Публикуемый "Полит.ру" текст весьма любопытен как компендиум взглядов и мнений определённого сорта. Но, к сожалению, кроме интереса эстетического и академического, есть ещё один аспект.
На этом "заключении специалиста" прокуратура, в частности, основывалась, возбуждая уголовное дело № 292 в отношении руководителя Общества российско-чеченской дружбы Станислава Дмитриевского, суд над которым начался 3 ноября в Нижнем Новгороде. Документ, подписанный "кандидатом, доктором, доцентом, профессором, завкафедрой" Хохлышевой, в своём роде замечателен: автор ставит под сомнение существование чеченцев как народа (а заодно и евреев как народа) и тотальную депортацию 1944 года - одновременно оправдывая и саму эту депорацию, а заодно и раскулачивание, поскольку они "соответствовали политике... осуществляемой в целях реализации интересов государства того периода времени".
"Эстафета поколений": эксперт оправдывает сталинский террор, а экспертиза открывает путь к новым репрессиям.
Заключение
Обращения президента ЧРИ Аслана Масхадова к Европарламенту (газета «Правозащита», № 2 (59) апрель-май 2004 года)
Согласно вышеупомянутой публикации 26 февраля 2004 года парламент Европейского Союза принял декларацию, в которой официально признал сталинскую депортацию чеченского народа 23 февраля 1944 года актом геноцида. Европарламент также рекомендовал Европейскому Совету изучить план правительства ЧРИ по мирному разрешению нынешнего российско-чеченского военного конфликта утвержденного мной (А. Масхадовым).
Документы Европарламента не носят общеобязательного характера, они носят резолютивный (рекомендательный) характер, однако к положениям, в них содержащихся, необходимо относиться с вниманием. Официальное признание депортации возможно только в том случае, если данное положение дел будет озвучено на официальном уровне уполномоченными на то лицами или ведомствами. Поскольку документ Европейского Союза носят рекомендательный характер, следовательно не все, содержащиеся в них положения следует признавать безоговорочно. Кроме того, официального признания вышеупомянутой резолюции и подтверждения содержащихся в них положений Президентом РФ, Правительством РФ и другими ведомствами не было сделано.
Положения резолюции во многом носят субъективный характер и содержащиеся в ней данные следует подвергнуть тщательной проверке.
В статье говорится о «тотальной депортации» представителей так называемого чеченского народа (хотя известно, что на территории современной Чечни проживает несколько десятков разнородных тейпов), среди которых безусловно есть, представители чеченцев, следовательно общности, о единой народности едва ли может идти речь: вообще, термин «чеченский народ» некорректен ни политически, ни научно, это все равно, что говорить, к примеру, об индийцах или американцах; арабах или евреях; чеченцы – понятие собирательное, оно необходимо, клишировано в первую очередь для СМИ – О.Х.)
Что касается так называемой «тотальной» депортации, то подобное заявление следует с определенной долей осторожности подвергнуть сомнению, поскольку акт депортации осуществлялся согласно политической воле соответствующего руководства СССР, и в соответствии со сложившимися на тот момент историческими обстоятельствами и объективной необходимостью (например, следует принять во внимание тот факт, что в конце января 1941 года в ауле Хильда-Харой состоялось выступление против Советской власти. В этот период дезертирство чеченцев и ингушей из Красной Армии приняло массовый характер. Несмотря на ряд определенных заслуг перед Отчеством со стороны чеченцев, вайнахов, ингушей и др., в феврале 1944 года Чеченско-Ингушская АССР была ликвидирована, а ее коренное население (данные о его составе довольно неопределенны – О.О.Х) было обвинено в том, что многие «из чеченцев и ингушей, подстрекаемые чеченскими агентами добровольно присоединились к организованным чеченским формированиям и выступили с оружием в руках против Красной Армии (подробнее см. Скакунов Э.И. «Чеченский конфликт» Москва, 1999 год). Последствия обвинения были следующими – в результате войсковой операции, в которой участвовали 200 тысяч военнослужащих НКВД и красной Армии, была осуществлена депортация чеченцев и ингушей в Казахстан (400600 чел.) и Киргизию (88300 чел). В 1956 году депортированные народы были сняты с учета спецпоселений, а в январе 1957 года была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, получив даже территориальное приращение за счет соседних районов Ставропольского края (Наурский и Щелковской районы). На наш взгляд приведенные из официальных источников цифры, едва ли свидетельствуют о «тотальном» характере депортации. Важнее, скорее вопрос о владении определенным участком территории. Последнее обстоятельство, позволяет напомнить о том, что согласно практике международного и внутригосударственного права наиболее трудными для разрешения являются территориальные споры и конфликты. В конкретном случае следует обратить внимание на то обстоятельство, возвращаясь к предыстории проблемы, что положения спора о территории не обсуждались в судебном порядке и не были разрешены правовыми средствами (даже попытки не было осуществлено на государственном уровне, хотя совершенно очевидно, что правительство РФ пошло бы навстречу подобного рода предложениям об урегулирования спора), следовательно, обращение в международные органы с некомпетентными жалобами, носящие сугубо своекорыстную подоплеку, на государственную власть выглядят абсурдно и некорректно, поскольку не были до конца исчерпаны все возможные средства мирного и правового урегулирования спора, не говоря уже о соответствующей процедуре (то есть, подача иска со стороны Чечни ни в Конституционный Суд РФ, ни тем более в международные судебные органы не была осуществлена). Кроме того, к примеру, чеченцы-ауховцы лишились в Дагестане своего национального района, у ингушей отняли в пользу Северной Осетии пригородный район (что составляет 40 процентов территории исторической Ингушетии). Попытка в 1991 году Дудаевым в порядке одностороннего заявления заявить о «суверенном государстве Чечне» потерпела поражение, поскольку одностороннее политическое заявление, без признания его на международном уровне в разных формах, не носит политической силы. Более того, ни одно государство не признало «суверенное государство Чечню» ни де факто, ни тем более де юре (это касается даже тех государств, которые вероятно заинтересованы в данном регионе, а таким признанием многие могли бы добиться своих целей, если бы они были бы действительно поставлены перед тем или иным государством. В заключении относительно факта депортации чеченского народа, то следовало бы указать автору статьи на обстоятельство, что акт депортации в настоящее время и согласно УК РФ (в ред. 1996 г., с изменениями и дополнениями 1999-2001 г.) подпадает под действие статьи 356 «Применение запрещенных средств и методов ведения войны»,то есть автор статьи еще раз фактически обвиняет официальные власти в совершении преступления против населения, проживающего на одной из государственных территорий, находящейся в составе Российской Федерации. Следовательно, в связи с этим, чеченский народ и его официальные представители вполне могли бы подать иск с требованием удовлетворить его, чего до настоящего момента сделано не было, по всей видимости ввиду недостаточности фактического материала и отсутствия политической воли, а ввиду отсутствия намерений решать проблему, руководствуясь правовыми средствами и методами. Следует также обратить внимание, что акт депортации был проведен 1944 году. Согласно УК РФ 1960 года и базовым документам, соответствующего периода времени, автору статьи следовало бы обратить внимание также и на то обстоятельство, к примеру, что депортации с 1928 г. Подвергались также и представители так называемых «кулаков» и иных категорий населения, что соответствовало политике национализации, осуществляемой в целях реализации интересов государства того периода времени. Таким образом, ввиду обстоятельств присущих определенному периоду времени, наверное, не следовало бы особо акцентировать внимание на акте именно чеченской депортации.
Чеченский конфликт, относительно принадлежности определенной территории, не носит международного характера, а является исключительно внутригосударственным вооруженным конфликтом, следовательно решение данной проблемы, в силу того, что за Чечней пока сохраняется статус «республики», возможно только согласно положениям внутригосударственного (уголовного и конституционного) права, что предполагает в свою очередь, до обращения в компетентные международные органы и структуры, решать создавшуюся проблему всеми имеющимися в распоряжении способами и средствами, согласно внутреннему праву с применение принципов «добросовестного выполнения принятых на себя обязательств».
Следует обратить внимание на признание автором Обращения «400-летнего вооруженного противостояния между чеченцами и русскими». Совершенно очевидно, что автор пытается оправдать действия последних лет чеченских бандформирований на территории РФ, но данная ссылка на «законность» такого рода действий безосновательна, поскольку общеизвестно, что агрессия, развязывание войны, ее пропаганда, незаконное применение вооруженной силы, наемничество, организация бандформирований, запрещены и подлежат наказанию, согласно нормам действующего международного права (за исключением индивидуальной и коллективной самообороны, санкций, отражения акта агрессии); что касается норм внутригосударственного права, то они, в частности запрещают пропаганду и ведение военных действий и осуществление мер и акций, направленных против государственного режима (пропаганда, осуждение, сепаратизм), незаконное применение вооруженных сил, организация бандформирований, наемничество. То есть, события, происходящие в Чечне, противоправны, действия субъектов, поддерживающих подобную политику, преступны и носят очевидный антиконституционный характер. Следует подчеркнуть, что правонарушение, даже повторяющееся многократно не может стать нормой права, следовательно, ссылка на «давность» вооруженного конфликта неуместна и политически некорректна. Она не может служить основанием для призыва к продолжению подобных действий «до победного конца» фактически противозаконна и носит характер призыва к продолжению военных действий. (ст. 353 «Планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, УК РФ).
Весьма сомнительна ссылка на движение «Чеченского Сопротивления», поскольку статус этого движения не совсем ясен и очевиден; кроме того, его члены не представлены в ряде международных организаций (в первую очередь в ООН). Данное движение народов и наций, борющихся за свое самоопределение, (необходимый статус признания такового в качестве субъекта международного права наравне с государствами и международными межправительственными организациями, обладающими правами, обязанностями, дееспособностью и деликтоспособностью). Более того, самоопределение не предполагает сецессии (отделения), а запрета на приобретение статуса республики с соответствующими правами и обязанностями со стороны российских властей не существует. Следовательно, совершенно очевидно, что никто не запрещает и не ущемляет права «чеченского» народа на самоопределение и попытка обвинения официальных властей безосновательна и возможно, носит провокационный характер.
Весьма сомнителен термин «российская оккупация». Создается впечатление, что автор Обращения пытается обвинить российские власти в незаконном владении территории и осуществлении в ее рамках противозаконного режима (оккупации). Однако согласно историческим данным и картографическому анализу, указанная территория последовательно является собственностью РФ как правопреемницы СССР И Российской империи. Следовательно, обвинение официальных российских властей в « оккупационной политике» противозаконно и безосновательно.
Сомнителен тезис относительно использования Чечни в качестве своеобразного полигона для «испытания террористических методов, разрабатываемых ФСБ». Подобное заявление носит диффамационный и дискредитирующий характер, направленный против государственных правоохранительных структур.
В Обращении содержится призыв к мировой общественности противостоять всеми способами против политики РФ в указанном регионе: «мировое сообщество совершенно спокойно наблюдает за целенаправленным и планомерным убийством целого народа и не имеет даже малейшего желания каким—либо образом воздействовать на это преступное безумие кремлевского режима». В этом пассаже содержится открытое обвинение государственного строя и призыв к развязыванию агрессивной войны с якобы нелегитимным, антиобщественным и недемократическим режимом.
Характеристики типа «тотальный российский террор», продолжающийся «геноцид чеченского народа», обвинение в том, что «центром международного терроризма является Кремль», «полчища российских оккупантов» определенно квалифицируются как порочащие государственный строй и представителей государственной власти и структур и могут расцениваться как призыв к свержению конституционного строя государства.
В заключение заметим относительно владения территорией, что за давностью лет вряд ли уместна апелляция к факту давности проживания на этой территории; поскольку, к примеру заявления о территориальных притязаниях или возврату территорий, обоснованных только лишь сомнительной «приобретательской давностью» в отсутствие договорных документов с прилагающимися к ним картами (согласно историческому моменту), неуместна.
Относительно Обращения Закаева А. к российскому народу, опубликованному в той же газете, следует обратить внимание на очевидно публично порочащие власть и российские структуры положения данного документа, подозревающего их в пособничестве государственному и международному терроризму» «можно много спорить о том, кто несет ответственность за трагедию на Дубровке…российский народ должен избавиться от людей, для которых мир означает потерю власти, а возможно, и скамью подсудимых. До тех пор, пока они в Кремле, в Чечне и России будет литься кровь…Владимир Путин не оставил чеченцам выбора, но у вас он есть, вы еще можете выбрать мир, проголосовав против Путина в марте 2004 года». В данном тексте содержится открытый призыв к свержению государственной власти, определенно прослеживается призыв к срыву демократических президентских выборов, прошедших в марте 2004 года. Особо следует обратить внимание на выделенный отрывок текста: «российский народ должен избавиться…», - согласно лингвистическому анализу глагол «должен» указывает на крайнюю необходимость и достижение цели любыми средствами» (в нашем случае) избавиться или свергнуть государственный режим. Данный призыв опять можно квалифицировать как призыв к государственному перевороту и свержению государственной власти.
Таким образом, публикация данной статьи, а также ее содержание совершенно очевидно подпадает под действие соответствующих статей УК РФ в ред. 1996 г., с изменениями и дополнениями и должно повлечь определенную уголовно-правовую ответственность согласно статьям: 130 УК РФ «Оскорбление» (часть 2, «оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующееся произведении или средствах массовой информации»), статья 279 «Вооруженный мятеж» (организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя РФ либо территориальной целостности); статья 280 «публичные призывы к насильственному изменению государственного строя РФ» ч.1 (публичные призывы к насильственному захвату государственной власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя РФ, часть 2 те же деяния с использованием СМИ), возможно, ст. 281 «Диверсия» (но потребуется расширительное толкование), а также ст. 282 «Возбуждение расовой, национальной или религиозной вражды» часть 1. следует обратить внимание, что СМИ РФ не проводят подобных акций в отношении Чечни и ее населения, а именно и в частности не распространяют порочащих сведений относительно «чеченцев» », - О.Х. к ст. 139 «Оскорбление представителя власти»; ст. 353 «Планирование, подготовка развязывание или ведение агрессивной войны»; ст. 354 «Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны» часть 2.
Д.и.н., к.ю.н профессор академии военных наук ГШ РФ
зав. кафедрой мировой политики и международного права ННГУ
Хохлышева О.О.
