29 марта 2024, пятница, 03:39
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

07 сентября 2009, 13:15

Фрагмент из романа Леонида Костюкова "Мэгги"

В издательстве ОГИ вышла книга Леонида Костюкова "Великая страна. Мэгги"
Вот, что написано в аннотации издательства:

«Великая страна» — роман-пародия, роман-притча. Фан­та­сти­че­ский сюжетный микс из триллера и мелодрамы, детектива и комиксов. Багамы, Америка, Россия... Комические метаморфозы и невероятные приключения главного героя — все это «метафизические хроники» Неведомой Страны, которую читатель должен найти сам. «Мэгги» является логическим продолжением «Великой страны».

От редакции "Полит.ру" добавим, 
если, допустим, кто "Великую страну" еще не читал, то шансы на исправление у того, благодаря этой книге, пока есть. В новой книге есть и "Великая страна", которую некоторые уже имели счастье читать и продолжение романа - "Мэгги", которого счастья мы пока не.
   

Из романа «Мэгги»

Глава 11. День первый.

 Мэгги проснулась около половины десятого. На стене плясал солнечный зайчик.

Вокруг нее располагались стены московской квартиры, в которой издавна жил Давид Гуренко – сперва вместе с женой, потом в основном один; потом некоторое время не жил никто, потом жила она, Мэгги, в теле Давида Гуренко… Она вдохнула, выдохнула и подытожила – а иногда и он возвращался в свое тело (в основном через желудок) и в свою квартиру. Возвращался. Она ощущала его как дурноту. Потом – короткое время – никто. А вот теперь она живет здесь, а он – нигде.

Мэгги заготовила неплохую легенду для соседей, но тем оказалось совершенно по барабану, какая человеческая начинка заправлена в квартиру Давида Гуренко. Между нами говоря, верный подход. У себя бы разгрести.

Мэгги провела рукой по лбу, убирая с него хаотичные волосы. Она была хозяйкой своего дня.

Она, ворча про себя, дотащилась до кухни. Сварила себе кофе.

Утро уже разыгралось не на шутку. Кухня оказалась загромождена арматурой из пыли и солнечных лучей. Мэгги, недовольно щурясь, кое-как примостилась в горсточке тени.

На сегодня она выбрала платье цвета морской волны и простые янтарные бусы.

Мэгги наскоро окосметилась, подхватила сумочку и выскочила на свежий воздух.

На улице оказалось весело и шумно.

Компания гогочущих ребят осмотрела Мэгги от прически до туфелек и, в общем, одобрила. Солнце высветило Москву по полной. Мэгги сегодня двойственно относилась к солнцу. Вообще-то она не любила порцию слепящего света в глаза, это было по ее понятиям как неумная шутка, но все мы предпочитаем фотографии поярче, так вот, сегодня к панораме вокруг подходили эти самые законы фотографии. Разноцветные выпуклые дома, красно-белый обтекаемый автобус международного рейса, даже печальная стая не по сезону тепло навороченных собак – все ясно очерчивалось на белом свету.

Жить стоило. Стоило в такой степени, что между ребер шевелилась тревога. И во рту появлялся солоноватый привкус железа.

Мэгги вернулась в Москву неделю назад, а на работу осмелилась выйти только сегодня. Никто не спросил у нее, кто она такая, какое отношение имеет к Давиду Иосифовичу, почему влезает в его компьютер и физический рабочий стол. Наконец, озверев от неопределенности, Мэгги сама отправилась к Петру Аркадьевичу, неся во рту невнятные устные рекомендации от Давида Гуренко.

Но Петр Аркадьевич, невнимательно взглянув на новую работницу от монументального стола, спросил только:

– Как там Староуральск?

– Какой Староуральск? – переспросила Мэгги, мгновенно озябнув.

Петр Аркадьевич посмотрел на нее чуть пристальнее.

– Их два? Или ты хочешь сказать, что ты не из Староуральска? У тебя вон билет торчит из кармана.

Мэгги в смятении начала искать на своем платье хотя бы карман, но Петр Аркадьевич уже смеялся неприятным смехом.

– Да шучу, шучу. Но ведь ты поехала в Староуральск, стало быть, из него вернулась.

– Петр Аркадьевич, – сказала Мэгги пересохшей ротовой полостью, – я не Давид Гуренко.

(Хотя еще семь минут назад ее целью было непонятно как объяснить начальству, что в каком-то трудноуловимом смысле она Давид Гуренко.)

– Я знаю, – ответил Петр Аркадьевич. И посерьезнел, будто облако закрыло солнце. – Но ведь ты и когда уезжала, не была так уж решительно Давидом Гуренко.

Мэгги, онемев, кивнула. Петр Аркадьевич плавно продолжал.

– У нас в России всякий считает своего начальника мудаком, не задаваясь вопросом, почему не всякий мудак начальник. – При этих словах обычное выражение сытого довольства жизнью медленно сползло с лица Петра Аркадьевича, а то, что открылось под ним, Мэгги мысленно отказалась быстро квалифицировать. – Давай договоримся, девочка, что начальник умеет хотя бы что-то одно. Например, мой начальник ювелирно спускал воду после себя в сортире, и никто, никакими интригами, так и не сумел спровоцировать его на прокол. Теперь он министр. А как ты думаешь, симпатичная девочка, что умею делать я?

Настала пауза. Мэгги поняла, что вопрос не вполне риторический, и, чтобы не гадать обидным для начальника образом, выразила глазами интерес.

– Я вижу, кто стоит передо мной, – объяснил Петр Аркадьевич просто и с достоинством. – Последний год это была стеснительная девушка, притворявшаяся развязным мужиком. Теперь она же в собственной шкуре. Как прикажешь тебя называть?

– Мэгги, – сказала Мэгги.

– Что ж. Ты неплохо работала, Мэгги, продолжай в том же духе. Напиши отчет о поездке и получи у Тамары командировочные. Что-нибудь еще?

– Нет… ничего.

Тут Петр Аркадьевич проявил гигантскую симпатию к обезьяне, сидевшей на плече Мэгги. Мэгги, твердо помня, что там нет никакой обезьяны, нервно ощупала собственное плечо. Обезьяны не было. А Петр Аркадьевич уже пересекал кабинет, не сводя умильного взгляда с несуществующей обезьяны. Мэгги, сходя с ума, завертелась – и ситуация разрешилась самым примитивным образом: Петр Аркадьевич радушно улыбался молодому мужчине, бесшумно проникшему в кабинет за спиной Мэгги и теперь маячившему за ее плечом.

Черты лица нового посетителя были примечательны. Они складывались в картину простодушия, но складывались не впритык. Несколько мелких морщинок: в уголках глаз, в уголках рта, вообще во всяческих уголках – нарушали первое впечатление. Это лицо походило на наивный пейзаж, написанный художником далеко не наивным.

Читатель догадался, что это был Смит. Что ж, не будем дальше строить глазки и делать вид, что мы гадаем, кто же это заявился без стука в кабинет начальника. Это был Смит. Но добавим, что его сознание явно прижилось в молодом теле, пустило там корни и уже выходило на поверхность. Обладателя этого лица уже не взяли бы грузчиком в универсам. Видали мы таких грузчиков.

– Добрый день, Смит, – заявил Петр Аркадьевич на немного лающем, но приличном английском, лишний раз демонстрируя Мэгги свою титульную способность понимать, кто стоит перед ним. – Эта оболочка тебе идет. Надолго к нам в Москву?

– Хай, Питер. Да вот, накопились какие-никакие заботы и хлопоты. Да, именно так – хлопоты и заботы. Ты видишь, из них складывается моя жизнь. Где кончается хлопота, начинается забота. И наоборот. Здравствуй, Мэгги.

– Здравствуй, Смит. Я тебе нужна?

Смит комично вжал голову в плечи и повел рукой по воздуху, ясно показывая, что он не начальник Мэгги и не может ею командовать, но его слова резко отслоились от жеста.

– Нужна ли ты мне, Мэгги? Что за глупый вопрос. Кто же мне нужен, если не ты.

– А сейчас ты пришел ко мне или к Петру Аркадьевичу?

– К Питеру? Оу, нет. Мы имели с ним дела относительно поставки котлов, сковород и другого высокотехнологичного оборудования. Кстати, всё прекрасно работает. Но сегодня я к тебе.

– Может быть, тогда мы поговорим в другом месте?

Смит и Мэгги тепло распрощались с Петром Аркадьичем и вышли на ясный свет. Смит сощурился и прикрыл глаза лодочкой ладони.

– Вот жарит! Мэгги, ты тут номинально хозяйка, веди нас куда-нибудь в тенек, хотя, видят небеса, я провел в Москве гораздо больше времени, чем ты. Ты будешь смеяться, но я случайно оказался на совете в Филях и посоветовал Михаилу Илларионовичу отвести войска.

– А на чаепитии в Мытищах ты не оказался?

– Ирония! С некоторого времени я ее не люблю. Ее захватали грязными лапами дилетанты. Она вызывает не кривую улыбку на побледневшем лице, а здоровый гогот.

Они уже шли в небольшое уличное кафе. Смит взял две чашечки кофе, пару пирожных. Мэгги наблюдала за ним, расположившись за столиком, и думала, действительно это дьявол или придуривается. Смит аккуратненько принес заказ и расставил чашечки и блюдечки на столе.

– Так… Главное – порядок и красота. Придуриваюсь.

Дьявол, – уныло заключила Мэгги. – Вот влипла.

Дул равномерный ветерок, посвистывая в районе висков. Голова становилась легкой. Мэгги пригубила напиток, одновременно горький и сладкий. Напротив нее сидел вполне упакованный черт и тоже посасывал кофе, улыбаясь немного смущенно.

– Какие планы, Мэгги? – осторожно спросил Смит.

– На сегодня или вообще?

– И то и другое.

– На сегодня неопределенные. И вообще тоже.

– Зачем же тогда было уточнять?

– Захотелось.

Это объяснение совершенно устроило Смита. Он кивнул с пониманием и закурил.

– Ты не против?

– Кури. Слушай, а ты всегда был такой предупредительный?

– Ты будешь смеяться. Всегда. Я когда только приоткрывал перед Нобелем идею динамита, четырнадцать раз переспросил его: а может, не стоит? Специально считал. Куда там… Ты видишь, всегда лучше недосолить, чем пересолить. Моя инициатива не востребована. Все люди, люди. Я лишь указываю дорогу.

– Может, не ту дорогу?

– Мэгги, какая разница – отделять желток от белка или белок от желтка? Я говорю: туда – на свет, а лично мне – вот сюда. Неужели нам по пути? Я, конечно, не против, но хорошо ли Вы подумали? Все ли последствия учли? Иной раз из меня выскакивает настоящая проповедь. Слушаю себя и реву. Я-то, можешь быть уверена, избрал бы свет. Если бы не ожидал унизительного отказа.

– А может, все-таки рискнуть?

– Да чего уж позориться. Но речь не обо мне. Вашего брата грешника охватывает тупой азарт. Инстинкт гибели влечет его на огонь, который его близорукая душа, вероятно, принимает за свет.

– Может быть, их привлекает компенсация?

– Не смеши меня. Такого падения расценок не было со времен Рима. При случае я покажу тебе коллекцию бизнес-эквивалентов их второсортных душ. Копий, разумеется, оригиналы честь по чести ушли к законным владельцам. Пять марок, пятьдесят рублей, бутылка пива (правда, неплохого), штопор, фото Джулии Робертс из одного дерьмового журнала… Мэгги, ты не поверишь, меня тошнит от этого трэша. Я превращаюсь в старьевщика. И мне все труднее изображать неподдельный интерес к их лежалому товару. Я тут разрабатываю проект, чтобы они все поступали ко мне по умолчанию, а те, у кого хватит духу, подавали бы апелляции туда, – Смит энергично ткнул пальцем вверх. – Тогда удалось бы отдохнуть. Ты не поверишь, сколько я уже не был в отпуску. Никогда. Ну как? Ты видишь? – Смит откинулся на спинку металлического стула и вознамерился было допить кофе, но его чашечка оказалась пустой. Лицо Смита выразило забавное огорчение. – Мэгги, у тебя нет русской мелочи? У меня завалялась валютная карта, но тащиться… Я могу, конечно, создать деньги из ничего, но это все равно требует времени и сил. Тут, кстати,  некоторые ваши умельцы дадут мне фору. Словом…

– Да ладно, не тарахти. Тебе эспрессо?

–  Если можно, двойной.

Когда Мэгги вернулась к столу с парой эспрессо, ее ожидал небольшой подарок, можно сказать, сувенир. Симпатичный серебристый мобильник, только без клавиш, точнее, с одной-единственной.

– Упрощенная модель, Мэгги. В расчете на одного абонента. Сюда – вызов. Вот, собственно, и вся техническая часть.

– Принудительно любимый номер.

– Типа. Возьми, мало ли что.

– Отчего не взять?

Они поболтали еще минут пять, потом Мэгги вернулась на работу.

В офисе все шло, в общем, по-прежнему. Мэгги написала отчет, очень похожий на вторую часть нашего с вами романа, только от первого лица, и получила за это порцию денег. И вот теперь сидела за своим компьютером и немного невнятно работала.    

Зазвонил телефон.

– Аллё.

– Мэгги, ты? – это оказалась Татьяна из отдела повторного шанса.

Мэгги в пору бытования в теле Давида Гуренко знала и даже по-хорошему отличала Татьяну. Но… как-то быстро распространился слух о ней по офису. Впрочем, пока она кофейничала со Смитом… Интересно, что именно объявил Петр Аркадьевич и кому.  

– Привет. Дико рада тебя слышать.

– Не посидишь сегодня вечером с Люськой?

– Конечно, посижу.

К вечеру Мэгги уже звонила в дверь Татьяны. Та с мужем Сергеем как раз выходила из квартиры. Муж осмотрел Мэгги, как молодежная компания этим же утром.

– Прекрасно выглядишь, – сказал Сергей. – Может, я ошибся?

Он выразительно посмотрел на молодую жену, та хмыкнула.

– Мы допоздна, Мэгги, – сказала Татьяна. – Так что если что, ты ее клади и можешь идти.

– Я дождусь.

– Береги ее.

– Можешь быть уверена.

Люся была любознательной девочкой.

– Ты тётя? – спросила она для начала.

– Тётя, – ответила Мэгги уверенно.

– А ты любишь маленьких девочек?

– Да.

– Потому что ты сама была маленькой девочкой?

– Нет. Не потому.

– А кем ты была?

– Да так… Тебе неинтересно. Не Бог весть кем. Хотя… Ну, в общем, практически никем.

– Папа тоже так отвечает, когда я спрашиваю, кем он работает.

Тут в кармане Мэгги как-то странно мяукнул ее дефективный мобильник. Мэгги выудила его наружу и на секунду задумалась, надо ли нажимать единственную клавишу, отвечая на вызов. Оказалось – не надо. Вслед за мяуканьем раздался знакомый слегка надтреснутый голос:

– Мэгги, я зайду, ты не против?

– Заходи.

– Ну так открой дверь.

Мэгги так и сделала – за дверью стоял Смит, стеснительно почесывая свой канадский нос.

– Ну проходи, не стой в дверях.

– Это дядя? – спросила Люся.

– Дядя, – Смит присел на колени и потрепал ребенка по щеке. – Я принес тебе шоколадку, Люся, если тётя Мэгги позволит.

На Мэгги напал маленький ступор. Она только сейчас окончательно сообразила: ее оставили с младенцем, а она впустила к нему черта. Ну не дура ли она.

Смит заметил ее замешательство и поспешил ее успокоить.

– Брось, Мэгги, валять дурака. Что я могу сделать детской душе. Если даже рассматривать ситуацию с чисто служебной точки зрения, то мой интерес в том, чтобы эта девочка прожила долгую и разнообразную жизнь, а там будет, о чем поговорить.

– А не с чисто служебной?

– Если б ты знала… если б ты знала, как я устал от этого всего.

– Дядя, ты хочешь чаю?

Смит посмотрел на Люсю в высшей степени серьезно.

– Именно, – ответил он, нажимая на каждый звук этого недлинного слова. – Давайте просто попьем чаю. И не будем никого искушать, не будем ни у кого ничего торговать. Просто расслабимся и попьем чаю.

Они так и сделали. В одиннадцать уложили Люсю и поболтали еще порцию ни о чем. Вышли на балкон.

У их ног простиралась Москва. Захватывало дух от колеблющихся по высоте кварталов, острых высоток, церквей, витой реки. В полутьме вся эта кутерьма обретала некую загадочность, как бы приподнимая бровь, и казалась еще великолепней.

– Мэгги, – упредительно заявил Смит, – претензий по поводу Церетели не принимаю. Это за гранью добра и зла.

– А мне нравится, – отвечала Мэгги безмятежно.

– Ты это искренне? Или чтобы оскорбить мой вкус?

– А у тебя есть вкус?

– У меня есть вкус и стиль. Я, можно сказать, отец эстетики.

– Это круто, – отреагировала Мэгги без энтузиазма.

Смит пару секунд стоял нахохлившись, ожидая атаки, но потом и ему удалось расслабиться. Синий вечер свободно перетекал в ночь.

Около половины первого в дверь позвонили.

– Они не шалили? – предсказуемо процитировал Сергей Бандераса из "Четырех комнат". Татьяна при виде Смита состроила на своем симпатичном лице гримаску типа ты времени зря не теряла. Мужчины обменялись крепким дружеским рукопожатием.

– Мы помыли за собой чашечки, – отрапортовал Смит Татьяне.

– Ценю аккуратных мужчин, – промурлыкала та в ответ.

– Вы не представляете себе, насколько я люблю порядок, – охотно завелся Смит. – Да чего там далеко ходить, вот давеча один упорный и далекий от раскаяния…

Тут Мэгги залепила ему локтем в бок.

– Кончай болтать, – сказала она безо всякого почтения. – Люди пришли в свою квартиру выспаться, а ты тут заливаешь. Такой трепач!

Смит молча показал всей своей разветвленной мимикой, что ему приходится терпеть от подруги.

– Ну пока, – подытожил Сергей. – Еще увидимся.

– Не сомневаюсь, – ответил Смит со значением.

Подходя к своему подъезду, Мэгги по привычке посмотрела на Полярную звезду. Та колюче глядела из прогала между ветвей.

Спать ей отчего-то не хотелось. Она включила телевизор.

Шел сериал про дона Мигеля.

Постепенно ее веки смежил здоровый сон.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.