29 марта 2024, пятница, 16:38
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

15 апреля 2009, 09:07

Про науку и ее защитников

Бедная наука, если она только и может — в ответ мой на жесткий и провокационный наезд — отреагировать таким текстом, какой написал Михаил Гельфанд. Я-то все ждал, когда же начнется разговор по существу. Не между мной и учеными, а между самими учеными. Зря ждал. В блогах и форумах основная реакция на мои публикации, как правило, выражалось двумя типами фраз: «сам дурак» и «ничего не понимает». От статьи М.Гельфанда, заранее отрекламированной сотрудницей «Полит.ру» госпожой Наталией Деминой в ее блоге, ждал чего-то более серьезного. Ну и дождался... очень грамотного и интеллигентного оформления тех же самых беспомощных фраз.

Не отрицаю чрезмерной публицистичности своих текстов. Считаю резкость оправданной тем, что положение в науке и, прежде всего, уровень осознания учеными этого положения, столь опасны, что оправдывают и категоричность выражений, и неизбежные в публицистике такого рода передержки. Если сами ученые социально не повзрослеют и не изменят своих инфантильных стереотипов, то их науку «распилят» по тем правилам, которые сейчас доминируют при распределении ресурсов и освоении ресурсных потоков.

Неточности и ошибки, по мнению М.Гельфанда, минимизируют содержание моей писанины настолько, что и говорить как бы не о чем. Не могу рассматривать это иначе как уход от разговора по существу. Ведь когда я говорю о том, что фундамент храма науки плывет, крыша течет, а в коридорах попахивает то ли старой плесенью, то ли свежим говнецом, а мне возражают, что в биологии в целом, и в иммунологии в особенности совсем не так, то могу этот аргумент оценить только как «не от той стенки гвоздь».

М.Гельфанд начинает с опровержения моего утверждения о том, что основания современной науки заложены довоенным и первым послевоенным поколениями ученых. Он называет это полной ерундой. Но... основания современной иммунологии, как принято считать, заложены учеными, принадлежащими именно к этим поколениям: Бернетом, Медаваром и Гашеком (Нобелевская премия Бернету и Медавару 1960 г). Или у М. Гельфанда специфическое представление об истории этой специализации, или он, мягко говоря, передергивает. Если верить ему, то в иммунологии идет непрерывная революция, и в храме науки она размещена в отдельном отсеке высокого уровня защиты, где везде «евроремонт» и пахнет розами. Однако простой поиск дает, например, вот это. Не буду говорить о многих других историях, демонстрирующих и далеко не идиллические отношения среди ученых, и неоднозначность результатов их трудов, таких как принудительная вакцинация и терапия стволовыми клетками.

И о биологии в целом. Совсем не отрицая того, что научный поиск интенсивно идет в отдельных областях этой, в общем-то, не очень упорядоченной совокупности разнородных специализаций, хочу, например, обратить внимание на несовместимость некоторых ее базовых идеологем. Одна из них, например, утверждает, что подобное рождает только подобное, в смысле у кошки в потомстве могут быть только кошки. Другая утверждает, что виды возникают при естественном отборе. Никто и никогда «вида» в руках не держал, но только особей, представителей некоего вида. Существенная часть т.н. теоретической биологии основана на утверждении, что некая классификационная конструкция «вид» способна порождать другие виды. Это означает, что отношения между видами рассматриваются как отношения между особями: виды и прочие таксоны якобы порождают другие таксоны примерно так же, как особи порождают особей. Ну не смешно ли? И никакая совокупность примеров успехов в понимании тонких механизмов онкогенеза не компенсирует названных и неназванных мной несуразностей в основаниях биологии, в ее фундаменте. Эти несуразности по большей части не влияют на процесс исследования, но в публичной сфере неотрефлексированность и противоречивость оснований науки приводит к потере статуса последней инстанции, к вытеснению ее выверенных положений и утверждений разного рода мифологиями.

Теперь про то, что М. Гельфанд называет неувязками и неточностями. С моей точки зрения, это как раз точности и увязки. Например, он не видит ничего такого в том, что «интересная наука» обосновывала разного рода гигантские аферы, принимая активнейшее участие в создании страшилок, таких как «изменение климата», «проблема 2000 года» и многих других, столь же или менее масштабных. Наверняка были ученые, которые занимались этими феноменами академически, но их результаты были использованы для создания множества «пузырей», на которых корпорации делали очень приличные бабки.

Уж иммунологу должны быть известны доходы одной из таких компаний от реализации препарата «тамифлю», напрямую связанные с созданием учеными (в том числе) страшилки «птичьего гриппа». Можно только предполагать, кто, кроме ученых, участвовал в создании этой угрозы, если в процесс были включены вот такие структуры. Причем, заметьте, что плана борьбы птичьим гриппом на этом сайте на 2008 год уже нет. Заболеваемость такая же как в 2005 году, а угроза пандемии и рекомендации создать госзапасы соответствующих препаратов исчезли. Вот уж интересная наука! Как-то все это странно, не кажется ли вам?

А уж планируемые обороты рынка квот на выбросы парниковых газов столь велики, что оправдывают любые вложения в «интересную науку» об изменении климата - для создания у политиков ощущения, что если не вложиться в это дело, то всем капец. Кстати, где страшные угрозы, которые «озоновые дыры» несли человечеству? Не связано ли их исчезновение с тем, что некоторые корпорации, содержащие большие исследовательские подразделения «интересной науки», успешно завершили весьма прибыльный процесс замены хладагентов в промышленной и бытовой аппаратуре?

О биоразнообразии. Господин ученый, откройте любой учебник палеонтологии и посмотрите, какое количество форм жизни уже исчезло. Это естественный процесс, а забота о «сохранении биологического разнообразия» и прочая борьба с «вымиранием видов» является по большей части тривиальным фундаментализмом, замешанным, к тому же, на больших и не всегда чистых деньгах. Экологизм стал одной из форм экстремизма, к сожалению. И у «интересной науки» в этом отнюдь не богоугодном деле ведущая роль.

Так что недоверие к науке в целом и к ученым в частности имеет, к сожалению, весьма существенные основания. Если члены вашего цеха, господа, участвуют в аферах такого масштаба, и вы не считаете это чем-то зазорным, то на какое позитивное отношение вы - как корпорация - можете рассчитывать?

Теперь относительно публикации тривиальных результатов. Известно ведь, что в маленьком мирке даже новое платье тети Сары способно вызвать большие потрясения. И то, что в иммунологии кипят страсти по поводу некоего нетривиального результата, вряд ли отражается на науке в целом. Потоки весьма значимых для авторов и их подельников публикаций, их перекрестные ссылки формируют миры, в которых действительно бурлит местечковая жизнь, полная нетривиальных - для этих мирков - результатов. Но недавно один из руководителей крупнейшего научного издательства в беседе сказал, что их анализ показывает: приращения знания очень мало, а поток публикаций порождается переносом схем экспериментов из одного мирка в другой. Как это все знакомо. Когда-то взял в одном институте иностранный журнал, в котором оказалась забытая кем-то рукопись перевода статьи из него же, начинающая словами «Впервые в Советском Союзе...». Этот опыт СССР, как кажется, успешно переняла и мировая наука, проверяя и повторяя эксперименты при некритически измененных начальных условиях. С гарантированным публикуемым нетривиальным результатом. И само сведение понятия научного результата к публикации о нем вызывает некоторое недоверие. Сравните, например, публикационную активность наших восточных соседей-ученых до 2004 года, и после. Как вы думаете, какая часть из огромного потока этих статей содержит оригинальные результаты? Современная наука действительно, как пишет М.Гельфанд, «очень жесткая и жестокая система», ориентированная прежде всего на самосохранение, самовоспроизведение и перманентное увеличение потока осваиваемых ресурсов. Для обеспечения ресурсного потока она создает разные более или менее искусные страшилки и механизмы, такие как оценка эффективности работы по публикационной активности.

Господин М.Гельфанд упрекает меня в том, что я не уделил внимания внутриакадемическим разборкам между «искателями истины», теми, кого он называет «циниками и лгунами», и представителями своей референтной группы. Но меня это как-то совсем не интересует. Если вам не безразлично, кем будут освоены ресурсы - учеными, результаты которых, может быть, когда-нибудь приведут к очередной технологической революции, или аферистами-инноваторами, обещающими немедленные результаты, и вам не хочется вступать в «противоестественные и недобровольные союзы», то разбирайтесь с ними сами, а не жалуйтесь на то, что вам достаются крохи со стола инноваторов.

А уж упреки в том, что публикации в газете и на сайте терминологически не строги, в данном случае вызывает только улыбку. Ну, чего не скажешь, когда сказать нечего. Разве что «сам дурак», как это делают блоггеры.

По-настоящему смешна подмена моего публицистического разделения на полезную, интересную и чистую науку привычным разделением на прикладную и фундаментальную. Уж доктор наук должен же знать, что классификация может происходить по разным основаниям, и в результате ее получаются разные кучки-таксоны. В частности, например, при одном раскладе полезная наука может пересекаться с фундаментальной, а чистая — с прикладной, а при другом нет. Вот и сам М.Гельфанд говорит о том, что есть настоящая наука и, значит, не настоящая. Такие простейшие дихотомии можно порождать десятками. Кстати, дихотомия «фундаментальная – прикладная» наука, насколько мне известно, имеет преимущественно политическую и публицистическую природу, а не онтологическую. Но у отечественных ученых короткая память. К сожалению.

Уважаемый доктор наук говорит, что нужно помогать настоящей науке выживать в борьбе с инноваторами-жуликами. Но помогать ведь можно ученым, а не науке. И в чем помогать? В той возне с госзаказами и госзакупками, то есть с распределением ресурсов, о которых он говорит? Успех в такого рода борьбе гарантирован тем, кто принял и усвоил аппаратную логику, то есть тем, кого он называет «лгунами и циниками». Бог в помощь в этом безнадежном деле. Ученые заведомо обречены на поражение в аппаратной борьбе за ресурсы, если будут руководствоваться замшелыми верованиями в свою особую роль и в свои особые социальные функции, а не примут аппаратные нормы, правило и ценности. Но если они их примут, то станут «лгунами и циниками». Так уж жизнь устроена, и не ученым ее менять.

Противодействовать аппаратной практике можно только методами политической борьбы. Но для этого нужно иметь четкие политические ценности. От тех же ценностей, которые ученые сейчас предъявляют, несет нафталином. Они не могут быть основой для политической консолидации ученых: ведь и мир, и наука изменились за последний век до неузнаваемости.

Для того чтобы выжить, надо отрефлектировать, кто вы – ученые – есть, не закрывая глаза на общее состояние вашего храма, на то, что называется научной картиной мира, на отношения между экономикой и наукой и на многое другое, о чем я пытался писать и на что ученый мир в лице господина М.Гельфанда отреагировал по-детски. Скорее всего, потому что сказать нечего. Ведь для того, чтобы что-то содержательное сказать, нужно думать, а не исполнять танцы с бубном, присягая настоящей науке. Не цитировать Притчи Соломона. И не передергивать по мелочам.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.