28 марта 2024, четверг, 13:24
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

03 марта 2005, 09:09

“Лично мне хочется жить в свободном государстве”

Речь адвоката Анны Ставицкой

Ваша честь!!! Уважаемые участники процесса!!!!

Красной нитью в этом процессе проходит тема искусства – что такое искусство, что является искусством и как оно может воздействовать на человека, может ли искусство вызывать эмоции, например, шокировать, может ли искусство заставлять задумываться и поднимать проблемы, которые существует в обществе и вообще, можно ли к искусству относить то, что сейчас называется актуальным, или искусством является только то, что относится к, так называемому, традиционному искусству.

Лично мне от таких вопросов становится очень и очень тоскливо, так как все это безумно напоминает дело композиторов-формалистов.

В 1948 году состоялось совещание деятелей советской музыки под председательством члена Политбюро Жданова, который в присутствии гениального композитора – Шостаковича, напомнил мнение ЦК о его музыке, в частности об опере “Леди Макбет Мценского уезда” – “…все это грубо, примитивно, вульгарно. Музыка крякает, ухает, пыхтит…зачатки музыкальной фразы тонут в грохоте, скрежете и визге…”. Потом, под угодливый смех присутствующих, Жданов сравнил произведения таких гениев как Шостаковича, Прокофьева со звуками бормашины и музыкальной душегубкой, а затем призвал композиторов “писать музыку красивую и изящную”. К слову сказать, Шостакович с тех пор не мог выносить слово – изящное.

Но на этом все не закончилось. По результатам совещания было вынесено постановление о борьбе с формализмом в музыке. В формализме обвинялись такие величайшие композиторы, как Шостакович, Прокофьев, Хачатурян. В резолютивной части постановлении было написано – “осудить формалистическое направление в советской музыке, как антинародное и ведущее на деле к ликвидации музыки. Призвать советских композиторов проникнуться сознанием высоких запросов, которые предъявляет советский народ к музыкальному творчеству”. При этом, некоторые представители советского народа, осуждая композиторов-формалистов, писали в разные инстанции возмущенные письма и призывали композиторов писать близкую народу музыку.

По-моему сходство постановления 1948 г, и нынешнего процесса настолько очевидно, что становится даже немного страшновато от того, что общество движется не вперед, а назад, пытаясь наступить на те же грабли.

И в том и в этом деле есть “обвиняемые” (я имею в виду не с юридической точки зрения, а с общечеловеческой) – это люди искусства, и “обвинители”, со стороны государства – в те времена – партия, в нынешние – прокуратура и со стороны представителей народа – тогда некоторые представители советского народа, сейчас люди, которые называют себя верующими.

Общее и страшное в этих делах то, что “обвинители”, зачастую малообразованные и тенденциозные люди, пытаются посягнуть на вечное и незыблемое – на искусство, и более того, навязать свое видение того, что красиво и прекрасно.

Общее в этих делах и то, что “обвинители”, настолько охвачены страстью обвинения и разрушения, что вместо того, чтобы остановиться и подумать, все им непонятное автоматически причисляют к опасному и враждебному.

Тогда музыку Шостаковича и Прокофьева сравнивали со звуками бормашины, а сейчас произведения Косолапова, Зражевской, Кулика, Виноградова сравнивают с дешевкой, ширпотребом и никому не нужной грязью, которую способен сделать любой человек. Только все эти люди почему-то не задумываются над одним простым вопросом – а почему до этих художников никто подобного не сделал?! Ответ прост – да потому, что не далеко все это могут сделать, а только избранные. “Черный квадрат” Малевича, тоже может нарисовать каждый, но до него никто такой картины не написал, а значит, она уникальна уже в силу своей неординарности и единственности и никто не имеет права эту картину резать и заливать краской, только потому, что она не понятна и не нравится.

Все это я говорю для того, чтобы показать, что подобное уже было, и примеров можно приводить много. И если “обвинители” на короткое время и одерживали свою условную победу, то рано или поздно история все расставляет на свои места. Ни Жданова, ни тех деятелей, которые так упорно травили гениев, никто не помнит и не вспоминает, а вот Шостаковича, Прокофьева и Хачатуряна знают во всем мире и преклоняются перед ними.

Я уверена, что в свое время и в этом деле все будет расставлено по своим местам.

Правда, цена таких дел очень велика – дело композиторов привело к тому, что практически лет на 10 они были вычеркнуты из музыкальной жизни, их произведения нигде не исполнялись, а их самих никуда не приглашали. Прокофьев это не выдержал и через 5 лет умер, а Шостакович за это время приобрел кучу заболеваний и глубокую душевную рану.

Цена нашего дела – такова, что непонятые художники просто-напросто уедут туда, где их понимают, а именно заграницу, что еще на несколько десятков лет отбросит нашу страну назад в плане развития современного направления в искусстве, которое уже во всем мире признано и почитается. Возможно, многие и скажут: “ Туда им и дорога, не больно то они здесь и нужны”. В нашей стране, к сожалению, очень любят разбрасываться талантами, а потом долго сожалеть об этом. Может быть, поэтому наша страна и стала, как назвала ее, кажется, специалист Деготь – провинциальной. Лично мне не хочется, чтобы так было, думаю, что многие меня в этом поддержат.

Поэтому очень и очень важно, разбираясь в этом деле, помнить об очень простой вещи – непонятное - вовсе не означает - опасное. Просто для того, чтобы понять, надо немного подумать и сразу все встанет на свои места.

Возможно, если бы те люди, которые разгромили выставку и выдвигали обвинение, руководствовались этим простым правилом, то и уголовного дела не было бы.

Но, к сожалению, уголовное дело есть, обвиняются конкретные люди, поэтому мне ничего не остается, как проанализировать юридическую составляющую этого процесса, которая не менее интересна и захватывающа, чем эмоциональная сторона дела.

В самом начале судебного заседания, защита выразила свое отношение к предъявленному обвинению. В своей речи я говорила о том, что обвинение вызывает у меня недоумение и с точки зрения внешнего выражения и с точки зрения внутреннего содержания. И вот мы подошли к окончательному этапу судебного разбирательства, проделав довольно большую работу, но, лично я, так и осталась в недоумении и от самого обвинения и от представленных стороной обвинения доказательств.

В судебном заседании мы узнали много различной и очень интересной информации, но только вся эта информация не дает ответа на самый главный вопрос – какие именно действия подсудимых, в частности Василовской, являются преступными и укладываются в диспозицию ст. 282 УК РФ.

И я так говорю не потому, что я адвокат Василовской, и моей задачей является защита ее любыми законными способами. Я так говорю, потому что я юрист. А меня, как юриста, учили, что обвинение должно не провозглашать виновность какого-либо человека, а должно быть понятно, конкретно и содержать достаточные, достоверные и допустимые доказательства того, что лицо совершило преступные действия.

Я с самого начала была убеждена в полной невиновности Василовской, и сейчас попытаюсь свою позицию донести до суда.

Когда я прочитала обвинительное заключение, то я, честно сказать, не сразу поняла, в чем же конкретно состоят претензии следствия.

Но если попытаться, все изложенное в обвинительном заключении привести к единому знаменателю, то получается, что Василовскую обвиняют в том, что она, действуя во исполнение общего преступного замысла и согласно ранее оговоренной роли, являясь в силу трудового договора руководителем группы организации выставок музея, используя свои служебные полномочия, произвела отбор экспонатов для размещения на экспозиции выставки “ Осторожно религия!” и обеспечила оказание технической поддержки при ее проведении путем развешивания экспонатов и изготовления рекламных афиш силами работников музея. Публичная демонстрация экспонатов в музее возбудила ненависть и вражду, а также унизила национальное достоинство большого числа верующих в связи с их принадлежностью к христианской религии, в особенности к православному христианству и Русской Православной Церкви. Из изложенного сторона обвинения делает вывод, что Василовская совершила преступление, предусмотренное п. “б” ч.2 ст.282 УК РФ в новой редакции, которая действует с 16 декабря 2003г.

Прежде чем остановиться на внутреннем содержании обвинения и оценке доказательств, я считаю необходимым дать анализ чисто юридической стороне вопроса, а именно тому, возможно ли было изначально обвинять Василовскую в том, в чем ее обвинили, даже не касаясь вопроса вины.

Как я уже и сказала, Василовскую обвиняют по ч. 2 ст.282 УК РФ в новой редакции, несмотря на то, что выставка, которая ставится Василовской в вину, была проведена в январе 2003 г., т.е. когда действовала другая редакция ст.282 УК РФ.

Логика стороны обвинения здесь довольна простая – санкция ст. 282 УК РФ в новой редакции более гуманная, так как ч. 2 не имеет нижнего предела наказания.

Однако логика стороны обвинения должна быть не простой, а основываться на законе. Ст.10 УПК РФ указывает, что уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, обратной силы не имеет. Более того, из ст. 7 Европейской Конвенции о защите прав человек и основных свобод прямо следует, что никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или бездействия, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не является уголовным преступлением.

Что же мы видим в данном деле – Василовской предъявляется обвинение в совершении действий, которые на момент инкриминируемых Василовской деяний, не были предусмотрены уголовным законом.

Василовскую обвиняют в том, что своими действиями она возбудила ненависть.

Однако ст.282 УК РФ, которая действовала на момент возбуждения этого уголовного дела, не предусматривала ответственность за возбуждение ненависти, а значит, закон не считал подобные действия преступными. И нравится это стороне обвинения или нет, но, если в законе появляется новое составляющее объективной стороны, то тем самым устанавливается преступность нового деяния. Поэтому не только осудить, но даже и обвинить Василовскую в совершении действий, которые закон не относил к преступным, невозможно, так как это прямо нарушает и российское и международное законодательство.

Василовскую обвиняют также в том, что она унизила национальное достоинство большого числа верующих в связи с их принадлежностью к христианской религии.

Вот здесь сторона обвинения вообще запуталась в формулировках и, предъявляя обвинение по ст. 282 УК РФ в новой редакции, почему – то провела своеобразный синтез двух разных редакций этой статьи и предъявила обвинение в действиях, которые не предусмотрены ни новой, ни старой редакцией.

Поясню свою мысль.

Статья 282 УК РФ, действовавшая на момент возбуждения этого уголовного дела, предусматривала ответственность за унижение национального достоинства. При этом, закон не предусматривал ответственности за унижение национального достоинства по какому-либо признаку, в том числе и по признаку отношения к религии.

Статья 282 УК РФ, которая действует на сегодняшний момент, считает преступными действия, направленные на унижение достоинства человека или группы лиц по признакам национальности, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе.

Вполне очевидно, что две разные редакции предусматривают ответственность за разные действия, при этом редакция, которая действует на сегодняшний день, устанавливает преступность нового деяния, которое ранее преступным не считалось, так как ранее за унижение достоинства по признаку отношения к религии ответственности не существовало.

Поэтому, в любом случае, Василовская не может привлекаться к ответственности за унижение достоинства группы лиц по признаку их отношения к религии.

Что касается новой редакции, то закон фактически разделяет – унижение достоинства человека или группы лиц по определенным признакам и унижение достоинства в связи с принадлежностью к какой-либо социальной группе. И если законодатель разделяет два этих понятия, то стороне обвинения никак нельзя их смешивать и предъявлять обвинение за унижение достоинства не по признаку отношения к религии, а в связи с принадлежностью к религии, так как закон подобной ответственности не предусматривает. Обвинение может быть предъявлено только в рамках той формулировки, которая имеется в законе и никак иначе. Свободная трактовка недопустима.

Если же вчитаться в то обвинения, которое предъявлено Василовской, то ее обвиняют в унижении национального достоинства большого числа верующих в связи с их принадлежностью к христианской религии. Но как я уже сказала, такая формулировка не предусмотрена ни старой, ни новой редакцией ст. 282 УК РФ, а посему Василовская не может быть привлечена к ответственности за те действия, которые законом не предусмотрены.

В противном случае, привлечение Василовской к ответственности в таком случае, будет явно противоречить ст. 7 Европейской Конвенции.

Что касается обвинения в возбуждении вражды в связи с принадлежностью к христианской религии, то, как я уже сказала, статья 282 УК РФ в новой редакции не предусматривает ответственности за подобные действия. По этой статье можно привлекать к ответственности за возбуждение вражды не в связи с принадлежностью к религии, а по признаку отношения к религии и как я уже сказала, если закон различает два этих понятия, то они не являются тождественными.

Таким образом, даже если это дело рассматривать исключительно с точки зрения формальной буквы закона, то по делу не может быть вынесено никакого другого решения, кроме оправдательного приговора.

И на этом можно было, собственно говоря, и закончить свою речь. Но и Василовская, и Самодуров, и Михальчук невиновны не только и не столько потому, что их обвиняют в совершении несуществующих преступлений, а потому, что сами по себе их действия не преступны, так как ничего криминального в выставке не было и быть не могло. Более того, обвинение не представило ни одного доказательства, которое бы подтверждало даже выдвинутое ими несуществующее обвинение.

Художница Зражевская, в судебном заседания, выразила мысль, которая, на мой взгляд, является ключом к пониманию этого дела. Она сказала: “Искусство – это область человеческой деятельности, которая стоит отдельно от всей другой человеческой деятельности. Искусство направлено на вызывание эмоций. Художник не может никого оскорбить, он не побуждает к действию, он направлен на то, чтобы человек подумал, если, конечно, человек хочет и может думать”.

Очень верная и емкая мысль. Безусловно, искусство направлено на то, чтобы затронуть душу человека, зародить эмоции. Эмоции могут быть самые разные, это может быть и восхищение, это может быть и недоумение, это могут быть и слезы, и радость, и счастье, и даже шок. Например, 7 симфония Шостаковича вызывает во мне бурю эмоций, это и шок, от той надрывности и силы внутренних переживаний композитора, которые позволили написать столь мощное произведение, это и восхищение этой испепеляющей мощностью, это и слезы от той картины, которая рисуется в воображении, когда слышишь эту гениальную музыку. Возможно, что фашистов и оскорбляла и оскорбляет эта симфония, потому как в ней затронута тема войны и фашизма, но идея Шостаковича была в музыкальном произведении показать ужас войны. Но оскорбление – это тоже своего рода эмоции. А как я уже сказала, искусство без эмоций не возможно, если искусство не вызывает эмоции, то это мертвое искусство. Более того, одно и тоже произведение может вызвать совершенно разные эмоции у разных людей. Нет каких-либо стандартов и клише в искусстве, иначе это было бы не интересно. Как сказал Кулик: “Если в моем произведении разные люди будут видеть одно и тоже и если у произведения будет только одна трактовка, то это будет для меня самым ужасным”.

И вот здесь как раз вступает другая часть человека – это способность мыслить и думать. Если человек изначально настроен на отсутствие мысли, то чтобы художник не предпринимал, чтобы не хотел донести, он наткнется на стену непонимания и отчуждения.

Но это – проблемы вовсе не художника, а того человека, который не хочет или не способен воспринимать и задумываться. Все искусство построено на субъективном восприятии. Все люди разные, у каждого свое мировоззрение, мироощущение, образование, внутренняя культура, то есть то, на чем человек и основывает свое восприятие мира. Невозможно подогнать всех под одну гребенку и создать произведение, которое всеми будет восприниматься одинаково. Как говорил Тютчев: “ Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется”. Одни будут в полном восхищении, а другие в полном разочаровании отвернутся и уйдут.

Исходя уже только из таких рассуждений никакая ни художественная выставка, ни музыкальное произведение, ни что - либо другое, что является искусством, исходя из своей сути, не может быть преступной, так как у искусства совершенно другие цели.

Единственное, что можно сказать в противовес моим рассуждениям – это, что может искусство и не преступно, а вот выставка “ Осторожно, религия!”- преступна, так как, представленные на ней экспонаты искусством не являются.

Но так в судебном заседании заявляют либо те, кто выставку разгромил и их почитатели либо специалисты, вызванные стороной обвинения, которые не являются специалистами в области современного искусства, более того, являются ярыми противниками этого искусства.

Главный тезис этих людей состоит в том, что с одной стороны, представленные экспонаты – это ширпотреб, который может сделать каждый, что это не эстетично и не красиво, с другой стороны – в этих экспонатах использованы религиозные символы, что недопустимо, так как эти символы принадлежат только церкви и их использование в таком виде – святотатство и кощунство.

Ничего другого от этих людей ожидать не приходится, так как одни, как я уже сказала, выставку разгромили, и для оправдания своих действий будут выдвигать и не такие версии, а другие, хотя и относятся к деятелям искусства, но современное искусство терпеть не могут. Например, вызванный стороной обвинения специалист Ямщиков пояснил, что концептуальное искусство разрушает основы мирового сознания, оно антипродуктивно и не является искусством. Специалист Калашников также не признает за современным искусством статус искусства и относит его к художественной публицистике.

Именно поэтому, к заявлениям этих людей надо подходить с точки зрения их необъективности. На необъективном мнении нельзя построить верные выводы, такие выводы всегда будут порочны.

В судебное заседание защитой были приглашены специалисты, которые действительно являются специалистами в области актуального искусства, имеют звания, степени и различные научные работы в области этого искусства. Глубокие познания специалистов не вызвали ни у кого сомнения.

Все они с убежденностью пояснили, что художники, которые представили свои работы на выставку “Осторожно религия!” являются известными почитаемыми в своей области художниками и что их произведения, однозначно являются произведениями искусства. Более того, довольно подробно было разъяснено, что художники могут использовать в своих работах сакральные символы, что сами символы становятся уже не символами как таковыми и частью художественного произведения, что во все времена художники использовали сакральные символы и что никто не может художника лишить права этими символами пользоваться.

Нравится это кому-то или нет, но работы, которые были на выставке – произведения искусства.

Как я уже сказала, искусство, по определению, преступным быть не может!!!

В судебном заседании, допрошенные художники рассказали, какой именно смысл они вкладывали в свои работы и что этот смысл ничего общего не имеет с разжиганием вражды или ненависти на религиозной почве.

Выставка не существует без работ. Нет работ, нет и выставки. Тот смысл, который заложен в отдельных работах и составляет смысл всей выставки. Не может быть работы про одно, а выставка, в которой эти работы представлены, про другое. Поэтому, если сами по себе работы, из которых и складывалась выставка, не несли в себе никакой вражды, а это признает и сама сторона обвинения, так как не предъявляет претензии ни к художникам, ни к работам, то и сама выставка в целом не может содержать в себе криминала. Иное толкование – абсурдно.

Для того, чтобы понять, что выставка не является преступлением, надо руководствоваться обычной логикой, подкрепленной существующим законодательством.

Россия является светским государством. А это означает, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной. Более того, в России гарантируется свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

В связи с этими конституционными нормами, художники имели полное право в своих произведениях высказываться на тему религии, а сотрудники музея организовывать выставку на тему религии и выставлять работы художников на эту тему в пространстве музея.

Если работы художников кого-то и оскорбили, то это не является основанием для преследования организаторов выставки в уголовном порядке.

Во-первых, оскорбление – это субъективная эмоция, кого-то работы оскорбили, а кого-то нет. Это вовсе не означает, что в угоду одним, надо пренебрегать правами других воспринимать и задумываться над произведениями современных художников на тему религии. Во-вторых, Федеральный закон “О свободе совести и о религиозных объединениях” запрещает “проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания (ст.6 п.6)”.

Музей имени Сахарова не является объектом религиозного почитания и не находится в непосредственной близи таких объектов, а посему организаторы выставки имели полное право на ее проведение.

Все эти измышления о теме искусства и о конституционных правах приводят к одному выводу - в этом деле отсутствует само событие преступления. Да, выставка “Осторожно религия!” была, но криминального характера она не носила, что также свидетельствует о том, что по этому делу может быть вынесен только оправдательный приговор.

Теперь я хочу немного остановиться на анализе, представленных обвинением доказательств.

Больше всего меня, конечно, поражает в этом деле, что главными свидетелями обвинения выступают люди, которые разгромили выставку.

Эти люди называют себя оскорбленными верующими. В судебном заседании они живописали, насколько выставка потрясла их религиозное сознание.

Но, лично я, никак не могу понять, как люди, которые называют себя верующими и считают себя глубоко оскорбленными, сами, своими действиями могут оскорблять христианство и нарушать основные заповеди.

В судебном заседании с очевидностью было установлено, что все они просто напросто лгали, а также нарушили христианскую заповедь – непротивление злу насилия. Если они считают, что выставка – это зло, то они не могли это зло остановить насилием, они, как верующие, должны были использовать другие средства.

Каждый из них свидетельствовал в суде о том, как один, без своих знакомых пришел на выставку, довольно долго изучал экспонаты и был глубоко оскорблен увиденным.

Однако из показаний свидетеля Холиной, смотрительницы зала, следует совершенно другая картина. Все эти взрослые мужчины, вместе пришли в музей и, не пробыв в зале и 5 минут, стали крушить все на своем пути, используя принесенные с собой средства.

Получается, что эти “герои” заранее договорились наведаться в музей с определенной целью – разгромить выставку и захватили с собой для этого подручные средства.

Показания Холиной полностью подтверждается постановлением следствия о прекращении дела в отношении этих мужчин, в котором детально описаны их действия, в том числе и то, как они заранее договорились о разгроме выставки и как, подбадривая друг друга, выставку разгромили. Постановление ими обжаловано не было, из чего следует, что никто не был против изложенных в постановлении фактов.

Показания Холиной и оглашенное постановление полностью опровергают и показания этих главных свидетелей обвинения и позицию обвинения о том, что выставка возбудила вражду, ненависть и кого-то оскорбила.

Оскорбиться выставкой за 5 минут невозможно, так как за такой короткий промежуток времени невозможно не то, чтобы детально изучить все экспонаты и задуматься над их смыслом, но и даже бегло осмотреть все экспонаты.

Здесь не было оскорбления, здесь было желание оскорбиться и совершить погром.

Я, конечно, извиняюсь, но это лишь проблема самих этих людей, а не организаторов выставки. Предугадать заранее, что возникнет группа воинствующих граждан, невозможно. Это больше из области предсказаний, а не из области реальной жизни.

Как я уже сказала, за те 5 минут, в течение которых главные свидетели обвинения воспринимали саму выставку, невозможно сложить четкое представление о смысле выставки. После того, как выставку разгромили, она перестала существовать, и больше ее никто целиком не видел, а видел только отдельные экспонаты. Возбудить же ненависть и вражду несуществующей выставкой, невозможно.

В связи с тем, что в суде была установлена недостоверность показаний свидетелей Люкшина, Смахтина, Сергеева и других, эти показания не могут быть положены в основу обвинения.

Также мне не понятен двойной стандарт в оценке действий этих мужчин и художников. Использование художниками сакральных символов в своих произведениях считают кощунственными, а замазывание лика Христа краской, надпись “Гады” на окладе иконы и растаптывание оклада иконы ногами, т.е. действительное осквернение религиозных символов мужчинами, которые разгромили выставку, кощунством не считают, и даже приписывают к геройству.

Но если само использование религиозных символов обвинением признается кощунственным, то уж замазывание этих символов краской – это сверх кощунство.

Такой двойной подход к одной и той же проблеме явно свидетельствует об отсутствии объективности у обвинения.

Следующим доказательством обвинения являются тома писем возмущенных верующих, а также показания священников.

Все эти письма и показания очень напоминают мне события, связанные с присуждением Пастернаку нобелевской премии за роман “Доктор Живаго”. Что тут началось!!! Пастернака обливали помоями с каким-то упоением, а отклики людей в газетах и инстанциях начинались так: “Я Пастернака не читал…”, но, тем не менее, все они критиковали непрочитанный роман, но, главное, требовали публично осудить писателя.

Ну, все как у нас в процессе. Все эти люди, которые написали письма в прокуратуру и приходили в суд давать показания, критиковали выставку и требовали привлечь подсудимых к ответственности, саму выставку не видели.

Что тут скажешь!!!!! Как можно оскорбиться тем, что не видел и высказываться в отношении того, что лично не воспринимал.

Именно с этой точки зрения и необходимо оценивать эти доказательства обвинения.

Следующее доказательство, которое представляет обвинение – это заключение экспертов.

Довольно интересный документ, но с точки зрения доказательства не выдерживает критики.

Как всем известно, экспертиза назначается в том случае, когда требуются специальные познания. При этом в качестве экспертов могут выступать только те лица, которые обладают специальными познаниями в той области, в какой экспертиза назначается.

Эксперт Энеева в судебном заседании пояснила, что последние 10 лет не занималась современным искусством, а последний раз на выставке современного искусства была только в 1993 г.. Кроме того, из ее показаний явственно было видно, что она не только не занимается современным искусством, но и не любит его. При таких обстоятельствах, эксперт, конечно же, не могла дать объективное заключение.

Специалисты, приглашенные защитой, не знают ни работ экспертов, привлеченных прокуратурой, в области актуального искусства, ни самих этих экспертов, как специалистов в это области.

Специалист Деготь пояснила, что существует так называемый рейтинг среди искусствоведов. Среди этого рейтинга, даже на самом последнем месте нет ни одного из экспертов, проводивших экспертизу.

Специалисты искренне недоумевали, почему их, действительных специалистов не пригласили принимать участие в экспертизе, а тех людей, которые далеки от актуального искусства, пригласили. Все пришли к единому выводу, что экспертиза тенденциозна и сделана не низком профессиональном уровне.

О тенденциозности экспертизы и ее низком профессиональном уровне может сказать даже один пример. Думаю, что все помнят Веру Сажину и ее работу, которая не имеет никакого отношения ни к христианству вообще, ни к православию в частности. Эта работа связана исключительно с религией шаманов. Однако в экспертизе написано, что, оказывается, в этой милой и доброй работе используется прием обусловливания половым стимулом, а социальная функция работы – дехристианизация.

Таким образом, в судебном заседании было установлено, что те эксперты, которые проводили экспертизу, не являются специалистами в сфере актуального искусства, тенденциозны, а посему давать заключение в той области, где они не обладают специальными познаниями, эксперты не могли.

Кроме того, вызванные защитой специалисты показали, что использованные экспертами методы нельзя было применять для экспертизы в области актуального искусства. А Эксперт Энеева вообще пояснила, что при производстве экспертизы никакими методами они не пользовались и вписали методы по просьбе прокуратуры, уже после того, как текст экспертизы был готов. Это, безусловно, является нарушением УПК РФ, в частности ст.204.

Кроме того, эксперты вышли за пределы своих полномочий, так как довольно большую часть экспертизы посвятили исследованию правовых вопросов, а это является исключительной прерогативой суда.

Очевидно, что подобная экспертиза не может быть положена в основу обвинения.

Анализ, представленных обвинением доказательств говорит о том, что во-первых, они не могут быть положены в основу обвинения в силу их порочности, а во-вторых, ни одно из этих доказательств не доказывает, что организаторы выставки “Осторожно религия!” возбудили ненависть, вражду или унизили группу лиц по признакам отношения к религии.

В судебном заседании довольно много было ссылок на Европейскую Конвенцию. Очень похвально, что сторона обвинения в своей деятельности использует и нормы международного права, но прочтение одного решения Европейского Суда, да еще и неправильно истолкованного, вовсе не означает, что в этом деле не имеется нарушений Европейской Конвенции и в частности ст.10.

Структура ст.10 аналогична структуре ст.8,9, и 11. Все эти статьи в первой части провозглашают какое-то из основных прав человека, а в остальных определяют возможные ограничения на осуществление этих прав.

Практика Европейского Суда выработала определенную схему доказывания нарушения ст. 10 Конвенции.

Необходимо установить,

Во-первых, стоит ли вопрос о выражении мнения в том смысле, который придает Конвенция;

Во-вторых, имеет ли место вмешательство со стороны государства;

В-третьих, предусмотрено ли такое вмешательство законом в том понимании закона, которое принято в Конвенции;

В-четвертых, преследовало ли это вмешательство предусмотренную правомерную цель, и было ли это вмешательство необходимым в демократическом обществе.

Я не буду подробно останавливаться на подробном доказывании всех этих составляющих. Я непременно это сделаю в том случае, если будет необходимость писать жалобу в Европейский Суд.

Европейский Суд довольно широко трактует понятие “ выражения мнения”. Суд считает, что понятие выражения мнения применимо не только к любым словам, написанным или произнесенным устно, но и к живописи (дело Мюллер и другие против Швейцарии 1988 г), к кино, к радио – и телевизионным передачам.

В нашем деле художники выражали свое мнение посредством живописи, а организаторы выставки это мнение поддержали и выставили в музее, что, безусловно, означает, что в данном случае имеет место – выражения мнения.

Под вмешательством Суд понимает ограничения, которые накладываются государственными органами на свободу выражения. В отношении организаторов было возбуждено уголовное дело именно в связи с проведением выставки, а, значит, вмешательство имело место.

Ограничения свободы выражения – независимо от того, какую форму они принимают – должны быть предусмотрены законом. В соответствии с точкой зрения Суда, это означает, что любое ограничение должно соответствовать двум требованиям, а именно точности и доступности, т.е. положения внутреннего права, которые накладывают ограничения, должны быть общедоступны, и сформулированы так, чтобы человек мог предвидеть, какие именно последствия может повлечь за собой выражение им своего мнения.

В России закон, который ограничивает право на выражение своего мнения общедоступен, здесь спора нет. Что касается точности, то в самом начале я говорила о том, что подсудимых фактически привлекают к ответственности, на основании несуществующих норм закона. А тот факт, что возникает подобная путаница, говорит о том, что закон в данном случае недостаточно точен.

Далее, как я и говорила, любое вмешательство должно преследовать законную цель.

Представляется, что такое вмешательство, которое выражается в ограничении прав лица выражать свое мнение посредством живописи нельзя признать преследующим законные цели.

  • нельзя признать, что ограничения были сделаны в интересах государственной безопасности и территориальной целостности, так как выставка никоим образом не нарушала ни то, ни другое.
  • Нельзя признать, что ограничения были сделаны в интересах общественного спокойствий, наоборот, возбуждение этого уголовного дела повлекло за собой массу протестов и возмущений, что как раз и повлекло за собой нарушение общественного спокойствия.
  • не применимы также в данном случае ограничения данного права для защиты репутации или прав других лиц или для поддержания авторитета и беспристрастности правосудия, предотвращения беспорядков и преступности, так как ничья репутация не затронута, а права не нарушены. Представители христианства как исповедовали свою религию, так и исповедуют, никто этого права их не лишал.
  • также нельзя признать, что ограничения применительно к этой ситуации возможны для предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, так как художественная выставка никакого отношения к конфиденциальной информации не имеет.
  • В данном случае вмешательство нельзя признать необходимым в демократическом обществе, так как демократическое общество должно быть заинтересовано в праве граждан на свободы выражения своих мыслей и мнений.

    Прилагательное "необходимы" в смысле статьи 10 п. 2 подразумевает наличие "острой общественной потребности". В данном случае острой общественной необходимости в привлечении организаторов выставки к уголовной ответственности не только нет, более того, подобное вмешательство государства вызывает протест в очень большой прогрессивной части населения России.

    При решении вопроса о необходимости того или иного вмешательства в демократическом обществе необходимо подвергнуть анализу баланс интересов. В данном случае имело место столкновение:

    Интересов художников, которые имеют право на выражение своих мнений и интересов организаторов выставки, которые также имеют право поддерживать мнения художников и выставлять их работы в пространстве своего музей с одной стороны и лиц, которые называют себя верующими с другой стороны.

    Однако интересы одних, нельзя ущемлять за счет интересов других.

    Организаторы выставки никоим образом не ограничили права верующих свободно исповедовать свою религию, а вот право организаторов выставки на выражение своего мнения ограничено. Никто силой не заставлял верующих приходить на выставку и смотреть ее, это было их свободным выбором. Тот факт, что выставка им не понравилась, вовсе не означает, что это должно влечь за собой ограничения в отношении организаторов выставки. Дело в том, что очень многие вещи можно объявить оскорбляющими достоинство верующих: картины, книги, фильмы и т.д. При желании поводов для того, чтобы обидеться, можно найти более чем достаточно. Но это вовсе не означает, что из-за обиды одних, надо ограничивать других. Те, которые постоянно ищут повод, чтобы обидеться, должны сорганизовывать себя и свое ощущение мира и подстраиваться под этот мир, а не пытаться мир переделать под себя.

    Следовательно, в данной ситуации ограничение неотъемлемого права организаторов выставки выражать свое мнение не может рассматриваться как “необходимым” в демократическом обществе, а значит нарушение ст.10 Конвенции имеет место.

    Все вышеизложенное говорит о том, что и обвинение по этому делу ущербное, и событие преступления отсутствует, и доказательства стороны обвинения вовсе не доказывают выдвинутое ими обвинение. Все это свидетельствует только об одном, что по делу может быть вынесен только оправдательный приговор.

    Об этом деле можно говорить бесконечно. Можно бесконечно анализировать и доказательства, и само обвинение, так как это просто неиссякаемый источник.

    Но все же главное в этом деле, это – последствия, которые могут наступить в случае вынесения обвинительного приговора.

    Обвинительный приговор развяжет руки людям, которые под прикрытием веры в Бога, используют насилие для расправы с теми, кто им не понятен. Эти люди прочувствуют победу и как из рога изобилия польются новые процессы и обвинения.

    Тревожные колокольчики уже есть и сейчас. Думаю, многие слышали о недовольстве людей, которые себя причисляют к верующим, балетом “Распутин” в Екатеринбурге. Верующие считают, что негоже Николаю II, который причислен к лику святых, появляться на сцене в обтягивающих колготах, и требуют запретить этот балет.

    И если сейчас все это не остановить, то в скором времени мы получим балерунов, которые на сцене будут путаться в широких брюках, и балерин в длинных, желательно сереньких юбочках, дабы не смущать никого своим видом и выглядеть благообразно и скромненько. Мы получим творения художников, к которым в обязательном порядке будут приложены описания, заложенного художником смысла, чтобы, каждый мог ознакомиться, и увидеть в произведении только то, что написано в описании и не дай бог, что-нибудь не то подумать. И, скорее всего, больше не увидим, творения художников актуального искусства либо на такие выставки надо будет приходить по специальным разрешениям или удостоверениям.

    Я человек довольно эмоциональный и все внутри у меня протестует против всего этого дела и против того, что фактически людей привлекают к ответственности за их искусство.

    За искусство преследовали либо в средние века, либо в тоталитарном государстве.

    Средневековье давно закончилось, а Россия все же не тоталитарное государство и поэтому есть большая надежда, что все же справедливость восторжествует, и каждый будет заниматься своим делом, художники творить, музей функционировать, а верующие верить в Бога и излучать свет и радость, а не агрессию и ненависть.

    Как бы пафосно это не звучало, но суд, в любом случае, вынесет эпохальное решение.

    От этого решения, в немалой степени будет зависеть останемся мы жить в светском государстве, конечно, со своими проблемами, но вся же свободном и позволяющем художественными средствами выражать свое мнение, либо мы шагнем к государству религиозному и будем соотносить свои действия с тем, что нам будет предлагать официальная религия, а не свобода выбора.

    Лично мне хочется, все же жить в свободном государстве. Иметь то представление о вере и искусстве, которое идет у меня из сердца и души, а не то, которое мне навязывается псевдоверующими, окрыленными поддержкой со стороны прокуратуры.

    Надеюсь, что суд не останется равнодушным к доводам защиты, к приведенным фактам, оценит эти доводы и примет единственное возможное по этому делу решение – оправдательный приговор !!!!

    Последнее слово директора Музея и центра имени Андрея Сахарова Юрия Самодурова

    Ваша честь! Как обвинительный, так и оправдательный приговор по делу о выставке "Осторожно, религия!", организаторов которой прокуратура обвиняет в публичном оскорблении религиозного чувства православных верующих, вызовет возмущение у значительного числа людей, и можно с уверенностью сказать, что "точку" в этой истории Таганский суд, к сожалению, не поставит.

    Не стремясь предугадать, каким будет решение суда, я как директор Музея и центра имени Андрея Сахарова буду говорить только о наиболее принципиальных и общественно-значимых аспектах данного уголовного дела.

    Но прежде чем говорить об этих аспектах, хочу сказать о том, что касается

    меня как частного лица.

    I

    Поскольку обвинение в определенной мере затрагивает мою личную репутацию и честь, сообщаю суду, что никогда в жизни я не подталкивал, не науськивал и не провоцировал кого бы то ни было - будь это частное или должностное лицо, группа лиц или общественная организация - к религиозной или национальной неприязни, ненависти и вражде в отношении к какому-либо другому человеку или группе лиц. Подобные намерения и шаги мне даже во сне не снились. Может быть, смешно это говорить, но я до сих пор по-настоящему не рассердился ни на публику, которая в коридорах суда шипела мне и моим коллегам в спину: "Жид!", "Мы вас будем потихоньку уничтожать!", "Холокоста на вас нет!", ни на свидетелей обвинения, которые разгромили выставку, а затем с молитвенником в руке врали суду. Пожалуй, я не подам руку только г-же Лочагиной, г-ну Шаргунову и неизвестной мне Анне Сергеевой, за то, что последняя пишет и публикует дурно пахнущие антисемитские эпистолы, а первые - явно поощряют ее труды. Я несколько раз был в Чечне. Моя главная идея и цель во время поездок заключались в том, чтобы несмотря на то, что там происходит, препятствовать появлению необратимой неприязни у чеченцев к русским военнослужащим и вообще к русским и русской культуре и наоборот (хотя российским военнослужащим и чеченским боевикам, пытавшим и уничтожавшим людей или торговавшим ими, я никогда не прощу их преступлений).

    Я упоминаю об этих обстоятельствах, потому что трудно придумать более неподходящее для меня обвинение чем то, что цель выставки "Осторожно, религия!", которую я сознательно принял и одобрил, якобы была направлена на разжигание религиозной и национальной вражды. То же самое относится к моим коллегам. Обвинять Людмилу Василовскую и Анну Михальчук в намерении вызвать религиозную ненависть и национальную вражду у кого бы то ни было к кому бы то ни было - оскорбительно для их человеческого достоинства и абсолютно нелепо.

    II

    Поскольку обвинение в разжигании межрелигиозной и межнациональной ненависти и вражды предъявлено мне как должностному лицу, хочу как директор, отвечающий за организацию работы Музея и центра имени Андрея Сахарова, еще раз объяснить суду, с какой целью Музей и центр имени Сахарова провел выставку "Осторожно, религия!" и почему ее разгром для меня и всех сотрудников был полной неожиданностью. Цель выставки "Осторожно, религия!", которая проходила в светском учреждении культуры, вдали от мест религиозного почитания, - заключалась в том, чтобы дать художникам возможность свободно выразить их собственное отношение к религиозности, религии, церкви и т.п. сюжетам. Так как участников выставки было около 40 и большинство из них выросло в семьях с моральными и ценностными установками христианской культуры, спектр точек зрения в их работах получился таким, который, по сути, существует в российском обществе, - преобладал интерес к христианству, варьирующий от полного принятия Русской Православной церкви до весьма критического отношения к определенным аспектам ее деятельности. Интересно, что ни одна из работ не выражала принципиального, атеистического неприятия веры в Бога (хотя и этого можно было ожидать, поскольку участие в выставке было свободным для всех желающих и ограничения и требования у куратора выставки были только к качеству работ в плане их художественной выразительности).

    Часть представленных на выставке экспонатов, особенно те, фотографии которых после разгрома неоднократно публиковали СМИ ("Не сотвори себе кумира" или "Фото недорого", автор А.Зражевская; "Вначале было слово", автор А.Дорохов; "Coca Cola. This is my blood", автор А.Косолапов), вызвала негодование многих православных верующих и священнослужителей в связи с тем, что христианские религиозные символы использовались художниками не для выражения веры в Бога (прошу прощения за передачу сути дела столь обыденным образом), а свободно применялись и свободно интерпретировались ими для выражения своего личного отношения к тем или иным аспектам религиозного сознания и аспектам взаимоотношений светских и религиозных институтов. Т.е. по замыслу и характеру работ эта была выставка светского, а не религиозного искусства.

    Поскольку на выставке "Осторожно, религия!" не было ни одной работы - за это в меру своего понимания их смысла я могу поручиться, - в которой вера в Бога представлена как что-то негативное, нелепое, несовременное, вредное, глупое и т.п. (хотя закон допускает публичную демонстрацию вдали от мест религиозного почитания и таких произведений!), - разгром выставки оказался для всех сотрудников музея и для всех ее участников полной неожиданностью. В последовавшей за этим разгромом кампании против Музея и центра имени Андрея Сахарова - цель выставки "Осторожно, религия!" была представлена, как издевательство Музея и центра имени Андрея Сахарова, его директора и участников выставки над верой в Бога, что совершенно абсурдно (что касается названия выставки, запятая, а не двоеточие после слова "осторожно" и перед словом "религия" достаточно ясно и недвусмысленно передают замысел куратора и Музея - показать различное отношение к религии, существующее в разных группах российского общества -как позитивное, так и негативное).

    Когда в СССР церковь и верующие подвергались гонениям и притеснению со стороны государства по атеистическим мотивам, сочувствие правозащитного сообщества и большинства граждан (мое собственное в том числе) конечно же было на стороне верующих. В то же время я не хочу жить в клерикальном государстве, в котором понятие религиозного греха и религиозно обоснованных норм и запретов стали бы частью законодательства именно в качестве таковых (не важно - будут это нормы шариата или православия). При этом я рассматриваю веру в Бога как одну из вечных форм человеческого сознания, а религию, церковь как практически вечные, влиятельные, необходимые значительной части любого общества и существующие при любом государственном строе гражданские институты, хотя не всеми одинаково воспринимаемые и далеко не всем дорогие и нужные.

    И верующие и не верующие в Бога люди, священники, депутаты, прокуратура, суд легко и четко различают и обычно не применяют критерии и оценки из сферы религиозных догматов и сакрального, религиозного искусства - к произведениям и выставкам, смысл которых заведомо иной. Если же происходит наоборот - как это случилось с экспонатами выставки "Осторожно, религия!", - причина лежит не в искусстве, не в художниках, не в Музее и не в религии, а за их пределами.

    В обвинительном заключении и в материалах дела я не встретил ни одной ссылки ни на одну норму права, запрещающую или регламентирующую показ в стенах светского учреждения культуры, каким является Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова, художественных произведений, в которых религиозные символы или аллюзии на них представлены в ином контексте и облике и наделены иным смыслом и значением, чем религиозный, в частности, тот, который мы видим на православных иконах и к которому привыкли.

    Не задевая и не желая оскорбить чью бы то ни было веру в Бога (издеваться над верой в Бога мне даже в голову не может придти), я считал и считаю допустимым свободное использование и свободную интерпретацию в сфере современного нерелигиозного искусства различных религиозных символов, образов, сюжетов, даже если это по тем или иным причинам неприятно кому-либо из верующих. Такова логика и законы существования интеллектуальной и политической свободы в светском государстве, а миссия светского учреждения культуры - Музея и центра имени Андрея Сахарова (равно как и других светских музеев и галерей) заключается наряду с прочим в защите светского характера государства. Я считаю Музея и своей как директора ошибкой, но никак не правонарушением, что на афише выставки "Осторожно, религия!" не была помещена надпись: "Художники в своих работах свободно интерпретируют религиозные символы. Просим тех, кто не готов к этому, воздержаться от посещения выставки". Впредь Музей и центр имени Андрея Сахарова будет при необходимости всегда помещать на афишах такие надписи.

    III

    Теперь буду говорить только о принципиальных и общественно-значимых аспектах данного уголовного дела.

    Конституция и законодательство Российской Федерации не устанавливают правовых запретов и ограничений на использование и интерпретацию в искусстве религиозных символов и образов. Облик и смысл художественных произведений, созданных с использованием религиозных символов и сюжетов, может резко противоречить Библии, церковным нормам, рамкам религиозного искусства и вообще религиозному сознанию.

    Часть верующих, не говоря уже о православных священниках, вполне искренне воспринимает подобные выставки, спектакли, фильмы, книги т.д. как оскорбительные для себя лично и даже как намеренно направленные на оскорбление чувств всех верующих, а потому не принимает подобное положение вещей и борется с ним, используя все доступные средства. Ярким примером служит состоявшаяся в середине февраля с.г. в Екатеринбурге публичная, с вынесением на улицу икон, акция православных священников и прихожан, требовавших запретить показ в городском театре балета "Распутин", так как представленные на сцене в балетных костюмах персонажи - Николай II и члены его семьи - причислены Русской Православной церковью к лику святых. При этом священники ссылались на то, что подобное оскорбление с точки зрения религиозного сознания образов святых является, по их мнению, уголовным преступлением (!). Уместно вспомнить, что во времена Пушкина духовная цензура официально не дозволяла поэтам печатать в стихах словосочетание "божественная ножка" и т.п., поскольку полагала, что термин "божественный" нельзя публично использовать в профаном контексте. С другой стороны, светский характер российского государства и, безусловно, секулярный в целом характер современной российской культуры, ее обширные связи с европейской секулярной культурой, а также сама логика существования всех видов современного искусства (кино, балет, театр, литература, изобразительное искусство и т.д.), которое стремится к преодолению всех и всяческих границ и бросает вызов традиционным обычаям, запретам, идеям, практикам - делает абсурдным "патриотическое" намерение нескольких депутатов Госдумы ввести в законодательство нормы по защите религиозной символики наряду с государственной.

    Таким образом, проблема использования в светском искусстве религиозных символов и аллюзий обладает всеми признаками общественно-политического конфликта по значимым для его участников идеологическим вопросам. Пусковым механизмом для оформления конфликта и самого вопроса послужило уголовное преследование организаторов выставки "Осторожно, религия!", которое было инициировано ее разгромом, осуществленным группой православных верующих, фактически получивших на свой шаг одобрение у священника, и последовавшим за этим разгромом обращением Госдумы к Генеральному прокурору России с просьбой "незамедлительно провести проверку по факту разжигания религиозной вражды организаторами выставки "Осторожно, религия!". Высокопоставленные представители Московской Патриархии тоже назвали эту выставку преступлением. Естественно, что после такого письма из Госдумы дело было доведено прокуратурой до суда. Естественно, что общественно-политическая и идеологическая подоплека конфликта приобрела в прокуратуре форму обвинения организаторов выставки в совершении уголовного преступления по статье 282 УК РФ. О характере конфликта говорит также то обстоятельство, что государственные обвинители, свидетели обвинения и защиты, сами подсудимые почти не тратили в суде силы и время на доказательство или опровержение инкриминируемых подсудимым в обвинительном заключении намерений и деяний ("предварительный сговор + для проведения в Москве выставки, + концептуальная направленность которой состояла в + выражении + унизительного и оскорбительного отношения +"), а вели в судебных заседаниях жаркие дебаты по принципиальному вопросу - можно ли в России показывать выставки, спектакли, фильмы, издавать книги, которые, по свидетельству священников и верующих, оскорбляют их религиозное чувство, притом, что сами музейщики, режиссеры, художники, авторы честно думают и говорят, что заведомо не имеют цели и намерений чьи-либо религиозные чувства оскорбить, но допускают и понимают, что их произведения могут восприниматься какой-то частью верующих, может быть большей частью, как оскорбительные и неприемлемые с точки зрения религиозного сознания.

    Освещающие конфликт журналисты - около 400 (!) публикаций за два года, религиозные и светские общественные организации и сотни граждан, выступивших с публичными заявлениями о желательности или наоборот недопустимости суда над организаторами выставки, тоже больше всего спорили и спорят и писали и пишут об этой проблеме.

    Я полагаю, что разрешение идейного и общественно-политического конфликта о "правильном/неправильном" и "допустимом/недопустимом" изображении и использовании в искусстве религиозных символов, образов и аллюзий на них не может быть предметом уголовного разбирательства. Вероятно, единственный выход - хотя и сложный и долгий и, к сожалению, тоже небесконфликтный - знакомство российской общественности с произведениями современного религиозного и светского искусства, в которых узнаваемые, но совершенно непривычные российскому глазу религиозные сюжеты и образы могут вызвать резкое неприятие у части зрителей, в том числе православных верующих, если они полюбопытствуют на такие выставки пойти. Если представители церкви или часть граждан при этом сочтут, что какой-либо фильм, спектакль, выставка задевают их религиозные, национальные или патриотические чувства, они имеют право и могут обратиться в суд с гражданским иском о компенсации им морального ущерба и/или запрете демонстрации фильма, постановки, выставки, продажи книги. Такие иски следует рассматривать как нормальный и правомерный способ предъявления соответствующих претензий к авторам художественных произведений и к сотрудникам учреждений культуры. Именно подобные иски, а не обвинения в уголовном преступлении являются в европейских странах, к которым относит себя Россия, последним по резкости способом разрешения конфликтов в сфере культуры между религиозным сознанием (религиозными догматами) и нерелигиозным сознанием.

    Представляется, что этот долгий и небесконфликтный путь - единственно реальный для развития русского национального сознания. По мнению пользующихся авторитетом как в религиозных, так и в светских кругах русских философов Николая Бердяева и Григория Федотова формула русского национального сознания принципиально дуалистична и только внутренняя напряженность его полярностей дает русскому сознанию развитие и движение - необходимое условие всякой живой жизни. С такой точки зрения действия Госдумы, действия прокуратуры, а также действия представителей церкви и тех граждан, которые требуют уголовного наказания для организаторов выставки "Осторожно, религия!", направлены не на продолжение, а на прекращение спора религиозного и нерелигиозного в русском национальном сознании и, соответственно, не на его развитие, а на его омертвение. Ни верующим, ни Московской Патриархии, ни Госдуме, ни прокуратуре, ни суду - такой результат их усилий, надеюсь, не нужен.

    В качестве примеров выставок, которые учат религиозной терпимости и демонстрируют совершенно непривычные российскому зрителю образы Бога, я мог бы назвать очень большую фотовыставку "Тело Христово", которая была показана в Гамбурге с декабря 2003 по апрель 2004 г. (я ее видел), или выставку "100 взглядов на Бога", показанную в Лондоне с ноября 2004 по январь 2005 г., или выставку современного религиозного искусства (живопись, скульптура) в кафедральном соборе в Лилле (Франция), которую я видел в апреле 2004 г.

    Понятно, что проводить такие выставки в России следует не для того, чтобы порадовать атеистов и обидеть православных, католиков, протестантов, иудеев, а для того, чтобы познакомить российскую общественность (в этой сфере, естественно, очень консервативную) с возможностями современного искусства говорить о самых сложных вещах - как люди представляют себе Бога, как воспринимают религию и церковь - и притом говорить необычным, нетрадиционным, "неправославным" или вообще нерелигиозным художественным языком.

    Хочу отметить, что прокуратура, к счастью, не осмелилась предъявить обвинение (скандал был бы слишком велик и для суда непосилен!) более чем тридцати художникам - из числа участников выставки "Осторожно, религия!" - чьи работы были оценены выбранными следствием экспертами как направленные на разжигание национальной и религиозной розни и оскорбление национального и религиозного чувства. Ограничившись их допросами как свидетелей, следствие и прокуратура сделали вывод, что художники не виновны - они просто передали свои работы в Музей и центр имени Андрея Сахарова.

    Не стремясь предугадать решение Таганского суда по делу о выставке "Осторожно, религия!", я считаю целесообразным назвать несколько главных общественно-значимых последствий как обвинительного, так и оправдательного приговора: 1) Обвинительный приговор противоречит статьям 13, 14, 28, 29, 44 Конституции РФ* и ст. 6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях **. Оправдательный приговор - соответствует этим конституционным нормам.

    * ст.13 (пп.1,2) Конституции гласит: "В Российской Федерации признается идеологическое многообразие, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной"; ст.14 (п.1): "Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной"; ст.28: "Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедования, включая право исповедовать + любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними", ст.29 (п.1,3,4,5): "Каждому гарантируется свобода мысли и слова; Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них; Каждый имеет право свободно передавать, производить и распространять информацию любым законным способом +; Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается". Ст. 44 (п.1, 2) Конституции гласит: "Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания +; Каждый имеет право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурных ценностям". Примечание: выставка "Осторожно, религия!" вызвала ненависть и вражду у группы верующих только к самим ее участникам и организаторам и на ней не было ни одного агитационного или пропагандистского плаката, текста и т.п. материалов, поэтому проведение выставки не нарушает опущенный нами пункт 2, статьи 29 Конституции: "Не допускается пропаганда и агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства". ** ст.6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях гласит: "Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещается". За нарушение данной нормы, кстати говоря, предусматривается не уголовная, а административная ответственность (ст.5.26 КоАП). Из этого следует, что если какие-либо выставки и спектакли и т.п. оскорбляют религиозные чувства какой-то группы граждан, закон не запрещает их проведение в учреждениях культуры, расположенных не бок о бок с местами и объектами религиозного почитания.

    2) Обвинительный приговор противоречит ст.19 Всеобщей Декларации прав человека. Оправдательный приговор - соответствует этой статье. Данная статья гласит: "Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное беспрепятственное выражение их; это включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".

    3) Обвинительный приговор означает, что российское государство и Московская патриархия объявляют о начале строительства "религиозного забора" между Россией и остальной Европой в сфере свободы совести и права на свободное распространение, получение и обмен информацией и идеями, что негативно скажется на репутации нашей страны. Оправдательный приговор - направлен на закрепление и развитие в России религиозной терпимости к инаковерующим и инакомыслящим.

    4) Обвинительный приговор - серьезный юридический и политический шаг по превращению православия в государственную религию и по размыванию в нашей стране принципа отделения церкви от государства. Обвинительный приговор организаторам выставки означает, что российское государство в лице его судебного органа объявляет о государственной, карательной защите ортодоксального религиозного сознания в его конфликте с менее ортодоксальным или вообще нерелигиозным сознанием по вопросу о "правильном/неправильном" и "допустимом/недопустимом" изображении и использовании в искусстве религиозных символов, образов и аллюзий на религиозные темы. Тем самым государство в неявной форме уравнивает государственную и православную символику, что, безусловно, явится шагом на пути превращения православия в государственную религию. Оправдательный приговор означает, что суд правомерно защитил принципиально светский характера российского государства.

    Хочу назвать также несколько общественно-значимых, характерных особенностей данного судебного процесса.

    1) Представители государственного обвинения предъявили в качестве доказательств вины подсудимых показания свидетелей обвинения, которым нельзя доверять как свидетелям, и заключение экспертов, которым нельзя доверять как специалистам по современному искусству. Вызванные прокуратурой и допрошенные в суде в качестве лиц, испытавших моральные страдания при посещении выставки, свидетели обвинения оказались именно теми людьми, которые ее разгромили и все до одного солгали суду, что незнакомы друг с другом и пришли на выставку, чтобы ее осмотреть, что находились они в выставочном зале и осматривали экспонаты от тридцати минут до часа, в то время как установлено, что они приехали на выставку с целью ее разгромить и пробыли в зале менее 10 минут, занимаясь только порчей экспонатов. Искусствоведческий раздел экспертизы, положенный в основу текста обвинительного заключения, написан специалистом по современному искусству, которая сама сказала в суде, что с 1993 г. она не была ни на одной выставке современного искусства, поскольку эти выставки ей страшно не нравятся и ей до сих пор не ясно - искусство ли это. Другие разделы искусствоведческой экспертизы написаны специалистами по древнерусскому искусству.

    2) Характерен нескрываемый антисемитский настрой подавляющего большинства людей, которые во время процесса постоянно приходили в судебные заседания, чтобы услышать и, вероятно, поддержать государственное обвинение. Представители прокуратуры объективно находились в процессе на стороне такого рода людей, которые открыто и публично говорят и пишут о своей ненависти к евреям, о необходимости их выдворения или уничтожения. Характерно, что приглашенный прокуратурой в качестве свидетеля обвинения представитель русской православной церкви оказался - вот ведь совпадение! - священником того самого храма Благовещения в Петровском парке, прихожане которого на следующий день после того, как батюшка дал показания в суде, разгромили в Москве 15 февраля 2005 г. Центр русской духовности, в Хуторском переулке, принадлежащий Церкви Божией Матери Державной (известный в народе как Богородичный центр). В суде священник свидетельствовал главным образом о том, как тяжко были оскорблены религиозные чувства его прихожан выставкой "Осторожно, религия!" (похоже, что так же тяжко, как существованием Богородичного центра).

    3) Письма протеста против неправомерности возбуждения уголовного дела и суда над организаторами выставки "Осторжно, религия!" направили в Таганский суд и СМИ многие отечественные и зарубежные общественные организации: Русский ПЕН-центр, Движение "За права человека", "Мемориал", Институт Прав человека, Internatonal League for Human Rights, Human Rights Watch, Committee of Concerned Scientists (США) и др., кроме того, аналогичные письма направили в суд православные верующие (письмо подписали около 50 человек) и лица, работающие в сферах образования, науки, культуры (под письмом около 400 подписей). Выраженная в этих обращениях и письмах позиция, как и позиция подсудимых, заключается в том, что в светском государстве неправомерно превращать в предмет уголовного обвинения и суда конфликты из-за произведений искусства, которые с точки зрения религиозного сознания вызывают негативную оценку религиозных и иных общественных организаций и граждан. Эту позицию высказали в своих показаниях суду авторитетные специалисты религиоведы и культурологи: доктора философских наук - Ю.Левада, А.Пелипенко, Д.Фурман, И.Яковенко, авторитетные специалисты по современному искусству: Л.Бажанов (художественный руководитель Государственного центра современного искусства), А.Ерофеев (зав. Отделом современных течений Третьяковской галереи), Евгения Кикодзе (искусствовед, член Ассоциации искусствоведов России и Международной ассоциации современного искусства), Е.Деготь, Н.Абалакова, А.Сосна (директор Зверевского центра современного искусства). Аналогичное заключение прислал в суд Н.Гиренко, ныне покойный, наиболее квалифицированный в России эксперт по уголовным делам о возбуждении межрелигиозной и межнациональной розни.

    4) Суд принципиально практически не ограничивал ни представителей государственного обвинения, ни подсудимых и их защитников, ни свидетелей обвинения и защиты в постановке и обсуждении в судебных заседаниях значимых по мнению участников процесса вопросов и с согласия представителей прокуратуры разрешил защите вести полную аудиозапись всех судебных заседаний. Все аудиозаписи в последующем расшифровывались и ставились на сайт Музея и центра имени Сахарова www.sakharov-center.ru. Таким образом, процесс по делу о выставке "Осторожно, религия!" был абсолютно открытым, что выгодно отличает его от других, получивших известность в нашей стране судебных процессов.

    На суде, в печати и в частных разговорах говорили, что в Музее имени Сахарова выставке "Осторожно, религия!" - не место и что Сахаров был бы против нее. Хочу привести слова самого Сахарова: "Я подхожу к религиозной свободе как части общей свободы убеждений. Если бы я жил в клерикальном государстве, я, наверное, выступал бы в защиту атеизма и преследуемых иноверцев и еретиков" ("Воспоминания", т1., стр.471, М., 1996).

    В 1990 г. я, будучи в первый раз за границей, с горечью и восторгом увидел книги религиозных писателей, имена которых я слышал, но в России эти книги купить было нельзя, они были запрещены. Одну из них я тогда прочел, это была замечательная книга "Святые древней Руси" Григория Федотова. Ее теперь свободно можно купить в Москве, причем в разных изданиях. Вот - одно из них. Я не хочу, чтобы другие книги, например, каталоги выставок "Тело Христово", "Сто взглядов на бога" и т.п. - вот они - снова оказались в Москве вне закона и под запретом цензуры, теперь уже православной.

    В заключение хочу привести запомнившуюся и яркую оценку вызванных выставкой "Осторожно, религия!" событий, как они видятся зарубежному наблюдателю. Профес-сор Уолтер Рейч, бывший директор музея Холокост в Вашингтоне написал в мае 2004 г. в одной из крупных американских газет (Waschington Post), что "подсудимые по делу о выставке "Осторожно, религия!" играют роль канарейки в шахтном стволе русской истории" (когда-то канарейки служили индикаторами рудничного газа - их помещали в шахтные выработки и они оставались в живых и пели до тех пор, пока концентрация газа не начинала угрожать жизни людей).

    Надеюсь, Ваша честь, что Ваше решение и приговор Таганского суда по уголовному делу о проведении в столице светского государства, в светском учреждении культуры, расположенном вдали от мест религиозного почитания, художественной выставки, вызывающей негативные чувства и оценки с точки зрения религиозных догматов, будет настолько недвусмысленным и правовым, что его, при необходимости, подтвердит Европейский суд - высшая судебная инстанция всей Европы, в том числе России.

    Редакция

    Электронная почта: polit@polit.ru
    VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
    Свидетельство о регистрации средства массовой информации
    Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
    Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
    средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
    При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
    При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
    Все права защищены и охраняются законом.
    © Полит.ру, 1998–2024.