29 марта 2024, пятница, 16:10
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Ольга Соломина

#ЗНАТЬ. «Экспедиция – это совершенно другой мир»

Ольга Соломина
Ольга Соломина
Из архива героини интервью

Накануне лекции 29 ноября на Фестивале публичных лекций #ЗНАТЬ мы побеседовали с доктором географических наук, членом-корреспондентом РАН, зам. директора Института географии РАН по научной работе, членом Экспертного совета Российского научного фонда Ольгой Соломиной.

Какие ваши любимые места в Москве, где вы любите гулять?

Я родилась в Москве, поэтому никакой особенной альтернативы у меня и не было. Мои родители жили  у Красных ворот, но когда мне было года четыре, мы переехали в район Динамо. Там в одной комнате жили бабушка с дедушкой, нас четверо – в другой, и мамина сестра, ее муж и дочка – в третьей. В те годы это все равно считалось большой квартирой. Дедушка у меня был прорабом на стройке, он эту квартиру и получил. Кажется, он был успешным прорабом, строил какие-то важные объекты и вообще – был почитаем в своем сообществе.

Район Динамо мне нравился. Я ходила в ведомственный детский сад  газеты «Известия», там работала мама. Детский сад находился он в очаровательном месте – напротив академии Жуковского. Нас водили гулять в парк академии. Я очень хорошо помню этот «замок», просто дворец!

Потом мы переехали на Планерную, которая тогда была далекой окраиной. Метро еще не было, приходилось ездить на автобусе от Речного Вокзала. Зато  рядом водохранилище, в котором можно было купаться,  лес, куда мы с ребятами ходили на лыжах… Со станции Тушино можно было путешествовать на электричке, и мы с 6-го класса начали ходить в походы. Сначала, недалеко – ездили в Опалиху, в Архангельское, а потом уже подальше, с ночевкой.

А кто вас водил? Какие-то энтузиасты-учителя или вы сами?

У нас были прекрасные учителя – чудесный физкультурник, наш классный руководитель – математичка, «француженка». Сначала они ходили с нами, но мы довольно быстро «эмансипировались» и стали путешествовать самостоятельно.

Москва для меня очень разная. В первый год учебы в МГУ я еще работала в отделе писем газеты «Известия», на Пушкинской  площади – с видом на памятник Пушкина. Это место я очень люблю. А между Большой Бронной и Тверским бульваром была Некрасовская библиотека, туда я ходила после работы.… Так что – это тоже мои родные места. Сейчас я живу на Ленинских горах, в МГУ, теперь мне близок и Юго-Запад. Здесь уже совсем другая атмосфера: причудливая смесь университетского кампуса и сталинского ампира.

Как в вас проснулась любовь к географии?

Я училась на историка – на вечернем отделении на истфаке МГУ – а вовсе не на географа. Как-то случайно узнала, что  в экспедиции Института геграфии нужна повариха, и они меня взяли на Кавказ.

Там-то я и поняла, где настоящая жизнь!  Экспедиция – это совершенно другой мир, очень естественная жизнь, близкая мне «по формату». Конечно, мне очень повезло. В той экспедиции были прекрасные люди, в том числе мой будущий научный руководитель, Леонид Рувимович Серебряный.

В те времена были экспедиции были посерьезнее, не такие, как сейчас. Было нас человек 10, мы ездили на больших военных машинах ГАЗ-66, которые везде проходят, жили в больших военных палатках, таскали огромные тяжеленные – геологические – ватные спальные мешки, закладывая их в абалаковские рюкзаки, которые сами по себе тоже весили, черт знает, сколько килограммов. Словом, романтика.

Леонид Рувимович окончил два факультета МГУ – географический и филологический, знал много языков, в т.ч. и «экзотические» – шведский, норвежский, и уже в те годы публиковался в западных журналах. Его работы были на самом передовом крае в палеоклиматологии.  Я и сейчас вижу, что они  – например, книжка по Кавказу 1980-х – до сих пор во многих отношениях лучшее, что сделано в этой области, а прошло тридцать лет!

Мы тогда занимались историей древнего оледенения Кавказа.  В нашей  группе были геоморфологи, картографы, гляциологи. Другое направление – биоиндикация – т.е. использование разных свойств растительности для палеоклиматических реконструкций, Это то, что, в конце концов, стало моей специальностью.

Леонид Рувимович  был очень разносторонним человеком. Он, например,  написал две диссертации: одну – по страноведению, а вторую – по четвертичному оледенению! А это, конечно же, совершенно разные вещи! И при всей своей эрудиции он абсолютно он не был высокомерным человеком. Даже понимая всю ограниченность моих возможностей, а ведь я была студенткой второго курса исторического факультета, увидев, что мне нравится работа в экспедиции, он отнесся ко мне вполне серьезно. «То, что нравится, можно выучить, не боги горшки обжигают!».

Так что все мои знания по географии начались с практических занятий в поле. И я до сих пор люблю весь процесс – планирование и поиск интересных объектов, экспедиция. работа в лаборатории, в библиотеке, конференции. …

Чем вы сейчас занимаетесь?

Палеоклиматологией, т.е. реконструкцией климата в прошлом. Для того, чтобы яснее понять причины современных изменений климата, нужно оценить, насколько они необычны в масштабе, скажем, последнего тысячелетия.. Например, в последние десятилетия горные ледники отступают – и в Альпах, и в Гренландии, и Патагонии, и в Новой Зеландии. Было ли так когда-нибудь раньше?  А если было, то по каким причинам? По тем же, что и сейчас или по каким-то другим?

В палеоклиматологии есть два основных подхода: моделирование или изучение косвенных данных о климате прошлого, таких как озерные и морские осадки, годичные кольца деревьев, кораллы, пещерные отложения. Я занимаюсь главным образом дендрохронологией, хотя в последнее время мы начали использовать для реконструкций климата и озерные осадки.

Если огрубить, то принцип дендроклиматологии такой: ширина колец деревьев, растущих в  в холодных условиях зависит в основном от температуры, тех, что растут – от увлажненности. Можно измерять разные параметры колец: ширину,  плотность, изотопный состав, толщину клеточных стенок и т.д. и использовать эти показатели для реконструкции климата. Поскольку деревья широко распространены на нашей планете, можно делать сетевые реконструкции, покрывающие большие территории.  

Дендрохронология – одно из немногих палеоклиматических направлений, которое в России сильно,  прежде всего потому, что этот метод не требует больших затрат на оборудование. В Красноярске и Екатеринбурге есть две очень хорошие лаборатории и наша, московская, я считаю, тоже неплохая. Мы много работаем с археологами, и с реставраторами, потому что нам нужна старая древесина, которая помогает нам продолжить хронологии вглубь веков. Сейчас у нас есть хронологии длиной 800-900 лет по Северу Европейской части России. Мы много работаем на Кавказе, на Камчатке, на Сахалине, на Курилах, в Средней Азии…

Делали специально срезы деревьев?

Нет, не срезы, живые деревья мы бурим с помощью специального пробоотборника, спилы делаем только с бревен.

Получается, дендрохронологические срезы – как отпечатки пальцев?

Да! Например, в усадьбе Голицыных в Вяземах мы отобрали образцы на чердаке и надеялись, что сможем по ним восстановить засухи в Подмосковье за последние 250 лет, а оказалось, что этот лес был привезен с севера: образцы показали наибольшее сходство с кривой из Вологодского региона.

А каков ваш собственный взгляд на проблему потепления климата? Происходит ли оно из-за антропогенного влияния человека?

В том, что за последние 150 лет в целом на Земном шаре происходит потепление, сомнений нет. Об этом говорят измерения: растет  и температура воздуха, и температура Океана, сокращаются ледники и морские льды в Арктике. Но насколько это необычно, насколько велик вклад в этот процесс антропогенных факторов? Из-за коротких рядов наблюдений мы сильно ограничены в наших суждениях.

Что мы знаем, например, про солнечную активность? Ее амплитуда, фактически, не известна: в климатических моделях используют два сценария – для большой и для малой амплитуды и результаты получаются очень разные.  Это связано с тем, что солнечную активность наблюдают по спутникам всего  три десятилетия. А до этого – с начала XVII в. –  о солнечной активности судили по числу солнечных пятен. Но солнечные пятна связаны с солнечной активностью косвенным образом, а солнечная активность, в свою очередь, косвенным образом связана с температурой. Как видите, на каждом шаге рассуждений есть свои неопределенности….

Но, оценивая все за и против, научное сообщество всё же склоняется к тому, что в современное потепление основной вклад вносят антропогенные факторы. Без учета антропогенных факторов современные климатические модели, например, не могут воспроизвести наблюдаемые изменения температуры. Я думаю, что вклад человека в происходящие на Земле изменения очень велик, но, конечно, нужны дальнейшие наблюдения.

Что нас ждет через 50 лет? Есть ли повод для большого беспокойства?

Если эти выводы подтвердятся, то, я думаю, что есть очень серьезный повод для беспокойства. Даже не потому, что прогнозируется повышение температуры на один градус. «Один градус» звучит успокаивающе. Однако на самом деле, при этом происходит существенная перестройка всей климатической системы. Например, во время «Малого ледникового периода» в XIX веке, когда ледники вдруг начали наступать, и замерзали каналы в Нидерландах, глобальная температура была ниже современной всего на один градус. Согласно прогнозам климатологов, при потеплении в целом будут расти осадки, так как будет происходить более активное испарение с поверхности океанов. Но при этом они будут гораздо чаще в виде экстремальных осадков.

Это ливни, ураганы, наводнения?

Да. И последствия могут быть тяжелыми – эрозия почвы, наводнения, гибель урожая… Причем, прогнозируется такая закономерность: там, где сухо – будет еще суше, а там, где влажно – будет еще влажнее. Тяжесть последствий зависит во многом от того, какой экономический сценарий мы выберем. Будем ли мы продолжать выбросы с такой же интенсивностью, увеличим их или уменьшим… При этом надо понимать, что даже если совсем прекратится поступление парниковых газов в атмосферу, потепление и подъем уровня Океана будут некоторое время продолжаться, потому что мы имеем дело с инерционной системой.

То есть, есть повод беспокоиться тем, кто живет в прибрежной зоне?

Да, тем, кто живет в прибрежных районах, особенно на низменных берегах, в Юго-Восточной Азии, например. А это – огромное количество людей, причем в бедных странах. При подъеме уровня океана на полметра, которое прогнозируется к концу XXI века, многие прибрежные территории окажутся под водой.

Если говорить о территории России – что вызывает беспокойство ученых?

Порой говорят, что для России потепление – это хорошо. Отчасти это так. Увеличивается вегетационный период, повышается продуктивность экосистем, растут урожаи. С другой стороны, увеличивается экстремальность осадков, частота дождевых и снеговых паводков – то, что мы уже видим в последние годы на реках Кавказа, Сибири и Дальнего Востока.  

В Москве тоже климат меняется у нас на глазах. Летом бывает сильная жара, как в 2010 г., да и зимы стали другими – в целом, более теплыми. В городе мокро, грязно, потом вдруг ударит на несколько недель очень сильный мороз без снега, а это очень плохо для растений. Есть мнение, что при потеплении увеличивается время жизни так называемых «блокингов», т.е. ослабевает зональная циркуляция. Тогда устанавливается  высокое давление и безветренная погода и  выбросы наших машин и фабрик скапливаются в атмосфере над городом.

Огромная площадь нашей страны занята вечной мерзлотой, которая тоже уже начинает оттаивать. По прогнозам, к концу XXI в. на половине этой площади многолетнемерзлые породы полностью оттают с поверхности, А все СНИПовские нормы, между прочим, рассчитаны на определенную температуру грунтов. Дома построены с учетом одних норм, а эти параметры меняются. Если так и дальше пойдет, то инфраструктура в наших северных районах очень сильно пострадает. 

Говорят, у женщины есть «стеклянный потолок» в науке, в ее карьере. Чувствовали вы, что у вас есть такой потолок?

Нет, я не чувствовала. Мне кажется, что сейчас можно «взять сколько унесешь». Я даже считаю, что у женщины, в каком-то смысле, для карьеры больше возможностей. Женщины лучше взаимодействуют  с людьми, чувствуют обратные связи, менее конфликтны. Особенности женского интеллекта – это, конечно, уже отдельный разговор. Отношение к женщине – даже в нашей стране – в последние годы сильно изменилось. Я смотрю на то, как работают наши молодые люди в экспедициях, и мне нравится, что остается все меньше сугубо женских и сугубо мужских занятий. 

Спасибо за интервью!

Мероприятие состоится в МУЗЕЕ МОСКВЫ по адресу: Зубовский бульвар, 2. На территории МУЗЕЯ работают буфеты, открыты выставки. Вход свободный, количество мест ограничено. Предварительная регистрация на сайте «Полит.ру»  и в аккаунтах в социальных сетях: FacebookTwitterLiveJournalВКонтакте.

Информационные спонсоры - радиостанция «Эхо Москвы», журнал «Дилетант», радиостанция «Коммерсант FM» и газета «Троицкий вариант - Наука».


ПОДГОТОВКА ИНТЕРВЬЮ: Наталия Демина

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.