, которая инкорпорирована в Запад в личном качестве. Давайте задумаемся, почему Запад до сих пор не пытался это делать?

В конечном итоге Западу в подходе к России приходится выбирать между парадигмами, выдвинутыми вечными антагонистами - Киссинджером и Бжезинским. Первый принят в Москве и является партнером российской власти в формировании отношений с Америкой. Второго в Кремле терпеть не могут, считая чуть ли не главным врагом России. Киссинджер, следуя своей излюбленной Realpolitik, к которой испытывают те же чувства и обитатели Кремля, призывает не «переусердствовать с попытками повлиять на политическую эволюцию России». Кстати, есть один аргумент, которым любят пользоваться сторонники Realpolitik, - они обожают цитировать Джорджа Кеннана, который не верил в готовность русских к демократии.

Бжезинский, напротив, предлагает Западу «создавать внешние условия» для того, чтобы и Кремль осознал, что «демократия в его интересах». Запад пока предпочитает прислушиваться к Киссинджеру, словно, не замечая, что киссинджерианство уже завело его в тупик.

После прихода в Кремль Дмитрия Медведева Запад выжидал, надеясь и на смену риторики, и большую договороспосбность Кремля по вопросам, которые вызывают взаимное раздражение. Но после кавказской войны в августе 2008 г эти надежды рассеялись. Если они у кого на Западе и остались, то только у тех, кто совсем не понимает логику российский власти. Ведь для того, чтобы выглядеть сильным в глазах элиты и общества, Медведев вынужден, какими бы ни были его личные воззрения на мир и Россию, продолжать прежний курс «вставания с колен». Такова и логика власти, которая заставляет хозяина Кремля выстроить вокруг России кордон. Глобальный финансовый кризис заставил Москву смягчить свой антизападный запал. Но ведь его системные источники сохранились.

Российские эксперты о России и Западе

Я попытаюсь откликнуться на мысли ряда российских аналитиков, которые являются прекрасными экспертами в области внешней политики. Речь идет об Алексее Арбатове, Сергее Караганове, Федоре Лукьянове и Дмитрии Тренине. Эти эксперты оказывают влияние на восприятие российской политики как в России, так и на Западе, а потому их взгляды заслуживают внимания. В их рассуждениях есть немало тонких наблюдений, с которыми нельзя не согласиться. Но есть в них и сквозная идея, с которой хочется поспорить в формате дружеской и уважительной полемики.

Общий пафос высказываний упомянутых авторов таков: отношения между Россией и Западом скверные, и вину за их состояние несет в первую очередь (либо даже в решающей степени) Запад и, прежде всего США. В чем конкретно виноват Запад? В экспансии в сферу легитимных интересов России, в идеологизации своего отношения к России (Запад пытается учить нас демократии – Л.Ш.). Наши уважаемые авторы, кто в большей, кто в меньшей степени, терпеть не могут НАТО, считая его реликтом холодной войны и одним из основных инструментов ее воспроизводства. Расширение НАТО, как выразился А. Арбатов, является «первородным грехом», с чего и начались все проблемы у России с Западом. С. Караганов даже полагает, что «в последнее время наша страна стала объектом атаки со стороны Запада».

Эти обвинения, однако, вызывают ряд вопросов. Во-первых, авторы превращают Россию в пассивный объект влияния Запада, который нашу страну загоняет в угол. Значит ли это, что они отрицают факт превращения России в самостоятельный субъект международных отношений? В таком случае как насчет ее «внешнеполитического взлета» и стремления править миром в составе «тройки» вместе с США и ЕС? Ну, хорошо, согласимся, что Запад спит и видит, как бы ослабить Россию. Но в таком случае, зачем Западу слабая и наверняка ущербная, обозленная и агрессивная Россия, бряцающая ядерным оружием? Что они там, на Западе - самоубийцы? Во-вторых, почему приближение западной цивилизации к России авторы считают угрозой, а не благом для российского общества? Почему они не считают, что мы можем кое-чему поучиться у более развитого и преуспевающего сообщества?

Что же касается НАТО как основного врага России, то и здесь у меня есть вопросы к коллегам. Если НАТО смертельный враг, с какой стати Россия сотрудничает с врагом в Совете «Россия-НАТО»? Хорошо бы, если бы коллеги нам также объяснили, почему НАТО опаснее, чем ядерный Иран и чем поднимающийся Китай на российских границах? Отошлю читателя, а заодно и наших экспертов к статьям хорошо известного им генерала Владимира Дворкина, который убедительно доказывает, что НАТО (а также и ПРО, добавляет он) военной угрозы для России не представляет, и педалирование этой угрозы - это «страшилки и сказки для дилетантов у нас и за океаном». Но НАТО, говорит Дворкин, представляет «цивилизационную» угрозу для власти, ибо облегчает своим членам присоединение к европейской цивилизации.

Вот в чем, оказывается, дело. Расширение НАТО и его приближение к границам России действительно является угрозой для нашей элиты, ибо означает окружение России поясом демократических государств, которые могут быть плохим примером для российских граждан. Я бы посоветовала тем из наших экспертов, кто особенно опасается НАТО и его расширения, поговорить с генералом Дворкиным на эту тему.

Некоторые из наших экспертов убеждены, что Запад пытается «сорвать модернизацию России». Впрочем, вину на Запад за срыв модернизации в России возлагает и вполне либеральный эксперт Александр Аузан в своей лекции, опубликованной на «Полит.ру». Но если Запад уже сорвал модернизацию, то в таком случае вся нынешняя программа модернизации президента Медведева - сплошной блеф! И если Запад может так легко сорвать реформирование России,  это еще одно доказательство, что Путину так и не удалось сделать Россию суверенной страной. В таком случае у наших лидеров, а вместе с ними и экспертов, нет оснований считать Россию и «мировым полюсом». И, наконец, зачем Западу нужно срывать российскую модернизацию, если это будет означать сохранение во власти традиционалистских сил, а возможно, и приход еще более антизападных сил?

В чем наши эксперты видят выход? В согласовании новых правил взаимоотношений России и Запада, при формировании которых Запад должен принять требования России. Наиболее четко эту идею формулирует Дмитрий Тренин: Запад должен строить отношения с Россией на условиях России, «добиваться приемлемого баланса взаимных уступок, а не исходить из неких нормативных принципов вроде наличия или отсутствия демократических реформ». Другими словами, Запад должен строить свою политику в отношении России на интересах, а не ценностях. А вот если такой «договоренности достичь не удастся, то инерция силовой дипломатии и накал антизападной риторики будут толкать России…- к конфронтации». Ответ на эти аргументы уже дан выше: Realpolitik не предотвратила противостояние России и Запада. Ни Буш, ни другие западные лидеры даже и не пытались учить Россию демократии. Но это не помогло взаимопониманию. Более того, представления Кремля и западных столиц об «общих интересах» оказывались порой прямо противоположными. Может быть, это подтверждает, что интересы все же вырастают из ценностей, которые нам предлагают забыть? И не может ли так получиться, что если Запад последует совету наших экспертов и забудет о проблеме ценностей в отношениях с Россией, пропасть между Россией и Западом только увеличится?

По мнению Ф. Лукьянова, «единственно верной (!) линией поведения является наращивание собственной силы» для того чтобы, противостоять «враждебной внешней среде». А. Арбатов в статье в «Washington Post» идет еще дальше и поясняет, как эту силу можно использовать, обосновывая политику «око за око» в отношении США: «То, что разрешено для США, будет разрешено для России». Это означает, уточняет он, что если американские корабли войдут в Черное море, российские войдут в Карибское море. Если американцы будут строить свои базы вокруг России, Россия сделает то же самое в Латинской Америке. Прежде, чем присоединиться к нашим воинственным экспертам, давайте подумаем, о чем идет речь: России с ее ВВП в 1,3 трлн долларов придется иметь дело с США, ВВП которых 13 трлн. долларов и военный бюджет которых около 600 млрд. долларов (российский военный бюджет в 25 раз меньше). И как наши эксперты в этой ситуации представляют себе итог российского «симметрического» ответа? И за счет чего Россия должна продолжить «наращивание силы» сегодня, когда страна свалилась в кризис? А может быть, уважаемые эксперты просто хотят попугать Запад и вся эта риторика не всерьез? Но если не всерьез, то это повод для того, чтобы наши западные коллеги тренировали на России свое чувство сарказма, что многие и делают. А если Запад примет эту риторику всерьез, то ответит гонкой вооружения, в которой России не победить. Или наши коллеги о таком сценарии не задумались?

Кстати, наши авторы не хотят выглядеть пропагандистами и они, видимо, осознают степень убедительности своей аргументации. Недаром С. Караганов в одной и той же статье хвалит «авторитарный капитализм (в России - ЛШ)» и говорит о его готовности к борьбе за «моральное превосходство»(!), но одновременно вынужден признавать, что «большинство факторов, которые обусловили достижения России, в перспективе чреваты серьезными проблемами». Ну, а тогда каковы наши шансы в борьбе за превосходство? В свою очередь Ф.Лукьянов, еще недавно нам сообщавший о «наращивании силы», сегодня беспокоится о том, как бы избежать «ненужной конфронтации» с США. Но ведь «наращивание силы» и есть путь к конфронтации, а если ее нужно избежать, то зачем эту силу наращивать? Не пора ли посоветовать власти подумать о смене курса?

Нашим экспертам нередко приходится бороться с логикой без видимого порой успеха. Так, А.Арбатов предлагает в качестве «стратегической линии российской политики» по отношению к Украине - «как можно скорее и решительнее изменить отношение украинской политической элиты к НАТО как гаранту своей территориальной целостности и суверенитета, а к России как к угрозе этих ценностей». Мне очень интересно, как Россия собирается это делать после войны России с Грузией. Непонятно, как авторитарное государство будет предлагать свои гарантии стране, которая пытается, пусть не всегда удачно, строить демократию. Причем, учтем, что мы говорим о стране, в которой все элиты, даже Виктор Янукович с Ринатом Ахметовым и всей донбасской группировкой стремятся присоединиться к Европе.

И еще. Все наши уважаемые эксперты всегда говорят от имени России: «Россия не допустит», «Россия предлагает сделку» и т.д. Хотелось бы уточнить, от имени какой России они говорят? Чьи конкретно интересы они представляют? Уверены ли они, что общество и подавляющая часть элиты думают так же, как и они? Я бы порекомендовала им познакомиться с результатами опросов населения и элиты, в том числе с исследованиями Михаила Афанасьева и Андрея Мельвилля. Последние говорят о том, что и среди общества, и среди российской элиты существуют представления о Западе, о том, как России нужно строить с Западом отношения, которые весьма отличаются от тех, которые наши эксперты представляют в виде «голоса России».

По существу, наши авторы, предлагая нам российскую версию Realpolitik, пытаются доказать и Западу, и России, что нужны новые международные правила игры. Речь идет о правилах игры, которые должны сделать комфортным выживание и воспроизводство нынешней России с ее коррумпированной властью и «бензиновой» экономикой. Словом, мы имеем дело с попыткой оформить и аргументировать охранительную доктрину, целью которой является защита антилиберальной и антизападной системы. Причем уважаемые коллеги прекрасно понимают, что это за система и на каких принципах она действует.

А теперь подумаем: помогают ли приведенные аргументы наших охранителей понять движение России и ее отношения с Западом? Вряд ли, поскольку они учитывают лишь интересы правящей группировки и даже не всей элиты, и тем более не российского общества. Помогут ли эти аргументы в случае их принятия построить более стабильные отношения России и Запада? Вряд ли, поскольку самосохранение этой системы требует отторжения Запада, как чуждой цивилизации. Поможет ли охранительная доктрина модернизации России? Опять нет, ибо ее целью является защита традиционного государства, которое отторгает реформы.

И вместе с тем, полемика с представителями охранительного течения в нашем экспертном сообществе полезна, ибо помогает формулировать либеральные координаты российской государственности на мировой сцене. Мы эту полемику продолжим, и, надеюсь, что коллеги, с которыми я полемизирую, к этому процессу осмысления присоединятся.

Лилия Федоровна Шевцова – ведущий научный сотрудник Московского центра Карнеги, главный научный сотрудник Института экономики РАН, ведущий исследователь Королевского института международных отношений (Чатэм Хаус, Лондон). Фотография взята с сайта Московского центра Карнеги.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.