1. Ода стеклу
Сейчас в Москве венецианское стекло из Мурано можно обозревать в двух видах. Во-первых, в Историческом музее, где старинные графины, фляги и бокалы XIV-XVIII столетий, демонстрируются как антикварная стеклотара на выставке «Культура вина». Во-вторых, в Музее личных коллекций ГМИИ, на выставке "Осторожно: стекло", где представлены скульптура, объекты и инсталляции, созданные из стекла современными художниками из разных стран, совсем недавно практиковавшими в Венецианской лагуне. Среди них трое из России: Никита Алексеев, Сергей Мироненко и Андрей Филиппов.
До середины XX столетия стеклодувы острова Мурано пребывали в совершеннейшей ремесленной успокоенности, изготавливая повторы того, что было создано их изобретательными предшественниками с XIV по XVIII век. Все те же формы и приемы. Какой-то спрос всегда был. К чему меняться? Высокая стагнация. Трещину она дала, когда энтузиаст Эгидио Костантини попросил ведущих модернистов Брака, Арпа, Пикассо, Шагала и Ле Корбюзье прислать эскизы и тем самым посодействовать актуализации старинного промысла, подняв его с уровня прикладного на ступень высокого искусства. А еще спустя сорок лет другой энтузиаст, Адриано Беренго, владелец одноименной фабрики, еще более поднял градус актуальности, пригласив к сотрудничеству уже постмодернистов. Их работы и демонстрируются в Музее личных коллекций.
Работа со стеклом хотя и интересная, но коварная. Эту очень пластичную, но косную массу практически нельзя себе подчинить – все приемы и средства наперечет. Но можно перехитрить, обыграть. Можно запустить в воздух стеклянный шарик и удерживать его с помощью стальных цепей, которые на самом деле литые подпорки (Ульрика Винтерсборг “Облако”). Или поставить его на лапчатые стальные же костыли, и тогда получиться “Шагающее яйцо”. Понятные ассоциации напрашиваются, однако Кун Ванмехелен открыл свой инкубатор задолго до эпидемии H5N1. Хотя дара предвидения тоже нельзя исключать. Можно обыграть тиражное производство и, как Пино Кастанья, нанизывать на стержни стеклянные трубки, доводя высоту своих «Тростниковых зарослей» до 5 метров, а их стоимость до 30 тыс. евро. Прибыльная скульптура и уместная как музее современного искусства, так и в офисе или ресторане. Можно выдуть ряд кинескопов, «залить» их экраны изображениями морских волн и, поставив в углах логотипы мировых телеканалов, пройтись по поводу глобализации СМИ: мол, все «наливают» почти одно и тоже. Что и сделал известный профессор медиаискусства Фабрицио Плесси.
Если западные художники уже как-то обвыклись на Муранской мануфактуре, то нашим пришлось работать почти что с колес. Но возможно, благодаря этому их проекты выглядят более свежими и точными в смысле отсылок и более остроумными (не только в смысле юмора). Свой расцвеченный монумент-леденц «Над раем» Никита Алексеев, возможно, возвел в честь империи туристических сувениров, расходящихся в огромном количестве с Мурано. Но, видимо, кич лишь одна из отсылок работы (см. интервью с художником). Андрей Филиппов, кажется, заранее обыграл название выставки, зарифмовав в своей скульптуре хрупкость стекла, хрупкость костей да и хрупкость самого искусства. По лестнице из огромных стеклянных костей невозможно взобраться, не разбив перекладин. Да и не по костям же идти! С дизайнерской аккуратностью Сергей Мироненко адресует свои работы старым технологиям. Его огромные «микросхемы», собранные из стеклянных сопротивлений, диодов и трансформаторов, памятны радиолюбителям, занимавшимся пайкой вплоть до 80-х годов. В нынешнее время чипов это уже выглядит новым антиквариатом. Постмодерн не прочь перемыть косточки своим предшественникам.
2. "Стекло материал роскошный, но косный"
Михаил Боде задал несколько вопросов одному из российских участников выставки - Никите Алексееву.
Как представляется, декоративно-прикладным искусством современный художник начинает заниматься, когда достигает определенного возраста, когда он творчески уже заматерел. Вспомним, так было у Матисса, Брака, Шагала…Можно ли сказать, что ты со своими коллегами – Сергеем Мироненко, Андреем Филипповым – уже достиг подобных высоких результатов и остается лишь их спроецировать на ДПИ?
Во-первых, я надеюсь, что стекло не совсем декоративно-прикладное искусство. Во-вторых, это обращение к стеклу во многом было случайным. Нас просто пригласили поучаствовать. По поводу муранского стекла я уже что-то знал, но совсем немного. И лично я оказался в ситуации щенка, брошенного в воду, когда оказался на фабрике Беренго. Кстати, на Мурано это единственная фабрика, которая занимается изготовлением уникального, штучного художественного стекла. Потому что в основном Мурано производит ширпотреб: либо дико дорогой, когда речь идет о римейках старинных люстр и подвесок, либо дешевый (от 1 до 300 евро), когда делаются такие сувениры-«карамельки». Стекло же материал очень роскошный, но косный. Возможности там ограниченные. Мастера могут уже работать почти вслепую, пользуясь 20-30 давно отработанными техниками. Есть опасность углубиться в эти технологии и попытаться стать очередным мастером-стекольщиком, либо вообще не вдаваться в это ремесло и делать, полагаясь на интуицию и мастера-стеклодува, который все же выдует, выстрижет твой замысел. Этот эксперимент был для меня забавным.
Но ведь ты, сколько помню, вообще никогда не делал скульптур…
Скажем, я никогда не работал с тяжелыми материалами. Мне это было неинтересно. Я и здесь постарался как-то уйти от этого, положившись на стеклодувную технику. Например, что такое мои «шары» (инсталляция из 8 разноцветных шаров «Восемь благородных добродетелей» - М.Б.)? В их украшательстве использованы расхожие техники, видные и на сувенирной продукции.
Ну а что касается «Над раем», похожего на ядовито-красный леденец-«петушок» или «месяц»? С птичками, сидящими по краям блюд, с которых уже все склевано. А сидящие внизу длинноносые персонажи – это Пиноккио, оммаж Италии?
Это сознательно абсолютно кичевая вещь. «Пиноккио» – это автопортрет. Так уж получилось у мастера. Кроме всего, все эта скульптура – православный крест, если на нее посмотреть сбоку. И вообще я хотел бы подарить эту скульптуру в какую-нибудь церковь в качестве подсвечника. Туда ведь очень удобно вставлять свечки.
В православную церковь? Что-то я сомневаюсь, что там ее примут.
Но церковь не должна вечно стоять на месте. Я не говорю, что она должна обновиться, но все же какое-то движение в ней должно быть. Хотя не мое это дело. Я просто хотел бы, чтобы мою работу купил не какой-нибудь богатый человек, а чтобы у нее было подходящее место, скажем, в Храме Христа Спасителя.
Мне кажется, в целом и ты и Андрей Филиппов своими проектами предполагали работу для церкви. Ведь, например где еще можно поставить стеклянный череп (католики, мне кажется, взяли бы) и лестницу из костей с отсылкой к «Лестнице Иакова» как не в храме?
Череп можно проставить под Голгофу. Ну, правда, не понятно, зачем в него вмонтирован компас. Но тут уже вопрос к Андрею.