29 марта 2024, пятница, 15:03
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

28 апреля 2012, 11:55

Пух и прах

Три главных галереи Москвы, «Айдан», «Гельман» и ХL закрываются; «Пыль» в «Laboratoria Art&Science Space»; «Мода за железным занавесом» в Царицыно и книга «Советский стиль”; «Комиссар исчезает» в Музее истории ГУЛАГа; правдивый ретушер Аркадий Шайхет и модный китаец Ай Вэйвэй в МАММ; советский человек-мем Ушац в галерее «Вхутемас».

Главное событие выставочной жизни Москвы на этой неделе – пресс-конференция, данная 23 апреля галеристами по поводу прекращения работы трех самых крупных галерей современного искусства, «Айдан», «М&Ю Гельман» и «XL». Об этом уже известно некоторое время, и все с похоронным настроением обсуждают отсутствие арт-рынка в России. Но объявленные планы дают понять, что это не жест бессилия, но напротив – начало более сложной и интересной работы, в новом формате.

Елена Селина объяснила, что ее галерея все же остается, и будет делать необходимый по международным стандартам минимум – 4 проекта в год. Но директором галереи будет Сергей Хрипун – бессменный соратник Селиной в течение 20 лет. Сама Селина возрождает «XL projects», которая будет заниматься тем же, что делала галерея – большие музейные выставки-ретроспективы и новые проекты. С той разницей, что эта организация будет некоммерческой. Смысл этих перемен в том, что содержание галереи обходится 400 тысяч у.е. в год, что непосильно для частного лица и творческого человека, но при попытке найти спонсора на большой проект и государственные и частные структуры отказываются, мотивируя нежелание помочь культуре тем, что галерея – коммерческое заведение и должна сама справляться.

23 апреля три ведущих галереи объявили о своем переходе в новый формат.  Марат Гельман, Айдан Салахова, Елена Селина и Елена Пантелеева. Фото: Валерий Леденев

Марат Гельман идет по «партийной» линии – он посвятит себя программе «Культурный альянс» при государственной поддержке – развитию культурной сферы в регионах, а в его пространстве на Винзаводе будут выставляться региональные художники – циркуляция событий в двух направлениях, центробежном и центростремительном. Арт-критик Милена Орлова пылко высказалась насчет того, что независимые деятели искусства теперь станут государственными подчиненными. На что Гельман, которого часто упрекают в коллаборационизме, рассказал о своей позиции: «В плохую погоду, когда гололед, кто-то не решается выйти из дома и остается переждать на диване, другие говорят – я сяду за руль и буду ездить осторожно, я знаю эти риски. Я три года работаю в государственном музее в Перми, и никто не скажет, что по отношению к его деятельности была цензура или «советы» со стороны государства. Я сейчас начинаю проект в Краснодаре. Общался с художниками, чиновниками, и все говорят – у нас здесь казаки, знаете, можно как-то без искусства, затрагивающего религиозные темы. Я сказал губернатору – если все так говорят, с этого надо начинать. 15 мая там откроется выставка «Icons». Милена права, когда предупреждает нас, что ситуация опасна и мы должны быть осторожны. Но кто, как не люди с авторитетом и опытом, которые могут настоять на своем, могут работать с государством. В стране скользко, погода плохая, атмосфера плохая, это не повод уходить». 

Гельман уточняет, кого он видит как перспективного партнера – это не государство вообще, которое, как правило желает, чтобы его прославляли, и все же не коллекционер, который, за редким исключением, желает, чтобы искусство было похоже на веселую вечеринку. Это – муниципальные власти. Их желание прославить свою территорию совпадает с желанием кураторов и художников сделать громкое событие, на которое пойдут зрители и напишет пресса.

Айдан Салахова также оставляет за собой пространство на Винзаводе – в качестве своей мастерской. Изюминка в том, что с вечера пятницы и до вечера воскресенья зрители могут приходить и смотреть, как работает художник. Кроме того, в этой же мастерской будут работать ученики Салаховой из Суриковского института. Раньше она вела первые два курса, и затем дети уходили в другие мастерские, где постепенно забывали, как, и главное, зачем рисовать. Теперь она ведет студентов с 3 по 6 курс, и значит, они выходят на свободу действительно «ее» учениками, без травм столкновения с отжившей идеологией.

Именно Салахова проговорила вслух то, что каждому из пионеров галерейного бизнеса в России стало ясно – «формат галереи стал тесен», делать год за годом десятки персональных выставок - скучно. Надо сказать, и прессе, и зрителям тоже стало скучновато. Наибольшим успехом пользуются выставки, которые выходят за рамки современного искусства и передают некое знание об избранном предмете. В них произведения художников либо фигурирует как один из видов передачи этого знания, либо искусства как такового вообще нет, но тексты и экспонаты показаны как инсталляция.

“Zdoghlocator” Хервига Вайзера на выставке «Пыль» – диджейский пульт, в котором можно управлять двумя смесями из пыли, создавая из них маленькие странные ландшафты

Одна из таких выставок – «Пыль» в «Laboratoria Art&Science Space (до 15 июля) в здании НИФХИ им. Карпова, по соседству с Институтом мозга. Куратор пространства Дарья Пархоменко работает со science-art, проектами на грани науки и искусства. Выставка о пыли случайно совпала с событиями, которая обсуждает вся страна, почти мистическими – пыль из квартиры кардиохирурга Юрия Шевченко проникла неизвестным науке способом в соседнюю квартиру, которая принадлежит патриарху всея Руси, и повредила мебель и книги, среди которых есть особо ценные издания вроде «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо 1974 года. Кардиохирургу пришлось по решению суда выплатить 19 миллионов рублей, чтобы возместить невидимый ущерб. Пыль, которая стала героем новостей в России - свидетельство морального разложения общества. Совсем другое дело – пыль, о которой говорят художники и ученые, для них это способ понять законы вселенной.

Выставка начинается со старой работы Анатолия Осмоловского, приобретающей здесь новое прочтение – вдоль стен возле самого пола пылью написан лозунг «Подлинная свобода – в жесточайшей логике развития, все остальное - произвол». В качестве эпиграфа к этой выставке работа вроде бы говорит о разумном устройстве природы, но по отношению к пыли патриарха не лишним будет вспомнить и тот смысл, который, видимо, изначально имел ввиду художник – тот, кто нарушит законы человеческие, будет наказан историей.

Михаил Толмачев «Вентиляционнные решетки», Наталья Егорова «Псевдоморфоза» - песочный слепок кругов на воде, которые остаются от пущенного по волнам камушка

Пыль делает невидимое – видимым. Когда пускаешь блинчики по воде, никогда не удается рассмотреть круги, которые остаются на воде, потому что следишь за полетом камня. Наталья Егорова сделала слепок «возмущенной воды» из песка, дорожку с «шагами» камня, назвав свою работу «Псевдоморфоза» - научный термин, обозначающий случаи, когда минерал, которому положено иметь определенную кристаллическую форму, вдруг принимает несоответствующую его составу и свойствам псевдоформу. Графика Михаила Толмачева сделана в сотрудничестве с копотью – он прикладывает к вентиляционным решеткам листы бумаги и на них отпечатывается движение воздуха, темные частицы оседают странными силуэтами, иногда похожими на ребра грудной клетки, иногда – на архитектурные чертежи. Стас Шурипа пишет в тексте об этой работе: «функция художника в современной культуре: замедлять смыслы, чтобы являть неразличимое, следы движений духа времени».

Пыль может быть музыкальной. Художники Маркус Деккер, Дитмар Оффенхубер и Оркан Телхан, впечатленные фигурами Хладни, собрали с московских улиц пыль и заключили в герметичную стеклянную трубку – двигая поршень внутри нее, зритель может создавать звуковую волну, которая придает частицам различные формы. Алексей Блинов и Федор Софронов берут частицы покрупнее, которым еще только суждено стать пылью – городской мусор, а именно – использованные билетики на метро и наземный транспорт. Каждый из них содержит уникальный цифровой код и является свидетельством о повседневной жизни горожан, которые в масштабах вселенной  – не более чем циркуляция песчинок. Зрителю предлагают извлечь из «океана запахо-звуко-цвета то, что ушло в прошлое». Нужно взять швабру, к ручке которой сверху подсоединены симпатичные наушники сентиментально-розового цвета, надеть их, и ворошить шваброй билеты, разбросанные на полу. В щетинках – датчик, который считывает коды на билетах, и каждому из них соответствует свой звук или мелодия.

Но это не только архив былого. Работа Кирилла Асса и Анны Ратафьевой «Гризайль» похожа на следы на стене, оставшиеся от книжных полок и книг. Но не слишком похожа, поскольку авторы, похоже, говорили все же не о культурной памяти. Они выбрали старинную технику, которой строители пользуются для разметки расстояний – веревка пачкается в угле, потом сильно натягивается между двумя гвоздиками, потом нужно за нее дернуть, и она хлопнет по поверхности, оставив на ней линию из угольных крошек. Таким образом они расчертили стены контурами полок и книг, и техника говорит о том, что нечто должно быть построено. Культурная база, которую человечеству предстоит создать, место для архивов в будущем.

Пыль нередко видится художникам не как продукт распада, но как материал для творения.
Объединение «Вверх!» в своей работе «Прах сети» показывает пылинки виртуальные. «Физическая пылинка – кровная частица единого тела, пиксель – единое тело, превращенное в частицу. Физическая пылинка – след разложения, а пиксель – начало создания». Художники берут множество онлайновых видео и каждое из них уменьшают до одного пикселя, делая из них мозаичный экран. Виртуальная реальность - бесконечное масштабирование, вселенная, раскрывающаяся из точки пикселя до всемирной сети. В видеоработе Максима Ксуты «Сеятель» - призрачная фигура, человек с раскинутыми руками, угадывается в облаке светящихся частиц на черном фоне. Одни частицы падают вниз, другие поднимаются и вновь присоединяются к фигуре. Человек состоит только из этой циркуляции – что посеешь, то и пожнешь.

Как выясняется, сама пыль может быть очень интересной, но это никак не изменит того, что эпитет «пыльный» часто является синонимом слова «скучный». И когда узнаешь о выставке советской одежды, сразу представляются пыльные манекены и атмосфера скуки. Это не так – выставка «Мода за железным занавесом» в Царицыно (до 12 июня) стараниями куратора Ирины Коротких и коллекционера Александра Васильева действительно стала тем, чего они хотели – экскурсом по истории, которую заставшие СССР могут вспомнить и пересмотреть через «ленты, кружева и ботинки», а молодые, которым неинтересны электрификация и индустриализация, эмансипация и ликбез, раскулачивание и лагеря, могут заинтересоваться прошлым страны через «прикиды», которые входят в сферу их постоянных интересов.

Вопреки анонсам, часто подчеркивающим вторую часть названия «Из гардероба звезд советской эпохи», выставка вовсе не о том, о чем пишут в желтой прессе -  о «грязном белье селебритиз». Экспозиция выстроена хронологически, по одному-два зала на каждое десятилетие ХХ века.

10-е годы – дочь священника после революции шьет одежду из папиного облачения. Вообще, интересно, что так же, как и в современном искусстве, важным моментом для понимания экспоната является прочтение этикетки: без названия, года создания, и техники ничего толком не поймешь. Платье как платье, но – «пошито из ткани китайской ширмы». И сразу думаешь про эти годы гражданской войны, страшный голод и при этом неистребимое желание остаться красивой. Впрочем, не лишенное практичности. Из квартиры, где ширма стоит – вышвырнут, останешься посреди улицы, в чем был – так лучше выглядеть привлекательно, чтобы иметь больше шансов выжить.Становится модным «народный стиль» - холщовые рубахи с вышивками. Чтобы, так сказать, «сойти за своих». Дворяне и богачи  маскируются под презренных холопов, и делают это не без изящества.

Девушки времен НЭПа и Рабфаковская блуза

20-е годы представлены как НЭПовскими нарядами и фото роковых женщин,  так и авангардом - эскизами тканей и костюмов Любови Поповой из собственной коллекции музея Царицыно. Рабфаковская блуза стала бы хитом у современных поклонников скромности и «экологического» стиля, а курточка с эскиза Поповой – мечтой рейвера. Но все эти прозрения наших раннесоветских «дизайнеров» мы не ценим – права на публикацию эскизов Поповой и воспроизведение узоров на тканях купили австрияки.

Пузырек для одеколона, фабрика «Свобода», Москва, 1930-е; блуза в народном стиле, крепдешин, вышивка, 1930-е, дар Татьяны Гасовой, коллекция Александра Васильева

30-е годы – конструктивизм последовательно уничтожают. Женственные платья из тонких тканей, цветочные орнаменты. Снова те же холщовые рубахи-платья с вышивкой, но уже как предвестье политики, в которой будет важна национальность.

40-е годы – поражает желание женщины выглядеть хорошо и желание мужчины видеть нечто соблазнительное. В подписях к фотографиям женщин-фронтовиков пояснения о том, что «волосы завиты на бигуди» соседствуют с указаниями «на кителе – медаль «За отвагу». Как бы кощунственно это ни звучало, но героини фронта гордятся что у них такие красивые «брошки» - с бижутерией как буржуазными пережитками советская власть боролась  вплоть до 60–х годов, так что ордена и планки были единственными украшениями, которые могли позволить себе советские женщины.  В том же зале – трофейные шубки и платья, и среди них – одна из тех самых немецких ночных рубашек, которые русские женщины носили как вечерние платья.

Актриса Галина Суворова в платье в «андалузский» горох, модный грим, Москва, 1945; народная артистка СССР Алла Тарасова в шерстяном приталеном платье с подкладными плечами, небольшое декольте закрыто кружевной шемизеткой. Фотография Г.Вайля. Москва. 1951
Советские модели в рабочей одежде уборщиц и доярок, показанной на международной выставке в Будапеште, 1955; наряды советских актрис в стиле new look, 1950-е
незнакомка в модной открытом платье в крупный цветочный рисунок , жемчужном ожерелье и солнцезащитных очках, фотография В. Ковригина, 1958; Танцовщица и певица Тамара Ханум в пиджаке с подкладными плечами, украшенном медалями и орденами, 1950
ткань декоративная хлопчатобумажная  «Дождь», автор М.Звягин, Ленинград, 1960, лощение, Течать механическая, коллекция ГМЗ «Царицыно»
Модельеры Лена Нартова, Катя Филлипова, Вера Олейникова, Катя Бакша в расписных платьях работы Георгия Острецова (в центре) из коллекции «Русские язычники», фотография С. Борисова, Москва, 1992; три головных убора в форме древнерусских шлемов, СССР, 1980-е, фетр, Московский дом моделей, дар Кирилла Гасилина; советский «клатч»,  1980-е, дизайнер Ольга Астафьева, дар Людмилы Черновской – все из коллекции Александра Васильева

50-е - new look и модели Диора на фоне Василия Блаженного, красное платье из новомодного нейлона, в котором Клара Лучко произвела фурор на кинофестивале в Каннах. Два зала с платьями, сумочками и туфельками балерины Галины Улановой, из ее музея-квартиры в высотке – но там их увидеть нельзя, они просто висят в чехлах в шкафу.

60-е - космические блестки, металлик. Костюм из золотой парчи Вероники Горюновой, жены советского посла, в котором она фотографировалась вместе с Юрием Гагариным.  И суровый стиль, жесткие хлопчатобумажные ткани с узорами, подходящими для кухонных полотенец.

70-е – хипповые самодельные бусы из косточек и орешков, знаменитое «радужное платье» (хитон и комбинезон) Майи Плисецкой, пошитое для нее Пьером Карденом.

И 80-е – эпоха безвкусицы, королем и бессменным идеологом которой до сих пор является Вячеслав Зайцев. Дичайшие экземпляры «авторской моды», среди которых затесались проекты современного художника Георгия Острецова – в том-то и дело, что как костюмы для перформанса все это прекрасно, но как одежда никуда не годится. Эти авангардные конструкции никак не взаимодействуют с телом, они самодостаточны как скульптуры. Ну и кроме того, эти наряды абсолютно нефункциональны.Художник может позволить себе выглядеть как космонавт или матрешка, быть нелепым, смешным или уродливым, если того требует идея его произведения. Но никакая идея  не может заставить женщин носить «головные уборы в форме древнерусского шлема», сделанные из фетра Московским домом моделей – потому что голова в них будет похожа на клизму.

Все достижения и провалы советского государства так или иначе видны в пуговицах и карманах, декольте и прозодежде. Тем более, что плащи и юбки снабжены фотогалереями типажей, и видно, когда люди вели себя скованно, а когда нарочито развязно, когда улыбались искренне, а когда деланно.

Выставка пользуется популярностью у самых разных людей, и отдельное удовольствие слушать, как стильные дамы пенсионного возраста вспоминают случаи из своей жизни, связанные с той или иной деталью гардероба, а юные «готочки», или «готички», не знаю, как правильно, сами одетые так, что их фото можно смело поместить в альбом  Tashen об уличной моде, многозначительно кивают друг другу: «Все возвращается».

Выставку готовили очень долго – продуманная и качественная демонстрация экспонатов требует больших денег, и пришлось искать спонсоров. Раньше, когда наш бывший мэр еще не был в опале, таких проблем не случалось – изуродованное Царицыно было его любимым детищем. Выставки любого качества финансировались без особых проблем. Музей не очень понимает, в чем разница между отдельными проектами – они расстраиваются, что при Лужкове выставка Андрияки и его учеников проходила с огромным успехом, было много рекламы, люди валили, а после Лужкова следующий Андрияка не пошел.

Теперь на прекрасный проект о моде и истории приходится проводить мучительный фонд-райзинг. Что посеешь, то и пожнешь – там, где нет коррупции, все решает действительное качество проекта, хорошие идеи и важные темы. Лужкова нет – однако  «Моду за железным занавесом»  хотят увидеть много людей. Остается только пожелать музею делать и дальше отличные проекты.

 

Постсоветская молодежная мода 2010-х – девушки рассматривают пузырьки от советских духов
Презентация книги «Советский стиль» прошла в интерьере «лужковского» стиля, крытом дворе Хлебного дома. Слева направо – Вероника Зусева, редактор книги, Ольга Докучаева, замгендиректора ГМЗ «Царицыно», Игорь Смиренный, автор книги, написавший об истории денег и упаковки, Марина Колева, автор текста о парфюмерии, Сергей Мержанов, написавший о советских дачах, и куратор выставки «Мода за железным занавесом» Ирина Коротких.

В рамках этой выставки прошла презентация книги «Советский стиль» - издания первого в своем роде. Социалистический быт рассматривался до этого в разных изданиях, но никогда именно таким образом. Были роскошные альбомы о советском фарфоре и словари понятий без картинок, мемуары, в которых опорными точками были понятия советской повседневности, глубокие исследования по отдельным областям жизни сквозь века, в которых были главы о советском периоде. В книге «Советский стиль» издательства «Аванта+Астрель» - рассматриваются все аспекты от бижутерии до посуды, она проиллюстрирована редкими фотографиями из частных архивов, тексты написаны коллекционерами и исследователями этих вещей не сухо, и увлекательно, а «журнальный» дизайн с «выкриками» и цитатами на плашках соответствует запросам нашего времени, дает возможность быстро воспринять неповерхностную информацию. На презентации коллекционеры рассказали о причинах своего интереса к предмету своих коллекций или исследований.

Елена Сергеевна Юрова собирает советские украшения – не ювелирку, ценность которой понятна как стоимость драгоценных металлов и камней, ее составляющих, а недорогую бижутерию как необъяснимое и неотменимое желание человека себя украшать. Бижутерия – самая несчастная тема советского быта. Если мебель или одежда действительно нужны даже сверхчеловеку будущего коммунизма, не будет же он ходить голым и хранить все вещи горой на полу , то практический смысл украшений отсутствует. До 60-х годов желание навешивать на себя бирюльки искореняли. В изобразительном материале украшения на женщинах – редкий случай и обычно есть только у негативных персонажей, так в картинках журнала «Крокодил» за 40-е годы бусы появляются только однажды – на шее секретарши Гитлера. Потом украшения уже не были под столь строгим идеологическим запретом, однако не были и в фаворе – их  привозили из-за границы, или делали сами, из бисера и природных материалов вроде янтаря и косточек растений.

Марина Колева, написавшая о советской парфюмерии, подчеркнула парадокс – украшательство не приветствовалась, однако производство духов было очень важной отраслью в СССР. После Великой Отечественной войны одним из первых был восстановлен и расширен парфюмерный завод в Калуге, брошены большие силы на развитие НИИ синтетических и природных душистых веществ. Духов после войны производилось больше, чем до революции. Конечно, было много продукции ординарной, в большой таре, которая скорее подходила для удовлетворения алкогольных потребностей, но были и «Красная Москва», и «Каменный цветок». В 1958 году на выставке в Брюсселе советские духи получили награду  французских парфюмеров – высшую из возможных наград. Марина Колева объясняет это тем, что духи, запах – это воздействие на подсознательном уровне, и в данном случае они были способом вызывать у людей ощущение счастья.

Архитектор Сергей Миржанов написал о феномене советской дачи – такой, несомненно, существовал, ведь недаром одним из немногих слов русского языка, вошедших в международный словарь в связи невозможностью их адекватно перевести, стало слово dacha. Это место обладало микроклиматом безопасности – здесь не работала официальная эстетика, мало кто вывешивал флаги на фасадах своих домов, не ставил в поселках статуи вождей, не боялся рассказывать крамольные анекдоты на даче так же, как на городских кухнях. Аресты в городских квартирах были обыденностью, на дачах – намного реже, возможно, потому, что отчасти отъездом на дачу горожане манифестировали свое нежелание яростно бороться с системой.

Отдельной темой, кроме перечисленных выше, а также посуды и еды, игрушек и праздников, одежды и мебели, является советское белье. Ему была посвящена великолепная выставка «Память тела» (2000-2001), которую курировала Екатерина Деготь -  были выставлены реальные предметы, сопровождаемые рассказами тех, для кого это белье сыграло важную роль в их жизни. Театральный художник, коллекционер белья Виктория Севрюкова, в том проекте участвовать отказалась – выставку спонсировала немецкая фирма Triumph, выпускающая красивое современное белье и желавшая сыграть на контрасте, и ей не хотелось, чтобы «немцы победили нас под юбкой». Для нее эти вещи – памятник проекту создания сверхчеловека. Виктория восхищается тем, как «этих уродцев поддерживали на плаву штопали, заботливо латали». «Мы все появились на свет вопреки этому белью» - значит, отчасти сверхлюди, воспроизводившиеся не благодаря инстинкту и соблазну, но по любви, закрывающей глаза на внешние недостатки.

Есть у нее и мужское белье – коллекция вещей, принадлежащих всем членам политбюро, за исключением Сталина, и вещи лагерных заключенных. Эти исторические тряпки выживают ее из дома и с работы – многие из них сотканы из столь тяжелой депрессии, что с ними рядом невозможно находиться. Она мечтает передать их в какой-нибудь музей, вместе со своей коллекцией старинных корсетов – но, увы, проблема в том, что никакого музея моды или костюма у нас нет.

То есть несколько лет назад он  «де юре» утвержден под эгидой Юдашкина. Однако реально его нет, да и дело в том, что он не может существовать полноценно под руководством имеющего свои интересы частного лица. Мода, как видно хотя бы из выставки в Царицыно и книги «Советский стиль», нуждается в серьезном научном подходе. Можно ли представить себе в музее Юдашкина некоторые экспонаты из коллекции Виктории Севрюковой? Такие, как кальсоны из ГУЛАГа, с комментарием о том, что они по ГОСТу ничем не отличаются от армейских, кроме одного – для солдат швы обрабатывались так, чтобы в них не заводились вши, а для заключенных ГОСТ делал шаг назад, и специально обрабатывал швы так, чтобы вшам в них было полное раздолье. Пусть враги народа страдают по полной.

«Дети из Кашино»: Ленин и Крупская среди зажиточных мужиков на открытии электростанции, фотография сделана Ф.Феофановым 14 ноября 1920 года; фотография, опубликованная спустя девятнадцать лет, в самый разгар «чисток», дети на этом фото остались наедине с вождями, без родителей – их к тому времени расстреляли

«Советский стиль» и «Мода за железным занавесом» показывают в основном те фрагменты эпохи, которые можно любить, или даже уважать. Выставка «Комиссар исчезает» в Музее истории ГУЛАГа (до 3 июля), коллекция советской расстрельной ретуши – фотографии и документы самого страшного периода советской истории,  собственно того, о котором лауреат Гонкуровской премии 2006 года писатель Джонатан Литтел сказал: «Не коммунизм погубил Россию, а Россия погубила коммунизм». Мы привыкли скорбеть о «цвете русской интеллигенции», поэтах, ученых, художниках, режиссерах, расстрелянных при Сталине. И мало кто печалится об уничтоженных большевиках, сделавших революцию и так же расстрелянных. Английский исследователь советской истории Дэвид Кинг, чья коллекция архивных фотографий представлена на этой выставке, задается вопросом: как могла бы выглядеть советская страна, если бы в ней не появился Сталин.

«Долгая дружба» - этот групповой снимок был сделан в апреле 1925 года на ХШМ партийной конференции. На снимке слева направо Михаил Лашевич, Михаил Фрунзе, Иван Смирнов, Алексей Рыков, Климент Ворошилов, Сталин, Николай Скрыпник, Андрей Бубнов, Серго Орджоникидзе и Иосиф Уншлихт. Из фигурирующих здесь соратников Сталина лишь один умер своей смертью.

Целые серии  фотографий с подробными объяснениями, показывающими, как со снимков исчезают те, кто революцию сделал и мог свидетельствовать о том, что Сталин не был ближайшим соратником Ленина. Красные комиссары, о которых не принято сожалеть (мы так же приписываем им сталинские преступления, как Сталин присваивал себе достижения революции) – именно они становятся главными героями этого проекта.

Вычищают не только людей, но и архитектуру, среду, как свидетеля. На подлинном снимке первых дней Февральской революции видна вывеска «Часы. Золото, серебро», в позднейших вариантах фото на вывеске ювелирного магазина значится: «В борьбе обретешь ты право свое», а черный флаг в руках революционеров заменили на белый с черной надписью – «Долой монархию!»

Два фото Ленина в Разливе – одно из них, где Ленин был послаще, - публиковалось постоянно а другое, с «проблемным лицом», тянущим больше на героя социальной драмы  2000-х годов - напечатали лишь однажды.  Имиджмейкеры работали не хуже, чем в Голливуде – можно убедиться в этом, сравнив фото Сталина с изрытым неровностями лицом и результат после ретуши – свеженький и блестящий.

Выставка показывает все аспекты советского коллажа и ретуши, связанные с убийствами во имя идеологии и доказательством успехов, которых не было. Глупо выглядят попытки переклеить толпу, слушающую Ленина или идущую за Сталиным, из других фото, снятых по другим поводам, где народу было побольше. Получается в этих коллажах, что люди смотрят в другую сторону, не слушая Ленина, а в массах, идущих за Сталиным, отчетливо видно, что растиражирован один и тот же фрагмент стоящих людей – вопреки законам перспективы, головы то уменьшаются вдаль, то снова увеличиваются.

Азы фотографии»: снимок, сделанный сестрой Ленина, Марией Ульяновой, которой не чужды были амбиции фотографа. Она не заметила, что в кадр попала подзорная труба, которая создает впечатление, что в голову Крупской направлена винтовка.

Перечислить все множество приемов уничтожения архивной памяти и их эволюцию, показанные на выставке, не представляется возможным. Но  стоит отметить моменты, интересные для нашего времени. Особенную степень бесстыдства, когда уже перестали заморачиваться тщательной процедурой закрашивания стертой фигуры и попросту замазывали чернилами лицо и фамилию, а то и просто все поле фото, превращая ее в «черный квадрат» - да, мы такие, этого не скрываем, а вы не можете с этим ничего сделать.

Степень подчинения творческих людей, не только во времена Сталина, но и потом, и уверенность властей в том, что кроить историю можно как угодно – картина Валентина Серова «Ленин провозглашает советскую власть на II съезде советов» 1947 года была переписана в 1962 по настоянию Хрущева, стоявшие за спиной Ленина Сталин, Дзержинский и Свердлов были заменены на фигуры рабочих. И феномен «самоцензуры», обозначенный в наши годы репрессированным искусствоведом и куратором  Андреем Ерофеевым – когда люди предвосхищают распоряжения власти и загодя вычищают все неугодное без всяких распоряжений. Директора госучреждений культуры сейчас не разрешают выставлять произведения, которые потенциально могут вызвать недовольство группы граждан архаического мировоззрения, и таким же манером члены семей, в которых были расстреляны родственники, добровольно вырезали их лица из семейных снимков и запрещали произносить их имена.

Аркадий Шайхет, «Фининспектор у нэпманши», 1928, собрание МДФ

Хорошим комментарием к этой выставке, подтверждением того, что советская эпоха не была последовательной и целостной, будет выставка Аркадия Шайхета «Продолжение. 1928-1931» (до 27 мая) в МАММ. Это один из самых знаменитых раннесоветских фотографов, которых мы можем и не помнить по имени, но знаем его снимок «Лампочка Ильича». Некоторые фотографы кончали позорной ретушью, Шайхет с нее начинал – подрабатывал в фотомастерской, пока однажды один опытный журналист не посоветовал ему заняться репортажем. Он так и сделал - и попал на передовую журналистики, получил призы, комплимент от Бернарда Шоу, был звездой «Огонька» и «Советского фото». Ему доверяли самые важные репортажи, но и он не избежал своего наказания - четырех месяцев на Лубянке. Снял Клару Цеткин так, что была видна нижняя юбка, понял, что это крамола и порвал, выбросил. Но нашелся ответственный человек, который склеил обрывки и сообщил куда надо, что Шайхет снимает вождей мирового пролетариата в неподобающем виде. Это еще раз к вопросу о моде и визуальным формальностям – люди не должны были знать, что «принцессы тоже какают», что у вождя тоже есть нижняя юбка, а за ней еще и ноги, наверное.

В «Советское фото» Шайхета пригласили, потому что сочли что именно он способен выполнить поставленную задачу – «мы хотим видеть рабочего и крестьянина такими, какие они есть, без сусальных прикрас». Он старался снимать без прикрас, как мог, и именно поэтому интересно сейчас смотреть его фото. Все, что мог, он старался снимать честно, но названия у фото были идеологические, запоминающиеся, как у картин передвижников – контраст названия и зафиксированной действительности создает особый эффект, именно тут становится видно, какую игру ведут работники советской прессы. На выставке нет, так сказать, хитов, вроде «Крестьяне отдыхают в царском дворце. Ливадия. 1929», где абсолютно уголовные рожи разлеглись в белых костюмах на парковых шезлонгах.

Зато есть «Раскулаченные у своего бывшего магазина. Украина. 1929»: старухи и дети, (мужиков нет – расстреляли) у мазанки, крытой соломой, такая хата видимо, признак зажиточности. «Нэпман у фининспектора» и «Фининспектор у нэпманши», 1928, которые кажутся постановочными карикатурами, хотя вроде бы сняты документальным образом и нэпманы даже пытались набить морду Шайхету. «Красные декхане идут на строительство Каракумского канала. 1930» - мрачная толпа с тяпками идет под лозунгом, написанным латиницей на местном языке. Невозможность для нас прочитать и понять этот текст равняется, наверное, недоумению по поводу сути этого лозунга для людей, которые несут его. «Первые автомобили, собранные на заводе «гудок Октября», направляются в Москву к открытию XVI съезда ВКП(б)» - направляются через глухие деревни.

И самое невыразительное – очереди на судебные процессы, непроницаемые лица судей, документы, в которых не видно ничего особенного.  Все что угодно, Шайхету удавалось снять красиво. Должно быть, это было настолько страшно, что Шайхет предпочел отойти от своей преданности реализму, и снял все бесстрастно-обобщенно. И покорность фотографа репортажного жанра в итоге – фото выступления Максима Горького перед рабкорами, потом отдельные съемки рабкоров, в которых они пытались изобразить наивысшую степень преклонения, потом совмещение в фото и картина Исаака Бродского, выполненная по заказу журнала «Огонек».

Ай Вэйвэй из серии «Нью-Йорк. 1983-1993»

А три соседних этажа в музее – выставка «Нью-Йорк. 1983-1993» китайского художника Ай Вэйвея (до 27 мая), человека, противостоящего тоталитарному режиму, весьма противоречивой фигуры. В 2003 году он был специальным экспертом по дизайну национального олимпийского стадиона олимпийских игр 2008 года, в сотрудничестве с Herzog & de Meuron.  А в 2008 предпринял свое расследование Сычуаньского землетрясения, в результате которого погибло множество детей, публиковал не попавшие в официальную статистику имена погибших детей и сведения о коррупции в строительном бизнесе. Правительство Китая сажало его в тюрьму, подвергало всяческим притеснениям за попытку сказать правду, Вэйвэй сожалел о сотрудничестве в создании стадиона.

Cправедливость его борьбы за наказание виновных в землетрясения несомненна, однако его роль в искусстве неоднозначна. Он разбивал одну древнюю китайскую вазу и расписал логотипом «Кока-кола» другую - в знак того, чтобы обозначить то, что Китай и нынче стал прислужником капитализма и все его ремесленное искусство используется не во благо человеку. Достиг ли он своих целей, донес ли эту идею до китайских масс? Вряд ли. Просто уничтожил две вещи, которые свидетельствовали о былом величии этого народа. Зато стал модным автором на Западе.

Выставка его снимков на три этажа рассчитана на успех – ведь это громкое имя. Но все эти фото, увы, мог снять бы любой молодой человек прогрессивных интересов, попавший в Нью-Йорк, и болтающийся по модным местам вроде уличных протестов или музеев современного искусства. То, что мог бы снять сам Ай Вэйвэй и никто другой – его снимки с работами классиков современного искусства, близкими ему, и другие отсылки к ним. Он на фоне автопортретов Уорхола, копирующий его жест. Работа Вэйвэя – проволочные плечики для одежды, выгнутые как профиль Дюшана, они же, лежащие на полу, наполненные шелухой от подсолнечных семечек. Изящно сказать, что весь этот радикализм в искусстве так же прост, как семечки щелкать или как два пальца.

Однако Дюшан почти всю свою жизнь прожил как отшельник, а Вэйвэй делает карьеру. Дюшана в тюрьму никто не сажал, Вэйвэя преследовали власти – но не за искусство, а за документальное расследование, не являющееся произведением. Теперь незначительные фотодокументации жизни Вэйвэя являются произведением искусства – или не являются? Где проходит граница между политикой и искусством, и как ее пересечь – тема 7-ой Берлинской Биеннале, которой будет посвящен один из следующих обзоров. Могу сказать только, что Ай Вэйвэй в ней не участвует, так как не входит в круг друзей куратора биеннале – польского художника Артура Жмиевского.

Зазоры между широтой известности имени и реальным влиянием художника могут быть понятны только с течением времени. Много примеров бывает – от того, как Рембрандт был задвинут на задний план Герардом Доу, который писал аккуратней и точнее, чем Харменс ван Рейн, до молодого российского юноши Ильи Трушевского, авансом объявленного искусствоведами гением нашего искусства, но так как юноша не был заинтересован именно в искусстве, как гений он так и не состоялся. Критики то и дело обманываются на протяжении нескольких столетий.

Изопаланидромы Михаила Ушаца: фразы, читающиеся одинаково с конца и с начала, сопровожденные картинками

Бывает, что кроме имени ничего и не нужно. Выставка «Ушац» в галерее «Вхутемас»  (до 5 мая) посвящена раскрытию тайны личности, стоящей за словом, которое стало символом Московского Архитектурного Института. Учился в нем в свое время Михаил Лазаревич Ущац, вполне реальный человек, сделавший роспись парадных сеней Исторического музея, с родословным древом государей российских, которая мне намертво впечаталась в память как восхитительная, после того как стала контекстом для Марины Абрамович, «бабушки перформанса» сербского происхождения, которая в видеопроекции на 1-ой московской биеннале сидела на коне с белым трепещущим флагом в руках.

Тогда Россия не посчитала возможным вступиться за православных братьев, и Абрамович держала белую тряпку как знак того, что вся эта наша пресловутая история ничего не стоит, все сдались. Впрочем, сам автор родословной росписи не мог и подумать, что она станет контекстом. Как не мог и подумать, что сам станет символом. Был успешным театральным художником, автором журналов «Фитиль» и «Крокодил», изобретателем изопалиндромов, представленных на выставке. А стал одним из первых «мемов», понятия, изобретенного много позже, чем само явление.

Каким образом его фамилия стала символом выпускников МАРХИ – достоверно неизвестно. Я знаю две версии. Первая - на первом курсе он подписал свой планшет своей фамилией, и она показалась всем настолько привлекательной, что скоро все планшеты и кульманы были подписаны «Ушац» фамилией, которая уже стала «понятием». Вторая – абсолютно нереальна – работы молодых московских архитекторов посмотрел Владимир Ильич Ленин и вынес итог, со свойственным ему произношением: «Какой ушац!».

Как бы там ни было, помимо изопалиндомов и проектов Михаила Лазаревича, есть фотосвидетельства того, как он стал брендом – нацарапанное, кажется, еще в древности его имя на столе мюнхенской пивной, кадры из фильмов «Мимино» и «Афоня», где на фоне, на стенах маячит «Ушац». На Соловках, на Заяцком острове, на абсолютно плоской местности люди, жившие там несколько миллионов лет назад, выложили камнями лабиринты и узоры, которые могут увидеть только с неба. К этим каменным орнаментам в ХХ веке присоединилась надпись «Ушац», обращение МАРХИ к небу.

Пусть работы Михаила Лазаревича и не стали поворотными моментами в истории российской архитектуры, но имя его стало символом разумных решений, а сам он – героем мудрых анекдотов:  «Один архитектор спрашивает другого: – Как думаешь, чем мне фасад облицевать? Коллега: – А давай паркетом!  Тут приходит Ушац и говорит: - Этого делать не следует, так как впоследствии его будет трудно натирать».

Выставку Ушаца стоит посетить ради того, чтобы представить, что общественному разуму нужна персона, которая его будет представлять. Многие другие выставки представляют персонификацию общественного безумия, воплощенную в одном авторе или идее, эта – только о том, что мы сами и есть авторы наших лидеров.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.