28 марта 2024, четверг, 22:10
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

03 февраля 2004, 11:06

Человеческая правда о войне

Мне всегда было очень тяжело читать и говорить о войне. Почти о любой, но особенно - об Отечественной. В детстве часто приходилось откладывать книги и переключать телевизор.

Делалось это не из абсолютного пацифизма – при всей нелюбви к войне, им никогда не страдал. Тем более, не из-за недооценки победы в войне – никого из родственников, остававшихся на оккупированной территории (не успевших эвакуироваться стариков, женщин, детей), к концу войны в живых просто не осталось.

Мешал какой-то эмоциональный порог – слишком уж не вязалось с тем, что было известно от родственников, близких, от тех, кто действительно воевал, большинство лившегося с экранов, газетных и книжных страниц, да и из рассказов официально допущенных ветеранов.

Дело даже не только в старосоветских фильмах и книгах, где немцы были тупы как на подбор, а “дни поражений” просто отсутствовали. Даже произведения застоя, где все необходимые оговорки присутствовали, выглядели попыткой подменить кровь, пот и грязь дистиллированным супчиком.

Конечно, всегда было и что-то создававшее ощущение настоящего, хотя и там не могло быть всего. Как-то в библиотеке маминого проектного института удалось раздобыть все еще запрещенного Виктора Некрасова, которого забыли вычистить, потому что это был сборник, где “В окопах Сталинграда” шло где-то за Абаем Кунанбаевым – это была радость. Как и открытие для себя до того “Двоих в степи” Казакевича или “Треблинского ада” Василия Гроссмана в сборнике 1958 года. Было и еще многое – Быков, Астафьев. Был проект Константина Симонова “Солдатские мемуары”…

Но все это оставалось каплями в море того, что могло только оттолкнуть. Мне было трудно слушать какую-нибудь торжественную “Балладу о красках”. Сразу вспоминал фотографии моего деда по матери – Григория Бравермана, сначала – довоенные, с темными (бабушка рассказывала - каштановыми) волосами, а потом снятые вскоре после практически пяти лет войны (демобилизовали его только в 1946, а воевать приходилось и после объявления официальной Победы) – с волосами совершенно белыми. И изменились далеко не только волосы. Понять по фотографиям, отделенным менее, чем десятилетием, что передо мной один и тот же человек, можно было только с большим трудом. Волосы были, однако, только внешним признаком. Главное – сердце. Оттого и умер, не дожив немного до моего рождения, в 1967 году. Ко всему этому бравурная музыка песни совсем не подходила.

В отличие от Леонида Ильича Брежнева и еще очень многих в телевизоре, у него не было орденов вовсе – только солдатские медали “За отвагу” и “За боевые заслуги”, а потом уже что-то юбилейное.

Глядя на некоторых бодрых, пышущих здоровьем ветеранов из телеветеранов (не тех, которые на 9 мая собирался с однополчанами на площадях, а вечно получавших и получающих микрофон), я никогда не мог понять, где и как они так воевали, чтобы стать вот такими.

Впрочем, второй мой дед – Ханон-Бер Долгин - прожил куда больше, до 1981 года, хотя и родился еще в позапрошлом веке. Может быть, потому, что в середине войны его всерьез контузило, после чего по состоянию и возрасту его комиссовали и отправили на военный завод работать по специальности – кузнецом. Но и его бодрым и здоровым я никогда не видел. Не слышал и чтобы приглашали его выступать на каких-нибудь собраниях или сборах отрядов.

Его старший сын, мой дядя – Илья Долгин – может, сохранился бы и лучше, но погиб, освобождая Чехословакию. Следующий за ним по возрасту дядя, Абрам, не дожив до чего-нибудь похожего на призывной возраст, просто умер от голода. Что и как он говорил бы сейчас, если бы дожил, – не возьмусь судить…

К чему это я все? К тому, что нам опять стали говорить и показывать. К рвущимся в новый бой крепким ветеранам, готовым объяснить нам, как именно надо правильно понимать войну накануне 60-летия Победы, к Солженицыну, по впечатлениям из своего блиндажа рассказывающему, сколько и кого было на передовой, к тому, что нам опять хотят навязать торжественную ложь.

Не все помнят, что скандал вокруг учебника Долуцкого – не первый. Сначала возникли проблемы с учебником А.Кредера по новейшей истории (не России, а всеобщей). Ветеранам – точнее, тем, кто берет на себя смелость выступать от их имени, - не понравилось то, что там сюжеты Великой Отечественной освещались меньше, чем военные действия на других фронтах Второй мировой. Министерские чиновники не захотели связываться и объяснять, что для нашей истории есть свои, отдельные учебники, и сняли возмутивший гриф.

С теми, кто представляет настолько почетную часть общества (если говорить о настоящих ветеранах), действительно не очень ясно, как быть. Их высказывания о войне имеют заведомый вес. Объяснять, что эти высказывания не более, чем некоторые из многих источников по истории войны - источников, которые должны подвернуться источниковедческой критике (включающей поправку на идеологическую ориентацию автора), сопоставлению и что историческая интерпретация событий – дело все же профессиональных ученых?

По сути, верно, но, боюсь, что для многих не очень убедительно. Наука наукой, но даже образование она не может поставить под свой контроль, так, чтобы государство не навязывало идей о снятии “пены”, “шелухи”, прощании с “псевдолиберализмом”. Что уж говорить о влиянии на массовое сознание, питающееся преимущественно Фоменкой с Пикулями и Гумилевым в придачу?!

Некоторый выход мне бы виделся в том, чтобы снова начать собирать настоящие воспоминания. Подобным образом мы уже действовали к пятидесятилетию смерти Сталина. Результат был – читали. С гневом и радостью узнавания, но, так или иначе, - с интересом.

Эта идея пока очень сырая, но все же рискну ее высказать- может, отклики читателей помогут ей обрести завершенность. С мая 2004 по май 2005 мы бы очень хотели опубликовать максимум живых свидетельств участников войны, тех, кто работал в тылу, тех, кто был детьми. Речь не идет о перепечатке давно растиражированных мемуаров знаменитостей. В первую очередь нас интересуют воспоминания самых простых людей. Тех, кто дожил или не дожил, но оставил записи своим детям или внукам. Если среди этих воспоминаний попадутся неопубликованные или труднодоступные записи людей известных – тоже хорошо, но и они нас будут интересовать не в этом качестве.

Что для этого нужно? Чтобы наши читатели присылали нам эти материалы. Мы постараемся также наладить сотрудничество с организациями, собиравшими документы обычных людей – “Мемориалом”, “Народным архивом” и т.д.

Для того, чтобы с мая приступить к публикации, собирать воспоминания нужно уже сейчас.

Разумеется, источники никогда не могут заменить исследований. Мы с удовольствием в рамках нашей рубрики “Из жизни идей” (и не только там) надеемся познакомить читателей “Полит.ру” и с точками зрения профессиональных историков.

Но основа нашего замысла все же – непосредственные свидетельства тех, кто помнит войну, то, к чему тяжелее всего пробиться к широкому читателю. Голоса этих людей – не участвующих ни в каких объединениях и не их активистов, не решающихся поучать кого бы то ни было и готовых дать рекомендации по любому вопросу – должны дойти до нас, их младших современников, а за нами и до следующих поколений.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.