Полит.ру публикует текст, который эксперты редакции соотнесли с творчеством американского профессора физики и русского публициста, который пожелал сохранить анонимность, известного на форумах нашего сайта под nick`ом 201. Статья публикуется без авторского имени, но с согласованными и принятыми автором правками.
Начиная разговор в статье "Идолы геополитики" редакция имела в виду насколько неблагоприятен background для серьезного осмысления - слишком мало слов в русском языке, которыми полноценно описывается проблемы геополитики, слишком много ресурсов в России, которые могут быть брошены на реализацию геополитических идей.
Если опровержение каждой фразы текста требует абзаца, каждого абзаца – параграфа, каждого параграфа – главы, а каждой главы – книги, такой текст становится актуально неопровержимым и, следовательно, обретает черты истинности. Такую истинность я определяю как трансцендентальную.
Судя по плотности реникс на погонный метр текста, статья Арона Цыпина “Идолы геополитики”, опубликованная недавно Полит.ру, вполне может претендовать на то, чтобы быть признанной трансцендентально истинной. И наверное таковой ей и быть, если бы не относительная ее краткость, что оставляет некоторый простор для критики.
Разумеется, статья Цыпина почти неисчерпаема. Как электрон. Поэтому я позволю себе сосредоточится только на нескольких ключевых тезисах, которые, как можно понять, отстаивает г-н Цыпин, уходя, впрочем, от их прямых формулировок.
Вот эти тезисы:
Такие вот тезисы выдвинул г-н Цыпин.
В самой постановке вопроса содержится некое утверждение, которое без доказательств принимается за истину. А именно, что геополитика “оказалась тем самым “единственно верным учением”, терминами которого оперируют представители российской элиты”.
Какие же это оппоненты утверждает, что геополитика является mainstream’ом современной научной политологической мысли? - Кто и когда утверждал, что геополитика – стала “единственно верным учением”? - Где, когда, поганцы они этакие, подобное безобразие допустили? Фамилии, адреса, явки, пожалуйста...
С кем спорит г-н Цыпин? – Да, ни “с кем”. Он спорит с мифом, с позицией, которую придумал сам, потому что ее легко оспорить, потому что она заведомо неверна, если не сказать - абсурдна.
Прежде всего, есть Геополитика и геополитика. Есть Геополитика, как течение, утверждающее географию – именно географию, - в качестве доминирующего фактора политики.
В этом смысле, сведение международной политики к геополитике, то есть к проблемам хартленда, римленда, океанической силы, и прочих геополитических побрякушек – это упрощение смысла вещей вплоть до его полного уничтожения.
Разумеется, морское или сухопутное положение держав имеет значение в плане выработки внешнеполитической и, прежде всего, военной стратегии.
У сухопутных и морских держав разные параметры уязвимости и разные преимущества. По чисто техническим причинам, морские державы не могут оперировать столь значительными военными контингентами, как сухопутные. Отсюда характерная для морских держав большая ценность человека, стремление достигать военных целей бесконтактным способом, с удаленных платформ и большая готовность к оккупации территорий – у сухопутных. И что дальше? – Все это столь малая часть реальной политики, что вряд ли можно считать ее не только мейнстримом чего бы то ни было, но даже и ведущим фактором политики как таковой.
Это именно тот срез проблемы, которым интересовались классики Геополитики. Для Германии, бросившей вызов Британской империи, владычице морей важно было осознать, какую военную стратегию может противопоставить сухопутная страна с ограниченным доступом к весьма закрытому морю державе, контролирующей значительные колониальные владения, доминируя на море.
При этом, вопрос о политической сущности вызова - стремлению к колониальному переделу категорически выходил за рамки Геополитики. Эта сущность определялась экономическими и внутриполитическими моментами, а вовсе не геополитикой.
Есть, однако, иное употребление термина “геополитика”. Речь идет о географическом аспекте внешней политики, которая так или иначе осуществляется в географическом пространстве. В том числе, за тысячелетия до рождения Мэхэна, Ратцеля и Хаусхофера.
Такое понимание термина геополитика принимает господин Цыпин: “Давайте еще раз попробуем разобраться, что такое геополитические интересы государства. Многочисленные экономические, политические и военные интересы страны могут привязываться исследователями к географическому пространству, как бы “опространствливаться”. Эти связи и является предметом исследования ученого-геополитика, или грамотного дипломата, если он читал не только Моргентау, но и книги по географии и истории, если следит за экономикой.”
Тут я должен сказать: и на карту смотреть не надо: Волга точно впадает в Каспийское море, - кто бы спорил. С этим даже Дугин согласиться, не то что я, простой форумный 201.
Мелкий только комментарий. В упоминании Моргентау в данном контексе свидетельствует об одном: критикующий его “за устарелость” Цыпин, книг Моргентау в глаза не видел. Поскольку Моргентау географическим аспектом политики – то есть “геополитикой” в понимании Цыпина сроду не занимался.
То чем занимался Моргентау – это “политика Могуществ”, которую принято называть “Real Politics”. Это политика, очищенная от идеологического вздора.
“Real Politics” для политики – это примерно то же самое, что “Economics” (Политэкономия) – для экономики. И это не случайно.
Наиболее известная книга Ганса Моргенту “Politics among Nations” лишь в самой минимальной степени рассматривает роль пространства как такового. Задача Моргентау – исследовать природу МОГУЩЕСТВА (Power), поскольку увеличение могущества – то есть в пределе ИМПЕРИАЛИЗМ, - есть такой же непреложный двигатель политики, как стремление к прибыли – то есть к увеличению капитала – есть непреложный двигатель экономики.
Для прояснения глубокой связи между могуществом, как движущей силы политики и капиталом, как движущей силы экономики рекомендую книгу Джона Гелбрейта J.K.Galbraith “The Anatomy of Power”. Houghton Miffin Company, Boston (1985)
Что же тогда не устраивает Цыпина, о чем грохочем? – А вот это и не устраивает – признание того что двигателем внешней политики служат не красивости и приятности, вроде Декларации прав человека, которые да, при прочих равных играют некоторую роль - примерно как цвет при покупке зонтика, - а стремление к увеличению могущества. А поскольку все ужасное по определению - в России, то, соответственно, это только “российский геополитик” рассматривает пространство “с точки зрения интересов государства, империи, как возможность применения государственной мощи с целью его наращивания”. Понятно?
Ну что ж, не нравится товарищу Моргентау, - хотя, между прочим, и Макиавелли, и Гоббс, - не то что Ганс Моргентау, - устарели в политике ничуть не больше, чем Ньютон в физике, - ну так и бог бы с ним с Моргентау. Все равно товарищ его не читал.
“В настоящее время у США нет глобальных соперников. Великая Американская стратегия должна быть на целена на сохранение и расширение этого преимущества”. Ну не иначе, как сам Дугин руку приложил, ан нет - “REBUILDING AMERICA’S DEFENSES. Strategy, Forces and Resources For a New Century” A Report of The Project for the New American Century September (2000)..
Или, скажем, вот Документ министерства обороны США: “Security Strategy for the Middle East”: “В течение более полувека США определили в качестве главнейшего своего стратегического интереса обеспечение непрерывного потока нефти по стабильной цене из зоны Персидского залива... Зона Залива представляет собой не только политический и военный вызов национальной безопасности США, но и концептуальный вызов”...
Или, например, утверждение о том, что террористическая война, которую начал мусульманский мир (если только мусульманский) против США – есть борьба за доступ к нефти разных ближневосточных кланов и перераспределение доходов от продавцов нефти в пользу ее “хозяев”. Вот глупые американские планировщики! - Выучились у Дугина. Ни слова о правах человека. Все нефть, да нефть.
Ладно. Персидский залив – мелочь.
С точки зрения Цыпина –нефть скоро не понадобиться. Так что, ошибаются ребята в Пентагоне и Госдепе. С кем не бывает.
Войны за ресурсы – мифы или реальность?
Если выдернуть из политики “геополитические интересы, связанные с нефтью, то разумеется, останется только борьба за права косовских албанцев. Особенно если забыть, что в Косово - как раз перед освобождением, - “Амоко” сообщила об обнаружении крупных запасов нефти несколько южнее Дуная, а также о том и находятся крупнейшие в Европе месторождения лигнина, марганца, хрома.
... Мне понравилось: “Природные ресурсы в современном мировом ВВП составляют проценты. Современные экономики превращаются в экономики информации и услуг.”
Какие, действительно, войны из-за этих жалких процентов? – Остается только напомнить: простейшая модель любого производства в математической экономике называется моделью Кобба-Дугласа. В экономических вузах мимо нее проходят, по моему, где-то во второй половине первого семестра. Выглядит она так:
Y=X1A *X2B...
Величина Y-здесь –это некий экономический результат. Величины X1, X2 и так далее – факторы производства. Например, материалы, оборудование, рабочая сила, капитал. Ну, а показатели степеней – так, подгоночные параметры.
Ну, так вот: сырье, как фактор производства, всегда входит в технологию ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО, в виде одного из Х-ов. Значит, если параметр сырья в формуле Кобба-Дугласа равен нулю, то и результат равен нулю.
Иными словами, если сырья нет, но ничего и не будет. Ни компьютерных программ, ни фьючерсов, ни акций с облигациями, ни парикмахерской с одеколоном, которая есть самая что ни на есть услуга. Не будет по технической причине: без сырья не будет компьютеров, кабелей, бумаги, задний и сооружений – той инфраструктуры, которая необходима для осуществления услуг, в том числе информационных.
Отсюда следует, что доля сырья в ВВП никаким образом не снижает его стратегической значимости, и даже наоборот, ее увеличивает. Дело в том, что с развитием технологий возрастает глубина переработки и использования этого сырья. Следовательно, случайное или намеренное ограничение на поставку единицы сырья затрагивает сегодня гораздо более длинную производственную цепочку, чем, к примеру, в XIX веке. Соответственно, наносится значительно больший общий ущерб. Это и означает рост зависимости экономики от наличия сырья. Какая мораль отсюда? - Мораль такая: у г-на Цыпина весьма напряженные отношения с экономикой.
Современная индустрия – любая, - не может обходится сегодня без сотни, примерно, видов стратегических ресурсов, начиная от такого самого простого и пока умеренно дефицитного как вода, заканчивая золотом, марганцем, кобальтом, никелем, вольфрамом, ураном без которых сегодня невозможно производство товаров повседневного спроса – от безделушек, до оборудования и вооружений.
Но нет среди стратегических природных ресурсов более конфликтогенного, чем нефть. Нефть обеспечивает сегодня наибольшую долю - около 40%, - всего производства энергии. Еще 22.5% дает использование природного газа. Остальные сорок процентов делят уголь, гидро- и атомная энергетика. Доля нетрадиционных источников энергии: биомассы, ветровой, солнечной, гидротермальной, и так далее, - в совокупности не превосходит сегодня 0.7%....
И посему, логика заставляет обратиться к следующей сентенции г-на Цыпина: “Нефть как основа существования стран имеет достаточно конкретное временное ограничение – ей в качестве ресурса осталось существовать лет 30 – сколько понадобится передовым странам, чтобы завершить свои технологические проекты по созданию искусственного топлива”. Черт побери! - А вдруг он Цыпин нечто, что никто кроме него не знает? – Ведь пока, за исключением г-на Цыпина, все остальное прогрессивное человечество никаких вразумительных сроков для отказа от нефти назвать не может.
И на то есть веская причина: альтернатив нефти пока и на горизонте, увы, не видно. Вариантов-то не так уж много. Я бы сказал, по большому счету, их всего два: энергетическое сельское хозяйство и ядерная (желательно термоядерная) энергетика. И тут есть неразрешимые проблемы.
Все расчеты показывают, что максимальный потенциал энергетического сельского хозяйства при современном уровне производства биомассы на единицу площади не покрывает, увы, и трети современного энергопотребления. Этого явно недостаточно, чтобы заменить нефть.
Устойчивую термоядерную реакцию тоже пока получить не удается, а обычная атомная энергетика сталкивается с тяжелейшей и крайне дорогостоящей проблемой утилизации ядерных отходов, что ограничивает потенциальный рост этого вида энергетики самым серьезным образом.
Читатель может спросить: а как же водородная энергетика, как же ветровая, солнечная и гидроэнергия о которых так много пишут журналисты? – Да вот так. Работа у журналистов такая - писать. А не думать. Думать – это, как правило, другая профессия.
Мало помогает и сокращение энергопотребления. Во-первых, слухи о невероятной роли энергосбережения в победе Запада над СССР несколько преувеличены. Неэффективность российской экономики была не столько технологическая, сколько структурная. А это совсем другое дело.
Во-вторых, и это главное, на пути энергосбережения есть непреодолимые физические пределы. Невозможно сократить энергопотребление до нуля и при этом заставить летать самолеты по 550 пассажиров или плавать суда в 100000 тонн водоизмещением. Термодинамика не пускает. Поэтому, снижение энергопотребления не может быть очень уж большим и в любом случае лишь откладывает проблему на некоторое время, но не решает ее.
Так что в обозримом будущем – лет этак 100-200, - человечество с нефти не слезет.
Но хватит ли запасов? - На сегодняшний день как раз с запасами углеводородов дела обстоят в среднем по больнице совсем неплохо. Доказанных запасов нефти, по данным “Бритиш Петролеум”, должно хватит на 43 с небольшим года.
На подходе, однако, нефтеносные пески канадской провинции Альберта, запасы нефти в которых составляют 1.6 триллиона баррелей, что в полтора раза превышает все известные мировые запасы. Весомая часть этих запасов вот уже год, как включается в авторитетную мировую статистику (см. Например Oik&Gas Journal). Это неожиданно для всех вывело Канаду по запасам нефти на второе место в мире после Саудовской Аравии. А ведь есть еще аналогичные ресурсы в США, а есть еще газгидраты, есть битуминозные сланцы, и есть еще огромные запасы природного газа, 30% которых сосредоточены в России... То есть на сто-то лет нефти хватает с гарантией.
Иными словами, альтернатива углеводородной энергетики существует пока в мыслях фантазеров, дилетантов и финансовых авантюристов, стремящихся раздуть очередной хай-тек пузырь.
Поэтому, борьба за ресурсы и, прежде всего, за нефть как была, так и остается главной движущей силой политики. И в 21 веке предвидится только ее обострение.
А вот доказательства этому обстоятельству, г-н Цыпин мог бы в больших количествах найти в абсолютно блестящей книге Майкла Клера “Война за ресурсы”. Если бы, правда, заглянул под ее обложку, а не пытался критиковать ее, со всей очевидностью даже не взяв в руки.
Ибо книга Клера базируется не на абстрактных геополитических рассуждениях, как ему, судя по всему, приблазнилось, а на конкретных современных программах США, озвученных официальными лицами в официальной обстановке и содержащихся в официальных документах. Так, например, в противовес мнению г-на Цыпина о снижении роли ресурсов, Майкл Клер утверждает, что “ После окончания холодной войны, проблема обеспечение ресурсной безопасности стала играть главную роль в военном планировании США”. И подтверждает это многочисленными развернутыми цитатами из выступлений американских официальных лиц высших рангов.
Не хочу портить удовольствие от чтения этой книги. Поэтому только две приведенные там цитаты. Вот к примеру, на третьей странице, Клер приводит слова Строуба Тэлбота, заместителя Госсекретаря времен администрации Президента Клинтона, сказанные им 21 июля 1997 года относительно Каспийского региона: “ Для США будет иметь решающее значение, - сказал он, - получат ли американские компании доступ к региону, где имеется около 200 миллиардов баррелей нефти”. Это была первая публично озвученная позиция правительства США по проблеме Каспия, прямая, можно сказать, цитата из “Великой шахматной доски” З.Бжезинского.
Или, к примеру, важнейшая цитата 1995 года из Бжезинского: “Если мы потеряем персидский залив, мы потеряем Европу” - замечание, которое раскрывает глубинный смысл нефтяной борьбы, развернувшейся сегодня по всему миру – на Ближнем Востоке, в Прикаспии и на Кавказе, в Африке и Юго-Восточной Азии. Борьбы, которую можно считать Мировой нефтяной геополитической войной.
“А ты кто такой?”..
... Наехать на Бжезинского, дискредитировать его, превратить в маргинала и посмешище – и все ради того, чтобы интеллектуально уничтожить тех, кто сует под нос “демократам-западникам” политические концепции, с очевидностью несущие угрозу самому существованию России. Вот смысл текста Цыпина...
Прежде всего, о книжке Бжезинского “Великая шахматная доска”, на которую г-н Цыпин естественно, запал.
Ну что сказать? - Книжка, как книжка. Взятая в отдельности, эта книжка представляет ограниченный интерес. Зато написана прекрасным, ясным английским языком. В России же пользуется особой популярностью среди дилетантов, поскольку, так же как и “Дипломатия” Киссинджера, переведена на русский. Никто, однако, - никто из серьезных людей “в отдельности” ее не воспринимает. Если говорить о сжатой и с предельной ясностью сформулированной концепции Бжезинского, то лучше обратиться к статье: Brzezinski, Zbigniew: A Geostrategy for Euroasia, Foreign Affairs, vol. 76/5, 1997, pp. 50 - 64.
На “Шахматную доску” (одну из нескольких книг Бжезинского) удобно ссылаться в той мере, в какой в ней компактно, часто даже афористично, представлены положения, закрепленные в документах, имеющих совершенно иной вес. Таких, например, как “Концепции национальной безопасности” разных лет, рекомендации и доклады комиссий конгресса, выводы комиссий, организованных Президентом США, и так далее. Так что вопрос только один: не столько о том, что написано, сколько о том, кто читает.
Другое дело – авторитет Бжезинского, который г-н Цыпин пытается поставить под сомнение. Это уже нечто из области “если факты не соответствуют теории, тем хуже для фактов”. Есть тут правда, любопытный момент. Это сама проблема “измерения авторитета” абстрактного американского политического консультанта.
Надо заметить, что публика в России вообще крайне смутно представляет себе процесс подготовки и принятия внешнеполитических решений в США. А отсюда и невнятное понимание того, кто, что и почем?
Прежде всего, надо знать: в США существует великое множество всяческих Советов и Фондов, занимающихся внешней политикой. Проблемами России, например, только в Вашингтоне, по моим подсчетам, занимаются более двадцати организаций, не считая кафедр и всяческих “институтов” при университетах.
Эти организации “обсасывают” самые разные проблемы российско-американских, российско-китайских, российско-буркино-фасийских и так далее, отношений со всех сторон и, в порядке свободы слова, издают звуки самых разных тональностей и наполнения - от крайне неприличных до вполне дружественных.
Это своего рода “белый шум”. А из белого шума можно извлечь абсолютно все, что угодно. Можете не сомневаться, если нужно будет доказать, что США оккупированы коммунистами и управляются Организацией Объединенных Наций, в пять минут найдутся и подходящие “наработки”, и “авторитетные эксперты”.
В норме, однако, подобный шум слышен только тем, кто погружен в надлежащую среду. И шум этот к принятию реальных решений никакого отношения не имеет. Реальные решения принимаются совершенно в других помещениях, на совершенно других, совершенно непубличных основаниях.
Другой вопрос, что те, кто принимают реальные решения, используют шумное и многоголосое экспертное сообщество как своего рода музыкальный инструмент.
Нажимается некая клавиша – и становится слышен голос только и исключительно тех, кто требует, к примеру, к ответу Саддама. Газеты наперебой берут у них интервью, ведущие телевизионных программ приглашают на передачи.... А пару лет назад могла быть нажата другая клавиша и потому был слышен голос только тех, кто писал, какой верный друг США этот самый Саддам. Специфика момента. Специфика жанра.
Когда голос экспертов переходит в монотонный гул СМИ, государственная машина разворачивается, “в порядке демократии”, в сторону хорошо подготовленного общественного мнения. И тогда начинается операция “Буря в пустыне”, или еще что нибудь в этом роде.
Этому феномену посвящены специальные исследования и докторские диссертации. Выяснилось, например, что о необходимости последней операции в Ираке и наличии у него ОМУ первыми, как по команде публично начали говорить журналисты и такие вот эксперты, а вовсе не госчиновники, которые как бы нехотя, по просьбам трудящихся, снялись с места и учинили маленькую войнушку.
Такова технология продажи политики.
Под этим углом зрения, проблема “политического веса Бжезинского”, если рассматривать его только как эксперта “вообще”, в некотором смысле отсутствует.
Зато присутствует другая проблема: почему место и время в американских СМИ предоставляется именно здесь, именно сейчас и именно Бжезинскому и именно с идеями расчленения России? - А не, скажем, Василию Аксенову – диссиденту и писателю, - которого в добрые старые времена с удовольствием выслушивали, когда он ругал советскую власть, но в новые - игнорируют, ибо его точка зрения на чеченскую войну оказалась “не в струе”?
Иными словами посыл Цыпина “А ты кто такой?” - применительно к американским экспертам, смысла почти не имеет. “Кто, кто? – Дед Пихто... - Ты внемли, что в газетах написано и по FoxNews и ABC показано”...
Но и с “весом Бжезинского”, в чисто советском понимании этой категории, - то есть его политической влиятельности г-н Цыпин, мягко скажем, промазал. Ибо подошел к проблеме, разумеется, чисто по-советски, - то есть по формальным признакам, по форме и размеру пуговиц.
Между тем, Бжезинский – не только слышен...Тут вот что. Есть еще одна особенность США: Американское общество в огромной степени общество “сетевое”. В США, чтобы иметь вес, человек совершенно не обязательно должен занимать какие-либо официальные посты и иметь официальные степени.
Здесь ценят дела, а не дипломы. Нет, дипломы ценят тоже. Это если ты нанимаешься на работу с улицы и нет других, более непосредственных доказательств твоих успехов. Но в большой политике такой найм, мягко говоря, редкость. Поэтому неформальные отношения играют в американском обществе огромную роль, побольше чем “блат” во времена Брежнева.
Чтобы оценить в Америке вес человека, надо знать, в какие сети он включен, на кого влияет? “Скажи мне, с кем ты обедаешь, и я скажу тебе, кто ты” - вот формула измерения американского политического веса.
Так создаются и работают теневые кабинеты: группы, где реально принимаются реальные решения. Понять в сложном вашингтонском мире кто, с кем, зачем и почему, кто есть реальные политические акторы – задача вовсе не простая. Вне знания того как эти сети устроены, это почти невозможно.
Но, если уж обсуждать Збигнева Бжезинского в таком ключе, то достаточно назвать одно, малоизвестное широкой российской, да пожалуй, и американской, публике имя - Залмай Халилзад. Халилзад, - по выражению Нью-Йорк Таймс, “любимый афганец Президента” (Буша Мл.), в настоящее время “всего лишь” посол и специальный представитель Президента США в Афганистане.
По утверждениям американской прессы, Халилзад сегодня – один из наиболее могущественных теневых лидеров американской политики...
Относительно публичной фигурой Залмай Халилзад - в то время директор Стратегии и Доктрины в небезызвестной “RAND Corporation”, - стал лишь в начале 2000-х годов в связи с тем, что в прессу просочилась информация о его работе в “Проекте Нового Американского Века” (Project for the New American Century – PNAC) – неоконсервативной организации, организованной весной 1997 года. Интересен, список ее участников (в переводе он, кажется не нуждается): Paul Wolfowitz, Steve Rosen, Peter Rodman, Henry S. Rowen, Vin Weber, Midge Decter, George Weigel, Norman Podhoretz, Aaron Friedberg, Francis Fukuyama, Elliott Abrams, Steve Forbes, Donald Rumsfeld, William J. Bennett, Dick Cheney, Zalmay M. Khalilzad, Lewis Libby, Dan Quayle, Jeb Bush, Donald Kagan, Fred C. Ikle, Eliot A. Cohen, Paula J. Dobriansky, Hasam Amin, Frank Gaffney.
Как кажется, вы тут встретите немало знакомых имен, не так ли? - Аналитик ABC Тед Коппел (Ted Koppel ) назовет позже разработки PNAC's “секретными чертежами глобального доминирования США” [ABC News, 3/5/03 (B)].
Но при чем здесь Збигнев Бжезинский? – Ответ проще некуда: Залмай Халилзад – “другое я” Бжезинского во власти, его ученик и соратник. А тексты PNAC лучше всего читать параллельно с “Великой шахматной доской” Бжезинского и Документами комиссии Чейни по энергетической безопасности США.
О политическом тандеме Бжезинский – Халилзад, можно написать не один детектив, покруче “17 мгновений весны”. Посему я ни в коем случае не претендую на исчерпывающую картину. Кстати об обедах. Иногда на американских обедах проговаривают интереснейшие вещи. Вот, например, следующее:
Халилзад: “ Збиг, я хочу также поблагодарить тебя за твою роль в Афганистане в конце 70-х, за инициирование программы афганского сопротивления коммунизму и Советскому Союзу...
Причем тут “маргинал” и неудачник Бжезинский и Афганистан времен Картера? -
Ведь, как утверждает историк Цыпин, правление Картера-Бжезинского – это цепь провалов? - Что интересного там можно найти? Для прояснения этого вопроса полезно обратиться к книге г-на Роберта Гейтса – бывшего директора ЦРУ. Или, для краткости, к интервью самого Бжезинского газете Le Nouvel Observateur (“ Oui, la CIA est entrйe en Afghanistan avant les Russes... ”, Nouvel Observateur Hebdo N° 1732 - 15/1/1998, Vincent Jauvert), которое я процитирую в своем переводе
Le Nouvel Observateur: Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс в своих мемуарах утверждает, что американские спецслужбы начали поддержку муджахедов в Афганистане за шесть месяцев до ввода туда Советских войск. В это время вы были Секретарем совета безопасности у президента Картера. Таким образом, вы играли ключевую роль в этом деле. Вы подтверждаете это утверждение?
З.Бжезинский. Да. В соответствии с официальной версией, ЦРУ начало поддержку муджахедов в 1980 году, после того как советская армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но в реальности, что держалось в секрете до сегодняшнего дня, все обстояло иначе: на самом деле, 3 июля 1979 года президент Картер подписал первую директиву о секретной поддержке оппозиции против про-советского режима в Кабуле (Напомню, что советские войска были введены в Афганистан только 24 декабря – 201). В тот же день, я написал записку, в которой объяснял президенту, что эта поддержка приведет к военной интервенции Советов.
Le Nouvel Observateur: Несмотря на этот риск, вы поддержали эту секретную операцию? Но может быть вы ожидали, что Советы ввяжутся в эту войну и провоцировали их?
З.Бжезинский. Не совсем так. Мы [непосредственно] не подталкивали русских к интервенции, но мы очевидно существенно увеличили вероятность того, что они это сделают.
Le Nouvel Observateur: Когда Советы убеждали мир, что они сражаются против секретного вмешательства США в Афганские дела, никто им не верил. Тем не менее, оказывается, в основе была правда!... Вы сегодня ни в чем не раскаиваетесь?
З.Бжезинский. Раскаиваться в чем? Эта секретная операция была блестящей идеей. Мы заманили русских в афганскую ловушку и вы хотите, чтобы я в этом раскаивался? – В тот день, когда Советы официально пересекли границу, я написал президенту Картеру: “Теперь у нас появилась счастливая возможность обеспечить СССР их Вьетнам”.
Понятно? – В противоположность утверждениям г-на Цыпина о маргинальности и беззубости Бжезинского, выясняется, что именно Бжезинский был тем человеком, кто спланировал провокацию, спровоцировал СССР и реально провел войну в Афганистане против СССР. Но “валил Союз” Бжезинский, разумеется не один, а вместе с Халилзадом, свежеиспеченным тогда Ph.D из Чикагского университета, а теперь его сотрудником в Колумбийском Университете.
Степень их сотрудничества иллюстрирует, например, такая мелочь: в 1985 году, Бжезинский вместе с Халилзадом создали корпорацию, через которую деньги, выделенные Конгрессом США, поступают афганским моджахедам. На их счету – выращивание талибов и бин Ладена, как анти-российской силы. За десять лет войны, США поставили в Афганистан 65 тысяч тонн военного снаряжения и грузов.
Понимаю иронию Цыпина, когда он пытается высмеять Бжезинского за то, что тот “без ложной скромности говорит, что СССР развалился, как он и предсказывал”. Правильнее, однако, было бы без ложной скромности сказать, что Бжезинский и есть тот человек, что развалил Советский Союз. В том же, примерно, смысле, как вполне можно сказать, что Вильям Питт победил Наполеона.
Но на счету Бжезинского, однако, не только втягивание СССР в афганскую авантюру, но, к примеру, и такой важнейший результат второй половины 20-го века, как Кэмп-Дэвидские соглашения между Египтом и Израилем, прекратившие череду арабо-израильских войн и реальные договоренности с Китаем, открывшие американскому капиталу границы этой страны.
Ну, хорошо. Но, это было давно. С этих античных уже времени Бжезинский мог потерять свое влияние. Вот, например, г-н Цыпин утверждает, что в большой политике после 1981 года Бжезинский участия не принимал...
Тут самое время заметить, что оснований для такого умозаключения ровным счетом никаких нет. Перечисляя должности Бжезинского, г-н Цыпин странным образом пропускает несколько: в период с 1987 по 1988 год – то есть в годы подготовки “Бури в пустыне”, Бжезинский является членом Комиссии Совета Безопасности и Министерства обороны по выработке Интегрированной Долгосрочной стратегии США и членом Президентского Наблюдательного совета по Разведке, а с 1988 года является сопредседателем рабочей группы по Национальной безопасности при Президенте Буше Старшем (Еhe Bush National Security Advisory Task Force).
В начале 90-х Бжезинский разрабатывает “план для Европы”, согласно которому НАТО должно было охватить – в противоположность исходным утверждениям, в том числе на Римском форуме, - прибалтийские республики и Украину и этот план становится основой американской стратегии на годы вперед.
Что же касается Украины, то еще в начале 90-х, Бжезинский сформулировал задачу отторжения Украины от России, чтобы “предупредить возрождение Российской империи”.
Удивительным образом, в этом момент траектория Халилзада пересекается с линией судьбы сына Збигева – Яна Бжезинского Младшего – старшего сотрудника Комитета по международным отношениям Сената США, заместителя помощника министра обороны по НАТО и, в 1993-1994 годах, Директора по международной безопасности Совета консультантов Парламента... Украины. Одновременно с Бжезинским Старшим, Халилзад и Ян Бжезинский разрабатывают стратегию США в отношении Восточной Европы и Украины. Стратегию, реализацию которой мы увидели на днях.
В те же девяностые, “невостребованный” Бжезинский становится специальным представителем Президента США в Азербайджане. Целью миссии является реализация нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, геополитическая необходимость которого, несмотря на почти заведомую экономическую неэффективность по сравнению с российскими маршрутами, была обоснована Збигневом Бжезинским.
Да, кстати – ведущий стратегический планировщик Пентагона, ученик и соратник Бжезинского, г-н Халилзад одновременно работал экспертом на одну из крупнейших нефтяных корпораций и считается среди комьюнити политологов, так же как и г-н Бжезинский Старший, представителем “нефтяного лобби”...
В частности, подобно тому, как Бжезинский был идейным отцом нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, Халилзад был отцом идеи газо-нефтепровода из Средней Азии через Афганистан.
Наконец: как сообщает американская пресса, Нью-Йору Таймс, Вашингтон Пост и т.д., в мае 2001 года, Замай Халилзад был назначен в Совет Национальной Безопасности на должность Специального представителя по рекомендации... кого бы вы думали? – Разумеется, Збигнева Бжезинского.
Занятно, не правда ли? - Халилзад работает с Чейни, с Вулфовицем, Рамсфелдом, братом Президента Буша Джебом, а рекомендацию ему дает, по тонкому выражению г-на Цыпина, будущий профессор тбилисского университета и почетный гражданин г.Львова, Збиг...
Интересно, что же за место присмотрел для своего протеже Бжезинский, за что же отвечает Халилзад в Совете безопасности? – Вдруг он там полы подметает?- Может и так. Но по совместительству с уходом за полами, зона ответственности Халилзада включает Персидский Залив, Юго-западную Азию - то есть, в частности, советское Закавказье и Среднюю Азию . Кроме того, согласно статусу, он ответственен и за “другие региональные проблемы”.
А что такое – эти “другие региональные проблемы”? – Прежде всего, Халилзад отвечает за связи с Ираном, за связи с Саудовской Аравией, с иракскими оппозиционерами. Он отвечает за отношения с Грузией. Как раз в то время, когда там внезапно для России появились проблемы с террористами в Панкисском ущелье.
И еще. Вместе со своими соратниками – Вулфовицем и Рамсфелдом, - он продвигает свое предложение от 1998 года об атаке на Ирак и смещении Саддама Хуссейна в связи с тем, что тот представляет собой угрозу для... прав человеа? Из-за ОМП? Нет, конечно. Ибо Саддам представляет “собой катастрофу для значительной части мировых поставок нефти” (he is a “hazard” to “a significant portion of the world's supply of oil”)...
Приведенная формулировка причин, по которым надо было смещать Саддама силовым путем, содержалась в письме президенту Клинтону, которое было опубликовано упоминавшей уже организацией PNAC 26 января 1998 года, а так же в документе от 19 февраля 1998 года, получившем название “Девять пунктов разумной политической и военной стратегии, направленной на свержение Саддама и его режима” (9-point “comprehensive political and military strategy for bringing down Saddam and his regime.”)
Но, опять-таки, это же предложение Халилзада, а не Бжезинского? – А вот тут опять самое время открыть книжку “Великая шахматная доска”, увидевшую свет в 1997 году и прочитать те “фантазии” Бжезинского, которые касаются Ближнего востока и Ирака в частности... И сверить тексты.
Кстати, еще раз об обедах. Иногда они позволяют заглянуть не только в прошлое, но и в будущее. Вот скажем, в будущее Среднеазиатского региона:
Халилзад: “ Приятно видеть бывшего министра иностранных дел Узбекистана и так много других моих друзей...Позвольте мне сформулировать конечные цели. Наша цель – увеличить безопасность американцев путем решения трех задач: уничтожить остатки Талибана и аль Каеды и предупредить возможность использования афганской территории террористическими организациями; помочь афганцам построить новый Афганистан, умеренный, демократический, и процветающий и, наконец, использовать успех в Афганистане для трансформации более широкого региона – того, что иногда называют Расширенным Ближним Востоком, постепенно уходя от ситуации, когда этот регион представлял принципиальную источник нестабильности и угрозу для безопасности США и международного сообщества, к политическим и экономическим реформам и экономическому сотрудничеству между странами региона”
Стоп, стоп, стоп... Насчет Аль Каеды и Талибана – это понятно. Но расширенный Ближний Восток включает советскую Среднюю Азию. И случайно ли на встрече присутствует бывший министр иностранных дел Узбекистана?
Вопрос: о какой “дополнительной нестабильности” и “угрозе безопасности США” идет речь? - Ни одна из стран региона не обладает ОМП и средствами его доставки до территории США. Узбекистан пока справляется со своими экстремистами своими силами. Казахстан и Киргизия вообще довольно стабильны... Точнее, были стабильны. Пока киевские оранжевые шарфы не порозовели по дороге в Бишкек.
И, ежели что, то вот она, Россия, рядом, в беде не оставит... Ее интерес в стабильности - первый. Так о чем речь-то? - Конечно же о России. Россия тот с самый “фактор нестабильности”, о котором идет речь: “а вдруг Россия восстановит контроль над столь удачно отпавшими от нее территориями?”
... А как же нефтепровод Одесса-Броды, на трубе которого г-н Цыпин пытается сыграть реквием по Бжезинскому?
Ответ проще некуда: надо отличать стратегические аспекты от частных, тактических, сиюминутных решений.
Совершенно неважно, в какую сторону в данный момент течет нефть. Важно то, кто именно принимает решение, в какую сторону ей течь. В политике это обстоятельство фиксируется максимой: “намерения ничто, возможности – все”.
... Да, так к чему это я? – А к тому, что попытка г-на Цыпина выставить Збигнева Бжезинского своего рода городским сумасшедшим и пикейным жилетом, скажем так – дурно пахнет. Метод меньше всего проходит именно с Бжезинским. Талант уважать надо.
Готовил ли Сталин войну в Европе?
Нет ничего удивительного, что главный американский специалист по России, “фактически резидент американской разведки с полномочиями посла”, пропустил подготовку Сталина к войне в Европе. Ибо, давно известно, что трудно поймать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.
Никаких доказательств такой подготовки в природе не существует – ни документальных, ни даже свидетельских. Что было? - Были такие настроения в армии в мае 1945 года. Они не отражали ничего, кроме эйфории победы.
Еще есть бездоказательные “догадки”, основанные на поиске мотивов убийства Михоэлса, антисемитской компании и подготовки к депортации или уничтожению евреев, которых Сталин, якобы, рассматривал как пятую колонну... Более ничего. Но, во-первых, убийство Михоэлса - это 1948 год, подготовка к депортации – 1952-1953, а Длинная телеграмма Кеннана – это 22 февраля 1946 года. И наконец, доктрина “первого ядерного удара” по СССР была принята США в сентябре-октябре 1945 года – немедленно после окончания войны с Японией.
Что же произошло? В чем причина такого резкого движения США от союзничества с СССР к вражде? - Причины две. Одна общеполитическая. Вторая конкретная, которая предопределила сроки и тактику.
Общеполитическая причина состоит в том, что Британия всегда начинала войну против сильнейшего государства, доминирующего на континенте. Это правило номер один Британской Политики. Сегодня этот принцип благополучно перекочевал в военно-политическое планирование США: главная стратегическая цель США состоит в недопущении появления государства, способного приблизиться к США по мощи.
Но была и конкретная причина. Да, Сталин - готовил. Но не войну в Европе, а гигантскую нефтяную сделку с Ираном, который спал и видел свое освобождение от британской полу-колониальной зависимости, навязанной ему еще в 1907 году Англо-Персидской нефтяной компанией, известной сегодня как “Бритиш Петролеум”.
Эта планировавшаяся сделка СССР и Ирана представляла прямую угрозу для АПНК. Речь шла о потенциальной потере АПНК потока нефти в 5 миллионов тонн нефти в год. Для сравнения, вся добыча СССР в то время составляла порядка 35 млн. тонн. Подписание Советского- Иранского договора должно было состояться (и состоялось) 4 апреля 1946 года.
К этому события и были приурочены и Длинная телеграмма Кеннана, отправленная 22 февраля, и фултонская речь Черчилля от 5 марта 1946 года.
Кстати, Британия еще в 1914 году, приняла закон, предписывающий вооруженным силам страны защищать нефтяные концессии в Иране.
Но и фултонской речью дело не закончилось. К тому времени, еще осенью 1945 года Сталин добился признания от Иранского правительства двух республик, организованных на севере Ирана в зоне оккупации советских войн: Курдской и Азербайджанской. Эти события и были расценены Британией и США, как начало движения Сталина в зону Персидского залива и на Ближний восток. Иранская концессия была последней каплей.
Это, по мнению американских стратегов, стоило ядерной войны. Отсюда и “доктрина первого удара” в сентябре 1945 года и фултонская речь. Но главное, подписание концессионого договора едва не обернулось в том же 1946 году реализацией этой доктрины. США едва не начали ядерную войну против СССР.
Этот эпизод, в отличие от фантастической подготовки СССР войны в Европе, абсолютно задокументирован и детально описан, в частности, Президентом США Ричардом Никсоном в его интереснейшей книге “ The Real War” в главе “The oil Junglar” – “Нефтяной кадык”: Президент Трумен привел в боевую готовность американские армию и флот по всему миру и лично по телефону сообщил об этом Сталину, потребовав от него очистить Иран от советских войск. И Сталин уступил.
В результате, США, вместе с Британией взяли Иран под полный военный контроль, руками южно-иранских племен утопили к осени 1946 года в крови новоявленные республики и заставили Иран восстановить отношения с Англо-Персидской Нефтяной Компанией. СССР и Иран еще немного “подергались”, дело доходило даже до национализации АПНК. Но в конце концов, США укрепились в Иране и прочно сидели там вплоть до свержения Шаха в 1979 году в ходе революции аятоллы Хомейни.
Что ж. Президент Никсон и не скрывает, напротив, он всячески подчеркивает, что “Холодная война” исходно, с самого первого дня, была войной за контроль над стратегическими ресурсами, прежде всего нефтяными.
Что же касается “геополитической нефтяной игры” ГРУ – имеется в виду, понятно, кризис 1973 года, - то такие войны велись в равной степени США и СССР. Разве что США в конечном итоге сделали это успешнее. Вот тут я встану на шаткую дорожку Цыпина и выскажу догадку, которую я сегодня обосновать не могу.
А именно: Я практически уверен, что Горбачев подписал на Мальте тайную, но формальную капитуляцию, обусловившую последующий распад СССР и, возможно даже России.
Угадывается и причина, вынудившая Горбачева подписать капитуляцию, - это, скорее всего, угроза хлебного эмбарго: СССР покупал в те годы до 40 миллионов тонн зерна в годы, что составляло примерно четверть урожая страны.
Основания для этакого предположения мы снова находим в эпохе Картера и Бжезинского. Президент Картер пытался наложить (точнее формально наложил!) эмбарго на поставки зерна в Россию в связи с началом афганской войны.
Однако, выяснилось, что эмбарго сильнейшим образом ударило бы в то время по американским фермерам. СССР заключил с ними долгосрочные контракты, которые было очень трудно расторгнуть и эмбарго как бы сошло на некоторое время на нет . Но контракты рано или поздно должны были закончится.
Это развязало руки Рейгану и Джорджу Бушу Старшему и создало для Горбачева дилемму – либо капитуляция и зерно, либо ... эмбарго и коллапс. Еще раз – последнее - это только моя догадка. Но “если бы директором был я”, то на месте американской администрации, я бы эту сказку непременно сделал былью.
А потом, уж больно своеобразна была декорирована “встреча на Мальте”.
Кстати, крейсер “Слава” участвовавший в ней, немедленно был отправлен на капитальный ремонт, получил потом новое имя и был, кажется, продан в Индию.
Тот кто знает роль символов в дипломатии, поймет о чем это я.
Подводя итоги
Что прежде всего надо усвоить российской публике?
Первое. Политика – это не о правах человека, организации общества и цвете галстука. Политика – это о могуществе.
А что такое могущество? – Могущество – есть мера свободы. Могущество это круг проблем, по которым данное политическое лицо – человек, группа, страна, коалиция – суверенно принимает реальное решение. Реальность решения означает при этом практическую возможность данного политического лица суверенно принятое решение реализовать.
Подобно тому, как экономикой движет исключительно стремление к увеличению капитала, политикой движет стремление к увеличению могущества.
Капитал – есть выражение могущества в экономике. Остальные факторы: ценности, форма управления, значимость прав человека, имеют в политике, как и в экономике, значение лишь постольку, поскольку они обслуживают главную задачу – увеличение могущества в политике и капитала в экономике.
Ценность того или иного общественного устройства: капитализм, феодализм социализм, - и способа управления: демократия, монархия, авторитаризм – относительна. В разные исторические моменты различные формы могут оказываться более или менее пригодными.
Но сама степень пригодности этих форм определяется их способностью в конкретных условиях служить увеличению общественного капитала и общественного могущества. То есть в конечном итоге – служить увеличению свободы страны.
Другой вопрос, что распределение национального могущества (национальной свободы) внутри страны, между внутригосударственными акторами, это, так же как и распределение национального капитала, - вопрос внутреннего политического устройства.
Понимаю, что это жесткая точка зрения, неприятная “добрым людям”.
Но таким же “добрым людям” была неприятна мысль, что экономикой движет не светлое доброе чувство заботы о ближнем, а “грубый чистоган”. Результат этой доброты мир мог наблюдать примерно на третьей части суши. Доброта обошлась человечеству миллионов в 100 жизней.
Второе. Объективный характер политики, определяющийся стремлением политических акторов к могуществу, позволяет сформулировать такие понятия как политический интерес и выделить его компоненты применительно к любым политическим акторам, в том числе и нациям (государствам).
Политический интерес – это все то, что обеспечивает увеличение могущества.
В частности, понятие национального интереса включает четыре ключевых компонента:
Они обеспечивают целостность функционирования национальной экономики.
Важно следующее: перечисленные компоненты национального интереса являются универсальными. Они не зависят от внутреннего устройства государства, его политического и экономического строя ибо соответствующие проблемы стоят перед любым государством, как бы оно устроено не было. Соответственно, в силу того, что цели определяют средства, позволяющие их достигнуть, внешняя политика государств в главном также не зависит от его внутреннего устройства.
Третье. О нефтяной войне ХХI –го века и России.
Глубочайшая ошибка российских журналистов представить дело так, что либо США ведут агрессивную политику специфически в отношении России, либо приписать такой взгляд на природу взаимоотношений России и США тем, кто отстаивает национальные интересы России.
Оба этих утверждения методологически ошибочны.
Перове ошибочно потому, что США четко обозначили свою стратегическую цель: исключить появление в мире силы, способной противостоять США и угрожать их национальным интересам, то есть силы, способной ограничить возможности США по контролю за ресурсами, транспортными путями и так далее.
Здесь нет ничего специфически анти-российского. Если угроза ограничения американского контроля будет исходить от Буркина-Фасо, США направят свои усилия на ослабление Буркино-Фасо.
Анализ современного политического расклада позволяет сделать вывод, что Россия, несмотря на наличие ядерного оружия не является сегодня противником США
Нефтяная война XXI века развивается по совершенно иным направлениям.
Это война:
Ближний Восток, Африка, Россия, Прикаспий, Юго-восточная Азия – фигуры в этой войне страдательные. Это театры военных действий, которые сражающиеся стороны стремятся оформить в наиболее удобном для себя виде.
Впервые за несколько веков Россия оказалась объектом истории и это новое для нее состояние, должно быть ясно осознано и преодолено.
Ясное понимание этого обстоятельства открывает, однако, для России определенное поле политических возможностей. Прежде всего, надо понять – это не ее война.
Следовательно, Россия не должна ввязываться в эту войну ни на одной стороне и главная ее задача – избежать перенесения “боевых действий” на ее территорию.
Следовательно, во-первых, доступ любых компаний, любых стран, участвующих в этой войне к контролю над энергетическими отраслями должен быть жестко ограничен. России не нужен иностранный капитал для их развития и функционирования. Эти отрасли должны находиться под полным контролем национального капитала и, возможно, государства.
Во-вторых, России следует категорически, возможно даже законодательно, исключить свое участие в международных организациях, где она не имеет права решающего голоса и где сталкиваются интересы соперничающих сторон.
России сегодня не нужно участие ни в “восьмерках”, ни “в ОБСЕ”, ни “в ПАСЕ”, ни в ОСЕАН. Все значимые для нее вопросы Россия может решать на билатеральной основе с заинтересованными странами.
В-третьих, в интересах России увеличить число стран, конкурирующих за нефть.
В-четвертых, России надо отказаться от роли посредника между странами –соперницами. Эта роль, на которую Россия сегодня претендует, абсолютно излишня. Более того, я полагаю, что России нужно резко сократить, разумеется, на взаимной основе, дипломатические представительства в большинстве стран мира, доведя их до буквально нескольких человек.
Иными словами, России надо быть, а не казаться. И сосредоточить свои интеллектуальные и дипломатические усилия на приоритетных задачах.
Четвертое. Индийский вектор
Анализ показывает, что кроме территории СНГ, единственная страна в мире достойная сегодня пристального внимания России и целенаправленных усилий по ускорению ее развития – это Индия.
Прежде всего, Индия – не исламская страна. Индия не имеет с Россией общей границы – и это плюс. Индия – страна, способная составить противовес Китаю, поэтому вовлечение Индии в освоении Дальнего востока и Сибири имеет большие перспективы. Индия растущая страна и заинтересована в российских нефти и газе, но также российских вооружениях и технологиях.
Индия должна надолго – на десятилетия, - стать ведущим внешнеполитическим партнером России. Россия должна установить особые отношения с Индией в экономике и политике. Россия должна всемерно способствовать наращиванию индийского промышленного, образовательного и военного потенциала.
Нужно говорить не просто о сотрудничестве с Индией. Нужно говорить о глубокой экономической и политической интеграцией с этой страной. Важный момент здесь, что Российская и Индийская экономики взаимодополнительны. Альянс с Индией позволит России вырваться из индустриальной ловушки, в которую она попала из-за опережающего развития тяжелой индустрии, а Индии – получить мощную индустриальную базу.
Индия может и должна стать также иммиграционным резервуаром, из которого Россия может неограниченно черпать человеческие ресурсы. Россия должна не просто повернуться лицом к Индии. Индия, индийская культура должны стать предметом моды и престижа в России.
Индия должна стать ключевой точкой приложения российского капитала и интеллекта, который в силу гипериндустриализации российской экономики, не может быть освоен на внутреннем рынке.
Российско-индийский альянс должен стать центральной задачей России на 21 век и ее спасением от распада и поглощения. Но это уже – "другая история".