28 марта 2024, четверг, 23:33
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

03 мая 2013, 19:19

Художники без права на город

Скульптура Класа Ольденбурга в Миннеаполисе, 1988
Скульптура Класа Ольденбурга в Миннеаполисе, 1988

Круглый стол «Искусство и власть: формы взаимодействия» в рамках программы ВИНЗАВОД ПРОСВЕТ был организован по инициативе галериста Марины Печерской, сделавшей выставку «Госзаказ»  - проекты произведений искусства в общественных пространствах.  

Спикеры стремились выработать некое позитивное видение будущего паблик-арта в России – но с первой же содержательной речи выходили на первый план малопреодолимые препятствия для такого сотрудничества: «у государства нет на это денег» и проблема идеологического контроля.  Несколько странное сочетание на первый взгляд: либо вы оплачиваете и контролируете поэтому, либо ни то ни другое. Но паблик-арт, кроме бюджета по изготовлению и установке, предполагает выделение места в общественном пространстве, а им распоряжается власть, а не общество – так что может требовать идеологического соответствия или хотя бы нейтралитета.

Круглый стол «Искусство и власть: формы взаимодействия»: Игорь Сокологорский, Николай Палажченко и Марина Печерская. Фото: Pechersky gallery

 

 

Екатерина Кибовская, арт-директор Парка Горького, сама того не желая, начала со скрытого признания существования цензуры: «То, что мы можем сегодня обсуждать присутствие искусства за пределами галерей – это уже важный  шаг вперед. В ситуации «власть и искусство» мы являемся тем самым связующим «и», так как мы государственный парк, но все же позволяем себе экспериментировать, в масштабах Москвы никто подобных вещей себе не позволяет. Это важная для Москвы тенденция, что художники могут в парках реализовывать свои амбиции,  а мы даем возможность им высказываться». Вполне обыденная для Запада и давняя традиция художественного высказывания на улице превращается у нас в некий героизм.

В Парке Горького во время 4-ой Московской биеннале прошла организованная вместе с «Гаражом» выставка паблик-арта «Нужное искусство» - но как справедливо заметил модератор круглого стола, арт-дилер Николай Палажченко, это было два года назад, а есть ли какое-то продолжение? Кибовская ответила, что паблик-арт для парка – «это регулярная практика, просто мы перешли от коллективного формата к индивидуальному сотрудничеству с художниками. Была установлена в сотрудничестве с галереей «Риджина» стелла «Горько» художника Сергея Браткова. Это шутливое высказывание, конечно, а не серьезный городской объект, наша ирония по отношению к паблик-арту в целом. Ей до сих пор забиты все социальные сети, все около нее фотографируются. Мы не останавливаемся на достигнутом, на прошлую масленицу мы сжигали Жар-птицу – это работа Николая Полисского, очень сильный визуальный образ, до этого она была только в Никола-Ленивце».

Николай Палажченко снова задал очень меткий вопрос: «Это новая Жар-Птица была, или та самая, которую в Никола-Ленивце уже сожгли?» Кибовская призналась: «Та же самая, но Полисский для нас ее восстановил, любезно привез, и если рассматривать это как «гоcзаказ» –  это довольно смелое высказывание (спасибо Департаменту Культуры), ведь вообще-то мы сжигали на масленицу ни много ни мало двухглавого орла». Ремарка «спасибо Департаменту Культуры» напомнила мне рассказ моего друга, недавно побывавшего в Грозном: местные там к любой фразе присовокупляют «Слава Рамзану!». Ну там, конечно, все гипертрофированно, а у нас что – пожарники не разрешили бы такой паблик-арт разжигать по соображениям безопасности, и все дела.

Но есть же еще и экономическая цензура – Полисский сам сделал, сам привез. До этого сам сделал себе имя, воспитал команду работников. Работа Сергея Браткова, также известнейшего русского художника, осуществлена при поддержке галереи «Риджина». А что делать молодым и не нашедшим галереи? Евгений Автушенко, директор парка «Красная Пресня», объясняет: «Мы открыты для предложений, но упираемся в определенные вещи – молодые художники не готовы сами создавать свои образы и вкладывать деньги в продукт». Как подытожил Палажченко: no money no art.

Христо и Жан-Клод, упаковывавшая в драпировки Рейхстаг в Берлине и Новый Мост в Париже, придумали свой проект «Ворота» для Центрального парка в Нью-Йорке в 1979, но смогли осуществить его с разрешения правительства города только в 2005, но от городских средств демонстративно отказались

 

 

Владелец одной из старейших и по сей день одной из ведущих  московских галерей «Риджина» Владимир Овчаренко высказался о финансировании искусства в целом и о проблемах молодых художников в частности. Было похоже, что общение с молодыми леваками не прошло для Овчаренко даром, и он стал заботиться об условиях производства искусства. Ранее про то, что важна не только демонстрация результата, но и поддержка процесса, говорил Марат Гельман, но он тогда уже работал в Перми, а не в Москве.

«Безденежье  - это гигантская проблема всего сектора. Проблема тут думаю и в нас, мы не смогли создать какой-то инструментарий, как достучаться для властей, не смогли попросить, потребовать, вырвать кусок, который позволил бы художникам  развиваться.

Я вел в последнее время много разговоров с представителями власти. Они спрашивают - можно ли сделать как в Чикаго, там есть парк Миллениум, где стоит прекрасная работа Аниша Капура? Но ее производство стоит 18 миллионов долларов, и еще за инсталлирование накинем – будет 25 миллионов. Может быть, только Церетели со всеми своими мастерскими за 15 лет столько заработал.

Почему у современного российского художника нет возможностей даже близко подойти к решению таких задач?

Первое - у художника нет мастерской. Мы знаем, что существует такая общественная организация как МОСХ – обладатель гигантского количества мастерских в Москве. Для того чтобы современному художнику получить одну из них, ему надо выйти на эти контакты, заплатить взятку и тогда он получит возможность платить еще и аренду за мастерскую. МОСХ, в котором, конечно,  есть определенное количество хороших художников - это паразитическая система. И другого ресурса для молодых, которые мыслят современно, нет.

Второе – у нас нет учебного заведения, где решают вопрос подготовки квалифицированного в ремесленном плане художника, который одновременно  разбирался бы в теориях и практиках современного искусства. Есть заведения, где готовят по старинке, там учатся прекрасные китайские художники, которые потом возвращаются на родину и что-то там творят, но мы не видим продукта этой системы. Художники, которые выходят из этих учебных заведений, раскрашивают потом какие-то интерьеры церквей или стоят на набережной у ЦДХ и торгуют своими холстиками. Продуктивность этих учебных заведений для города – ноль.

Можно создать программу, встретиться с властями, обсудить эти вопросы. Вот Софья Троценко – советник министра культуры на федеральном уровне, она помогает художникам и галереям, но ее ресурсов в рамках Виназвода недостаточно: в Москве художников и галерей - намного больше.

Разовые проекты связаны со случайными возможностями, но нет комплексного подхода.  Можно пригласить Капура и заплатить ему 25 миллионов долларов, но может лучше потратим их на подготовку своих собственных художников и создадим им условия для творчества. Ресурсы есть, металлургические заводы - у нас, в космос летаем – и Аниша Капура переплюнем.

Это вопрос диалога – сообщество должно выработать программу и выложить ее на стол, и стучаться с ними с  утра до ночи в соответствующие организации. А иначе мы тут также соберемся через пять лет и будем возмущаться, что в Сочи опять бронзовых лисичек понаставили».

Кстати, как там в Сочи дела обстоят с парком скульптур? Во всяком случае, ничего неизвестно о том, чтобы туда перевезли «Вселенский разум» Полисского, который хотели взять, да призадумались, когда узнали, что для перевозки из Николо-Ленивца нужно 15 фур.  Столько Полисский сам не потянет. Не то чтобы у организаторов совсем не было средств, для бюджета Олимпиады стоимость такой транспортировки мискроскопическая , но, видно, как в старом анекдоте, где папа сказал сыну: «Я тоже хочу мороженое, но деньги есть только на водку». И хотели бы что-то современное, но получится только бронзу. Все дело в том, что современные художники не умеют правильно «выработать программу и выложить ее на стол» - высчитывают, как сделать подешевле, а надо высчитывать наоборот, подороже, чтобы было чем взаимодействовать с властями.

Но не стоит драматизировать, как сказал главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов: «Не надо думать, что город будет ходить и объяснять, что он хочет. Художники -  часть городского сообщества, и если им есть что сказать и что показать, нужно это делать. А то какое-то заупокойное представление о ситуации.

Инструменты взаимодействия существуют, но надо отделять  подготовку художников, их воспитание, развитие, натаскивание и промоутирование – это не вопрос к правительству Москвы и не государственный вопрос. Если у нас рынок арта хочет существовать, должны существовать менеджеры.

Допустим, есть художник и менеджер при нем, или сам художник обладает талантом менеджера  – есть такая прекрасная площадка, как Общественный совет при мэре Москвы по общественным пространствам, можно прийти туда с пакетом идей, которые надо оформить  в презентацию: объяснить для начала, что мировые города представляют себя  с помощью городских арт-проектов, есть такой опыт, он дает такой-то эффект: как пример, повышение туристической посещаемости. Нужно объяснить, что городу дает арт.

Также нужно подтянуть производственников, которым просто физически интересно выполнить проект, или за какие-то бонусы: слава, деньги, контакты, связи или продвижение своей продукции. Серьезно, по-деловому, сделать спортивный заход – тут и деньги найдутся.  Город однозначно готов воспринимать такие предложения и анализировать».

Галерист Марина Печерская показывает выставку "Госзаказ" главному архитектору Москвы Сергею Кузнецову. Фото: Pechersky gallery

Слова Сергея Кузнецова внушают уверенность, в том, что можно и нужно осуществлять, но, кажется, его оптимизм основан на том, что он много работал на Западе и не так давно перешел со стороны искусства на сторону власти. И вообще он архитектор, потому не понимает, что специфика современного искусства – работа с болевыми точками общества, критика современности, а из нее сложно сделать продаваемый продукт. Не нравится художникам чистый позитив... Директор Винзавода Софья Троценко рассказала, что по результатам проведенного Винзаводом открытого конкурса выбран проект облагораживания сквера на Курской, в котором сейчас живут бомжи и приезжает машина кормить и лечить их. Сквер «будет новым общественным пространством, и для скульптур там найдется место, если Москомархитектуры примет такое решение». На что участник проекта «Госзаказ» художник Хаим Сокол из зала дал комментарий: «Мы утилитарно понимаем паблик-арт – а ведь это не столько объекты, установленные в разных местах для фотографирования и любования, это формирование и изменение общественной среды. И бомжей мы уберем с глаз долой, но от этого они не исчезнут, а появятся где-то в другом месте».

Человеколюбивый порыв Сокола не нашел понимания у спикеров, и модератор переспросил: «Вы предлагаете сделать дизайнерскую кормушку для бомжей?» Ну что же, во всяком случае, как говорила Кибовская, то, что вопросы искусства в городе вообще обсуждаются – это уже большой шаг вперед, и вот этот общественный совет – это уже, как сказал Палажченко, «форточка, но нам хотелось бы окно». А с этим дело гиблое пока.

Искусство не надо учить создавать хорошую презентацию - любое произведение и есть презентация идеи художника. Но идея современного художника – не «повышения  туристической посещаемости» и не «дать что-то городу». И в то же время идея современного художника не заключается в том, чтобы «взять что-то у города» и «удовлетворить свои амбиции», про которые говорила Кибовская, что они в парке Горького могут их удовлетворить.

Взаимодействие очень сложное, результативное тогда, когда художник получает свободу говорить свою художественную правду, а город будет гордиться тем, что он такую свободу предоставил, в том числе говорить то, что власти может оказаться неприятно. «Мемориал памяти убитых евреев Европы» в Берлине по проекту Питера Айзенманна – это же очень неприятно видеть эти гробы, которые лезут из земли, однако это работает на «повышение  туристической посещаемости». Позитив – он должен быть не в начале, а в конце произведения искусства, как бы катарсис. Ну а дивиденды государству – после вложения.

Игорь Сокологорский, французский атташе по культуре, поблагодарил собравшихся, за то, что пригласили представителя иностранной власти, и сказал, что «во Франции история искусства и история государства развивались параллельно: Людовик XIV, когда пришел к власти, первое, что сделал - не менял чиновников, а внедрил новый стиль – одежду, прически, архитектуру, живопись, танцы.  Эта традиция сохранилась до сих пор – каждый президент построил какой-то объект современного искусства –  вы знаете центр Жоржа Помпиду, Миттеран построил большую библиотеку и пирамиду Лувра. Все проекты были спорными, но они были президентскими и были осуществлены». На этом месте Сокологорский был прерван модератором, выразившим солидарность с французской традицией: «Да-да, вот наш президент выступил с идеей построить парк на месте гостиницы Россия, и я не видел никого, кто был бы против – так что мы правильно перенимаем опыт, и наш президент выступает только с бесспорными инициативами».

Сокологорский продолжил: «И в Париже есть современный русский проект…Единственный кто ничего не построил – Саркози, не успел… Эти инициативы решает не только глава правительства или города со своим определенным вкусом, нужны разнообразные комиссии, в которых участвовали бы не только чиновники, но и галеристы, художники. Важно, чтобы все знали, кто принимает решения.

Как представитель французского МИДа хочу подчеркнуть, что культура и искусство – важный момент нашей дипломатической деятельности.  Для России, например, Франция – это страна Д’Артаньяна.  В целом в мире считается, что Лондон и Нью-Йорк более активны в области современного искусства, а это имеет последствия в области бизнеса и политики. Исходя из этого, нам  важно представлять именно современное искусство Франции. Важно, чтобы государство инвестировало в те области, которые не приносят прибыли – в основном это образовательные проекты. Меня поражает, как мало в России образования в области современного искусства. А ведь заказы – это уже результат, в первую очередь художнику нужны возможности развиваться. Мы пытаемся с посольством развивать систему арт-резиденций, и рады принять русских художников во Франции – но нам некуда послать наших художников по обмену».

В числе девяти спикеров был только один художник, Роман Сакин, что само по себе показательно и говорит о роли художника в диалоге с властью. Модератор дал ему слово ближе  к концу, причем строго в форме ответа на вопрос: «Вам как художнику вообще госзаказ нужен?» Вопрос немного смешной – потому как именно Роман Сакин и был автором идеи выставки про «Госзаказ». Попытка художника ответить вопросом на вопрос - «Какой экспертный совет отбирает для осуществления дорогие бронзовые памятники, которые ставят сейчас в городе?» - была пресечена с кратким ответом модератора: «Вам стоило поинтересоваться этим заранее - в каждом городе есть своя комиссия, возможно, неповоротливая и туповатая и даже, возможно, коррумпированная, но действующая согласно регламенту». Учитывая все сказанное до этого, Сакин сказал, что не мечтает стать государственным художником, но его интересует  возможность ставить в городе объекты, знать о том, что есть место, где город планирует скульптуру.

Модератор подытожил: «То есть вы хотите заказ, но он должен быть деидеологизирован? А вы готовы к жесткой конкуренции? Художников много, мест мало, денег еще меньше. Или вы хотите, чтобы вам принесли на блюдечке и сказали - вот вам место, Рома, и делай что хочешь, только ты, и мы тебе сразу заплатим аванс?»

А художник всего лишь намекал на открытый конкурс с известным составом жюри. Что касается подношения на блюдечке с голубой каемочкой – то это власть хочет его получить от художников. Художники сами должны создать систему художественного образования в стране, должны сами заработать деньги на осуществление своих проектов или найти спонсора, и при этом придумывать удовлетворяющие власть произведения, которые привлекали бы туристов. А власть со своей стороны – дает разрешение работать в общественных пространствах. Но дает ли на самом деле, если это всегда единичные случаи?

Для успешной работы в общественном пространстве нужен опыт, постоянная практика. Парк Горького, который так гордится своей смелостью и любовью к экспериментам, тоже изрядно консервативен.

В рамках моего образовательного курса по современной живописи для детей в «Гараже» я подготовила урок граффити. Детям я рассказала о том, что обычно работы художника должны пройти много инстанций, прежде чем зритель сможет их увидеть, и что стрит-арт и граффити – это способ обратиться напрямую ко многим зрителям.  О том, что это обращение часто уголовно наказуемо – я тоже рассказала. Но бывает и разрешенным. Выяснилось, что договориться о том, чтобы задуть трафареты на асфальте или на выброшенных неподалеку предметах не может быть и речи, с администрацией парка не договориться. Как вы понимаете, найденный компромисс в виде граффити на свежих листах фанеры, нарезанных на формат метр на метр – это профанация. Вместо фактуры  живых городских поверхностей – светлый фон, на котором не видно белого, а темный тон слишком резок. Вместо диалога с ситуацией – компоновка в листе. И зритель не столкнется с этими граффити.

Для создания любой работы на улицах Москвы нужно получить официальное разрешение, пройдя сотню согласований. Или заниматься партизанингом, рискуя быть пойманным полицией. Не все художники готовы тратить время на пробивание проекта, и за неимением ясных возможностей реализовать что-то в масштабах города художники и не думают в таких масштабах. «Уличный» проект удалось реализовать Ирине Кориной на ее  выставке «Вооруженные мечтой», открывшейся вчера в Манеже (выставка открыта до 14 мая). В центре главного пространства Манежа размером с площадь – гибрид карусели и торговой палатки, в центре которой горит искусственный костер – пламя из треугольных тряпочек, трепещущих над вентилятором. Конструкция медленно кружится, постукивая, а около ее основания – свежая земля со мхом, веточками и грибами. К этой конструкции ведет коридор, ограниченный металлическими заграждениями, которые используют на митингах и городских праздниках, и приближаясь, понимаешь, что подойти к карусели и войти в нее нельзя – вокруг сплошное беспросветное кольцо таких же ограждений. Праздник, который всегда не с тобой.

Выставка Ирины Кориной "Вооруженные мечтой" в Манеже.  Фото: Сергей Хрипун

 

 

Это произведение отлично выявляет психологию москвича: многие из пришедших на открытие подумали, что заграждения – это не часть работы, а некоторые их вообще не заметили. Мы привыкли - и воспринимаем заборы и запреты как норму. Из этого становится понятно, что в городе работа Кориной не смогла бы существовать, превратившись в естественную часть ландшафта. Тут есть эффект «писсуара» - только принесенный Марселем Дюшаном в выставочный зал, маркированное пространство искусства, предмет сантехники стал «фонтаном».

Чтобы придумывать работы в городе, надо чувствовать его своим. Но есть и обратная зависимость – город становится своим, когда с ним работаешь. Художник Яков Каждан рассказал мне на выставке Кориной, что они шли сейчас с подругой по подземному переходу к Манежу, и она сказала, что боится этих мрачных коридоров. А Каждан ответил ей, что конкретно этот переход очень любит – потому что когда-то давно они с друзьями делали там арт-проект, и теперь он ему как родной. Может быть, поэтому у нас и не развивают паблик-арт – ни к чему горожанам чувствовать право на город.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.