29 марта 2024, пятница, 14:23
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

28 декабря 2009, 19:51

Клевый праздник

  «Люди установили сжигать на алтарях печень жертвенных животных,
чтобы боги наслаждались их печенью вместо Прометеевой»

«лишь для того, чтобы преподать великий урок миру…»

Нет в Праге праздника безрадостнее, чем Рождество, по крайней мере, для чужака. Пока местные жители обстоятельно поедают пережаренного карпа и радуются упоительному треску разрываемой пестрой обертки даров Йежишка, улицы города пусты, мрачны и безлюдны. В самом центре еще можно встретить кучки туристов, которых заманили на романтическое «Рождество в готической Праге» и бросили здесь – во тьме, у закрытых дверей ресторанов, магазинов и музеев. Даже с готикой вышло недоразумение – ее здесь немного; Прага – «барочная», «сецессионная», даже «советская», но уж точно не готическая. Впрочем, за пределами центра, ограниченного Вацлавской площадью, Градом, Обецным Думом и Народной Тржидой, городом правят вьетнамцы. Только они могут работать тогда, когда все предаются праздничному безделью; собственно говоря, они работают всегда. В Рождество открыты только их продуктовые лавки; торговли почти никакой нет -- запасливые чехи закупили провиант и выпивку еще чуть ли не за неделю до праздника – разве что забредет изголодавшийся турист, либо местный пьяница дотащится до вьетнамца за бутылкой грошового «Браника» или «Мештьяна». Но они, вьетнамцы, все равно открыты, им Рождество не указ, и правильно. Они стоят на пороге своих лавок и бесстрастно курят, на сотни метров вокруг – никого, оттого во влажной тьме, если бродить по городу часов в восемь вечера, кажется, что ты не в Праге, а в Ханое, Сингапуре, любом другом колониальном месте, что ты в романе Грэма Грина или в травелоге Сомерсета Моэма.

Рождество в Западном Европе уже не имеет почти никакого отношения к Тому Кто Родился -- это факт и даже реакция на него уже заранее запрограммирована. Можно возмущаться тем, что шоппинговая оргия вытеснила восторг и умиление по поводу главного события человеческой истории после изгнания Адама и Евы из Сада. Можно относиться к этому энтузиастически и вчитывать в крисмасное торговое безумие, в эти осатанелые от консюмеризма толпы новую религию свободного рынка и всеобщего равенства перед кассовым аппаратом. Можно презирать. Можно не замечать. Вариантов несколько и все они опробованы. Однако если разум здесь все-таки выбирает между накатанными колеями, то вот чувства у любого по-настоящему частного человека складываются примерно в одну фразу: «На следующее Рождество сбегу в мусульманскую страну». Но и этот – с точки зрения христианской веры почти кощунственный -- вывод не возмущает. Западноевропейское Рождество действительно уже не имеет отношение к Христу. Оно – о другом. И поводов для гнева или разочарования в этом нет. Любой исторический праздник со временем теряет свой смысл и обретает новый, подчас противоположный. Языческий становится христианским, христианский – буржуазным, День Рабоче-Крестьянской Красной Армии празднуют заплывшие жиром генералы, которым рабоче-крестьянские призывники строят дачи – и это тоже имеет специальный смысл. В той же Чехии празднуют не просто «Рождество», а «Чешское Рождество» (Ceske Vanoce), будто Христос родился где-нибудь в Таборе или Остраве для спасения исключительно местных, а к остальным он совершенно равнодушен. И, надо заметить, эта вера (или заблуждение, как угодно), тоже имеет основания. Впрочем, кто знает, быть может, через несколько лет в Чехии это будет уже совсем другой праздник: День Одинокого Вьетнамца, Бесстрастно Курящего У Дверей Своей Лавки.

Так что не стоит роптать на то, что праздники, придуманные для одних целей, вдруг приобретают совсем иной смысл. Главное понять этот смысл здесь и сейчас, и отрефлексировать свое понимание. Если западноевропейское Рождество сводится к поклонению кассовому аппарату в супермаркете, то в чем смысл российского Нового Года, двух опустошительно пияных недель, этого, как остроумно заметил некий блогер, «священного праздника Драбадан»? Оставим в стороне заманчивую мысль, что, мол, представители новой постсоветской России с подъемом встречают наступление нового года, который принесет им много радости, физической и духовной. Что энтузиазм молодой политической нации таким образом отражает восторг по поводу радужного будущего, вовсе не омраченного нашим общим трагическим, но великим, прошлым. Увы, остервенение, с которым россиянин вливает в себя в эти дни алкоголь, утрамбовывая его в желудке завидным количеством холестерина, заставляет задуматься о гораздо более тонкой и изощренной идее, которая стоит за конвейером «водка-оливье-ирония судьбы-водка-оливье-президент-куранты-липкая шипучка-водка-оливье-водка-голубой огонек-водка…» и так далее до бесконечности, до спазмов внутри, до дрожания рук, до серого утра 14 января, чуть присыпанного грязным снегом, бутылочными осколками и грязным конфетти. Что же празднуют здесь, не щадя живота своего? Каким богам молятся? На какой алтарь приносят столь тяжкие жертвы?

Британский писатель Уилл Селф, беспощадный остроумец и тонкий стилизатор, выпустил книгу под названием “Liver” («Печень»). Она состоит из четырех повестей, каждая из которых так или иначе посвящена этому важнейшему органу человеческого тела. Селф вообще большой энтузиаст печени; именно ее, а не сердце, он считает вместилищем души, справедливо указывая на два обстоятельства: только печень умеет возрождаться, регенерировать, плюс к этому она представляет собой мощный завод по производству крови. Обратим внимание на неизбежные христианские коннотации селфовой теории: «воскресение» (пусть хотя бы клеток печени) и «кровь» (которая, быть может, и есть инъекция Божественного Духа в косную человеческую плоть). Наконец, в причастии вино пресуществляется в «кровь Христову»; не забудем, что то же самое вино, алкоголь, и есть главный враг печени. Алкогольные удары уничтожают способность ее клеток к возрождению, они заплывают жиром, печень алкоголика становится бурой и жирной; собственно такой, какую выращивают у несчастных гусей и уток садистические производители фуа гра. Вот об этом – первая повесть из книги Уилла Селфа, которая имеет забавное название “Foie Humain” («Человеческая печень» или «Фуа гра из человека»). Действие ее происходит в частном питейном клубе «Плантация» в лондонском Сохо. Сам клуб списан с действительно существовавшего (знаменитого) заведения, который закрылся пару лет назад и о котором написано довольно много (в частности – замечательный рассказ Зиновия Зиника об алкоголическом носе алкоголического хозяина этого притона). Среди героев повести легко угадать известных персонажей лондонской богемы, в частности – художника и пьяницу Фрэнсиса Бэкона. Не тратя время на пересказ сего замечательного сочинения, раскрою финальную тайну, стоящую за событиями в «Плантации». Первые пятьдесят страниц “Foie Humain” читаешь как грубую, тонкую, смертельно-смешную сатиру на английскую клубную культуру, покоящуюся на двух столпах – пьянстве и гомосексуализме. Завсегдатаи проводят в «Плантации» жизнь, потягивая джин-тоник, водка-сок, пиво, деградируя, перебрасываясь фразами на изобретенном ими языке, подвергая унижениям бармена, которого хозяин намеренно спаивает, отращивая у него – будто у несчастного фуаграшного гуся - циррозную печень. Уморительно. И только на последних пяти-семи страницах вскрывается страшная тайна, стоящая за тихим чисто английским аттракционом: хозяин заведения умирает от цирроза, один из завсегдатаев, по кличке «Марсианин», вырезает у агонизирующего собутыльника печень (прекрасную! разбухшую! бурую!), вкладывает на ее место только что купленную на рынке свиную, а затем … затем неведомым нам способом отправляет лакомый домой, на Марс. Получается, что «Плантация» была действительно плантацией по выращиванию сырья для человеческого фуа гра, которое поедают в фешенебельных марсианских ресторанах какие-то зеленые (розовые?) человечки (черепашки?). Или кто-то еще поедает – марсианские боги, например. Занавес.

Если бы Уилл Селф был знаком с практикой священного российского праздника Драбадан, то он написал бы другую повесть. Повесть о том, что Чаадаев был прав: Россия существует только для того, чтобы преподать миру некий невиданный урок. Об этом много говорили в последние 170 лет, однако ошибочным был не разговор, а направление мысли. «Невиданный русский урок» видели и в православии, и в соборности, и в русской революции, и в ГУЛАГе, в чем угодно. Однако предположу, что все сложнее и страшнее. А что если вся Россия представляет собой ферму по выращиванию циррозной печени – в единственном числе, «циррозной печени» как субстанции, как продукта? Что если в этом деле существует даже свой сельскохозяйственный цикл – в течение года печень российского человека не то чтобы находится «под паром», нет, она скорее окуривается алкогольными парами, но в относительно умеренных (по местным меркам) дозах. А затем начинается страда. На входе в Новый Год мы имеем банальную запущенную стеотозную печень, на выходе – превосходный предциррозный (или даже уже циррозный) материал. Конечно, этому процессу мешают крайне неприятные побочные эффекты избыточного потребления алкоголя – у многих печень просто не дозревает, так как ее носители становятся жертвами сердечных приступов, ДТП, драк, милиционеров. Но, все-таки, эта овчинка выделки стоит – иначе зачем еще нужны две недели дикого угрюмого пьянства?

Остается ответить на самый тяжелый вопрос. Если Россия задумана как плантация по выращиванию циррозной печени, то кто плантатор? Чей здесь замысел? Кто и как потребляет выросшие на плантации плоды? И вот здесь мы отойдем от дерзкой идеи Уилла Селфа. Инопланетяне не при чем. Вернемся к рассуждениям, открывающим этот текст. Российский Новый Год – праздник, который имеет свой собственный сакральный смысл. Выяснив монструозный механизм этого праздника, остается разглядеть его сакральность. И сакральность эта таится в печени. Селф прав – именно здесь скрывается душа; если говорить о целом народе -- то «народная душа». Вспомним: из всех западных мифологических сюжетов печени посвящен только один – и именно он намекает нам на смысл того, что уже началось между Петропавловском-Камчатским и Калининградом. Герой этого сюжета -- титан Прометей, принесший людям огонь и обреченный богами на страшную муку. Как известно, Гефест приковал его к горе и каждый день туда прилетал орел и клевал прометееву печень. За ночь печень отрастала и назавтра мучения продолжались своим чередом. В этой общеизвестной истории важно все: и то, что несчастного приковали к Кавказскому хребту, и потрясающая скорость регенерации его печени, и вечный циклический характер наказания за то, что титан принес людям огонь, быть может, даже огонь истинного знания. Здесь и лежит разгадка нашего праздника: Россия – титан, который в течение года отращивает печень исключительно для того, чтобы в Новый Год к ней слетел орел-алкоголь и терзал ее своим хищным клювом. Вот он, по Чаадаеву, невиданный русский урок и наставление всему миру. Остается только добавить, что – если верить Эсхилу – тридцать тысяч лет спустя Геракл метким выстрелом из лука убил орла и освободил Прометея.

В общем, с наступающим, дорогой читатель.

См. также другие тексты автора:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.