Выступая вчера перед парламентариями, утвердившим его уже второй раз за сезон в премьерском кресле, Михаил Фрадков пообещал, что правительство в ближайшее время предпримет новую попытку рассмотреть проект закона об обязательном медицинском страховании. Премьер заверил, что изменения этой системы будут не косметическими, а конструктивными. Однако сокращение средств на социалку в связи с понижением ставки ЕСН отчасти определяет вектор любой конструкции – снижение социальных обязательств государства перед населением. Но еще более значимым является то, кто именно поставлен в фокус готовящейся реформы.
То, что государство не прочь отказаться от предоставления в рамках обязательного медицинского страхования услуг, которые не относятся к скорой или неотложной помощи, давно уже не секрет. Игорь Шувалов, который отвечает в президентской администрации за проведение социальных реформ, заявлял о намерении легализовать существующее положение вещей в сфере здравоохранения: если люди платят за так называемую бесплатную гарантированную помощь, значит, эти платежи надо легализовать. По мнению Шувалова, главная методологическая задача – определить, “где предел государственных гарантий и гражданской ответственности”, то есть четко зафиксировать стандарты медицинской помощи и утвердить уровень соплатежей населения за услуги в системе ОМС.
Однако взяв на себя обязательства побороть бедность, сложно попросить население отказать в себе в привычном праве на бесплатное лечение. Пока что содержание нового закона об ОМС, которое Министерству здравоохранения и социального развития было поручено до 15 мая внести в правительство, неизвестно.
Руководитель Федеральной службы страхового надзора Илья Ломакин-Румянцев попытался вчера на форуме “Медицинское страхование – 2004” обрисовать контуры модернизации российского здравоохранения. Для начала он обратился к мифологии. Были последовательно перечислены мифы связанные с ОМС:
1) в ОМС эффективно расходуются средства,
2) с помощью ОМС любой может найти себе достойное лечение,
3) введение системы ОМС было реформой системы здравоохранения.
С одной стороны, приятно, что чиновник особо циничным образом сказал правду. А, с другой стороны, намекнул: зачем так привязываться к ОМС? Мало того, что смысл его ничтожный, так будет еще ничтожнее – после сокращение средств на всяческую социалку (в фонды ОМС, например, будет поступать теперь не 3,6%, а только 2,8%).
Между тем, одним из краеугольных камней концепции реформирования ОМС, подготовленной в МЭРТе, утвержденной в начале года правительством Касьянова, но как бы не принятой борющимся с бедностью правительством Фрадкова, была невозможность сокращения обязательств государства перед гражданами. Другой краеугольный камень в том, что ответственность за выполнение обязательств по внесению страховых взносов на неработающее население будет лежать на региональных властях. Регионы взвыли, особенно те, кто побогаче – получалось, что им нужно будет лечить всех неработающих из своей казны. За бедные регионы предполагалось платить из Федерального фонда ОМС, роли и возможности которого планировалось существенно повысить.
“Главный вопрос, который мы должны решить, – является ли ОМС страхованием или нет”, - продолжал Ломакин-Румянцев. Если это страхование, то пусть страховщики, которые работают с этими средствами, будут в тех же условиях, как и другие страховые компании”. Для этого нужно ввести в закон об ОМС такие понятия как: финансовая ответственность страховщиков, лимит ответственности, франшиза и соплатеж. Если этого не будет, то не нужно вообще никакого обязательного страхования – пусть просто государство финансирует минимальные обязательства из бюджета.
Тут из зала задали вопрос, не лоббирует ли докладчик интересы крупных страховых компаний. “Да, лоббирую, - ответил Ломакин Румянцев, - но не отдельных компаний, а страхования в целом”.
Согласно принятым накануне поправкам в закон “Об организации страхового дела в Российской Федерации”, медицинские страховщики должны иметь уставный капитал не менее 10 млн. рублей. Реально это значит, что из 165 компаний, работающих исключительно с ОМС, с 1 июля этого года лицензии могут лишиться 161. По мнению региональных страховщиков, это может привести к тому, что их вытеснят с рынка ОМС, в выигрыше же будут филиалы московских страховых компаний. Более того, Минфин уже официально уведомил участников страхового рынка о временном приостановлении лицензирования этого бизнеса. Новый субъект регулирования – Федеральная служба страхового надзора, которую и возглавляет Ломакин-Румянцев, - в связи с реформой правительства статус имеет неопределенный. А время идет - страховщики заметно нервничают.
Таким образом, какой будет новая модель системы ОМС, неизвестно. Во всяком случае, никому, кроме главы Минсоцздрава Михаила Зурабова, чье ведомство и готовит новый закон об ОМС и чья бывшая страховая компания “МАКС” чудесным образом оказалась в числе тех немногих счастливчиков, у которых с лицензией проблем нет.
Государство опять, опираясь на социальную риторику, в своей реальной политике ориентируется отнюдь не на интересы населения. Во всяком случае, судя по результатам, когда проигрывают люди, основная часть бизнес-сообщества, да и государство. В выигрыше остается лишь пул привилегированных страховщиков.
А если так, то можно долго обсуждать подробности и детали предлагаемых проектов, но реальных социальных проблем, на которые и призваны эти проекты откликаться, они все равно не решат. Похожую ситуацию мы уже проходили с автогражданкой и, отчасти, с пенсионной реформой.
