28 марта 2024, четверг, 21:45
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

16 сентября 2010, 17:34

О мантре «причем тут ислам»

 Чудесная сила мантр (при чем тут ислам, почему не строить мечетей столько, сколько просят, что плохого в парандже - в Европе же не тоталитаризм, чтоб вводить дресс-код) внезапно, буквально в течение нескольких дней, ослабла. Так сошлось: Тило Саррацин выпустил книгу «Германия самоликвидируется», которая стала бестселлером в Германии, Ангела Меркель наградила автора дастких карикатур на Мохаммеда, в Москве Лужков разрешил муэдзинам вести молитвы со звукоусилителями, в Ураза-байрам движение в районе проспекта Мира и Олимпийского проспекта перекрыли, но и пешком было не пройти: десятки тысяч согбенных спин вплотную друг к другу – такого в Москве еще не видели! В то же время подступало 11 сентября, оказалось, что территория вокруг Граунд Зиро принадлежит мусульманину, который и собирается продать ее под строительство исламского центра, большинство американцев против, но референдум не планируется, и вот американский пастор решил сжечь Коран. Все руководство страны умоляло его этого не делать, хотя, казалось бы, никому не известный человек, захотел и сжег, закон не нарушил. Вон американские флаги мусульмане сколько лет жгут! Пастор внял, но какие-то другие два пастора по экземпляру все же сожгли. Тило Саррацина уволили с его высокого поста в Бундесбанке, теперь, видимо, изгонят из партии (социал-демократической), а во Франции вопрос обострился настолько, что Саркози стал широковещательно высылать цыган (которых высылали и прежде, но «в рабочем порядке»), чтоб переключить общественное внимание с табуированной «мусульманской темы», обострившейся в связи с погромами и покушениями на полицию в Гренобле, а затем – недоумением французов, почему министр внутренних дел пошел «разговляться» вместе с мусульманами и праздновать с ними тот же самый байрам, хотя ни с христианами, ни с евреями члены французского правительства до сих пор не разговлялись. В Текстильщиках московские власти разрешили построить мечеть, а в строительстве православного храма до того отказали, ссылаясь на то, что «участок расположен в границах природного комплекса, с прохождением большого количества магистральных коммуникаций и магистральных газопроводов». 11 сентября местные жители вышли протестовать: «так не достанься же ты никому», пусть будет парк.

Я – за толерантность, за диалог вместо насилия, но табу – это нечто противоположное: делаем вид, что ничего не происходит, диалога избегаем. Боремся с отдельными террористами, с извращающими ислам ваххабитами (а ваххабитская Саудовская Аравия?), как бы автономными организациями вроде «Аль-Кайды», а откуда берутся деньги на теракты, можно порассуждать на кухнях (хотя «на кухнях» это ясно как день), а в общественном пространстве – говорят нам -- доверьтесь правительствам, они со всем справятся. В последние десять лет правительства убедительно показали нам, что не справляются.

Несколько лет назад гуляю по Иерусалиму, вдруг – сильный хлопок, мы со спутником тревожно переглядываемся: «Взрыв?». И вдруг торговцы, мимо которых мы проходим, прямо по-русски начинают на нас кричать: «Мы – не террористы, это ваши Путин и Буш террористы, мы хотим мира». Выяснять, «кто первым начал», пробовали неоднократно, взаимные претензии всегда спускались по ступенькам веков вплоть до библейского Измаила, как и в любой другой онтологической распре. Государства-мишени террора, конечно, существенно деградировали: Билу Клинтону хотели впаять импичмент за Монику, а Бушу-младшему – хотя бы за 11 сентября, за Ирак - даже и не хотели. В России террор государственный и как бы противостоящий ему «международный терроризм» срослись незримым коррупционным клеем, «чеченизация России» и всякое такое, а жители либо на все забили («все равно ислам победит, у них рождаемость, нечего рыпаться»), либо сказали себе: «религия – зло», либо заточили зуб на «лиц неславянской внешности», и это самое удивительное: про ислам – ни-ни, шариат в Чечне – вроде и неважо, что противоречит российским законам, а официальный, т.е. как бы политкорректный, язык ежедневно сообщает нам про этнические преступные группировки, массовые драки «уроженцев» с «выходцами», инциденты типа недавнего «два уроженца Дагестана открыли в метро стрельбу, ранив двух пассажиров славянской внешности» . Соответственно, людей в России исподволь предлагают делить по внешности – не по паспорту же, изучая место рождения уроженцев и выходцев. Этот гитлеровский подход не только абсурден, но и опасен. Люди с «неславянской внешностью» (знать бы еще, что это за внешность: большинство славянских народов – тип средиземноморский) должны чувствовать себя в одной «социальной группе» с преступниками?

Налицо, между тем, экспансия ислама, хотя ни один экстерриториальный муфтий не скажет вслух, что задача дня – превратить мир в халифат. В мирное время как-то относишься только к отдельному человеку и его поступкам, а не к «категории». Почему ж иначе с исламскими террористами? Потому что это не Х убивает Y, это солдат, «воин Аллаха», «шахид», ликвидируя группу неверных по случайной выборке, совершает подвиг – в собственных глазах и в глазах референтной группы. В Палестине портреты шахидов развешаны всюду, детей воспитывают на их примере. Классическое понимание войны ушло в прошлое, война с открытым забралом, победителем и побежденным – это теперь футбол, разве что без полной гибели всерьез. Характерно словцо «мундиале». Сегодняшняя война – это бои без правил, без начала и конца, неизвестно, кого с кем. Еще вчера каждый европеец свято верил в гражданство: получивший французское гражданство беженец – француз. Ассимиляции никто не требовал: многие советские эмигранты отказывались получать гражданство и учить язык - жили «в изгнании», издавая русские журналы, газеты, книги. А вот если б они требовали, чтоб в Париже строили православные церкви, считали бы недостаточным предоставление им пособий и бесплатных квартир - HLM, учили бы французов духовности, перегораживали бы парижские улицы крестными ходами, звонили в колокола, просили звукоусилителей, чтоб все слышали церковные службы и песнопения («Вам что, не нравится? Это же так красиво!»)? Нет, эмигранты ни третьей волны, ни первой, сплошь церковно-верующей, так не делали. Равно как и бежавшие во Францию из неблагополучных мусульманских стран никогда прежде не заявляли о своих религиозных претензиях, не вспоминали о парандже и даже хиджабе, соглашались с тем, что приехали в светское государство с христианской культурой. В Цивилизацию, если угодно. В первой половине 90-х я не видела во Франции ни одной паранджи, хиджабы если и попадались, то единичные, среди моих знакомых, поэтов, приехавших сюда жить из Туниса, Марокко, Ливана, Ирана ни один не упоминал об исламе, все считали себя просто французами. Я выступала в Институте Арабского Мира, и претензии той довольно многочисленной аудитории тоже были обращены не к Франции, не к «погрязшей в разврате» Европе, а к режимам покинутых ими стран.

Несколько лет назад почти все французские города заполонили женщины в хиджабах, я стала слышать разговоры о необходимости строительства мечетей, проведения молитв на площадях, в этом году впервые лицезрела дам в паранджах, правда, с открытым лицом (закрывать лицо запретили законодательно). А что случилось-то? Количество перешло в качество: первая мечеть была построена во Франции в 1922 году (на острове Реюньон чуть раньше, в 1905), сейчас их больше двух тысяч. Десятки, даже сотни тысяч прибывших на ПМЖ – это беженцы, а шесть миллионов (по официальным данным и вдвое больше по подсчетам экспертов – столько во Франции сейчас мусульман) – численность целого государства! И оно решило заявить о себе, миллионы отдельных людей заросли соединительной тканью, исламом, который теперь чуть не везде везде присутствует в подобных количествах. Дело не в религии как таковой (соглашусь с мантрой «причем тут ислам»), а в наличии общего языка – арабского, общих социокультурных привычек, а главное – в наличии тех, кто «рисует перспективы»: да-да, весь мир будет халифатом, продолжайте борьбу, наши страны – третьего мира, так мы будем первыми, а «они», так называемая цивилизация, у нас на посылках. И деньги текут рекой в помощь халифату (а никак не отдельным людям, живущим в нищете, на людей-то как таковых – наплевать, «своими» жертвуют так же легко, как «неверными») – нефтяные деньги, понятно, и пропагандистские брошюры издаются на всех языках мира. Я не преувеличиваю: на всех. Видела их собственными глазами в Англии в отдельном таком «государстве в государстве» за высоким каменным забором, занимающем большую территорию и проводящем международные слеты «мусульман с активной жизненной позицией» (политкорректно выражаясь) под названием «Исламабад». Формально – терактами занимаются одни люди, носят паранджи и требуют новых мечетей другие, имамы говорят не всегда одно и то же, по примеру Ясира Арафата, который по-английски выступал с призывами к миру, а по-арабски – к войне. Публично вообще все за мир, на войну натаскивают ведь только своих потенциальных воинов, а мишень, наоборот, успокаивают, и мишень чувствует себя в идиотском положении: ей твердят про «религию мира и добра», про отдельных отморозков, которых везде хватает, в России еще и про «неславянскую внешность», мишень начинает искать места в Коране, где сказано… Да какая разница, что там сказано? В Евангелии есть и «не мир я принес, но меч», и «если тебя ударили по левой щеке, подставь правую», имеет же значение практика, а на практике во времена крестовых походов и инквизиции христианство было религией крайней жестокости.

Очень неприятное ощущение – «обобщательное», как во время всякой войны: с 1941 по 1945 не оставалось внутри места для восхищения Гете и Бетховеном, тем более Вагнером: немец – враг, точка. Но это все еще классический мир и классическая война, «мундиале» закончилось, разгромленная немецкая сборная полностью поменялась, как не раз уже менялись все участники Истории, и объявленный Фокуямой «конец истории», казалось, настал, но тут-то и начался процесс по отмене этой Истории как таковой. Лично для меня первым звонком был 1989 год, когда Салмана Рушди приговорили к смерти за его роман. В том же году я приехала на фестиваль в Голландию и в интервью еженедельнику Di Tijd, который у меня хранится по сей день, сказала, что будущее мне видится конфликтом ислама и христианства. Тогда это звучало так смешно и неправдоподобно, что напечатали, журналистка смеялась от души. Второй звонок был в 1996 году, когда компания моих недавних тунисских приятелей, все интеллигентные люди, праздновали катастрофу самолета TWA Нью-Йорк – Париж: гибель американцев и французов они восприняли как личное счастье. «А если б там были ваши жены и дети?» - спросила я. – Для общего дела не жалко ни жен, ни детей, - ответили они. Постепенно эти «звонки» превратились в колокольный звон. Французские мусульмане пишут на форумах «votre pays de merde» («ваша дерьмовая страна») , но совершенно не собираются ее покидать, в их представлении «великий перелом» уже произошел, остается «дожать».

Что же делать? Во-первых, вписать в Европейскую Конституцию пункт, от которого отказались, когда ее принимали: о том, что в основе европейских ценностей лежет христианская культура. Во-вторых, отказаться от фигуры умолчания: политика «давайте не замечать болезни» понятна каждому, кто сталкивался с хроническими болезнями, лечение которых – пытка. Это за острое воспаление легко взяться и вылечить – всё понимаю, но хуже всего - молчать, делая вид, что просто насморк.

Пасторы и книгосожжение – глупость, конечно, пламя, вырвавшееся из мозга за отсутствием референдума на тему «Обустроить ли Гранд Зиро мечетью». А индийские мусульмане уже громят Кашмир (сожгли церковь и христианскую школу) – за пастора, но они и без пастора громили сто раз. Оптимистичный диалог на тему: «Предлагаю сжечь все книги и перейти на электронные ридеры. Поломка ридера реакций не вызовет. - Рей Бредбери по вам плачет, зависание компьютера обеспечит всеобщее равенство о котором написано в его книге "451 градус по-Фарингейту". - Ну, к тому времени, как все перейдут на ридеры, зависание компьютера останется страшным сном глубоких старцев». Ну вот разве что.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.