29 марта 2024, пятница, 19:02
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

19 октября 2005, 14:49

Где быстрее грянет буря?

Местный суд Железнодорожного района Симферополя назначил на 19 октября рассмотрение представления прокуратуры об избрании меры пресечения экс-спикеру азербайджанского парламента, экс-соратнику Гейдара Алиева, а ныне лидеру оппозиционной Демократической партии Расулу Гулиеву, зарегистрированному кандидату в депутаты азербайджанского милли-меджлиса (парламента) который был задержан в Крыму при попытке вернуться на родину (с 1996 года проживал в политической эмиграции в США).

Возвращение Гулиева в Азербайджан могло стать детонатором более горячей фазы предвыборной политической борьбы в стране – власти намерены были зарегистрированного кандидата в депутаты арестовать по уголовному делу, заочно заведенному против него. Сторонники разных оппозиционных партий и движений, пообещавшие прибыть в аэропорт, намерены были защитить Гулиева от репрессий власти.

После окончания горячей фазы киргизских событий политики и политологи занялись гаданием, где же ожидать очередной “цветной” революции. События в Узбекистане, очевидным образом, не могли быть поставлены в тот же ряд – степень жесткости режима, готовности на любой порядок жертв, практически полная вытоптанность политического поля, отсутствие ориентации на обязательность западной легитимизации режима не дают никакого шанса для смены власти, опирающейся хотя бы отчасти на легальные механизмы. Или близкий к стихийному бунт (что и случилось в Андижане), или верхушечный переворот, или формирование серьезных исламистских сил с попыткой захвата власти (вариант, раскручиваемый нынешними властями страны в попытке все-таки добиться внешней и отчасти внутренней легитимности).

Ближайшими странами, где могли бы происходить события, типологически сходные с грузинскими, украинскими и отчасти – киргизскими, виделись Казахстан и Азербайджан (может быть, Армения, но там все куда более зыбко).

При этом шансы Казахстана казались преимущественными – достаточно авторитетный лидер относительно единой оппозиции – Жармахан Туякбай, наличие у оппозиции определенных финансовых ресурсов и поддержки в различных регионах страны, коррупционное дело в США против нынешнего президента Казахстана, позволяющее при необходимости обеспечить достаточно сильное давление, определенная раздробленность нынешней политико-экономической элиты и т.д. Обеспечение же мира и стабильности вокруг нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан выглядело серьезным основанием для того, чтобы минимизировать западный интерес к смене правящей элиты Азербайджана.

За последние полгода, однако, ситуация несколько изменилась.

Казахским властям удалось добиться частичного раскола объединившейся было оппозиции: один из четырех сопредседателей умеренно-оппозиционной партии “Ак жол” - Алихан Байменов - не согласился с ее вхождением в созданный под руководством Туякбая блок “За справедливый Казахстан” (помимо “Ак жол” туда должны были войти более радикально оппозиционные Демвыбор Казахстана и тамошняя Компартия). В результате брэнд “Ак жол” достался более устраивающему власть Байменову, а к Туякбаю присоединился “Настоящий Ак жол”. Вне закона за якобы антиконституционные призывы оказался Демвыбор Казахстана. При этом, несмотря на то что создание региональных отделений блока Туякбая сопровождалось нападениями специально подготовленных молодчиков, движение зарегистрировано было.

Конституционный совет решил проводить выборы в 2005 году, что сняло проблему сомнительной легитимности президентства Назарбаева после окончания срока полномочий (январь 2006) и до появления результатов выборов (утверждалось, что они пройдут в декабре 2006). Кампания оказалась сильно сжатой. Президент к моменту ее начала успел объехать основные регионы страны, принять ряд социальных мер, призванных срочно повысить популярность.

Параллельно усилилась работа по обеспечению международной поддержки новому сроку действующего президента. Для этого Назарбаев перехватил функции демократизаторства, потребовав от парламента немедленной ратификации подписанных республикой международных соглашений в области защиты прав человека, активизировал общение с новыми режимами на постсоветском пространстве, стал продвигать на Западе идею собственного регионального лидерства – с тем чтобы вести Центральную Азию к демократии объявил о грядущем присоединении к проекту Баку-Тбилиси-Джейхан; Назарбаев нацелен на то, чтобы в 2009 году Казахстан занял пост председателя ОБСЕ и т.д. В ходе недавнего визита в страну Кондолизы Райс упреков в несоблюдении гражданских прав не прозвучало. Более того, казахский режим был рекомендован в качестве своего рода региональной модели.

К настоящему моменту, хотя Жармахан Туякбай официально зарегистрирован в качестве соперника Назарбаева, шансы на его победу даже в реальном голосовании существенно снизились. И потому что часть умеренно оппозиционных голосов будет распылена, и потому что подкорректировать образ бессменного казахского лидера, похоже, удалось. В отличие от Киргизии, поствыборные выступления в Казахстане скорее имели бы более организованный характер, но отсутствие уверенности в однозначной моральной поддержке Запада может остудить пыл самих организаторов.

В противоположном направлении развивалась ситуация в Азербайджане.

Пришедший при дружном содействии России и США к власти Ильхам Алиев оказался, как и предполагалось, существенно более слабым лидером, нежели его отец. Изначально было понятно, что ему не удастся добиться признания в качестве лидера всей правящей группировкой, однако был реален вариант, когда, возглавив наиболее динамичную ее часть, он расширит свою опору за счет вовлечения в политический процесс оппозиции, усилит свою популярность, вычистив наиболее одиозных деятелей старой команды, то есть начнет формировать свое большинство.

Именно на это во многом были направлены усилия Запада по усаживанию за стол переговоров нынешних власти и оппозиции. Требование честных и прозрачных выборов вовсе не означало желание заменить Алиева или сделать его положение более шатким. Тем более, что выборы – парламентские, а республика – президентская. Стабильность в регионе нужна – и из-за трубопровода и из-за замороженной, но вполне болезненной проблемы Карабаха, и для возможности обеспечить гарантированный плацдарм на случай вхождения в горячую фазу ситуации с Ираном. Сама же фигура Алиева-младшего, кажется не вызывает идиосинкразии ни у кого из внешних партнеров. Задача была именно в расширении социальной и политической базы режима, постепенном увеличении его либеральности.

В какой-то момент казалось, что определенный эффект наблюдается. Пошли антикоррупционные процессы в МВД, куда-то исчез из общественного поля руководитель этого министерства, – один из самых одиозных алиевских придворных - возникли поначалу не комментировавшиеся властями разговоры о возможном возвращении политэмигрантов: лидера Демпартии Гулиева из США и лидера социал-демократов Муталибова из России. А это давало основания предполагать, что от власти получены какие-то гарантии.

Но что-то не сложилось – не то часть старой команды, заготовленная к сдаче, оказалась слишком сильной, не то страх перед даже частичным допуском оппозиции к власти, подогреваемый этими чиновниками, приобрел иррационально сильный характер, не то ослабла уверенность в том, что при относительно честных выборах правящая “Ени Азербайджан” вообще наберет сколько-нибудь заметный процент голосов, но западный сценарий выборов оказался сломан.

Оппозиции систематически отказывают в разрешениях на проведение акций в центре столицы, загоняя на окраины, подавление несанкционированных акций осуществляется с показной жестокостью, так что страдают даже журналисты, обладающие всеми необходимыми разрешениями от властей.

Против оппозиции был устроен ряд провокаций с обнаружением якобы имевшей место “продажи родины” армянам (получения денег от армянских спецслужб за дестабилизацию обстановки в стране) и арестом за это лидеров молодежной оппозиционной организации “Ени фикир”. Надо понимать, что это одно из самых тяжких (с точки зрения общественного звучания) обвинений, которое может быть выдвинуто в современном Азербайджане. Более того, этим обвинением власть провоцирует оппозицию на то, чтобы попытаться занять еще более радикальную позицию по поводу Карабаха – при том что и сам Алиев-младший при восшествии на престол не исключал силовых методов возвращения земель. Дальше появляется опасность соревнования в радикализме и того, что дестабилизация в Азербайджане сможет сдетонировать возвращением карабахского конфликта в горячую фазу, а с ней и возможность власти играть на этой опасности в торговле с внешними силами за однозначную поддержку существующего режима.

За историей с арестом активистов “Ени фикир” последовала 10-дневная демонстрация по азербайджанскому телевидению кадров, изобличающих арестованных, силовые акции “неизвестных” молодежных формирований в отношении представителей азербайджанской оппозиции – на улицах и в штабах партий, входящих в наиболее известный оппозиционный блок “Азадлыг” (“Свобода”), а также в отношении штаба самого блока (технология знакомая – вспомним аналогичные нападения в России, Казахстане, Киргизии – в первые дни “революции тюльпанов”).

Кульминацией противостояния могло стать возвращение Расула Гулиева. Хотя некоторые официальные деятели выражали показную радость от того, что с возвращением Гулиева исполнение правосудия будет облегчено, в большей части заявлений прочитывалось предостережение: только попробуй вернуться! Именно с угрозой арестовать Гулиева в случае возвращения снова появился на политическом горизонте министр внутренних дел Рамиль Усубов. Здесь, конечно, возникает коллизия с тем, что как зарегистрированный кандидат в депутаты экс-спикер должен был бы обладать иммунитетом, но решилась она просто: генпрокурор эту неприкосновенность с него снял. Как заявил все тот же Усубов, “пусть приедет, посидит 1-2 месяца в тюрьме и докажет следствию, что невиновен. Решение об его аресте в силе, он свои деяния совершил не после регистрации в кандидаты, а в 90-х годах. Если он приедет, то будет арестован”.

Сам Гулиев видел свое возвращение несколько иначе: "Думаю, события 17 октября будут развиваться по следующему сценарию: власти, конечно, попытаются предотвратить стечение народа, однако это, без всяких сомнений, завершится провалом. Я приеду, встречусь со своими сторонниками, и вместе с ними мы вернемся в город и в ближайшее время обнародуем программу наших дальнейших действий… Уверяю на все 100%, что если даже соберутся сотни тысяч людей, мы не намерены совершать каких-либо противоправных действий".

"Уверенность в том, что я не буду арестован при возвращении, мне придает широкая поддержка в Азербайджане и за рубежом", - заявил он из Лондона. Для закрепления уверенности в качестве сопровождения экс-спикера ожидались западные парламентарии и журналисты.

В аэропорт действительно собирались тысячи людей. Но власти решили играть на опережение. Еще накануне вечером начались массовые аресты оппозиции, в том числе зарегистрированных кандидатов в депутаты, подъезды и походы к аэропорту были максимально жестко заблокированы. К тому же, поскольку, судя по объявленному времени прибытия, речь шла о чартерном рейсе, всегда была возможность отказать самолету в посадке.

Что произошло в действительности – кружился ли самолет с экс-спикером над Баку, но не получил разрешения на посадку, а потом вернулся на Украину, или остановился там ненадолго по дороге в Баку – данные расходятся, но это и не очень принципиально. Так или иначе, Гулиев, несмотря на наличие документов о том. что живет в США в статусе политэмигранта, был задержан сотрудниками правоохранительных органов Украины. Причина – нахождение в международном розыске. Основные варианты развития событий: экстрадиция в Азербайджан (до или после выборов 6 ноября), возвращение политэмигранта в США и предоставление ему полной свободы передвижения. Положение украинских властей усугубляется “союзническими” отношениями с Азербайджаном – обе страны входят в ГУАМ.

В зависимости от решения судьбы Гулиева могут несколько усилиться или ослабиться позиции блока “Азадлыг” на самих выборах, а главное, могут измениться шансы на его победу в случае, если все-таки дойдет до революционного развития событий.

Отдельный вопрос, в каких сценариях развития событий заинтересована сама достаточно неоднородная азербайджанская оппозиция. Разумеется, практически единственный сценарий получения контроля за властью в президентской республике в результате парламентских выборов – революция в связи с непризнанием официальных итогов выборов. С другой стороны, оппозиция неоднородна, и более умеренные ее круги (скажем, блок “Ени сиясет”) позволяют себе объединиться с радикальной оппозицией только в ситуации откровенного наступления власти. Запад тоже явно не будет склонен принять неспровоцированную эскалацию напряженности оппозицией.

Но пока что вероятность революционного варианта существенно увеличена стараниями властей страны. Описанные действия в отношении оппозиции, нежелание власти идти на компромиссы по вопросам технологии организации выборов (например, пойти на паритетный состав избирательных комиссий, чтобы не было оснований подозревать власть в фальсификации результатов) дают основания для того, чтобы международные организации не признали результаты предстоящих выборов – вне зависимости от конкретных цифр, которые будут продемонстрированы. Будет ли реализована эта возможность – значительной частью зависит от поведения властей республики в ближайшие недели.

Есть, конечно, международная организация, в положительном вердикте наблюдателей которой власти Азербайджана могут быть практически уверены, – СНГ. Исполнительный секретарь Содружества Владимир Рушайло уже запомнился местной общественности тем, что пока обнаружил нарушения только со стороны оппозиции. Вообще конфронтационно настроенной части российской элиты более выгодным представляется вариант минимально легитимных результатов при сохранении нынешней властной элиты – в надежде, что как и в случае с Узбекистаном, резкая критика Запада послужит лучшим стимулом для движения под крыло России. Сторонники этой логики будут также приветствовать применение силы против оппозиции – большая кровь может затруднить для Запада признание результатов выборов, даже вопреки разнообразным геостратегическим плюсам союзничества с Азербайджаном.

Но Алиев – не Каримов. И лидер более слабый, и радикальный поворот от Запада его устроил бы еще менее, чем Назарбаева. А сочетание этих факторов повышает вероятность “цветной революции”, причем успешной. Или попыток в противовес “недемократизму” режима найти еще более сильные аргументы в пользу сотрудничества с США.

А значит, если мы хотим сохранить влияние в Азербайджане, России следует:

а) подключиться к попыткам дружественного воздействия на азербайджанское руководство в направлении недопущения силовых сценариев, исправления предвыборной ситуации и проведения максимально прозрачных и честных выборов с дальнейшей интеграцией оппозиции во власть;

б) поддерживая нормальные связи с азербайджанской властью, наладить их и с оппозицией – причем, не только той, что проживает в России.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.