26 августа прошли президентские выборы в Абхазии. На них победил и.о. президента Александр Анкваб. Мы побеседовали с ним о проблемах, стоящих перед страной и его видении направлений их решения. Интервью взяли Мария Климова и Павел Никулин.
Местная пресса вас изображает как человека закрытого, а вы легко согласились на интервью.
В бункере сижу, да. Журналистская профессия очень древняя, почти как наша, полицейская.
Кстати о полицейской профессии. Вас местные жители считают таким абхазским Путиным. Вы согласны с таким сравнением?
Мне это льстит. Не мне судить, насколько это верное сравнение.
А как вы вообще оцениваете российскую политику?
Вот мое мнение как гражданина России, как человека, который не единожды голосовал, живя Москве. В том числе за Владимира Владимировича (Путина) голосовал. С удовольствием, кстати, это делал. В России много было переломных времен за всю историю существования российского государства. Я очень твердо убежден: России повезло, что ее президентом стал В.В. Путин. Вот это мое твердое мнение как гражданина и человека.
Сравнивать Россию с Абхазией очень сложно. С какой страны вы будете брать пример развития страны?
С Абхазии. Мы ничего не будем копировать. Мы достаточно продвинутые парни, и наша история достаточно древняя, и наша политическая история не нова. У нас есть собственный опыт развития. Он не простой. Поэтому нам ничего копировать не надо. Учиться, брать лучшее – конечно. Но ничего копировать не будем. Это чревато.
Как вы считаете, что мешает развиваться абхазской экономике? Назовите болевые точки.
Их уйма.
А самые главные?
Нет самых основных, они все самые основные. Я могу вас просветить. У нас была жестокая война, которая унесла много человеческих жизней. При нашей малочисленности это огромная потеря. Война нанесла колоссальный ущерб стране. Это колоссальный экономический ущерб.
У нас была самодостаточная страна. По тем меркам, советским. У нас было хорошее сельское хозяйство. Хорошая местная промышленность, хорошая энергетика и транспортная составляющая. У нас в одном сельском хозяйстве было около 2500 единиц техники. Мы обслуживали в год миллион туристов, тех, которые в здравницы приезжали, и тех, кто приезжал дикарями. Это цифры конца восьмидесятых. Мы развивались.
Теперь у нас сельское хозяйство на боку. Промышленности практически нет. С транспортом плохо. Немного поправили, купили 120 пазиков и 25 новых троллейбусов. У нас плохие дороги. Сельские дороги. Проблемы с водоснабжением. Плохо с канализацией. Хотя с ней были проблемы и с 80-х, в том числе и на курортах. Проблемы есть с жилым фондом. Куда вы ни ткнете, куда ни поедете, везде всё нужно делать срочно и сегодня. Люди мне говорят, что сегодня хотят жить хорошо. И выделить первостепенную задачу, стратегическую задачу – это нужно делать, когда есть фундамент, на который ты оперся ногами-руками - и двинулся дальше. Нужен начальный капитал. Для любого серьезного развития нужен начальный капитал.
А коррупция сильно мешает развитию страны? У вас имидж борца с коррупцией.
Мне много создали имиджевых пиджаков. Учли, наверное, мое милицейское прошлое, не самое, кстати, плохое. Мы не погрязли в коррупции. Коррупция появляется там, где нет контроля, где нет соответствующих законов, и есть большие деньги. Вот там начинаются ростки коррупции, вот это надо иметь в виду уже сейчас. Ведь к нам поступает немало помощи из России уже сейчас. И у недобросовестных чиновников, в том числе – самого высокого ранга могут появиться соблазны разного характера. За это надо бить по рукам, ну и похлеще чего делать.
Само слово «коррупция» стало модным у нас в Абхазии, в том числе и с помощью СМИ. По принципу: «плохо, плохо, плохо, везде коррупция, везде плохо, чиновники ездят на дорогущих машинах». Но извините, они ездят на государственных машинах.
Сейчас появились Toyota Camri, а так были б/у машины, просто их мыли хорошо. А проблем - не только связанных с перспективной коррупцией, а вообще проблем – их очень много.
Вы хотите взять на себя эту ношу?
Я на себя ношу взял уже в 2005 году, став премьер-министром. Это тяжело, когда ты приходишь на работу, а на твоих счетах, которыми ты должен оперировать, 25 тысяч рублей, а на валютном – 25 долларов, а надо работать, платить зарплату, надо, чтобы учителя получали деньги. И бюджет был 641 миллион рублей, а сейчас – 2,5 миллиарда. Конечно, вы скажете: «Что это за деньги?» Но мы их заработали сами. И мы хотим зарабатывать, и мы заработаем.
А развиваться экономика страны должна за счет местного бизнеса или за счет инвесторов?
Местный бизнес не справится с этим. Нам нужны кредитные ресурсы и инвестиционные вложения. Мы должны завлекать инвесторов, соблазнять их выгодным инвестиционным климатом. Но надо помнить, что инвесторы не женихи, а мы не невесты. Тут надо находить обоюдные интересы. Сфер предложения много. «Роснефть» - чем не инвестиция? Три заправки вы видели на въезде в город. По объему продаж они выше, чем в России. Значит, это нужно. Значит, эти действия правильные, и с «Роснефтью» и дальше можно работать. Они осуществляют серьезные налоговые платежи. Вот это интересный разговор. Мы ждем таких инвесторов. Я думаю, что это будет происходить.
То есть вы допускаете, что частный инвестор может вложиться в создание, например, гражданской авиации в Абхазии?
Почему нет? Интересная тема. У нас шикарный аэропорт, хорошая полоса. Естественно, там устарели коммуникации. Что там надо сделать залы прилета, залы вылета, наладить систему безопасности. Этот аэродром был одним из лучших в СССР. Он всего несколько часов в год не работал. Очень удобные подлеты. Очень хороший аэропорт.
Когда Абхазия перестанет нуждаться в российской помощи?
Я не бабка Ванга, я не дам таких прогнозов, и никто вам не даст.
Сейчас еще не время?
Да, конечно. Это еще не время. Еще не вечер, и этот вечер может длиться еще лет пять, а может, десять.
На вас было совершено пять покушений. Вы не боитесь, что вас снова попытаются убить?
Бояться – в лес не ходить, а жить с ожиданием того, что это случится.
А как на вас покушались?
Ну, зачем вам это? Происходит, как происходят покушения. Стреляют из автоматов, подкладывают взрывчатку, стреляют из гранатомета в машину, нападают, просто машина умная, спасла нас. Потом стреляют в дом из гранатомета, где я ночевал, попадают. Прямо над моей головой попадают.
А ведь ни одна из этих попыток вас убить не раскрыта, виновные не найдены.
Да, ни одна из них.
А у вас есть версии?
Ну, версии - это версии… Много разных есть.
А претензии следствию предъявить не хотите?
Назло кондуктору куплю билет и пойду пешком. Эти органы нам подчиняются, а я им мешать буду? Я знаю, что работа идет. Силенок у нас маловато, а работа идет. Сыскари работают, следователи.
Вы три месяца исполняли обязанности президента. Что вами сделано за это время?
Я все три месяца работал, исполнял обязанности президента.
Ну а что-то, чем можно похвастаться?
Вы что, сказочники? Что значит - за три месяца что-то сделать? Работа не замерла, жизнь не остановилась. После траурных мероприятий жизнь продолжалась в том же духе. Страной надо было руководить, что я и делал.
Ваши оппоненты предъявляют претензии ЦИК по поводу нарушениях выборного законодательства. Они обоснованы?
К ЦИКу можно предъявлять претензии бесконечно, если есть такое желание, но если человек говорит на черное - белое, а на белое – черное, то это совсем другое. По претензиям, которые предъявлялись ЦИКу, он своевременно и компетентно давал разъяснения. Но если у людей нет желания понимать, то кто бы ни давал эти разъяснения, они не будут поняты.
Ваши оппоненты могут быть приглашены во власть?
Это все зависит от того, перешли они красную черту или нет. Если вы имеете в виду коалиции, то они не перспективны. Не прочны. Если компромиссы, то это другой разговор. Но это вопрос завтрашнего дня.
Как при вашем правлении будет проходить репатриация?
Мы будем продолжать ту работу, которая велась, просто надо понимать, что репатриация – это дорога с двусторонним движением. Репатрианты, соплеменники за границей тоже должны помогать исторической родине.
Как помогать?
Финансово.
А политически?
Это второй вопрос. А в первую очередь, когда речь о возвращении на родину, нужна финансовая поддержка. В нашем тяжелом экономическом положении – это серьезная нагрузка на наш бюджет. Помогают же Армении американские армяне, а Израилю - евреи всего мира. Вот это мне нравится.
Это вообще дорогой процесс?
Не дешевый, мы не ведем специальный подсчет, но это не дешево.
Вы планируете сокращение российского военного контингента?
Это не в моей компетенции. Специалисты на российских базах лучше знают, сколько их должно быть.
После скандала со Счетной палатой России, которая выявила пропажу более чем 300 миллионов российских рублей, был ли кто-нибудь наказан? Каким образом вообще Счетная палата может влиять на внутренние экономические дела Абхазии?
Счетная палата была приглашена нами для того, чтобы оказать помощь. Эти деньги были из российской помощи, и мы были заинтересованы в том, чтобы выяснить, как их потратили. Справку, которую нам дали в Счетной палате, начали тиражировать и, как всегда, переврали. В этой справке вы не найдете слова «похищены», есть формулировка «неэффективно потрачены». На примере могу объяснить следующим образом: я – заказчик, вы – подрядчик. Вы выполняете работу, мы вам платим за это. Но вы что-то затянули и не успели завершить, скажем, реконструкцию музея в срок. Тут приходит Счетная палата и видит: проект есть, деньги есть, музей достроен. Но контракт не продлен. Счетная палата записывает: «неэффективное расходование средств».
То есть имела место наша неподготовленность по бумагам. У нас плохо с чистописанием. В России свои нормы.
В 2014 году в Сочи пройдет Олимпиада. Какое участие в ней собирается принять Абхазия?
Мы давно это обсуждали. Давно предлагали наши возможности. Мы можем предложить наши объекты в Гагрском районе, он близко к границе. Мы можем предложить свои экскурсионные объекты. Я давно сформулировал для себя: когда у доброго соседа большой праздник, соседу надо помогать. Что мы и будем делать. Мы поставляем на объекты сейчас небольшое количество песчано-гравийной смеси.
А возможно ли, что при вас Абхазия наладит диалог с Грузией?
Что вы понимаете под диалогом?
Грузинская оппозиция критикует же Саакашвили за войну в Осетии.
Они могут ругаться между собой сколько угодно, и мы будем верить в искренность ругани, когда они все вместе скажут, что война с Абхазией была постыдным делом и большой ошибкой грузинского руководства. Что война с Осетией в августе 2008 года – постыдное дело. Они планировали удар по Абхазии.
Сегодня мы готовы без предварительных условий подписать договор о мире, о ненападении. Вот на это мы готовы - всё. Мы два государства, и в вечной вражде никто жить не может. Но мы так понимаем, что с сегодняшним руководством Грузии это вряд ли получится. У нас есть женевский процесс. Там происходят встречи, и хотя мы не видим там перспектив для Абхазии, мы участвуем в нем.
Работа над признанием независимости другими странами будет продолжаться?
Конечно, мы ощущаем очень мощную дипломатическую поддержку Российской Федерации. Для нас важно, что Россия нас признала. Завтра одни признают, послезавтра – другие, мы никуда не спешим. Наша задача – развиваться, становиться привлекательной страной, чтобы в мире сказали: вот в Абхазии молодцы, молодое государство, работает, развивается хорошо…
Почему бы не признать?
Да, конечно, а как? Обычно так. А так оно и будет.