29 марта 2024, пятница, 11:54
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

04 декабря 2012, 18:10

Михаил Медведев: «Геральдика – это искусство контекста»

Герб рода Елагиных. Cовременный дизайн, разработанный М. Ю. Медведевым
Герб рода Елагиных. Cовременный дизайн, разработанный М. Ю. Медведевым

Михаил Юрьевич, в начале нашего разговора необходимо вас представить читателю. И уже здесь я сталкиваюсь с известным затруднением. Кто вы? Историк? Юрист? Искусствовед? Эксперт в области дизайна? Что вообще означает слово «геральдист»?

Я – историк, международная геральдическая традиция – главный объект моих интересов. Исходя из исследуемого мной опыта, я иногда создаю новые гербы. По некоторой приятной для меня случайности я могу и изображать сочиняемые мной гербы. Но и здесь – в том, что касается стилистики гербовых изображений, – я не мог бы обойтись без изучения многовекового опыта.

На самом деле мое затруднение вполне закономерно, ибо, задумываясь о значении слова «геральдика», обычный человек действительно должен как-то себе сказать – что же он имеет в виду: вспомогательную историческую дисциплину, раздел семиотики или область практического дизайна… то есть, достаточно разные по природе своей сущности…

Видите ли, к геральдике можно отнести и ряд других вещей, которые, несомненно, - тоже геральдика и, вместе с тем, не то, что вы назвали. Геральдика – еще более композитное явление. Это и правовая абстракция, и сфера творчества, и часть культурного наследия в его, так сказать, архивном плане. На самом деле, геральдика под нашим аналитическим взглядом дробится на целый ряд отдельных феноменов, а с другой стороны мы обнаруживаем, что все эти феномены тесно связаны.

В свое время мой дорогой московский коллега Александр Петрович Черных определил геральдику как сферу представлений и практик, связанных с гербами. И действительно, геральдика – это такая большая сфера практик, представлений, планов, традиций, возможностей, связанных с определенной знаковой культурой. Существуют специальные способы сопряжения знаков, характеризующиеся теми или иными смысловыми, композиционными особенностями – так это принято расцвечивать, так соединять, – у герба есть определенная структура, которая позволяет его определенным образом прочитать, зафиксировать, воспроизвести. При этом каждый раз это можно сделать до некоторой степени по-разному, но это будет все один и тот же герб.

Это особая сфера культуры, я бы сказал – традиции; но под традицией часто понимают лишь что-то музейное, относящееся к прошлому, а речь идет о геральдике как о традиции продолжающейся, о традиции, которая как зародилась в ХII веке, так и продолжается до сего времени. Историкам порой даже трудно обходиться с этой «надисторической» природой геральдики. Хотя речь, конечно же, не идет о том, что геральдика располагается над историей, а о том, что мы принадлежим к истории, в которой геральдика продолжает существовать.

Период истории, характеризующийся активностью геральдических представлений, их развитием, плодотворностью, просто продолжается ныне, мы благополучно находимся внутри этого периода. На самом деле геральдика требует дифференцированного подхода. Хотим отнестись к ней как исследователи – тогда вполне можем рассмотреть ее как историческую дисциплину, если же мы хотим отнестись к ней как к явлению творческому, то мы можем вывернуть итоги геральдических исследований наизнанку и рассматривать их не как результаты изысканий, а как правила игры – и начать играть в эту игру в творческом плане. Но каждый раз речь идет об одном и том же цельном явлении – о геральдической традиции.

А можно тогда какой-то пример таксономически близкого явления – что-то, что также является подобным конгломератом?

Сразу хочется привести что-нибудь вроде художественной культуры: вот она была - и вот она продолжается. Мы прекрасно понимаем, что Аристофан умер и истлел, и все контексты, в которых он жил, умерли и истлели. При этом мы способны получать громадное наслаждение, читая его сегодня, находя его актуальным.

То есть в том, что касается Аристофана, существует контекст филологических исследований, контекст исследований исторических, контекст мемориальный, современная драматургия, являющаяся в каком-то смысле продолжением его традиции…

Плюс некоторые типичные коллизии, например, такая характерная для Аристофана вещь, как самоирония, не ставящая, впрочем, под вопрос исходные позиции того, кто ей предается. Этот очень мощный момент способен обнаруживать свое присутствие в самых разных культурных явлениях. То же и с геральдикой. Она накопила громадное количество привлекательных изобразительных форм; если мы присмотримся к блузкам барышень или к принтам на сумочках, то обнаружим - там без конца возникают фрагменты, вырванные из геральдического дизайна. Потому что в нем аккумулирован огромный эстетический запас, огромный резерв выразительных образов и форм.

Это интересно, потому что обычно человек думает в обратном направлении: геральдика занимается рецепцией изобразительных образов из окружающего мира, из искусства.

Разумеется. Это, конечно, процесс взаимный и постоянный. Геральдика давно сделала первые вдохи своих артистических впечатлений и теперь работает скорее на выдох – окружающие сферы художественной культуры подпитываются у геральдики. У нас нечто подобное было в ХVII веке - что такое геральдика, еще совершенно не понимали, но эти картинки, эти характерные композиции, с какой-то странной, немножко неправильной симметрией, с каким-то сложным совмещением многоуровневых компонентов – это привлекало взгляд, хотелось сделать так же. И начиналась формальная имитация, которая превращалась в подлинную геральдику только уже в конце столетия, в новых исторических обстоятельствах – после отмены местничества

Тут мы упираемся в то, почему геральдика, помимо своего эстетического потенциала, так актуальна сегодня. Она строго соответствует потребностям общества. За те долгие годы, что я прослужил в герольдии (при том, что через мои руки в силу должностных обязанностей проходила вся корреспонденция о гербах, поступавшая в герольдию), я видел немало писем из провинции – со всей России, по сути, – в которых разнообразные частные лица просили рассмотреть проект их личного герба или их личный герб, который они уже используют. Не было среди них ни одного «нового русского», надо сказать. Почти не было людей дворянского происхождения.

А что, Государственная герольдия рассматривает частные обращения?

Видите ли, специально в списке основных задач, которые решает российское геральдическое ведомство, работа с частными гербами не значится. Но к компетенции российского геральдического ведомства относится вся геральдика – а стало быть, и эти вопросы. Совершенно ясно, что если личная геральдика – это геральдика, то и она относится к компетенции государственного геральдического ведомства. Но я сейчас не об этой стороне дела, а о том, какая картина встает за подобными обращениями.

Я понимаю…

Итак, обращались пытливые умы, не всегда относившиеся к интеллигенции в формальном смысле. Почему этим людям вдруг понадобились гербы? Зачем они захотели их завести? Сами они иногда объясняют это в своих письмах, пытаясь соотнести с идеей рода, с идеей семейного единства, но чувствуется, что дело не в этом. Это скорее объяснения задним числом: когда принято решение завести герб, формулируются мотивы, которыми следует руководствоваться. А вот первичным мотивом, конечно же, является желание не раствориться. Не раствориться в кислоте общества. Обозначиться. Назваться. В этом есть – в переводе с языка метафизики на язык культуры – отголосок библейского желания знать, что Господь знает твоё имя. Вот здесь культура назвала человека: он имеет некий знак, с ним связанный. То, что это связано вроде бы не лично с ним, а с семьей, с какими-то его идеалами, – объясняет лишь то, как люди имеют обыкновение выживать: человек, дабы не раствориться в одном явлении, прилепляется к другому. Семья тоже способна растворить человека, как и работа, – но именно из-за того, что появляются разные вектора, разные способы идентифицировать себя, индивид и обретает возможность выкроить для себя какую-то самость.

Ну, помимо этого – человек себя продолжает в своем роду, попирает смерть.

Конечно. Человек как тотально зависимое животное выживает именно в силу того, что до некоторой степени может быть хозяином своих зависимостей. Вот герб как раз – с одной стороны, указывает на человека, с другой же - привязывает его к каким-то относительно частным вещам – причем, обратите внимание, понятие рода в современном российском праве вроде бы и не существует… Эти вещи действительно способствуют до некоторой степени выгораживанию для человека личного, частного пространства в обществе – что соответствует вполне современным тенденциям в развитии права. В том, как современное общество, поднаторевшее в развитии публичного права, все больше и больше начинает уделять внимание праву частному. Простая идея, принятая юристами давно, но очень трудно завоевывающая умы большинства, – мысль, что человек является правообладателем, не только когда его кто-то наделил правом, а и в силу некоторого собственного правового заряда. Что человек имеет собственную правовую самость и в каком-то смысле является маленьким государством в государстве. Идея герба как нельзя лучше указывает на это. Я специально сконцентрировал внимание на правовой философии дела, чтобы показать, насколько геральдика – ненавижу это слово, но вы понимаете, о чём я, – «прогрессивна».

Недаром это восходит к классическому европейскому феодализму, который историки величают эпохой триумфа частного права.

Да, это время, когда вопросы публичного права все время решались через посредство частного. Однако современная либеральная культура с ее опорой на суверенную личность должна разрабатывать сотрудничество публичного и частного права, либо она снова и снова станет глупейшим образом пробуксовывать, как это все время с либеральной культурой и происходит. Что с правовой, что с социальной. Когда она сперва декларирует всеприятие и политическую корректность, а потом сама же хватается за голову - и начинаются всяческие эксцессы. Как это органически связать? Как признание суверенности личности связать с состоятельностью публичных институтов? Тут без рецепции опыта многовековой давности не обойтись. Геральдика – такое же древнее замечательное изобретение, как колесо. Люди, формально приверженные идее прогресса, должны, конечно, считать, что колесо надо истребить немедленно: оно изобретено так давно, что уже явно устарело. Так же и геральдика – это очень старая вещь – только она на протяжении эпох все время доказывает свою потрясающую актуальность. Сколько раз она, казалось бы, должна была рассыпаться в прах! Сколько раз менялись эстетические веяния, социальные стереотипы – и геральдика все это пережила. 

Хочу вернуться к правовому аспекту. Как геральдика выживает в современном праве – при том, что каких-то специальных механизмов, защищающих собственность на гербы в нем вроде бы и нету сегодня?

Герб Якутска (рис. М.О. Черникова)

На самом деле, это не вполне так. Есть, например, такая замечательная страна – Якутия, занимающая…

...треть территории России…

На самом деле – от одной шестой до одной пятой, но не в этом дело. Так вот, на всем этом - в любом случае, огромном - пространстве действует, помимо общероссийского, и якутское законодательство, в котором ясно записано, что республика Саха признает личные гербы. Более того, в якутском законодательстве идея герба связана с идеей чести и достоинства.

А как это на практике: есть реестр гербов? Что они вообще признают как герб?

С практикой сложнее. Картины еще нет. Но гвоздик уже есть; есть, куда ее вешать. Очень часто у нас сетуют на то, что и гвоздика-то нет! А некоторые считают, что его и быть-то не может.

А была у них какая-нибудь судебная практика, связанная с гербами?

На сегодня – нет. Разумеется, это все делается на вырост. Законодательством республики предусмотрена процедура государственной регистрации личных гербов, но только для тех людей, кто за заслуги перед республикой или ее муниципалитетами получил право внесения в свои гербы специальных отличий. Довольно подробно прописана соответствующая процедура – но до сих пор, насколько мне известно, она не применялась ни разу.

А где еще такое есть?

Герб Латвии

Достаточно сказать, что есть в мире довольно молодые геральдические ведомства. В Латвии недавно был принят закон, по которому в стране вообще запрещено использование незарегистрированных гербов, при этом личные гербы признаются наравне с прочими, полным ходом идет их регистрация.

Вы сказали, закон запрещает пользоваться незарегистрированными гербами. Что значит – пользоваться? На майку нельзя нанести герб Англии?

Это тонкий вопрос. Геральдические авторитеты посвятили немало страниц тому, каким образом случай употребления герба в виде иллюстрации или в виде декоративного элемента происходит так, что это не предусматривает, не имплицирует претензии на этот герб. Можно его употреблять как некий сувенир, а можно так, что он будет истолкован как ваш герб. Вот типичнейший пример: почтовая бумага с гербом в шапке. Или сервиз с гербом. Разумеется, употребление этого сервиза дома на кухне в сугубо частной ситуации никого не затрагивает, но есть разнообразные публичные ситуации. И употребление в них герба в той роли, в какой он предстает именно вашим гербом, – это как раз то, что подпадает под контроль.

Какие еще, помимо Латвии, современные государства имеют молодые геральдические ведомства?

Герб ЮАР

Канада, Южно-Африканская Республика, которая завела такое ведомство до отмены апартеида, но благополучно сохранила его, Зимбабве. Ирландия сохранила многовековое гербовое ведомство, но существенно реформировала его. Совсем недавно была тотальная реорганизация геральдического делопроизводства в Бельгии, разделившая геральдическое ведомство страны фактически натрое, и личные гербы теперь, в зависимости от разных обстоятельств, относят к одной из трех структур, которые за это отвечают. Но при этом все отлично работает.

Правильно я понимаю, что имеются в виду государственные геральдические органы не такого рода, как у нас, занимающиеся почти исключительно государственной символикой, а именно те, что выступают как государственный регистратор и эксперт для частных пользователей?

Герб государственного Бюро геральдики ЮАР

Здесь вы опять, как и в начале нашего разговора, пытаетесь разложить геральдику на разные полочки… Все перечисленные мною ведомства занимаются геральдикой во всех смыслах – они обслуживают государство, они обслуживают города, они же обслуживают и частных людей. Любое здравое и опытное геральдическое ведомство, если оно хочет иметь в стране нормальную геральдику, если не хочет спотыкаться о всякие совершенно искусственные различия, станет стремиться к тому, чтобы охватить максимальный диапазон гербовых практик в стране. Понимаете, невозможно оставаться здоровым, леча только зубы.

А у нас - только Якутия оказывается столь продвинутой?

Герб первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева (рис. М.Ю. Медведева)

Нет, Якутия – не единственный регион, на официальном уровне принявший решения о работе с частными гербами. В Мари-Эл, в Татарстане, в Свердловской области изданы акты на эту тему. Подобного рода работы ведутся еще в нескольких регионах. Все это сегодня действует в экспериментальном режиме и порой испытывает определенные сложности.

Теперь, если позволите, немного вернемся к упомянутой вами практике создания новых гербов у нас, в России. Насколько это массовая практика? И насколько велик спрос на качественно выполненные работы по созданию герба?

Один довольно влиятельный в нашей области человек в свое время сказал: ну, сколько людей всерьез хотят сегодня завести себе герб, и сколько людей озабочены качеством этой работы – завести новый герб или возобновить старый? Одна тысяча, две? В масштабах России это – ничто… Понимаете, если мы станем считать, что человек – это ничто, то хоть и вся Россия озаботься гербами – это будет ничто; это будет интересно только как поток тенденций, из которых можно извлечь те или иные профиты. А если считать, что человек – это все, тогда и сотня человек, из которой лишь единицы находят дорогу к специалисту, исключительно важны. Тенденция есть, но совершенно естественно, что после длительного периода насаждаемого невежества в области символики таких людей немного.

Герб Свердловской области (рис. А.К. Грефенштейна)

Для одних препятствием является кажущийся архаизм геральдики. Других он, наоборот, привлекает, но они не верят, что все это может быть всерьез актуально. Третьим кажется, что все замечательно, но в правовом плане геральдика никак не монтируется в сегодняшнюю жизнь, и потому относиться к ней всерьез, не как к игре, невозможно. При этом имеет значение представление о том, что такое настоящая геральдика – исходя из каких критериев мы это определяем – опираясь на Варфоломея Саксоферратского, писавшего в ХIV веке, или опираясь на сегодняшний здравый смысл, который нам диктует, что не всегда гражданам стоит пользоваться правами, которыми они безусловно обладают. В общем, все довольно сложно, и на выходе мы имеем лишь отдельных людей, которые представляют собой лишь верхушку айсберга, лишь редких счастливцев. Тенденция, конечно, шире; айсберг, конечно, будет дальше выдавливаться на поверхность. Очень многим людям тема геральдики достаточно интересна.

Простая мысль о том, что это может быть чем-то большим, нежели простая игра, что есть более или менее объективные критерии качества, – эта мысль распространяется сравнительно медленно, но распространяется. 

А попадаются ли среди таких клиентов люди, имеющие старые гербы?

Конечно. 

И каковы их запросы?

Герб рода Елагиных (один из вариантов исторического дизайна)

Приведу простейший пример. Ко мне обращается представительница рода Елагиных. Нельзя ли получить цветную копию своего герба из архива? Можно, говорю, но вам надо обратиться не ко мне, а в архив. Я могу сделать копию в красках, но это будет очень дорого стоить, потому что это не моя работа, я занимаюсь другими вещами. Закажите это кому-нибудь другому. А я могу вам сделать другое – перерисовать герб в новом стиле.

Это как раз то, что в геральдике ценилось: то, что герб снова и снова воплощается в новых изобразительных формах. Как раз совершенным неуважением к историческому «я» какого-либо герба является его замораживание в какой-то якобы освященной историей форме. Если мы уважаем герб как исторический феномен, мы должны дать ему стилистически дышать, - что он и делал на протяжении всей своей истории. Это я и предложил Елагиной. Ее реакция была: «Так это же еще лучше!» 

Тут надо дать некоторое пояснение для тех читателей, кто не слишком знаком с правилами геральдики. Дело в том, что не существует изобразительного стандарта, эталонной картинки герба. Герб – это не изображение, а словесное описание этого изображения, так называемый блазон.

Да. Это вещь чрезвычайно важная для понимания геральдической культуры – то, что герб не имеет какой-то стандартной формы. Герб может и должен выражаться в разных стилистических формах. Я всегда прибегаю, объясняя это, к ближайшей очень точной аналогии. Текст и каллиграфия. Один и тот же текст вполне доступен разным воплощениям с точки зрения шрифта, типографского набора, полиграфии. Он не перестает быть собой. Напротив, он обнаруживает разные качества себя, будучи по-разному начертан. При этом он сам относительно себя абсолютно инвариантен. То же самое и герб. Есть определенная формула герба – в геральдике имеется традиция вербально выражать эту формулу, составляя так называемый блазон: специальное геральдическое описание, которое фиксирует то, что в гербе инвариантно.

Стоит привести пример? 

Герб Санкт-Петербурга (рис. Е.У. Ухналева)

В червленом поле золотой российский скипетр поверх двух опрокинутых серебряных якорей – морского и речного, о четырёх зубцах – накрест. Щит увенчан российской императорской короной и положен поверх двух российских скипетров натурального цвета, соединенных лентой Святого Андрея Первозванного.

Это герб Санкт-Петербурга…

Это типичный блазон, в котором некоторые важные вещи не упомянуты, потому что по геральдической традиции они подразумеваются. Здесь, например, по умолчанию имеется в виду, что сложенные «накрест» фигуры расположены по диагоналям, или что российский скипетр увенчан орлом (хотя так было не всегда)... В блазонах полно умолчаний, иначе каждый из них был бы длиной в простыню. Однако, все, что за пределами блазона, отдается на откуп эстетическому выбору, желанию художника, желанию заказчика.

Герб Санкт-Петербургской губернии (рис. М.Ю. Медведева)

Таким образом, мы плавно подошли к следующей теме. Вы, как я знаю, читаете лекции по геральдике на филологическом факультете университета. Для студентов-филологов 3-4 курса. Соответственно, хотелось бы, чтобы вы прокомментировали в связи с этим семиотическую сторону геральдики – говоря иначе, какой в ней интерес для филологов, не являющихся по совместительству историками?

Видите ли, геральдическая культура - это еще помимо прочего замечательный по своей хронологической протяженности эксперимент по разработке определенной знаковой системы. Поэтому для тех, кто занимается знаковыми системами, геральдика – это золотая жила. Хочу сказать, что для меня, после того как я много лет читал геральдику историкам, было в известной степени открытием то, как геральдическая лекция прозвучала в филологической аудитории.

Понимаете, историк – это в некотором смысле трагический персонаж. Он занимается тем, чего по определению уже нет. Можно об этом почти не задумываться, а можно напротив – как А. Я. Гуревич, который под конец жизни не столько занимался историческими исследованиями, сколько оправдывался, почему он этим занимается, очень талантливо описывая со стороны процесс работы историка. Но в общем историк пытается обнять мертвую невесту. В этом некоторая глубинная коллизия его ремесла. И когда я начинаю читать историкам геральдику, они всякий раз ждут, когда же кончатся объяснения правил игры и начнется настоящая жизнь, когда же они увидят живых людей. Согласно этой бессмертной формуле новой французской исторической школы: «историк, подобно сказочному людоеду, ищет, где человечина». Вот они и ждут, когда подадут человечину.

А мы ведь не доберемся до человечины, пока не будут разъяснены все правила игры и базовая грамматика и, так сказать, неправильные глаголы геральдического изъяснения. Как любой старый, натруженный язык, геральдика в громадной доле состоит из таких грамматических неправильностей. Все это приходится объяснять, и историки мучаются. Совсем другая ситуация у филологов, для которых текст – это текст, и жизнь – это текст, и все это они готовы воспринимать с некоторой исследовательской отстраненностью. И поэтому, когда я им начинаю рассказывать про геральдику – для них это очередная «сага о саге», пользуясь гениальной формулой Михаила Стеблин-Каменского, и они ее вполне готовы воспринять. То есть я пришел к выводу, что общие лекции по геральдике предпочтительнее как раз в рамках филологического образования – адекватнее получается. Нисколько не приводит к ослаблению понимания геральдики как исторической дисциплины. При том, что профессионального геральдиста, конечно, надо лепить тет-а-тет. 

Окончание беседы см. здесь


ПОДГОТОВКА ИНТЕРВЬЮ: Лев Усыскин

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.