29 марта 2024, пятница, 18:39
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

11 сентября 2008, 09:26

Двадцать первый век

XXI-й век – помимо того, что время действия (в написании – XXI век) - еще и идиоматическое выражение, смутно означающее заключительный этап цивилизации, близость судного дня, окончания учебы с выпускными экзаменами и выдачей/невыдачей аттестата, с двойками или пятерками. «Как же так, XXI-й век!» - восклицают, когда там или сям «опять двойка». Съездив в Ивановскую область, я вдруг поняла, что произошло в августе, почему прорвало нарыв – танками. Они вылезли не из десятка кремлевских голов, а из миллионов российских.

В деревне пожилая женщина рассказывает мне про соседку: «Она никогда ко мне в дом не заходит, сколько ни уговаривала, только на лавочке сидим. Почему – не говорит. А тут вдруг призналась. Что вот побывала у меня однажды, а потом вернулась домой и не могла на свой дом смотреть: у меня, мол, такая красота, а у нее – помойка». Я поперхнулась: если это красота, что ж тогда помойка? Печь обвалилась, пол проваливается, крыша течет, из коммуникаций – одно электричество, иметь в доме мало-мальски хорошие вещи нельзя – украдут. Так что уют здесь создают пустые коробки из-под конфет, выставленные в серванте. «Вот какая некультурная женщина», - заключила моя собеседница. «Почему некультурная? – удивилась я. – Просто не хочет расстраиваться». Сказала и сама поняла: почти двадцать лет россияне ездят «за бугор», который и бугром перестал быть, сгладился, ушли из языка «фирмА» и «импортное», хотя машины не перестали быть «иномарками». Возвращающегося из поездки уже не спрашивают: «Ну как ТАМ?» и «Что они о нас думают?». Была радость: как колумбы, открыли для себя мир, повосхищались красотами, потрогали древние камни, побродили по мифическим Колизеям и Елисейским Полям. Так моя собеседница и сказала: «Я бы радовалась чужой красоте. А она завидует». Но в какой-то момент произошел переход количества в качество. У той соседки он произошел сразу. Потому что – именно что – некультурная: увидев лучшее, она осознала собственное убожество. А никто не хочет чувствовать себя убогим.

Российский путешественник эволюционировал от нищего дикаря до равного: также одетого, научившегося себя вести «цивилизованно» (в начале 90-х советские люди производили жутковатое впечатление) - произошла интеграция. Русские стали даже высокомерны: у нас вон хаммеры сплошные, а в Париже мелочь какая-то ездит, Москва – самый дорогой город мира, и по количеству миллиардеров мы впереди планеты всей. Это с одной стороны. И это москвичи по преимуществу: вернулись домой – ну воздух плохой, пробки, зелени мало, новодел сплошной (супротив древних камней), но в принципе-то – вполне! Тот же, кто накопил денег на поездку в какую-нибудь Флоренцию, а потом вернулся в свой ужастик с хрущобами и разбитыми дорогами, посмотрел свежим взглядом на пропитые лица соседей – он что должен чувствовать? Он-то думал, что флоренции сами строятся и деревни сами расцветают, только дай команду «сверху», он-то считал себя равным, таким же, а где ему искать подтверждения собственного достоинства, значимости, кроме как в «силе», «мощи» - то есть, в Кремле, который распоряжается танками, ядерной бомбой, нефтью и газом, а стало быть, может всех этих королев красоты и королей цивилизации поставить на колени. «Россия встает с колен» - это просто эвфемизм, означающий: «Мы можем поставит на колени весь мир». Потому что больше мы ничего не можем.

Когда из самого Кремля жителю ужастика сказали, что Запад - наш враг, он возрадовался. Он не должен больше страдать от сравнения высокой цивилизации со своим засранным подъездом и сортиром во дворе. Он ведь долго надеялся на то, что мы еще поднажмем (вернее, они там, в Кремле, поднажмут), и будет у нас всё такое же или лучше. В какой-то момент настал момент истины: у нас никогда такого не будет. Страна – это люди. А у нас – дефицит людей. Были крепостные при царях, крепостные при коммунистах, а свободными, с собственной землей и собственным делом, стали недавно, но было ли оно нам надо? Преуспели лихие люди, те, которые и прежде были активной частью населения, просто их переименовали, из спекулянтов в челноков, из влксм и кгб в зао, ооо, оао, чоп, многих постреляли, посадили, не верившие в грядущий расцвет России уехали, остальные вообще не поняли, что с этой свободой делать. Чтоб росли культуры, а не сорняки, нужны столетия незыблемости частной собственности. Только она порождает уверенность в том, что эта земля, дом, ферма, страна – твои. Что не придет новый начальник, новый бандит, и не отнимет у тебя все. Только тогда имеет смысл улучшать, вкладывать, заботиться, усовершенствовать, сохранять – для детей, внуков и правнуков. А для чужого дяди – не имеет.

Отсчет этим столетиям мог начаться в 1992 году: Требовалось простое: продать родину всем ее обитателям задешево, что и было сделано. Сделано, по всеобщему признанию, плохо. Как можно было сделать хорошо – не знаю. В стране, где у большинства собственности не было никогда, даже при царе Горохе, где «слуги народа» привыкли, что по умолчанию все принадлежит им, где территория необозрима, а населяющие ее народы не сошлись вместе, а были силой утрамбованы в одно государство. Это модель специфическая, железную хватку нельзя ослаблять ни на минуту, иначе все разбегутся. Вот и разбежались. Россияне обиделись – от них же убежали, и ведь кто убежал? Те, кого привыкли считать унтерменш – хохлы, чурки, чухонцы, косоглазые. «Высшие» оказались врагами, поскольку не удалось за пятнадцать лет стать такими же – вначале думали, что у нас недоставало всего лишь «их» товаров, а оказалось, что всей их истории, с фермами, замками, ремеслами, передававшимися из поколение в поколение тысячу, пятьсот, триста лет. Во Франции про то, что возникло начиная с XVII века, говорят – «новое».

Как бы ни поделили в России национальное достояние, решив строить у себя Европу, эта точка отсчета должна была стать незыблемой. Когда Путин начал передел и отъем совсем еще новорожденной собственности, стало ясно, что Россия так и останется зыбкой страной, где реальность и мираж легко меняются местами. Убежавшие республики-колонии могли бы прибежать обратно: войти с Россией в союз, конфедерацию, блок, но от зыбкой почвы всегда хочется отойти подальше, болота опасны своей непредсказуемостью. А уж когда на хохлов с чурками и чухонцами стали орать как на непослушных рабов, им и вовсе захотелось убежать на край света, что они и сделали. Россия же, как и в начале XX века, зашла в тупик: намеченный после краха СССР проект потерпел фиаско. Может быть, дело и не в проекте, а в том, что в «XXI веке» поздно начинать с нуля, и потому не будет здесь никогда твердой собственности, твердых законов, и всё за всех будут решать несколько «силовиков». Соответственно, не станем мы вкладывать свою жизнь в эту землю, строить хорошие дороги, инвестировать себя в миражи. Как есть, так и есть.

Можно ничего не знать о демографии, но видно, как население съеживается, вымывается из деревень, вместе с дождями, размывающими грунтовые дороги. Была дорога плохая – потому что вела в плохое место, раз заросла бурьяном – значит, некуда ей идти, место списано. В деревне осталось три старухи. Мужики давно вымерли от пьянства, старухи по ночам трясутся от страха: обворуют, убьют. Все говорят: слишком много в России пустой земли – не заселенной и не обрабатываемой, вот захватят ее китайцы, потому что им тесно. Но дело не в том, кому тесно. Нам – не просторно, нам еще теснее: земля выталкивает людей, и они ютятся в клетушках. Как же так - необозримые пространства, а обжить не получается! Живущие здесь люди слабее земли, они не могут с ней сладить, она прогоняет – они бегут. Как если б земля была собакой, которая не признает в человеке хозяина. Ее не приручили, и она скалится, насылая тучи комаров, слепней, ос.

Я эту деревню знаю давно. Не была два года, вижу – она умирает, а в округе появились признаки жизни: комбайны, поля, засеянные чем-то непонятным, на вид – низкорослые злаки пополам с сорняками. Появилось штук двадцать коров вместе с фермером («не наш, черномазый», - объяснили мне), стадо козлов, которое я встретила по дороге. Надо бы обрадоваться позитивному сдвигу, но это если сравнивать с Африкой, а если - с деревнями и ландшафтами любой европейской страны, то сдвиги не приблизили к ним ни на йоту. Когда перестали загонять в колхозы, сельские местности превратились в старого бомжа. Не стало никакого хозяина: ни помещика, ни Кремля, а на вопрос, станут ли люди сами хозяевами своей земли, ответа не поступало слишком долго. Наконец, он пришел: хозяин прежний - Кремль.

В российской глубинке нельзя поверить в тот самый «XXI-й век». Здесь скорее поверишь безумной сказке Носовского-Фоменко, что никакой истории не было: иначе она оставила бы следы. Здесь ее и в самом деле не было, и Ленин-памятник, Путин-в-телевизоре да святые на иконах – это и прошлое, и настоящее одновременно. Город Шуя, в который я направилась после двух дней в деревне, показавшихся мне вечностью, стал гораздо лучше, чем был все эти годы: отремонтировали центральную площадь, открыли супермаркет, кофейню и гостиницу. Смотрю, радуюсь, но внезапно вспоминаю: восемь лет назад Шуя и Хургада выглядели примерно одинаково. Москвичи к местным египетским «чуркам» относились с нескрываемым презрением. В прошлом году Хургаду я не узнала: почти Лазурный берег, а местные и вправду диковатые жители преобразились вместе с настроенными ими дворцами для иностранных туристов, ну и поучились у них кое-чему. Бежали за XXI-м веком со всех ног. В Шуе, старинном русском городе, время остановилось много веков назад. Пожилые женщины ходят по улице в халатах и тапочках: а какая разница? Мужчины и женщины помоложе крепко пьют. Кто мог – уехал в крупные города. В городах этих все теснее и теснее, да и в мире не осталось уголка, где не было бы русской диаспоры, а широка страна моя родная зарастает бурьяном. Вся надежда – на большую войну.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.