29 марта 2024, пятница, 01:30
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

09 апреля 2014, 13:07

Кривая Дэйвиса на Украине?

Киев, Майдан, февраль 2014 года, фото Л. М. Исаева
Киев, Майдан, февраль 2014 года, фото Л. М. Исаева

О некоторых возможных экономико-психологических факторах украинской революции 2014 года  

Киев, Майдан, февраль 2014 года, фото Л. М. Исаева

Данный материал написан по горячим следам недавних событий, и представляет собой самый предварительный анализ некоторых их предпосылок; поэтому она состоит из гипотез, лишь часть из которых прошла неполную эмпирическую проверку – сразу скажем, что он больше ставит вопросы, чем дает на них ответы.

Один из главных современных сторонников структурно-демографической теории социально-политической дестабилизации [1] профессор Коннектикутского университета П. В. Турчин в своём недавнем анализе Украинской революции 2014 года приходит к следующим выводам:

«Структурно-демографический анализ украинской политии заставляет предполагать, что мы здесь имеем дело с несостоявшимся государством. Мы находим здесь все три условия структурно-демографического коллапса государства: обнищание (immiseration) населения, перепроизводство элиты и государственный фискальный кризис» (Turchin 2014).

В данной статье мы остановимся на первом из трех названных условий структурно-демографического коллапса государства (≈ революции). Отметим сразу же, что многими исследователями «обнищание населения» не рассматривалось и не рассматривается в качестве необходимого условия генезиса революционных взрывов (см., например: Токвиль 2008 [1856]: 31; Спенсер 1999 [1891]: 1362-1363; Дарендорф 2002; Эдвардс 2005; Шульц 2014; Goldstone 2014); и, как мы увидим это ниже – не без оснований. Отметим, что и создатель структурно-демографической теории Дж. Голдстоун в своём комментарии к статье П. В. Турчина отметил, что сам он предпочитает говорить не об «обнищании» населения (которое и по его мнению не является необходимым условием революционной дестабилизации), а о росте недовольства (grievances) населения (Goldstone 2014) [2].

С другой стороны, обнищание населения, хотя и не является, необходимым условием революционных переворотов, всё-таки при определённых обстоятельствах может заметно облегчать их начало и победу. Так, как показал наш анализ Египетской революции 2011 г., наблюдавшееся в 2010 году стремительное обнищание заметной части египетского населения заметно облегчило победу Египетской революции, обеспечив поддержку революционных молодых интеллектуалов широкими слоями простонародья (см., например: Коротаев, Зинькина 2011а, 2011б; Коротаев, Зинькина, Ходунов 2012; Коротаев и др. 2012; Korotayev, Zinkina 2011; Grinin, Korotayev 2012) [3]. Уже в связи с этим рассмотрение первого пункта гипотезы П. В. Турчина имеет смысл.

Киев, Майдан, февраль 2014 года, фото Л. М. Исаева

Сам П. В. Турчин в качестве доказательства своего тезиса об обнищании украинского населения приводит своё сопоставление последних данных по ВВП на душу населения в Украине, Беларуси и России, показывая, что в Украине значения этого показателя радикально ниже, чем и в России, и в Беларуси (Turchin 2014; близкий по своей методике анализ с близкими результатами см.: Баранов 2014). Однако достаточно очевидно, что «обнищание» это понятие динамическое, поэтому сравнивать здесь всё-таки лучше не статические уровни, а динамические ряды. Что мы и попробуем ниже сделать.

Начнём с рассмотрения сравнительной динамики ВВП на душу населения в России и Украине за 2000–2013 годы (см. Рис. 1):

Рис. 1. Динамика ВВП на душу населения в России и Украине (в международных долларах 2005 года по паритетам покупательной способности), 2000–2013 гг.

 

Примечание, источники данных: World Bank 2014: NY.GDP.PCAP.PP.KD (данные на 2013 г. подсчитаны на основе базы данных TotalEconomyDatabase[Conference Board 2014]).

На этом графике, конечно же, в глаза бросается, прежде всего, огромный разрыв между Россией и Украиной. Однако здесь надо сразу же иметь в виду то, что Украина начинала свой восстановительный рост (после экономического обвала 1990-х) с уровня, очень заметно более низкого, чем Россия. В связи с этим представляется важным рассмотреть динамику разрыва между Россией и Украиной по ВВП на душу населения (на нижеприведенном графике [Рис. 2] каждая годовая точка данных обозначает, во сколько раз ВВП на душу населения в России превышал данный показатель для Украины):

Рис. 2. Динамика разрыва между Россией и Украиной по ВВП на душу населения (2000–2013 гг.)

 

Как мы видим, после 2000 года данный показатель колебался в интервале 2–2,5 без сколько-нибудь выраженной тенденции к снижению или повышению.

На самом деле, для адекватного понимания экономической динамики Украины в последние годы имеет смысл привести для периода после 2000 года нормализованную динамику ВВП на душу населения в Украине, России, для мира в целом, а также для зоны Западной Европы и США (в этом случае уровень 2000 года принимается за 100) (см. Рис. 3):

Рис. 3. Относительная динамика ВВП на душу населения в Украине, России, США, Западной Европе и по миру в целом, 2000–2013 гг. (100 = уровень 2000 года)

Примечание, источники данных: World Bank 2014: NY.GDP.PCAP.PP.KD (данные на 2013 г. подсчитаны на основе базы данных TotalEconomyDatabase [Conference Board 2014]). Для Западной Европы расчеты сделаны целиком по TotalEconomyDatabase; ВВП на душу населения для Западной Европы рассчитывался через суммирование ВВП с последующим делением его на просуммированное население следующих стран: Австрия, Бельгия, Кипр, Дания, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Испания, Швеция, Швейцария, Великобритания.

Эти данные позволяют сделать несколько наблюдений, достаточно релевантных для предмета данной статьи:

1) В 2000–2013 гг. экономическая динамика Украины была не столь уж провальной, как это стало модным считать в последнее время. Общий относительный прирост душевого ВВП в Украине за этот период был в 2,5 раза выше, чем по миру в среднем, в семь раз выше, чем в США, и в 9 раз – чем в Западной Европе! Он был столь же высок, как и в богатой ресурсами России (что уже само по себе должно рассматриваться как очень серьёзное достижение для бедной ресурсами Украины).

2) Приведенные выше данные ещё раз подтверждают обоснованность тезиса о том, что обнищание населения не является необходимым условием революционных взрывов вообще, и революций последнего поколения в особенности. Действительно, предыдущая украинская революция («Оранжевая» революция 2004 года) произошла на фоне чрезвычайно быстрого экономического роста (см. Рис. 4):

Рис. 4. Украинские революции в контексте динамики ВВП на душу населения

Действительно, в 2000–2004 годах украинская экономика росла исключительно быстрыми темпами. Даже более высоким, чем те, что наблюдались в эти годы в России (где темпы экономического роста в эти годы также были очень высоки). Более того, в два года, непосредственно предшествовавшие «Оранжевой» революции занимала по темпам роста среди крупных экономик мира третье место (World Bank 2014: NY.GDP.MKTP.KD.ZG)!В эти годы Украине даже удалось заметно сократить свой разрыв с Россией по ВВП на душу населения, и накануне «Оранжевой» революции этот разрыв достиг наименьшего за последние годы значения. Между прочим, интересно спросить, кто возглавлял украинское правительство (в качестве премьера) в те самые два года нарождавшегося украинского экономического чуда? А возглавляя лего тот самый человек, которого в последние месяцы не принято поминать хорошим словом (при этом как сторонниками, так и противниками нынешней киевской власти) – Виктор Федорович Янукович. И здесь даже возникает вопрос – не убила ли Оранжевая революция нарождавшееся украинское экономическое чудо – подобно тому, как египетская революция 2011 года, по всей видимости, убила нарождавшееся египетское экономическое чудо (и при этом нарождавшееся во многом благодаря реформаторским усилиям группировки египетской элиты, возглавлявшейся человеком, имя которого не принято в последние годы поминать хорошим словом уже в Египте – Гамалем Мубараком).

3) Несмотря на всё сказанное выше, необходимо также отметить и то, что применительно к Украинской революции 2014 года приведенные выше данные не позволяют однозначно отвергнуть гипотезу о наличии у этой революции значимых экономических факторов как в более мягкой формулировке Каутского – Голдстоуна (рост недовольства населения своим экономическим положением), так и в более жесткой формулировке Ленина – Турчина («обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов» ~ «обнищание населения» – по крайней мере если речь идёт о снижении уровня жизни не всего населения, а заметной его части) [4]. Да, общую динамику экономического роста Украины в 2000–2013 гг. никак нельзя охарактеризовать как провальную. Но при этом она была крайне неровной. Как мы помним, украинская экономика росла исключительно высокими темпами накануне Оранжевой революции. После Оранжевой революции эти темпы замедлились, но это был скорее переход от исключительно высоких к просто высоким темпам (см. Рис. 5):

Рис. 5. Динамика темпов роста ВВП на душу населения в Украине, % в год, 2002–2010 гг.

Собственно говоря, нетрудно видеть, что в Украине в период между Оранжевой революцией и глобальным финансово-экономическим кризисом темпы экономического роста были по-настоящему высокими только два года – в 2006 и 2007 годах. И кто же был главой (премьером) украинского правительства в эти два «тучных года»? Мне кажется, что и незнакомые с недавней украинской историей читатели уже догадываются – кто же это такой. Да, и снова речь идет о столь нелюбимом сейчас всеми Викторе Федоровиче Януковиче (на Рис. 5 годы премьерства Януковича обозначены круговыми маркерами).

Мировой финансово-экономический кризис ударил по Украине особенно сильно – значительно сильнее, чем даже по России (к счастью для Януковича Украиной в это время как раз правили «оранжевые», к которым как раз в это время Янукович находился в достаточно жёсткой оппозиции). Резкое падение темпов экономического роста в 2008–2009 годах в привыкшей за 2000–2007 гг. к очень быстрому росту Украине привело к резкому росту недовольства режимом «оранжевых», и на этом фоне не представляется удивительным, что в 2010 году совершенно демократическим путем Президентом Украины был избран именно Янукович (и свою роль здесь явно сыграло то обстоятельство, что между 2002 и 2010 годами наиболее высокими темпами экономика Украины росла именно в годы премьерства Януковича). Есть все основания предполагать, что многие украинцы голосовали за Януковича в надежде на то, что ему удастся вернуть темпы украинского экономического роста к уровням, засвидетельствованным в 2003–2004 и 2006–2007 годах. Однако надежды эти оказались для них неожиданно тщетными (см. Рис. 6):

Рис. 6. Годовые темпы роста ВВП на душу населения в Украине (%), 2002–2013 гг.

Примечание: круговыми маркерами на этом графике обозначены годы премьерства Януковича, квадратными – годы его президентства.

Как мы видим, в 2010 году администрации Януковича удалось вытащить темпы экономического роста в Украине в положительную зону. В 2011 г. ей даже удалось позитивные темпы экономического роста несколько увеличить. Однако в 2012–2013 годах темпы экономического роста в Украине обвалились до уровня, слабо отличимого от нулевого. Важно подчеркнуть, что в подобном развитии событий трудно винить одну лишь администрацию Януковича. Сразу же отметим, что одним из важнейший факторов здесь выступал такой фактор, который эта администрация явно никак не могла реально контролировать – речь идет о второй волне рецессии, накрывшей Западную Европу как разв 2012–2013 годах, что сказалось резко негативным образом на тесно привязанной к западноевропейской украинской экономике.

Рассмотрим для начала динамику темпов роста ВВП на душу населения в Украине, России и Западной Европе в 2002–2013 гг. (см. Рис. 7):

Рис. 7. Динамика темпов роста ВВП на душу населения в Украине, России и Западной Европе в 2002–2013 гг.

Даже невооруженным взглядом легко заметить, что все три ряда очень тесно между собой скоррелированы. Собственно корреляционный анализ показывает, что для всего рассматриваемого периода корреляция (измеряемая при помощи коэффициента Пирсона [r]) между Западной Европой и Украиной достигает значения 0,8, а между Россией и Украиной – даже 0,86 (что отражает то обстоятельство, что бóльшую часть этого периода российская экономика по сути своей тянула украинскую за собой) [5].

Киев, Майдан, февраль 2014 года, фото Л. М. Исаева

 

Эти корреляции становятся особенно сильными, если мы начинаем анализировать не просто темпы экономического роста, а динамику этих темпов (в нижеследующей таблице приведены данные об изменении темпов роста ВВП за соответствующие годы в процентных пунктах; например, в Украине в 2004 году темпы роста ВВП на душу населения составили 12,95%, а в 2005 году они равнялись 3,45%. Таким образом, украинские темпы экономического роста в 2005 году были меньше, чем 2004 году на 9,5 процентных пункта. Поэтому в нижеследующей таблице в украинском столбце в строке 2005 года можно найти число «–9,5%» [так как 3.45% – 12.95% = –9.5%]).

Табл. 1. Динамика темпов роста ВВП на душу населения в Украине, Западной Европе и России в 2000–2013 годах (изменения годовых темпов роста ВВП на душу населения в процентных пунктах)

Год

Украина

Западная Европа

Россия

2000

6,23%

0,90%

3,18%

2001

3,33%

-1,98%

-4,66%

2002

-4,05%

-0,82%

-0,13%

2003

4,04%

0,11%

2,60%

2004

2,66%

1,11%

-0,08%

2005

-9,50%

-0,41%

-0,84%

2006

4,57%

1,11%

1,75%

2007

0,52%

-0,19%

0,19%

2008

-5,69%

-2,85%

-3,48%

2009

-17,28%

-4,43%

-13,15%

2010

19,04%

6,47%

11,95%

2011

0,96%

-0,49%

-0,28%

2012

-5,13%

-1,91%

-0,85%

2013

0,55%

0,59%

-1,52%

Рис. 8.Динамика темпов роста ВВП на душу населения в Украине, Западной Европе и России в 2000–2013 годах (изменения годовых темпов роста ВВП на душу населения в процентных пунктах)

Здесь скоррелированность трех рядов оказывается особенно высокой: между Западной Европой и Украиной сила корреляции [6] достигает уровня 0,88, а между Россией и Украиной она равняется 0,92.

Вместе с тем, надо отметить, что мы наблюдаем достаточно разные корреляционные картины до и после начала глобального финансово-экономического кризиса. Особый интерес представляет то обстоятельство, что сила корреляций (итак уже высокая) очень сильно вырастает после начала глобального кризиса, чрезвычайно близко приближаясь к предельно высокому уровню; при этом для данного периода корреляция между Западной Европой и Украиной (r = 0,98, α = 0,001) уже оказывается равной корреляции между Россией и Украиной (r = 0,98, α = 0,001). В годы же президентства Януковича корреляция между западноевропейским и украинским экономическим ростом становится уже практически неотличимой от функциональной зависимости (r = 0,991; R2 = 0,982; отметим, что корреляция здесь столь сильна, что даже по четырем точкам данных она оказывается безусловно статистически значимой [α = 0,009]), в то время как российско-украинская корреляция ощутимо ослабевает.

Как мы видим, проделанный анализ свидетельствует в пользу гипотезы о том, что резкое сокращение темпов экономического роста Украины в 2011–2013 годах было вызвано прежде всего второй волной рецессии в Западной Европе, пришедшейся как раз на эти годы. В связи с этим возникает вопрос, не имеет ли смысла рассматривать в качестве одного из основных недостатков экономической политики Януковича недостаточность усилий по ликвидации чрезмерной (и, как оказалось, крайне опасной) зависимости украинской экономики от западноевропейской. Но также нельзя не отметить и того обстоятельства, что первые же серьезные попытки Януковича в этом направлении, предпринятые в 2013 году, послужили едва ли не основным поводом для его свержения.

С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что, независимо от ответа на вопрос, кто (или что) именно является виновным в резком замедлении темпов украинского экономического роста, наблюдавшегося в годы президентства Януковича, это замедление, по всей видимости, не могло не привести к т.н. эффекту «кривой Дэйвиса».

Одно из лучших, на наш взгляд, описаний действия этого эффекта принадлежит А. П. Назаретяну, и именно его мы воспроизведём ниже [7]:

«Изучая предпосылки революционных кризисов, американский психолог
Дж. Девис (Davies 1969) показал, что им всегда предшествует рост качества жизни. В какой-то момент удовлетворение потребностей несколько снижается (часто в результате демографического роста или неудачной войны…), а ожидания продолжают по инерции расти. Разрыв порождает фрустрацию, положение кажется людям невыносимым и унизительным, они ищут виновных – и агрессия, не находящая больше выхода вовне, обращается внутрь социальной системы. Эмоциональный резонанс провоцирует массовые беспорядки (см. Рис. 9).

Рис. 9. Динамика удовлетворения потребностей и революционная ситуация (по Davies 1969) [8]

ПРИМЕЧАНИЕ. Сплошная линия – динамика удовлетворения потребностей (экономический уровень, политические свободы и т.д.). Пунктирная линия – динамика ожиданий. Точка Х на горизонтальной оси – момент обострения напряженности, чреватый социальным взрывом. (Взрыв происходит или нет в зависимости от ряда “субъективных” факторов.)» (Назаретян 2005: 156.).

Несмотря на избыточную категоричность изложения (рост качества жизни отнюдь не всегда предшествует крупным политическим потрясениям, нередко им предшествует длительное его падение, особенно в доиндустриальных обществах [9]), данное описание представляется в высшей степени релевантным для многих социально-политических взрывов в модернизирующихся (или даже модернизированных) социальных системах.

Период очень быстрого экономического роста, наблюдавшийся в Украине в 2000–2008 годах, не мог не привести к стремительному росту ожиданий. Среди заметной части граждан Украины (в особенности на Юго-Востоке этой страны) этот рост должен был быть поддержан дополнительно победой на выборах 2010 г. В. Ф. Януковича, так как он давал надежду на возвращение к исключительно быстрым темпам экономического роста, наблюдавшимся в 2003–2004 или 2006–2007 годах. Подобный продолжающийся рост ожиданий на фоне стагнирующего подушевого производства не мог не привести к увеличению разрыва между ожидаемым и реально имеемым, что согласно модели Дэйвиса и «порождает фрустрацию, положение кажется людям невыносимым и унизительным, они ищут виновных – и агрессия, не находящая больше выхода вовне, обращается внутрь социальной системы. Эмоциональный резонанс провоцирует массовые беспорядки»…

Отметим, что представляется возможным найти и определенные эмпирические данные, подтверждающие, что эффект «кривой Дэйвиса» реально наблюдался в Украине. Данные эти получены Украинским институтом социальных исследований и Центром социального мониторинга при участии Института экономики и прогнозирования НАН Украины и могут быть графически представлены следующим образом (см. Рис. 10):

Рис. 10. Динамика средних значений дохода, желаемого для нормальной жизни, и реального уровня достатка в Украине, 2007–2012 гг.

Примечание, источник: Балакирева, Ноур 2012: 93.

На данном графике верхняя кривая (с квадратными маркерами) соответствует кривой ожиданий, а нижняя – кривой реального дохода украинских респондентов. Нетрудно видеть, что эмпирические кривые, конечно же, отнюдь не идеально соответствуют идеальной кривой Дэйвиса; но соответствие, тем не менее, явно имеется. Как мы видим, в кризисные для Украины (как, впрочем, и для почти всего мира) годы, на фоне стагнирующих доходов населения продолжался рост представлений о том, какой именно уровень доходов населения нужно считать нормальным (т.е. по сути своей, на психологическом уровне, ожидаемым). Несоответствие идеальной модели Дейвиса здесь выражается, прежде всего, в том, что снижение актуального уровня удовлетворения потребностей на Украине всё-таки вело к замедлению роста уровня ожиданий. Но рост верхней кривой всё-таки замедлялся медленнее, чем рост нижней кривой – а в результате рост разрыва в тенденции всё-таки рос (а именно это и представляется главным!).

Таким образом, даже если мы ограничиваемся только экономико-психологической областью, мы уже находим достаточно много подтверждений более мягкой гипотезы Дж. Голдстоуна о массовом росте недовольства со стороны рядового украинского населения режимом Януковича (много дополнительных эмпирических подтверждений этого можно найти в статье О. Н. Балакиревой и А. М. Ноур в журнале Экономика Украины [2012]).

Вместе с тем, как мы уже упоминали это выше, проанализированные выше данные не позволяют с порога отвергнуть и более жесткую гипотезу П. В. Турчина (а в конечном счёте и В. И. Ленина), предполагающую (напомним) абсолютное (а не только лишь относительное) снижение уровня жизни если и не всего рядового (неэлитарного) населения, то по крайней мере каких-то его политически значимых групп, накануне революции вообще (В. И. Ленин), и накануне Украинской революции в частности (П. В. Турчин).

Здесь мы впрочем вступаем на зыбкую почву эмпирически неверифицированных гипотез (напомню, что статья эта пишется по горячим следам недавних событий, когда у автора ещё не было времени для сбора эмпирического материала для проверки всех главных гипотез). Речь идет о том, что фактическая стагнация темпов экономического роста, наблюдавшаяся накануне падения режима Януковича (пускай и не по вине самого Януковича), могла привести к значительному падению уровня жизни («обнищанию») значительных групп населения в силу следующих причин:

1) Рост экономического неравенства. Всякий заметный рост экономического неравенства может приводить к заметному обнищанию незащищенных групп населения (которые иногда могут оказаться и очень даже политически активными), даже если общее производство на душу населения и не падает (но не растет при этом слишком быстро). Например, письма наших корреспондентов из Украины говорят о том, что, скажем, некоторые преподаватели украинских университетов считают, что уровень их доходов за последние годы упал в абсолютном выражении (а речь ведь в этом случае идет об исключительно значимой в современных условиях группе населения). Заявления о резком росте экономического неравенства в период президентства Януковича делались уже неоднократно (см., например: Turchin 2014; Goldstone 2014a), но сколько-нибудь строгих процедур эмпирической верификации/фальсификации этой гипотезы мы пока не проводили (отметим, что если рост экономического неравенства в Украине в период президентства Януковича все-таки наблюдался, то заметную вину за это на администрацию Януковича уже вполне можно возлагать).

2) Рост регионального неравенства. В условиях темпов экономического роста близких к нулевым, даже достаточно умеренный рост в одних регионах, будет означать абсолютное падение значений регионального внутреннего продукта на душу населения в других регионах. Применительно к Украине на роль главного кандидата здесь выступает наименее экономически развитый регион этой страны – Западная Украина (см., например: Даренский 2014). Данное обстоятельство, конечно, могло бы выступать в качестве ещё одного фактора предельного усиления антиправительственных настроений в этой части страны. Однако и эта гипотеза, конечно, требует самостоятельной эмпирической проверки.

И ещё одно заключительное замечание. Динамика, описываемая моделью Дейвиса (бурный рост, сменяющийся резким спадом с последующей стагнацией), была характерна после середины 2000-х годов для очень большого числа стран мира (при этом преимущественно с высокими и средними доходами). Однако социально-политическая дестабилизация при этом наблюдалась преимущественно в государствах нижнего эшелона среднеразвитых стран (low middle income ecountries по классификации Всемирного банка) (см.:Goldstone 2014b; Баранов 2014). Возможное объяснение здесь заключается в том, что кроме самого размера разрыва между ожидаемым и реально наблюдаемым уровнем жизни, всё-таки важно и абсолютное значение уровня жизни. Если данный разрыв растет при стагнации уровня жизни на объективно достаточно низком уровне это, по всей видимости, оказывает заметно большее дестабилизирующее воздействие, чем если этот разрыв увеличивается при стагнации уровня жизни на значительно более высоком уровне [10].

Киев, Майдан, февраль 2014 года, фото Л. М. Исаева

Приложение

Письмо Дж. Голдстоуна А. Коротаеву, П. Турчину, Л. Гринину, С. Нефедову, Н. Полевому и др. от 23 марта 2014 года.

Текст

March 23, 2014.

Dear Andrey and Colleagues,

I usually prefer to say "Grievances" rather than "Immiseration," and these can include egregious corruption, abuse of power, exclusion of particular ethnic or regional groups from power or economic opportunity, etc.  So I agree with Andrey, immiseration in the sense of an absolute decline in living standards is not necessary or sufficient to support revolutionary mobilization.   (Indeed, people tolerate immiseration from weather, war, disease and other problems and only sometimes blame the government, in the cases where they perceive government action or neglect has caused their problems.)

So while I think one has to be more careful in specifying, I do think the Ukrainian population had growing grievances than can be documented, mainly in the form of their neighbors getting richer, their oligarchs enjoying a larger share of national wealth than even in Russia (by a large margin), and the corruption of their ruler become more obvious and more concentrated on enriching his family.

Best,
Jack G.

 

Перевод

23 марта 2014 г.

Дорогой Андрей и Коллеги!

Я обычно предпочитаю говорить «недовольство», а не «обнищание», так как недовольство [населения режимом] может быть обусловлено и вызывающе высокой коррупцией, злоупотреблением властью, политической или экономической дискриминацией определенных этнических или региональных групп и т.д. Поэтому я согласен с Андреем [Коротаевым], что обнищание в смысле абсолютного падения уровня жизни не является ни необходимым, ни достаточным условием успешной революционной мобилизации (в самом деле, люди терпят ухудшение своего материального положения, вызванное природно-климатическими причинами, эпидемиями и другими факторами такого рода, и только иногда они ставят это в вину правительству – в тех случаях, когда они думают, что проблемы были связаны с действиями или бездействием правительства).

Поэтому, хотя я и считаю, что здесь надо быть как можно более осторожным в своих суждениях, я все-таки готов утверждать, что среди украинского населения наблюдалось растущее недовольство [режимом], которое вполне может быть документировано. Связано оно было с тем, что соседние страны становятся все богаче [по сравнению с Украиной], что в Украине олигархи имеют значительно бóльшую часть национального богатства, чем даже в России, а коррумпированность их правителя становилась все более очевидной и все более сосредоточенной на обогащении своей семьи.

С наилучшими [пожеланиями],

Джек Г[олдстоун]

Примечания

1. Подробнее о структурно-демографической теории революций и социально-политических потрясений см., например: Goldstone 1991, 2002, 2013; Turchin 2003, 2005b; Turchin, Nefedov 2009; Korotayev, Khltourina 2006; Korotayev et al. 2011; Нефедов 2005; Нефедов, Турчин 2007; Турчин 2007, 2010; Коротаев 2006; Коротаев, Зинькина 2011а, 2011б; 2012; Коротаев, Зинькина, Ходунов 2012; Коротаев и др. 2010, 2011, 2012; Гринин 2010; Гринин, Коротаев 2012; Филин 2012; Шульц 2014.

2. Нетрудно заметить, что в рамках марксистской традиции формулировка П. В. Турчина больше коррелирует с ленинской формулировкой второго условия революционной ситуации – «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов» (Ленин 1969 [1915]: 218), а подход Дж. Голдстоуна с подходом К. Каутского, также не упоминавшего абсолютного падения уровня материального благосостояния населения среди признаков условий революционной ситуации (Каутский 1959 [1909]: 77).

3. При этом, конечно, примечательно, что это обнищание никак не было виной мубараковской администрации, так как было связано со второй волной агфляции – стремительного роста цен на продукты питания, вызванного проводившейся в то время Вашингтоном политикой количественного смягчения. При этом мубараковская администрация всячески пыталась смягчить вызванный этим удар по наименее обеспеченным слоям египетского населения, но полностью нивелировать этот удар ей всё-таки не удалось (Коротаев, Зинькина 2011а, 2011б; Korotayev, Zinkina 2011a, 2011b; Grinin, Korotayev 2012; Akaev, Sadovnichy, Korotayev 2012).

4. При этом, если уже имеющиеся у нас данные более или менее подтверждают обоснованность гипотезы в её первой формулировке, то, как мы увидим ниже, для тестирования гипотезы в её второй формулировке нам потребуется дополнительная эмпирическая информация.

5. Отметим, что обе вышеназванные корреляции безусловно значимы статистически (α< 0,001).

6. Отметим, что и в этом случае обе корреляции безусловно значимы статистически (α< 0,001).

7. См. также: Davies 1969; Селле 2009; Шульц 2014.

8. См.: Назаретян 2005: 156, Диагр. 1.

9. См., например: Нефедов 2000, 2001, 2002, 2003; Коротаев 2006; Коротаев, Халтурина, Божевольнов 2010; Гринин, Коротаев, Малков 2008; Гринин, Коротаев, Цирель 2011; Гринин, Коротаев 2012;Turchin 2003, 2005a, 2005b; Nefedov 2004; Turchin, Nefedov 2009; Korotayev, Khaltourina 2006; Korotayev, Malkov, Khaltourina 2006.

10. Можно назвать и ещё один фактор, блокирующий дестабилизирующее воздействие механизма кривой Дейвиса в странах с наиболее высоким ВВП на душу населения. Дело в том, что одним из главных требований протестующих последней дестабилизационной волны является ликвидация коррупции, которая действительно приобрела зашкаливающие масштабы практически во всех странах, затронутых этой волной (отметим, что массовые протестные выступления под лозунгами борьбы с коррупцией значительно менее характерны для экономически наименее развитых стран). Вместе с тем, для практически всех стран (за едва ли не единственным исключением в виде Экваториальной Гвинеи), имеющих высокий (более $25 000) уровень ВВП на душу населения, характерны довольно низкие уровни коррупции (Transparency International 2013). Действительно, скажем, проведенный мной анализ корреляции на 2007 год между ВВП на душу населения (по данным Всемирного Банка [World Bank 2014]) и уровнем коррупции (по данным Transparency International 2007) показал наличие очень сильной отрицательной корреляции между двумя данными индикаторами (r = – 0,8; R2 = 0,64; α<< 0,0001). Вместе с тем, данное обстоятельство не может никак объяснить (даже частично) слабое влияние механизма кривой Дэйвиса на верхний эшелон среднеразвитых стран (для многих из которых характерны очень высокие уровни коррупции [Transparency International 2013]).

Литература

Балакирева О. Н., Ноур А. М. 2012. Взаимосвязь экономического неравенства, социального отторжения и социальной мобильности // Экономика Украины 8: 86–96.

Баранов М. 2014. Майдан. Экономический базис // Полит.ру 12.03.2014. URL: http://polit.ru/article/2014/03/12/m_basis/.

Гринин Л. Е. 2010.Мальтузианско-марксова «ловушка» и русские революции. О причинах Русской революции / Ред. Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков. М.: ЛКИ/URSS. С. 198–224.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В.2012.Циклы, кризисы, ловушки современной Мир-Системы. Исследование кондратьевских, жюгляровских и вековых циклов, глобальных кризисов, мальтузианских и постмальтузианских ловушек. М.: ЛКИ/URSS.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Малков С. Ю. 2008. Математические модели социально-демографических циклов и выхода из мальтузианской ловушки: некоторые возможные направления дальнейшего развития. Проблемы математической истории. Математическое моделирование исторических процессов / Ред. Г. Г. Малинецкий, А. В. Коротаев,с. 78–117. М.: Либроком/URSS.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Цирель С. В. 2011.Циклы развития современной Мир-Системы. М.: Либроком/URSS.

Дарендорф, Р. 2002. Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы. М.: РОССПЭН.

Даренский В. Ю. 2014.Региональные типы модерна в Украине как источник ментальных конфликтов // Историческая психология и социология истории 1: **–**.

Каутский, К. 1959[1909]. Путь к власти. (Политические очерки о врастании в революцию). М.: Госполитиздат.

Коротаев А. В. 2006. Долгосрочная политико-демографическая динамика Египта: циклы и тенденции. М.: Восточная литература.

Коротаев А. В., Зинькина Ю. В. 2011a. Египетская революция 2011 г. Структурно-демографический анализ //Азия и Африка сегодня,№6. С. 10–16. № 7. С. 15–21.

Коротаев А. В., Зинькина Ю. В. 2011б. Египетская революция 2011 года: социодемографический анализ //Историческая психология и социология истории, т. 4, № 2. С. 5–29.

Коротаев, А.В., Зинькина, Ю.В. 2012. Структурно-демографические факторы «арабской весны» // Протестные движения в арабских странах: предпосылки, особенности, перспективы. Материалы конференции «круглого стола». М.: ЛИБРОКОМ: 28-39.

Коротаев, А. В., Зинькина Ю. В., Ходунов, А. С. 2012 (Ред.). Арабская весна 2011 года. Системный мониторинг глобальных и региональных рисков. М.: УРСС.

Коротаев А. В., Халтурина Д. А., Божевольнов Ю. В. 2010. Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны. 3-е изд. М.: ЛКИ/URSS.

Коротаев А. В., Халтурина Д. А., Малков А. С., Божевольнов Ю. В., Кобзева С. В., Зинькина Ю. В. 2010. Законы истории. Математическое моделирование и прогнозирование мирового и регионального развития. 3-е изд., испр. и доп. М.: ЛКИ/URSS.

Коротаев А. В., Халтурина Д. А., Кобзева С. В., Зинькина Ю. В. 2011.Ловушка на выходе из ловушки? О некоторых особенностях политико-демографической динамики модернизирующихся систем. Проекты и риски будущего. Концепции, модели, инструменты, прогнозы / Ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий, С. Ю. Малков. М.: Красанд/URSS. С. 45–88.

Коротаев А. В., Малков С. Ю., А. Н. Бурова, Ю. В. Зинькина, А. С. Ходунов. 2012. Ловушка на выходе из ловушки. Математическое моделирование социально-политической дестабилизации в странах мир-системной периферии и события Арабской весны 2011 г. Моделирование и прогнозирование глобального, регионального и национального развития (ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий, С. Ю. Малков). М.: Либроком/URSS. С. 210–276.

Ленин, В.И.1969 [1915]. Крах II Интернационала. Ленин, В. И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-ое. Т. 26. М.: Политиздат, c. 209-265.

Назаретян А. П. 2005. Универсальная история и синдром Предкризисного человека. История и синергетика: методология исследования / Ред. С. Ю. Малков, А. В. Коротаев. М.: КомКнига/URSS. с. 141–166.

Нефедов С. А. 2000. О законах истории и математических моделях. Известия Уральского государственного университета 15: 15–23.

Нефедов С. А. 2001. Метод демографических циклов. Уральский исторический вестник 7: 93–107.

Нефедов С. А. 2002. Опыт моделирования демографического цикла. Информационный бюллетень ассоциации «История и компьютер» 29: 131–142.

Нефедов С. А. 2003.Теория демографических циклов и социальная эволюция древних и средневековых обществ Востока. Восток 3: 5–22.

Нефедов С. А. 2005. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV – начало XX века. Екатеринбург: УГГУ.

Нефедов С. А., Турчин П. В. 2007. Опыт моделирования демографически-структурных циклов. История и Математика: макроисторическая динамика общества и государства / Ред. С. Ю. Малков, Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев. М.: КомКнига/URSS. С. 153–167.

Селле, П. 2009. J-кривая Дэвиса. Когда происходят революции? // Теория и методы в современной политической науке: Первая попытка теоретического синтеза. М.: РОССПЭН: 371-387.

Спенсер, Г. 1999 [1891]. Опыты научные, политические и философские. Минск: Современный литератор.

Токвиль А. 2008.Старый порядок и революция. СПб.: Алетейя.

Турчин П. В. 2007.Историческая динамика. На пути к теоретической истории. М.: ЛКИ/URSS.

Турчин П. В. 2010. Причины революционного кризиса в России 1905–1917 гг. О причинах русской революции / Ред. Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков, с. 170–175.М.: Изд-во ЛКИ.

Филин Н.А. 2012. Социально-демографический фактор массовых волнений в арабских странах и Иране // Протестные движения в арабских странах: предпосылки, особенности, перспективы. Материалы конференции «круглого стола». М.: ЛИБРОКОМ: 40-42.

Шульц Э. Э. 2014. Причины революций: «голова или кошелек»? // Историческая психология и социология истории 1: **–**.

Эдвардс, Л. 2005. Естественная история революции. Социологический журнал 1: 101-131.

 

Akaev A., Sadovnichy V., Korotayev A. 2012. On the dynamics of the world demographic transition and financial-economic crises forecasts. The European Physical Journal 205: 355–373.

Conference Board. 2014. The Conference Board Total Economy Database, January 2014. URL: http://www.conference-board.org/data/economydatabase/.

Davies, J. 1962. Toward a Theory of Revolution // American Sociological Review 27: 5-19.

Davies J. 1969. Toward a Theory of Revolution. Studies in Social Movements. A Social Psychological Perspective / Ed. by B. McLaughlin, pp. 85–108. New York: Free Press.

Goldstone, J. 1991. Revolution and rebellion in the early modern world. Berkeley: Univ. of California Press.

Goldstone, J. 2002. Population and Security: How Demographic Change Can Lead to Violent Conflict // Journal of International Affairs 56/1: 3–22.

Goldstone, J. 2013. (Ed.) Political Demography: How Population Changes are Reshaping National Politics and International Security. Oxford: Oxford University Press

Goldstone, J. 2014a. Personalcommunicationof 23.03.2014 (текстписьмасегопереводомприводитсявприложениикданнойстатье).

Goldstone, J. 2014b. Protests in Ukraine, Thailand and Venezuela: What unites them? // Russia Direct 21.02.2014. URL: http://www.russia-direct.org/content/protests-ukraine-thailand-and-venezuela-what-unites-them.

Grinin, L., Korotayev, A. 2012. Does “Arab Spring” Mean the Beginning of World System Reconfiguration? // World Futures 68/7 (2012): 471–505.

Korotayev A., Khaltourina D. 2006.Introduction to Social Macrodynamics: Secular Cycles and Millennial Trends in Africa. Moscow: KomKniga/URSS.

Korotayev A., Malkov A., Khaltourina D. 2006.Introduction to Social Macrodynamics: Secular Cycles and Millennial Trends. Moscow: KomKniga/URSS.

Korotayev A., Zinkina J. 2011.Egyptian Revolution: A Demographic Structural Analysis // MESOJ 2(5): 57–95.

Korotayev A., Zinkina J., Kobzeva S., Bogevolnov J., Khaltourina D., Malkov A., Malkov S. 2011. A Trap at the Escape from the Trap? Demographic-Structural Factors of Political Instability in Modern Africa and West Asia // Cliodynamics 2/2: 276–303.

Nefedov S. A. 2004. A Model of Demographic Cycles in Traditional Societies: The Case of Ancient China. Social Evolution & History 3/1: 69–80.

Transparency International. 2007.Corruption Perceptions Index 2007. Berlin: Transparency International.

Transparency International. 2013.Corruption Perceptions Index 2013. Berlin: Transparency International.

Turchin P. 2003.Historical Dynamics: Why States Rise and Fall. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Turchin P. 2005a. Dynamical Feedbacks between Population Growth and Sociopolitical Instability in Agrarian States. Structure and Dynamics 1.

Turchin P. 2005b.War and Peace and War: Life Cycles of Imperial Nations. New York: Pi Press.

Turchin P., Nefedov S. 2009Secular Cycles. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Turchin, P. 2014. Wealth Democracy and Ukraine // Social Evolution Forum 18/03/2014. URL: http://socialevolutionforum.com/2014/03/18/wealth-and-democracy-in-ukraine-ii/.

World Bank. 2014. World Development Indicators Online. Washington, DC: World Bank. URL: http://data.worldbank.org/indicator.

Автор - главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории политической демографии и макросоциологической динамики РАНХиГС, профессор Факультета глобальных процессов МГУ.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.