29 марта 2024, пятница, 00:20
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

09 октября 2006, 04:35

Что мы узнали о себе и о своей стране за последнюю неделю

В средине 30-х годов из Москвы по структурам НКВД прошел сигнал, что методы физического воздействия допустимо использовать при дознании. В течение 1-2 месяцев пытки стали повсеместной практикой по всей стране. Это случилось потому, что люди, служившие в данных структурах, были внутренне готовы истязать других людей, и и они нуждались даже не в приказе, а лишь в разрешении. Этот пример кажется уместным для понимания того, что происходило последнюю неделю в России в рамках антигрузинской кампании. 

Бесправные гонения на грузин на самых различных уровнях оказались возможны, потому что государственный аппарат был готов воспринять разрешающий сигнал. Сигнал со стороны верховной власти был достаточно расплывчатым, но его оказалось достаточно, чтобы работники органов внутренних дел и другие мелкие начальники на местах бросились вперед со всем своим карательным энтузиазмом. 

Уже сейчас можно сделать, по крайней мере, два поучительных вывода.

Во-первых, в нашем обществе и в нашем госаппарате все еще остается огромный потенциал насилия, о чем мы уже стали забывать. Потенциал ксенофобии и насилия есть, конечно, в любом обществе, но у нас эта ситуация усугубляется еще довольно живым историческим и институциональным наследством. Как только бюрократический аппарат получил сигнал сверху– или ему показалось, что такой сигнал был подан, – карательные инстинкты проявились моментально. 

Кроме потенциала насилия следует отметить и большой потенциал холуйства в бюрократических структурах. Так, из ряда вузов стали изгонять студентов с грузинским гражданством, а исключение автоматически делает их дальнейшее пребывание в России нелегальным. Очень бы хотелось знать, откуда именно идут такого рода распоряжения – сверху ли, и если да, то с какого именно верха, что думает про это, например, Министерство образования и науки, или это инициатива ректоров-холуев.

Понятно, что множество безобразий обязаны своим появлением тому, что местные власти не только хотят заработать воображаемую медаль за проявленную прыть, но еще и стремятся в срочном порядке реабилитироваться, камуфлируя этой прытью хорошо оплаченную взятками снисходительность к большим и малым нарушениям закона приезжими с Кавказа или еще откуда-нибудь. Чем очевиднее их прежнее попустительство, тем выше градус сегодняшнего беспредела. Чем больше разложение в бюрократической структуре, тем больше холуйства и насилия. 

События последней недели показали не только то, каков потенциал насилия и холуйства. Они позволяют оценить дееспособность и ответственность центральной власти. Любое действие власти любой степени целесообразности должно содержать набор необходимых ответов на специфическое понимание сигналов бюрократическим аппаратом. И следует признать, что в событиях последней недели власть либо абсолютно не справилась со своими обязанностями, либо и не хотела справляться.

Мы, конечно, увидим и уже увидели акции протеста, демонстрации, публичные высказывания против безобразных действий в отношении грузин. Будет и то, что мы, конечно, не увидим в СМИ, но не менее важное. Русские, у кого есть друзья или знакомые грузины, будут на индивидуальном уровне пытаться помочь им различными способами: ограждать от действий чиновников, использовать «связи», помогать в оформлении регистрации тем, у кого таковой еще нет, высказывать и просто сочувствие, что тоже немаловажно. Но самое важное, решающее в смысле оценки нашего общества, на мой взгляд, должно произойти между этими двумя уровнями – уровнем публичного политического протеста и уровнем индивидуальной помощи.

Сможет ли российское общество продемонстрировать организованную защитную реакцию на уровне небольших сообществ и коллективов? Например, смогут ли русские студенты и преподаватели эффективно воспротивиться исключению студентов-грузин, солидарно внутри своего вуза противостоять насилию и холуйству ретивых ректоров. Смогут ли сообщества, трудовые коллективы, организации оказать не только символическую, но и практическую помощь пострадавшим коллегам, реально защитить от увольнений и репрессий? Или наши способности к организованному протесту против бездействия или бесправных действий властей могут принимать только те формы, которые мы видели в Кондопоге?

Можно анализировать отношения Грузии и России, обсуждать, чего именно добивается Кремль и соответствуют ли его методы поставленным целям. Но это отдельный разговор. Можно по-разному оценивать и предпринятые репрессивные меры и санкции. Блокады, эмбарго и жесткая антимигрантская политика случаются в мире, они вполне могут оставаться в правовом поле. К этому можно относиться по-разному, но так бывает, и не в этом суть.

Для меня сегодня важнее не вопрос о политической уникальности или рутинности правовых мер, не вопрос их эффективности. Главный вопрос сейчас все же в том, сможет ли российское общество организовать сопротивление вырвавшемуся на простор бесправию, насилию и холуйству.

См. также:

  • Лейбин. Убийства, мародерство и вопрос о власти
  • Долгин. Удавшаяся провокация
  • Язькова. “Ставка на Гиоргадзе была бесперспективной изначально”
  • Лейбин. Сколько в Грузии шпионов и предателей
  • Маркедонов. "Исправление имен" по-грузински
  • Язькова. Нестандартные решения для непризнанных республик
  • Редакция

    Электронная почта: polit@polit.ru
    VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
    Свидетельство о регистрации средства массовой информации
    Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
    Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
    средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
    При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
    При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
    Все права защищены и охраняются законом.
    © Полит.ру, 1998–2024.