Современная индустрия развлечений предлагает нам многообразные возможности для проведения досуга, в том числе и под открытым небом. Парки аттракционов, зоологические и ботанические сады, парки с эстрадными площадками и кафе, с музыкой и танцами – это лишь немногое из того, что с наступлением долгожданного тепла может выбрать обитатель большого города, планируя очередные выходные. В родословной всех этих культурно-развлекательных комплексов имеется общий и весьма заслуженный предок - так называемый «сад развлечений» (если угодно, удовольствий – от англ. “pleasure gardens”), который зародился и пережил пору своего расцвета в Лондоне в XVIII веке, будучи наиболее востребованным способом весенне-летнего времяпрепровождения среди жителей английской столицы.
Внимательный современник заметил: «Самое любимое летнее развлечение лондонцев - это посещение вечером большого сада, расположенного неподалеку от города, где они гуляют в самом лучшем своем платье, наведя красоту, и слушают музыку». «Большой сад» – это знаменитый Воксхолл-Гарденз, который был первым и самым известным среди «садов развлечений». Расположившись на правом берегу Темзы, этот чудо-сад стал главной достопримечательностью Лондона и бесспорным лидером среди столичных развлечений в XVIII веке.
Ежедневно со всех концов города сюда стекалась самая разная публика - от рафинированных аристократов и разбогатевших торговцев до разряженных в пух и прах горничных и лакеев. Развешанные по всему Лондону рекламные объявления с видами Воксхолла призывали горожан покинуть “скучный город” ради “сельских наслаждений”. Чтобы насладиться великолепием Воксхолл-Гарденз, надо было заплатить входную плату, которая в большинстве садов развлечений составляла один шиллинг, что на сегодняшний день составляет около 1,6 фунта стерлингов. Добраться до Воксхолла можно было по воде или кружным путем по суше, что занимало гораздо больше времени, поскольку улицы и мосты через Темзу бывали так запружены каретами, что проехать по ним было просто невозможно.
Толпы посетителей начинали заполнять Воксхолл с раннего утра - по свидетельству современника, более восьми тысяч горожан приезжали сюда прогуляться и позавтракать. Что влекло их сюда? Многообразные, зачастую, самые невероятные развлечения, живописная обстановка, наконец, совершенно новое, открытое в XVIII веке удовольствие, которое человек получал, рассматривая других и выставляя себя на показ перед незнакомыми людьми. Неслучайно посетители, приезжавшие в Воксхолл отужинать, стремились занять места в “таком павильоне, где можно на людей посмотреть, себя показать и самим быть средоточием всеобщего внимания”. Собственно по тем же причинам, наряжаясь в свое лучшее платье, горожане фланировали, совершая вечерний променад по ярко освещенным аллеям сада. На территории Воксхолла были рассыпаны многочисленные павильоны, беседки, гроты, лужайки, храмы и каскады и ротонды, украшенные колоннами, статуями и картинами, которые принадлежали кисти знаменитых английских мастеров, а среди разбросанных повсюду статуй можно было найти знаменитую работу Рубильяка, изображавшую композитора Генделя Орфеем, играющим на лире. Непременной составляющей развлекательной программы Воксхолла служила музыка. Правда, репертуар исполнителей, ангажированных для выступления в саду, не отличался особой изысканностью: незатейливые песенки, повествующие о превратностях любви, вроде той, что распевала на подмостках сада некая миссис Эйчзел, повествуя о непостоянстве Джэка, который бросил свою возлюбленную ради “насмешливой Молли”.
Кроме традиционных музыки и танцев, вниманию посетителей Воксхолла ежевечерне предлагался фейерверк, игра фонтанов, представление “прославленных канатоходцев”, клоунада, вокальные концерты, “пони, прыгающий через дюжину колец” и даже спуск на воздушном шаре. Надо сказать, что вскоре после первого успешного запуска воздушного шара, предпринятого братьями Монгольфье в Париже в 1783 году, полет на воздушном шаре вошел в моду, став частью индустрии развлечений. Начиная с 1802 года, запуск шара с территории Воксхолла являлся одним из самых популярных аттракционов. Управлявшие шаром пионеры воздухоплавания мсье и мадам Гарнерин, ставшие любимцами лондонской публики, старались всячески разнообразить свои представления: так, однажды они отправили в воздушное плавание своего котенка, который благополучно приземлился в районе Милбэнк, напугав работавшего неподалеку садовника. Через несколько лет стали возможными коммерческие полеты: за отдельную плату гости получили возможность присоединиться к воздухоплавателю в его “волшебном воздушном шаре” и “разделить с ним чреватые опасностью почести неба”.
Кроме собственно зрительных и слуховых удовольствий Воксхолл предлагал многообразные кулинарные изыски, подходящие для самого “нежного желудка”, которые подавались в разбросанных повсюду павильонах, своеобразных летних кафе образца XVIII столетия. Эти павильоны были разделены на отдельные кабинеты или ложи, где стояли столы; люди ужинали и одновременно могли обозревать гуляющую по аллеям публику. “Ледяное шампанское, ветчина, говядина и цыпленок ждут вас!” - гласили одни рекламные объявления. “Наши вина способны вогнать в краску даже Бургундское!” - присоединялись к ним другие. Поэт-современник приметил здесь нарядную продавщицу из лондонской лавочки, которая пила “ароматный чай со сбитыми сливками, заправленными вином и сахаром”, в то время как ее поклонник подмастерье пытался “излечиться от любовного недуга шампанским и ломтиками говядины с ветчиной”. В самом деле, в Воксхолле можно было встретить представителей самых разных слоев общества: одних такое смешение сословий восхищало, других раздражало отсутствие субординации. В действительности, состав публики находился в прямой зависимости от времени посещения сада. Сезон в Воксхолле длился с мая по конец августа, но летом аристократическая публика и богатые буржуа покидали город, уезжая в свои загородные поместья, на воды или на континент, поэтому в августе здесь обычно бывала публика попроще, вроде продавщицы и ее приятеля подмастерья.
Предприимчивые владельцы Воксхолла стремились собрать в своем саду «все, чего только могут пожелать глаза и уши», чтобы оставаться конкурентно-способными на быстро развивавшемся рынке развлечений. Тем более, что сам Воксхолл, получивший от современников звание «славы Британии», служил своеобразной формулой успеха, образцом жанра – очень скоро не только в самом Лондоне, но и далеко за его пределами стали появляться более или менее удачные копии, вроде «Воксала (!) в Нарышкинском саду”, открытого в 1793 году в Петербурге. Хлеб и зрелища на свежем воздухе – этот рецепт “славного английского Воксала”, доказавший свою состоятельность на брегах Невы более двух столетий назад, сохранил свою бесспорную актуальность и абсолютную беспроигрышность до наших дней.