В ходе сегодняшнего судебного заседания представители Генеральной прокуратуры должны были, в соответствии с законодательством, предоставить неопровержимые доказательства по следующим трем пунктам:
Во-первых, они должны были доказать необходимость проведения судебного заседания в закрытом режиме.
Во-вторых, они должны были доказать, что я лично представляю угрозу для осуществления правосудия.
И, в-третьих, представители прокуратуры должны были доказать, что угрозу, которую я представляю для правосудия, невозможно ликвидировать никаким другим образом, кроме как заключив меня в тюрьму.
В свою очередь, суд обязан, я хочу подчеркнуть, что это обязанность суда, а не благотворительность с его стороны или проявление гуманизма, освободить меня, если прокуратура не предоставит таких доказательств, или они будут опровергнуты в ходе судебного заседания.
Тот факт, что судебное заседание сегодня проходило в закрытом режиме, свидетельствует о том, что подобными доказательствами генеральная прокуратура не обладает, или что те доказательства, которые были предъявлены с ее стороны, не выдерживают никакой критики. В связи с чем генпрокуратура боится дать общественности шанс убедиться в том, что на самом деле все ее доводы абсолютно несостоятельны.
Из этого неотвратимо следует, что сегодняшнее решение суда является противозаконным и, возможно, даже уголовно наказуемым деянием, которое дает основания полагать, что реальное правосудие не будет осуществлено на протяжении всего судебного процесса.
Более того, данное решение суда являет собой угрозу самому существованию правосудия в России, поскольку полностью дискредитирует идею объективного, независимого и открытого судопроизводства.
Москва, 23 декабря 2003 года