28 марта 2024, четверг, 20:26
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

05 марта 2010, 14:51

Между нами девочками или о том, как становятся отцами

Картина Евгения Ицковича

Картина Евгения Ицковича

 Просматривая иногда Интернет, я всё чаще и чаще сталкиваюсь с сообщениями, что та или иная звезда готовится стать отцом в такой-то раз. Это, откровенно говоря, озадачивает… В чём может заключаться подобная подготовка? 
Вот, с матерями – ясное дело. Всякие там курсы кройки, шитья, и гимнастики для беременных… Я бы ещё понял, если бы та или иная звезда мужского пола проходила интенсивный тренажёр, предваряющий отцовство… Это конечно очень сложно, но как-то не верится, что требует особо выдающихся навыков, потому что многие особи, не обладающие звёздным свечением, обзаводились детьми без особых трудностей и даже, иногда, вопреки собственному желанию. 
Правда, как не вспомнить по этому случаю, звёзд первой величины древности – римских сенаторов, которые в конце своего славного пути совсем отказались размножаться, что и повлекло за собой закат этой могущественной и прекрасной империи. Видимо, античные журналисты вовремя не удосужились написать в античной жёлтой прессе, что сенатор – X готовиться стать отцом со своим избранником – Y. 
Однако, покопавшись в своём прошлом, я с удивлением обнаружил, что здесь есть о чём подумать, потому что я сам, чтобы стать отцом – готовился…
Первый раз это со мной случилось, когда я был молодой, необстрелянный и только-только закончил свою работу на «скорой». 
У меня от этой моей работы возникла странная идея, что в Советском Союзе невообразимо высокая детская смертность. Этой мыслью я пытался поделиться с окружающими, но не встречал у них никакого сочувствия. Моё умозаключение шло вразрез с наглядной агитацией, а никакой статистики по этому поводу доступно не было. Открытие я сделал на основе простого наблюдения:
Я – простой фельдшер, с акушерством никак не связанный, всячески стремящийся избежать встречи с беременной женщиной или грудным ребёнком, практически на каждом дежурстве сталкивался с младенческой гибелью. Нет, не у меня…. Но это было разлито вокруг. 
Когда в «перестройку» статистику, всё-таки, обнародовали, она превзошла даже моё воображение.
Из-за всего вышеизложенного я очень серьёзно отнёсся к своему будущему отцовству и к выбору места для родов своей жены. Иначе говоря, я думал, что лучше и не рожать вовсе, так это опасно в наших условиях.
Но, Всевышний распорядился иначе, и сообщил мне во время краткого делового видения, что у меня родится сын, и я должен буду назвать его Соломоном. 
В этот момент никакого прибавления потомства в плане у меня не стояло. Я ещё даже не женился, и очень надеялся, что этого со мной никогда не случится. 
Когда же это произошло, опять не без вмешательства Высших Сил, мы с женой планировали для начала обзавестись собственным гнездом и кое-как наладить совместный быт. Но молодость и неопытность сделали своё естественное дело, хотя какие-то тренировки, видимо, этому предшествовали.
Обнаружив себя в положении, жена произвела расчёты на бумаге, и оказалось, что ей нужно рожать в первой декаде апреля. Тут в дело вмешался мой брат. У нас с ним разница в Днях Рождениях всего в четыре дня, поэтому мы всегда устраивали общий такой день, примерно посередине. Поэтому, он распорядился, что раз уж такому суждено случиться, чтобы ребёнок появился на свет, то пусть это будет общий срединный день, чтобы не вносить дополнительной сумятицы в установившейся порядок. 
Здесь и сказалась родственность и покладистость моей жены и моего сына. Отпраздновав накануне наш совместный праздник, мы, когда гости разошлись, проводили мою жену в ближайший роддом, где она и разрешилась аккурат 10го числа.
Надо сказать, что Дима был слегка этим шокирован даже, не привыкнув встречать у людей такой обязательности.
Я был категорически против этого ближайшего роддома, поскольку моё предварительное обследование показало, что даже телефонов-автоматов, в то благословленное время, когда ещё никто и не мечтал о мобильных, было два, а унитаз на целый этаж только один! 
А согласитесь, гигиена для родов и родильницы не последнее дело!
Но облюбованный мной роддом, где были даже инкубаторы для новорождённых, но, как печально заметил нам курирующий врач, не было розеток, куда бы их можно было включить, как раз закрылся на ремонт. А этот, злополучный, как раз после ремонта открылся. И все советовали жене лечь туда, так как это был шанс проскочить без моих любимых военно-родовых инфекций – «золотистого стрептококка» и «синегнойной палочки».
Роды были спокойные и управляемые – мечта любой женщины… но это был советский роддом, и к жене никто не подошёл, пока в предродовой не родилась голова. 
В результате моя любимая женщина получила обширные разрывы родовых путей. Но мало этого, оказалось, что её угораздило родить, как раз в пересменок, когда уже одна бригада отстрелялась, а вторая только-только начала раскачиваться. В результате над ложем родильницы возник ожесточённый спор, достойный античной трагедии – кому шить? Сами теперь понимаете, в каком настроении зашивал проигравший, и как он это делал.
После этого приключения молодая здоровая женщина осталась с вопросом – как от этого всего вылечиться?
Но больше всего её поразило удивительное равнодушие персонала, и совершенно фабричный характер происходящего. Моя аполитичная супруга заявила – в тюрьме и лагере не была – мне достаточно роддома! Больше я туда не хочу!
Надо сказать, что появление человека одна из самых важных инициаций в становлении медика, а для мужчины, так и наиболее важная. Многие особи мужского пола, впервые попав на роды, с непривычки теряли сознание….
В училище, где я учился, полагалось вести дневник практических занятий, и впервые попав на роды, я красочно со всем прилагающимся литературным талантом описал произошедшее. А было чему поразиться.
Во-первых, во время потуг, тужиться начинали все присутствующие! Даже я! А я рожать не собирался не в жисть! 
Во-вторых, меня человека, не чуждого поэзии, страшно потряс лексикон, и так сказать, языковая среда, сопровождавшая процесс. 
Женщина тужилась, и голова никак не могла прорезаться. Так как присутствовала большая группа студентов, опекаемая заведующей отделения, то акушерка не на шутку расстаралась. Она не отходила от роженицы, всячески напутствуя её и причитая над ней, создавая полотно достойное не только рождения человеческого детёныша, но и какого-нибудь агнца в хлеву. А когда у женщины на выходе проявилось долгожданное движение, со словами: «Не подмажешь, не поедешь!», взяла из какой-то огромной склянки жёлтый полупрозрачный гель и со всего размаху от души мазанула им показавшуюся головку и выпускающий её бутон.
И когда, наконец, голова маленького человечка появилась ещё не отделившись от матери телом, я увидел, о, ужас! – что она вся покрыта густыми, чёрными, кучерявыми волосами! Что совершенно не соответствовало той иконографии младенца, к которой я привык в живописи и на фото.
О великий педагогический метод моего училища – бросить человека в прорубь и посмотреть, что получится. Благо за его жизнь можно не опасаться – спасателей вокруг, даже слишком много!
Что увидел – то и описал, и принёс описанное на следующее практическое занятие.
Мы уселись в кружок, и наш преподаватель, привычно просматривала тетради, пока ей на глаза не попался мой дневник. Тут глаза у неё так полезли на лоб, что я испугался какого-нибудь членовредительства, чтобы эта прекрасная женщина навсегда не осталась калекой похожей на камбалу. Но, оказывается, глаза у неё туда так залезли, потому что их выпирал звук. И она его издала!
Не знаю, на что это было похоже – на радостный крик петуха, нашедшего самого жирного червя в своей жизни, или на не менее жизнерадостный вой сирены, сопровождающий прожектор, выхвативший вражеский самолёт из дружелюбной тьмы… Но на этот пламенный призыв сбежался весь персонал роддома и началась читка моей пьесы… правда без последующей раздачи слонов, потому что, главная роль Чуда-Юда уже досталась мне. 
Дело в том, что я незадолго перед этим закончил многолетние чтение знаменитой эпопеи Л.Н.Толстого «Война и мир», и невольно сравнивал свои впечатления с впечатлениями князя Андрея, увидевшего своего ребёнка над одром безвременно почившей супруги.
Что я могу сказать…, просто князь Андрей никогда не учился в моём училище, а у его супруги не было нашей акушерки! Что и привело, в конечном итоге, графа Толстого к созданию этого трагического эпизода. Не на то смотрел Андрей, и не туда!
Я, вот, быстро стал замечать, что понимаю рожающую женщину лучше не только своих однокурсниц, но и окружавших нас профессиональных родовспомогателей. Да и сами роженицы это не преминули заметить, и стали наперебой обращаться ко мне, чтобы я им подсказал какую позу принять, и на какую точку надавить, чтобы боль, сопровождающая схватки, ослабла. И я эти точки радостно на себе находил, даже не будучи ещё беременным. Из всего этого я сделал немыслимый эволюционный вывод – мужчина гораздо ближе к женщине, чем другая женщина!..
К сожалению, я не родился Сальвадором Дали, поэтому слава всеобщего экзотического любимца из зоопарка никогда меня не прельщала, и я пользовался ею вынужденно, в силу сложившихся обстоятельств.
Ну, не мог же я зарыть свой литературный дар прямо посреди родовой в страшно неудобном для этой цели кафельном полу. Ну, и что, что все эти умудрённые жизнью акушеры и гинекологи так долго принимали роды, что им начало казаться, что и свои собственные роды они принимали то же. Не каждый же день писатель, наделённый лирическим талантом, оказывается перед жерлом нарождающейся жизни?
Впрочем, с тех пор я стал куда как более осмотрительным и уже не поверял в родовой предательской бумаге свои сокровенные мысли, тем более, что положение моё в училище становилось всё более шатким, и оплошность могла закрыть дорогу к такой вожделенной профессии.
А некоторые выводы, мне пришлось сделать. Один из них был такой – женщины очень любят рожать по блату, но нет ничего опаснее этого!
Это я понял уже в другом роддоме, уже наделённый некоторым опытом и начальными знаниями. Как всегда нас встретила заведующая отделением и, как радушная хозяйка, поручила своим подчинённым показывать свои владения во всех подробностях.
Делая обход в предродовой, я заметил, как из половых путей одной пациентки свисало что-то похожее на хвостик. Подойдя ближе, я обнаружил, что это ручка новорождённого, просунувшаяся наружу. Своим наблюдением я тут же поделился с сопровождающим врачом. 
– Да, – сказала она, – я знаю. Этой ручке уже около суток. Рожающая знакомая нашей заведующей, поэтому мы не предпринимаем каких-либо действий, а ждём самоличного прихода.
Знал я тогда мало, опыта у меня не было, но соображал быстро. Мне стало так страшно, что я тут же навсегда покинул это гостеприимное заведение, и никогда уже не пытался узнать о дальнейшей судьбе женщины и её ребёнка. 
Учился я хорошо. Мысль была, кончить училище на отлично, и сразу в мединститут! Но оказалось – это не возможно. Силовое поле симпатий и антипатий окружало мою персону слишком плотно. Как я узнал много позже от своего любимого преподавателя, вокруг меня даже сложились две партии в учебной части. Одна настаивала на моём немедленном отчислении, другая потворствовала – пусть живёт!
Но один предмет мне всё-таки не давался – акушерство! Причём не весь он, а только раздел называемый – биомеханизм прохождения плода через родовые пути. 
Казалось бы, чего проще – ползёт себе ребёнок по родовым путям и ползёт, ан, обозвали это дело механизмом, и от этого наружу он выползти самостоятельно, ну никак уже не может! У всех живородящих это как-то происходит само, а человеческому детёнышу так не положено, какие-то шестерёнки всё время мешают, в том месте, где их вроде бы, и быть не должно!
Вообще, надо сказать, родовспоможение  - наука не для слабонервных. Как вам понравится такой эпиграф к учебнику по акушерству – «Женщина собравшаяся рожать – одной ногой становится в могилу!». И это ещё не самое страшное высказывание! А где, скажите пожалуйста, она стоит другой ногой?
Чтобы как-то постигнуть сию премудрость, я в пору интенсивного штудирования того, «как представительница рожающего пола сама родить не может ни за что», стал писать роман – «Путеводитель по Преображению», и наделил свою подопечную тяжелейшим токсикозом, осложнённым галлюцинациями и прочими цветочками Иеронима Босха, в тайной надежде довести её до родов, и там в полевых условиях отработать этот пресловутый механизм. Страдала она у меня неимоверно, но когда пришло время рожать, я струсил и отправил её в роддом!
После этой несчастной истории я нашёл себе репетитора – дипломированного врача акушера-гинеколога и тщательно с ней всю эту механизму проработал. Экзамен я после этого сдал блестяще, но запутался окончательно и больше всего боялся, что у меня на вызове кто-нибудь начнёт рожать и мне придётся принимать роды с до конца не разъяснёнными приборами, т.е., механизмами.
У меня даже ругательство любимое появилось – «Кефале гематома!». Так по-русски звучит кровяная опухоль, образующаяся на голове у младенца, когда он через эти все шестерёнки добирается до Белого Света.
Ситуация ещё осложнялась тем, что в это же время я прочитал «Доктор Живаго», восприняв эту книгу, как собственную биографию. Даже ошибок у врача Юры я нашёл довольно мало, за исключением грубой последней, ставшей роковой. 
Про эту ошибку, я всегда рассказываю и поясняю: 
– Если Вы вдруг почувствовали себя очень плохо, то не рвитесь наружу, ни из какого трамвая! Там же, где себя так почувствовали, там же и упадите! Сердобольные граждане Вас сами из трамвая вынесут, в окно подадут, а у Вас будет шанс выжить!
Но почему-то привиделось мне, что я, в образе Живаго, принимал роды у своей жены. И это видение я много лет воспринимал, как приговор. С удивлением через годы, перечитав роман, и ничего подобного там не обнаружив.
Как вы уже знаете, первый раз меня пронесло. Жена рожала в роддоме, и плохо было ей. За всё время моей работы роды на вызове мне не достались, и я уже думал спокойно дожить остаток дней, так и не приняв роды, как моей жене вздумалось рожать второго ребёнка. 
– Но – сказала она – в роддом я больше не пойду!

К этому времени забрезжил свет в конце туннеля, и на коммунистической улице образовалась некоторая свобода. Так что за отказ рожать в стенах больницы могли вполне и не посадить.
Более того, я встретил свою школьную знакомую, которая занималась организацией и приёмом родов на дому. Удивительный и великий во всех отношениях человек, перед которым я испытываю трепетное восхищение.
У неё была фантастическая теория родов и беременности.
Во-первых, беременность – это не болезнь!
Во-вторых, роды – это нормальный физиологический процесс!
И, в-третьих, если женщина выберет удобное положение, а не будет лежать, как спинномозговой препарат для удобства окружающего персонала, то и родит самостоятельно! Правда, не одну встреченную роженицу Оля без помощи не оставила.
Но в этой теории было одно роковое для меня место. В целях сплочения семьи и по другим не менее важным соображениям – предполагалось, что роды будет принимать муж. А Оля будет подстраховывать.
К тому времени уже появились всякие сообщества любителей рожать самостоятельно, пусть и немногочисленные, но зато очень активные. Самыми известными среди них были последователи и ученики Чертковского.
Наши близкие друзья были в таком клубе и очень нас агитировали. Но мне это не нравилось. Сколько я не видел детей рождённых в воду, они висели на родителях, как маленькие обезьянки. Как же я буду писать, если на мне будет непрерывно болтаться моё собственное творение?
Да и сама идея рождения в воду мне не нравилась, как таковая. Это что – эволюция вспять? Назад в океан? 
И потом, от всех их этих обществ на медицинскую тему, с их повышенной эмоциональностью и коллективизмом, всегда веяло сектантством, которого я сторонился, из-за его постоянного посягательства на духовную свободу. Мне бы с советской и постсоветской властью разобраться.
Надо сказать, для тех, кто ещё невнимательно читал эту главу, что родам предшествует беременность, тоже вещь опасная и чреватая всякими неожиданностями. 
В первую свою беременность, жена, как законопослушная гражданка ходила на все назначенные приёмы в женскую консультацию, где её врач непрерывно мучила, а она покорно выполняла все назначения. Доктор был человек стреляный, и, зная в пытках толк, ограничивал питьё, чтобы жена не вышла за какие-нибудь рамки. В результате, чувствовала она себя всё время отвратительно, и при этом вынуждена была ходить на работу, для беременных отнюдь не предназначенную. 
Эта превентивная терапия, по-видимому, и стала одной из причин ужасных разрывов в первых родах. Родовые пути были недостаточно увлажнены и не обладали нужной для этого случая эластичностью.
Ныне же для нас наступил праздник непослушания, жена регулярно прогуливала консультации, а я из ближайшей бочки канистрами приносил ей квас, который она с удовольствием и поглощала. Вес у неё сильно рос, и доктор, следуя неведомым нам инструкциям, продлевал больничный. Самочувствие же было таким хорошим, что эта беременность стала лучшим временем её жизни.
Итак, мы вошли в штопор, который должен был непременно разрешиться пробкой или наоборот… Но рожать кое-кому предстояло, это уж точно! 
Как и в первый раз, Люба произвела какие-то загадочные вычисления, и точно определила день этого знаменательного события, к чему, впрочем, никто всерьёз не отнёсся, так как женщины часто что-то считают, но всегда обсчитываются.

Рождению моей дочери предшествовала не менее поэтическая история, чем и рождению моего сына. Опять мне было объявлено заранее, что у меня родится ребёнок женского пола, только на этот раз не в видении, а в совершенно глубоком сне.
Я работал долгое время сторожем, и постепенно переместился на объект около дома родителей. Когда-то это был детский городской туберкулёзный санаторий с небольшим садиком, он стоял окружённый покоем близстоящих домов. Но потом его расформировали, и сделали из него лечебно-производственные мастерские для людей с отставанием умственного развития. 
Люди эти были, по большей части, чудесные! Тихие, воспитанные, очень привязанные к своей работе. Что они там делали, я до сих пор толком не знаю. Какие-то клеили пакеты, какие-то ручки собирали…
Вообще-то, сторожу на работе спать не полагается, но условие это трудно выполнимое, потому начальство обозревало храпящих сторожей на это сквозь пальцы. 
Я, так и просто, устроился с комфортом! Каждый вечер приносил на работу раскладушку, матрас и одеяло с постельными принадлежностями, чтобы поработать на славу. Сон у меня был такой профессиональный… Одним словом, никогда в жизни я так крепко не спал! Иногда по утрам уходило довольно много времени, чтобы меня разбудить и что бы я открыл обитателям сего приюта огромные зелёные ворота. Но люди они, повторяю, были деликатные, и всегда встречали мою заспанную физиономию сочувственной улыбкой.
Вечерами я писал, или играл на флейте и гитаре, в тёплое время выходя даже в беседку садика. Идиллия – провидчески описанная М.А. Булгаковым, и подаренная им Мастеру в награду за его психическое расстройство.
И, вот, как-то раз, мне приснилось на работе, что у меня есть дочь и она поёт какое-то моё вокальное произведение. И пение её было столь прекрасно, столь сладостно, что меня во сне охватило неисповедимое счастье, и я разрыдался. Когда через какое-то время такого рассчастливого рыдания я проснулся, оказалось, что уже наступил рассвет, а у меня на груди стоят лужи слёз. 
На следующий день я впал в тревогу и кипучую деятельность, уподобляясь Мастеру до его воцарения в обители покоя: «У меня должна родиться дочь – великая певица, а дома нет, не только рояля, но какого-нибудь плохенького пианино!».
Я бегал по своим друзьям и знакомым, звонил им, надоедая, сообщая эту трагическую новость, и умоляя всех найти мне рояль!.. или хотя бы пианино. Всё было тщетно! Время было суровое, неопределённое, куда всё повернётся, никто не знал. Музыкальные инструменты являлись дефицитом. Промучившись почти год, я решил, что неправильно понял смысл сна, да и к тому же дочери у меня никакой ещё не было, да и будет ли?.. Прямо, как история с Авраамом, только на музыкальную тему.
Внезапно мои харьковские родственники собрались на ПМЖ в Израиль, и приехали с нами повидаться. Я, к тому времени, уже немного успокоился и никому о своей тяжелой ситуации с порога не рассказывал… Перед прощанием они мне сообщают, что у них остаётся рояль, который они, не в состоянии взять с собой, и который они решили подарить мне!
Прошло достаточно времени, родные эмигрировали, а мы никак не могли решить проблему транспортировки рояля из Харькова. Тут ещё случилась напасть – путч. Советский Союз развалился, и рояль оказался в другой стране.
Как раз, около того, моя супруга с сыном поехала в санаторий. Поехала и через пару дней отравилась. Ничего есть не может – тошнит от всего. Пришлось ей свою маму выписывать, и срочно в Москву возвращаться. Так-то мы и узнали, что у нас кто-то будет.
И в первый-то раз по всем приметам выходила девочка, только я обречённо вздыхал, что мне объявлено – мальчик! Супруга к моим предупреждениям относится, как всякая нормальная жена – очень скептически. А уж второй раз, когда по всему выходило, что должен быть мальчик, а я опять не в свои ворота – девочка! – думала, что снаряд два раза в одну воронку не падает. Не могу же я каждый раз угадывать! 

Я постарался оказать сопротивление семейным намерениям, в том смысле, что роды мне принимать, совершенно не хотелось. Видел уже! И не раз! Но супруга настаивала, и сказала, что если я откажусь, то она кого-нибудь наймёт.
Тогда я стал интенсивно соображать совершенно в знаменитой русской традиции – что делать? 
Первым делом, я опросил своих моих знакомых, уже родивших, женщин. Это краткое исследование меня потрясло. Каждый рассказ начинался словами:
– Ну, уж без роддома, я бы точно не родила!
И дальше шло довольно стандартное повествование о вопиющей профессиональной халатности или безграмотности, которое, физиологически нормальный процесс превратило в тяжёлое испытание, с последующей болезнью. Но это воспринималось женщинами изнутри, как невероятная борьба за их и ребёнка жизнь и здоровье. Как тут не вспомнить знаменитую формулу советской идеологии, провозглашавшую перманентную борьбу за мир!
Особенно меня впечатлил рассказ акушерки, рожавшей в собственном родном роддоме, и которая в родах потеряла ребёнка. Здесь принцип – «по блату» был возведён в какую-то немыслимую степень, что и привело, в конце концов, к конечному результату. Но сама родовспомогательница воспринимала случившееся совершенно некритично с каким-то отчаянным патриотизмом к стенам своего родного заведения.
Дальше я проанализировал последствия такой вот встречи человеческого детёныша на белом свете. И начал, естественно со своего сына. Обнаружив неожиданно, что если бы роды произошли по-другому, многих проблем со здоровьем удалось бы избежать. И это случалось с каждым мне известным ребёнком!
И, наконец, я рассмотрел ещё раз мою любимую тему родовой инфекции. Вам это будет, наверное, очень интересно, но асептика и антисептика в современном смысле начались именно с роддома, во всяком случае, меня так учили. 
В Вене у доктора было родовое отделение. У одной из женщин на не уточнённом историей месте появился фурункул. Доктор брал вату какую-то мазь и обрабатывал одним махом всех женщин, начиная, как раз с фурункулёзной. В результате такого метода все женщины умерли, кроме обладательницы злосчастного гнойника. Это событие натолкнуло наблюдательного эскулапа на мысль, что каждый раз нужно брать чистую ватку!
Парадокс этой истории заключается в том, что у собравшейся рожать женщины совсем другой иммунитет, нежели у остального не рожающего человечества, и будь этот фурункул, у мужа, любого домочадца, или у самого доктора, не было бы прецедента сделать такое интересное наблюдение.
В роддомах, как впрочем, и в хирургии, живёт два типа микроба: золотистый стрептококк и синегнойная палочка. Чего только не делают в попытке избавиться от этих непрошенных визитёров. Всем женщинам это хорошо известно, поскольку только облюбуешь какоё-нибудь роддом, как он уже, того и гляди, закрылся на ремонт. Нормальные люди так часто не ремонтируют! А всё для этих, для любимых – золотистого стрептококка и синегнойной палочки. 
На одной из лекции в училище рассказывали о передовом американском опыте. Что, де там, строят роддома в виде бараков, и раз в полгода их просто сжигают, дотла! Когда появились в доступности зарубежные журналы, я первым делом бросился смотреть, как выглядят эти пресловутые американские бараки. Но вид весёлых и фешенебельных гостиных, в которых располагались готовящиеся к родам дамы со всеми своими чадами и домочадцами, не вызывал у меня знакомых ассоциаций. Так до сих пор и не знаю, правильно ли я понял преподавателя!
Казалось бы, простой здравый смысл подсказывает не свозить в одно место беременных женщин, где непременно их будут поджидать наша неразлучная парочка, кроме тех случаев когда это совершенно уже необходимо… Ан нет, везут, собирают, угощают мою любимую инфекцию!
И последнее, что мне предстояло осознать, может ли кто-нибудь лучше меня принять роды? Мой многолетний массажный опыт показывал, что это маловероятно. Там где что-нибудь нужно вправить или выправить, я находил себе мало достойных…. Но этот злосчастный механизм движения плода по родовым путям! Нет, не зря я всю жизнь недолюбливал Ньютона, что-то там не так!.. 
Как я уже рассказывал, люди, решившиеся на самостоятельные роды, сбивались в стайки и ходили к друг другу делиться опытом. В такие, вот, кружки и затесалась моя жена.
Я же решительно пошёл иным путём! Так как, роды на дому противоречили всему моему классическому образованию, я понял, что чтобы с ними справиться, я должен всё забыть, чему меня научили! Прямо по Райкину, только ещё смешнее, потому что мне было не до смеха.
Где-то за месяц перед ожидаемым событием я применил в очередной раз своё изобретение – духовную аскезу, созданную когда-то давно для борьбы с несчастной любовью.
Скоро я обрёл нужную кондицию, т.е. забыл абсолютно всё, чему меня учили! Но я несколько переборщил с погружением, и через непродолжительное время возникли трудности с чтением и писанием. Зато по ТВ я смог смотреть то, что долгое время выпадало из моего рациона. Как вы уже, наверное, догадались любимой и, почти, единственной передачей, на которую у меня хватало интеллектуальных сил, оказалась – «Спокойной ночи, малыши!». 
Очень полезная и познавательная программа, я вам скажу! Так однажды Степаша поведал, что когда вас атакуют комары, то ни в коем случае в кровожадном порыве не надо стремиться убить их как можно больше. Всё равно – их больше! А нужно взять веточку, лучше берёзовую и ей невозмутимо отмахиваться. Благодаря этому совету мне удалось своих родных научить пользоваться репеллентами. А то они уже думали, что в моём присутствии их уже никто и никогда не укусит! Потому что, по сравнению со мной, они просто несъедобные. 
И уже совсем на подступах к конечной цели моей схимы я просмотрел передачу, в которой Хрюша рассказал о детях, долженствующих появиться на свет на днях. Оказалось, мы ждали льва! И фенотипический портрет, как позднее выяснилось, доподлинно совпадал со свойствами моей дочери.
К несчастью, аскеза оказалось оружием хроническим. И в течение многих последующих лет я в летние продуктивные месяцы впадал в клинический идиотизм, теряя способность читать и писать, зато, составляя компанию своему ребёнку, наслаждался «Спокойной ночи, малыши!».
Примерно за неделю до предполагаемых родов, после многих лет мытарств, прибыл рояль, который мы разместили в комнате сына, бывшей самой просторной. Несмотря на своё малолетство, Женя при заселении в квартиру предусмотрительно выбрал самую вместительную комнату, хотя о рояле ещё и не помышлял.
Не знаю, где рояль, до его отправки, все эти годы хранили в Харькове, но прибыл он явно из чернозёмной зоны, потому что, после его водружения нам пришлось убирать квартиру целую неделю. 
Наконец, всё было готово к священнодействию. И тут в дверь раздаётся звонок. К нам пришёл ещё контейнер! Оказывается жена брата моей жены, выставила моего шурина из его любимого подвала со всей той рухлядью, которую он там складировал долгие годы супружества. И он, недолго думая, отправил всё это контейнером из новосибирского Академгородка прямёхонько к нам в Москву.
Да, никто ещё не воспел во славу советской почте! А ведь, как ходили письма! Да что там письма?! Контейнер из Сибири в Москву можно было отправить проще простого и совершенно не обременительно даже для простого кандидата наук.
За все годы моей напряжённой переписки с различными людьми у меня пропадали лишь мои эротические письма, отправленные моей подруге в Питер из глубины сомнамбулического транса. По-причине которого, я не могу даже представить, что в них было…. Но кто-то на почте явно их любил и коллекционировал, потому что, не дошло ни одно!
Итак, в нашу уже стерильную квартиру вывалили гору мусора, среди которого можно было идентифицировать неструганные разнополые доски с торчащими во все стороны кровожадными гвоздями, какую-то рухлядь, когда-то служившую орудием пытки или подобием мебели, и какие-то ржавые трубы, косящие под водопроводные. Остальное содержимое описанию как-то не поддавалось. Одним словом – андеграунд.
Зато, когда контейнер стал таким же чистым и нарядным, какой когда-то было квартира, посредине его обнаружилось трое слепых крысёнка, и грузчики настаивали что они тоже наши, и чтобы мы получили весь груз и расписались.
Разгрузившись на родовое поле, мы вышли прогуляться, как после тяжёлой битвы, закончившейся неминуемым и тяжёлым поражением.
Брат жены, прекрасный человек, но совершеннейший физик-теоретик, со многими анекдотическими странностями, классически присущими этому сословию, совершенно не понимал нашего расстройства. Чем его любимые досочки так премило причёсанные ржавыми гвоздиками помешают таинственному процессу, имеющему честь здесь состояться?
Мы жили в Крылатском – чудесном природном месте Москвы и ужасном архитектурном. Я думал, что мне, как этносу, не дано увидеть его смерть, но смерть архитектуры я увидел воочию. Долгое время я пытался придумать подобающее название этому стилю, шарахаясь между «Рыготика!» и «Брррокко!», пока однажды не осенило: «Это же стиль общественного туалета – всё в кафеле!».
Прогулявшись до родника и успокоившись, мы решили, что даже если сегодня ночью начнутся роды, убирать уже нет никаких сил.
Обнаружилось, что я окончательно дошёл до кондиции и забыл даже те вещи, которые забывать не собирался. В панике позвонил Оле.
– Я забыл! Когда родится голова и должны родиться плечики… помню, что голова должна повернуться на 90 гр., но совершенно не помню… она сама поворачивается, или я её должен повернуть?!
– Всё произойдёт само – сам увидишь!


В три часа утра супруга «болданула» меня, как «Блоклую кудру» и сообщила, что у неё начались схватки.
– Ну и что… – парировал я невозмутимо – Давай ещё поспим!
Какое-то время мне ещё удалось подремать под непрерывные толчки в бок, видимо долженствующие мне передать ощущение схваток, но потом жена окончательно воскресла, включила весь свет и взялась за пылесос.
– ?
– Не могу же я рожать в такой грязи!

Как-то я прочитал заметку о каких-то людях, которые принимали роды на дому, и у них сколько-то младенцев умерло…. Какой ужас! Обсуждающее это событие в чате были различных мнений, но истина проста и неприглядна:
Роды на дому - вещь несоизмеримо более безопасная, чем в роддоме, но только в том случае, когда роды нормальные! То есть у плода переднее затылочное предлежание. Всякое другое предлежание практически всегда связанно с осложнениями, и в этом случае уповать только на себя самонадеянно!
Я хорошо могу понять женщину, которая захочет рожать дома, даже с некоторым риском, но тогда должен присутствовать такой человек, который хотя бы поймёт, что уже нужно вызывать скорую.
Чтобы избежать подобных ситуаций Оля общалась с беременными на всём протяжении беременности, и когда определялось предлежание, изменяла его, в случае необходимости, на нужное.
Роды это великое таинство и требует огромного напряжения духовных и физических сил всех участников! 
Но и рождаться и умирать гораздо легче в окружение близких. Они то точно вас не забудут, и не будут руководствоваться абстрактными интересами.
Одно из новаторств Оли касалось моей излюбленной «кефале гематомы». По-русски говоря огромной шишки, полученной ребёнком при его стремлении к свету. Оля утверждала, что эта вещь совершенно не обязательная, и совершенно не украшает младенца, в отличие, от настоящего мужчины. Просто горизонтальное положение, принимаемое женщиной в больнице, максимально способствует тому, чтобы ребёнок, на какие-то сантиметры приблизившийся к свободе, откатывался обратно на окопные позиции. Т.е. он непрерывно елозит туда-сюда о родовые пути и в этой схватке и получает своё знаменитое отличие.
Поэтому Оля учила – с началом схваток стараться не ложиться, быть в вертикальном положении, и если возможно, приседать.
Благодаря контейнеру этим упражнением мы были обеспечены сполна.

У нас сформировалась оперативно-родовая бригада, состоящая из героини этого события, меня, брата жены – Саши, и Любиной двоюродной сестры – Наташи.
Саша, к тому же, в этот момент гостил у нас, встречая свои родные гвозди, и был разбужен наравне со мной. С открытием метро, приехала и Наташа.
Так как, Люба находилась по разным рожающим знакомым, то главное что она усвоила, помимо собственно родов в воду, что тёплая ванна снижает интенсивность схваток. Поэтому Саша был отряжён на мытьё ванной и содержание её в полной боевой готовности.
К тому времени, когда квартира стала очищаться от мусора и приобретать знакомые очертания схватки достигли такой интенсивности, что суженая стала проситься рожать.
Но я не разрешал. Последнее медицинское знание, сохранившееся в моей прохудившейся башке, был размер, на который должна раскрыться шейка матки, чтобы в неё пролезла голова ребёнка. Этот размер я как-то запомнил на пальцах, и каждый раз при крике:
– Хочу рожать!
Мерил, и невозмутимо заявлял:
– Ещё нельзя!
Я думал, что после первых родов и сопутствующих им страшенных разрывах, от последствий которых мы начали избавляться только-только, уж второй-то раз всё порвётся по старым меткам. Эта была одна из главных причин моего мандража, и моей решимости дождаться-таки полного раскрытия, несмотря не на что. Было ещё перпендикулярное соображение, что успеет приехать Оля, и чаша сия минует меня! 
Как позднее поведала мне моя подруга, она настолько верила в мои родовспомогательные способности, что специально медлила с приездом, опасаясь лишить меня уготованной участи. 
Видя, что ей не дают рожать, а очень хочется, жена начала вскрикивать через равные интервалы:
– Всё не так! Всё не так!
Чем приводила меня в полное замешательство. Ибо, я не видел никаких поводов для волнения, и был убеждён в обратном – всё, как раз, так!
Уже потом Люба объяснила свои дикие вопли тем, что первые роды были иные – совершенно спокойные, а схватки мирные и управляемые. Но дочь была – львом! И рождалась в порыве диком. Оттого-то Люба и кричала, выражая своё удивление – что всё не так, как было в прошлый раз! Но конец этой мысли она почему-то каждый раз не выговаривала.
Возникла лёгкая паника и как-то стихийно решили, чтобы вопиющая залезла в тёплую ванную, поскольку иных женщин это успокаивало. Трагикомедия заключалась в том, что схватки были не такие уж и болезненные, но очень бурные. 
Мало того, что ванна была тёплой, она ещё в соответствии теорией подкреплённой мифологией была и солёная, видимо имитируя первобытный океан или бульон, ну, вообщем, тот субстрат из которого, по нынешним представлениям, жизнь и возникла.
Во всей этой вакханалии у меня была особая роль. Я накануне наелся любимых груш. Обычно груши меня крепили, и надо же было так случиться, что именно с этого раза они стали действовать ровно наоборот. Оттого-то у меня были собственные схватки, и я многое наблюдал из-за прикрытой двери туалета.
Ванна подействовала совершенно противоположенным образом. Её устроители просто поленились заглянуть в будущее и обнаружить, что дочь, обладая буйным темпераментом, очень не любит когда её пытаются остановить. 
Выскочив очередной раз из уборной, я был припёрт к стенке ультиматумом: 
– Хочу рожать! Немедленно!
Загнув пальцы и сделав загогулину, я, к своему сожалению, убедился, что пора. Взглянув с безнадёжностью на входную дверь, Оли не было, уныло поплёлся в спальню к нашей кровати на изготовку. Но, как только супруга улеглась, и можно было начинать, почувствовал непреодолимые позывы. 
– Сейчас, одну минуточку! Только в туда и обратно!
– Что?! – взревела милая – Ставь ведро здесь!
Это было уже слишком, и, собрав остаток воли в потугах мужества, я скомандовал:
– Тужься!

Что сказать тебе читатель, наверное, такие же чувства испытывают полководцы отдающие свои судьбоносные приказы. Только что, ещё всё было тихо и спокойно: травка зеленела, козочки паслись… И, вот уже: взрывы, свист пуль, кровь, крики и стоны – одним словом – бой.
Так и я скомандовав:
– Давай! – запустил неотвратимый механизм движения плода по родовым путям!
Но я уже был в бою, в упоении, и защищал свою профпригодность! 
Со второй потуги у жены в животе что-то вздрогнуло и, прикрываясь кожей, поползло к выходу прямо на меня – ну, впрямь, как какой-нибудь диверсант под ковром, того и гляди, покажется чья-то пасть. 
И вот, когда это что-то приблизилось, меня озарило, прямо как Будду во время грозы под деревом, и весь этот иррациональный механизм рождения плода я постиг одним мигом и одним движением.
Голова плода движется внутри женщины к выходу, но проекция родовых путей не совпадает с проекцией половых органов, и когда женщина лежит на спине, плод начинает упираться либо в лобок, либо в промежность. Потому это положение не физиологично для родов! В этом случае функция принимающего состоит в том, чтобы взять половые губы роженицы и надеть их на голову рождающегося, как это бы сделал каждый, доставая куклу из глухого и очень упругого мешка!
В момент моего просветления, моего успокоения, моего полёта над безднами акушерства, на другом краю кровати, Наташа, выпавшая из моего зрения, прижалась к Любе и с глазами полными ужаса зашептала:
– Надо вызывать «скорую»! Надо вызывать «скорую»! – теряя сознание, хотя к этому моменту была уже женщиной не однажды родившей. 
На что Люба, перевела дыхание и между потугами тревожно спросила:
– А что, Женя тоже так думает!
О какой же широкий этот мир! Как много в каждой его точке, в каждом его мгновении есть места чтобы подумать!
Я произвёл открывшуюся мне манипуляцию… и сразу, без усилия, родилась голова. Разогнувшись, передыхая и распрямляя спину, пытался вспомнить, содержали ли слова Оли всё-таки ответ на вопрос – «Кто и кому должен крутить голову?». И пока, я какие-то секунды предавался размышлениям, дочь в меня выстрелила.
Наверное, у меня была хорошая реакция. Не знаю, что бы было, если бы реакция у меня была хуже. Не могу себе этого даже представить, но я «вытащил» своего ребёнка буквально в девятке, и если бы в этот момент меня увидел какой-нибудь футбольный тренер, то вероятно мне бы пришлось менять профессию, а мне этого очень не хотелось, поэтому никаких футбольных тренеров мы на этот случай и не пригласили.
Бегло обследовав, то, что мне удалось поймать, я обнаружил, что девочка обвита пуповиной, как Александр Матросов пулемётной лентой, каким он изображается в своём броске на амбразуру, но всё было цело и на месте. Схватив её за ноги, и вращая вниз головой, размотал пуповину, отчего новорождённая фыркнула – Кхе! Кхе! Отсосал слизь из дыхательных путей, швырнул ребёнка на свободное место кровати и ринулся к унитазу.
Это был ещё один сложный момент, который я не упомянул. Оля сказала:
– Надо отсосать слизь! 
– Откуда? Из носа или изо рта? – недоумевал я. 
– Да оттуда и оттуда. Там всё такое маленькое, что сразу попадёт к тебе в рот, и иначе просто не получится.
Она была права. Сутки я настраивался на эту процедуру, преодолевая страх и брезгливость. Но в самый последний момент обо всём забыл, и сделал, как надо.
Вернувшись из туалета умиротворённый, я нашёл Любу и её сестру, щебечущих над девочкой. Когда я бросил ребёнка и куда-то убежал, Наташа тут же пришла в себя, подлетела к новорожденной и ещё раз отсосала, чем привела младенца в весёлое неистовство. 
В дверь позвонили, вошла Оля. Я сразу отключился, и уже дальнейшее воспринимал, как в тумане.
Пока рождался послед, я разглядывал дочь. Вид её меня взволновал. Она была кокетливо завита, как из парикмахерской, черненькими волосами. На руках и ногах свежие маникюр и педикюр, покрывающие длинные остренькие ноготки розовым прозрачным лаком. Видимо, тёплая ванна смыла всю смазку, поэтому девушка и выглядела, только что вышедшей из ванной – совершенно чистой и гладкой, и что удивительно, держала голову! Она немножко хмыкала и сопела, и совершенно осмысленно взирала на окружающих.
Послед отошёл. Оля произвела осмотр – разрывов не было.
– Ну, сказала жена – пойду приму душ, и буду варить варенье. 
После первых родов Люба не могла нормально ходить и мыться в душе более месяца.
Стали приезжать с поздравлениями родственники. От некоторых это событие пришлось скрывать, т.к. они грозились в случае осуществления нами своего намерения вызвать милицию. 
Этого мы боялись больше всего. И Саша дежурил ещё на тот случай, если милиция, всё-таки, придёт, а он уже в Академгородке был депутатом.
Но всё обошлось… 
Удовлетворённые наши противники счастливо улыбались:
– А женщины-то в роддоме имеют бледный вид!
Когда пили чай и перекусывали, Саша обнаружил на руке кровавое пятно, а он с детства, не мог переносить вида крови, и чуть не упал в обморок.

Плаценту мы положили в холодильник, на случай если нам придётся объяснять, откуда взялся ребёнок. 
На дворе стоял конец Перестройки, и всё было хорошо, пока мы не столкнулись с детской поликлиникой и с прививками, но это уже следующая глава.
Весть о том, что лежит у нас в морозильнике, быстро распространилась по Москве, и многие звонили и спрашивали – не съели ли мы уже плаценту? И ещё убеждали, что есть её надо обязательно сырой! Убоявшись, мы собрались, и похоронили послед по-человечески.

Что-то такое витало в воздухе, оттаявшее после семидесяти лет Советской Власти, чего ещё не унюхала ни одна собака, и не было ещё поэта, который встал бы в позу и воскликнул – В России коммунизм простёрся от Павлова и до Павлова!
02.03.2010.© ЕСИ
http://www.algabriona.ru/
eciarteci@mail.ru

Еще Евгений Ицкович

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.