29 марта 2024, пятница, 11:10
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

12 января 2012, 14:50

В культурном потоке

Григорий Ревзин
Григорий Ревзин

«Полит.ру» продолжает публикацию выступлений на экспертных семинарах, посвященных разработке стратегии Москвы. Семинары проводятся совместно с Российской академией народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ. Разговор, посвященный развитию Москвы как культурной столицы продолжает специальный корреспондент издательского дома «КоммерсантЪ», искусствовед Григорий Ревзин.

Я хотел бы выразить некоторое сомнение по поводу понятия «культурная столица». Мне кажется, что у нас здесь путаются две темы: культура Москвы и культурная столица. Наш традиционный взгляд на культуру – это обеспечение культурной потребности населения Москвы. То есть то, каким образом мы финансируем культуру. Мы занимаемся ей по преимуществу, предположим, на 95% исходя из той логики, что нужно финансировать те группы, которые уже есть: музеи, театры и т.д., потому что если их закроешь, то они будут протестовать и создавать отрицательный имидж власти. Причем кто может протестовать громче, тот больше получает. Это финансирование по принципу не точек развития, а точек сохранения. Есть библиотеки; если закроешь их – будет протест, но тихий, а если театры – то громкий. А попытки развития - они очень небольшие, пока пути только нащупываются. В этой теме у нас огромное число нерешенных вопросов, и это, наверное, главное направление культурной политики.

А культурная столица – это вещь совсем другая. Это вопрос не того, как культура в Москве существует для жителей города, а того, как она существует в более общем пространстве. Если говорить именно про культурную столицу, то здесь я хочу сказать, что само это понятие очень противоречиво, потому что изначально оно рождается из реально существовавших культурных столиц. Это, скажем, Париж, Лондон, Венеция, Милан. И здесь главным является наличие в культурной столице не просто культуры, а индустрии культуры. То есть если у вас есть индустрия моды, то тогда Париж становится мировой культурной столицей. Если у вас есть индустрия кино, Голливуд становится мировой культурной столицей. Если индустрия fashion уходит в Милан, Милан становится мировой культурной столицей.

Обратив внимание на это обстоятельство, скажем так, европейские структуры, прежде всего, ЮНЕСКО, противостоящие коммерциализации культуры, попытались ввести в повестку дня другое понятие культурной столицы, которое является альтернативным способом развития. Это целая программа ЮНЕСКО, которая длится в течение 20 лет. Так, мы знаем, Прага – культурная столица. Грац – культурная столица. Это те города, которые столицами индустрий не являются и денег на культуре зарабатывать не могут. То есть им как бы не очень хорошо. Они как способ развития пытаются использовать международные бюрократические структуры для того, чтобы притянуть интерес к себе. Тут есть вопрос, имеет ли Москве вообще смысл включаться в эту программу, и как мир может отнестись к тому, что мы будем бороться за то, чтобы в какой-то момент стать культурной столицей на год внутри европейского сообщества. Я думаю, что это будет вызывать неприязненную реакцию мира, потому что мы и так очень богатый город, и особых дивидендов нам не принесет. Но, может быть, ничего страшного – это просто мое предположение. Вот Пермь борется за то, чтобы стать культурной столицей, мы тоже можем побороться.

Теперь, дальше, если проанализировать этот опыт культурных столиц, здесь чаще всего это не приводило ни к чему, но было несколько удачных случаев. Это, например, Берлин и Барселона, в которых, действительно, это к чему-то приводило. Они сильно различаются, Барселона развивала каталонскую тему и шантажировала центральное правительство тем, что каталонцы пострадали при Франко не меньше басков, но, в отличие от басков не бузят, а могли бы. И действительно могли бы, и их всячески ублажали в ответ и дали им Олимпиаду. Нам этот путь мало подходит, нам некого шантажировать. Более интересен, мне кажется, Берлин, потому что Берлин занимался тем, что он вырабатывал свою identity после воссоединения Германий. То есть темой культурной столицы Берлина была постановка вопроса о том, в чем идентичность Берлина, и культура здесь служила серьезной общенациональной задаче. И они очень много в этом смысле сделали, потому что создали образ нервного, травмированного, одновременно очень демократичного, активно общающегося с контркультурой города, который весь в руинах, но при этом страшно современный, антигламурный, левый. И он тебя все время должен ранить и ставить довольно-таки тяжелые вопросы перед тобой. Это новая и живая Европа, Европа после падения берлинской стены, Европа, в которую вернулись Венгрия, Болгария, Чехия, Украина, Европа после травмы и перед выбором. Это стало identity Берлина, и это обеспечило ему статус очень специального места в среде всех систем мировых столиц. Берлин отличается в этом смысле от Лондона, Рима и т.д. Вы такого типа переживаний больше нигде не получите, только в Берлине. И это было выработано в рамках этой программы культурной столицы.

Мне кажется, для Москвы это в определенной степени актуально. Вообще постановка этого вопроса связана с тем, что у нас сейчас как-то мы не знаем, про что у нас культура и в чем смысл культурной политики. И это ситуация самого последнего времени.

Потому что у Юрия Михайловича Лужкова была культурная политика. У него был совершенно ясный культурный образ. Это был образ, созданный Церетели, Глазуновым, Андриякой, цирком, театром. Он был, может быть, ужасен. И я был одним из тех, кто очень издевался на эту тему. Но он был предъявлен. Мы совершенно четко понимали, в чем культурная политика Москвы. Она вот в этом и состоит – в ХХС, в Петре Церетели, конфетки-бараночки как столица нашей родины. У нынешней администрации в роли, так сказать, культурного лица выступает Сергей Капков, а у него есть парк Горького. Это очень хороший парк, там есть цветы, растения, танцуют бальные танцы на набережной и всюду вай-фай. Супер, но что дальше? Это ведь все же не культурная политика Москвы, а культурная политика места, куда можно сбежать от Москвы. Как бы всюду столица хамского ханства, а вокруг меня немного Лондона.

Культурная политика может быть двух принципиально разных типов. Один -- это когда городская власть является носителем какой-то культуры. Вот как Юрий Михайлович, он являлся носителем очень странной культуры, но нес ее вовсю. А другая – когда городская власть выступает как менеджер развития культуры. То есть у самой у нее нет никаких культурных представлений, или, вернее, они есть, но она предпочитает их никому не навязывать. Должен сказать, у нас такого никогда не было, это вообще первый раз. Если мы действительно идем по этому пути, то у нас тут совсем что-то новенькое. Мы не очень знаем, как здесь быть.

То, что обосновал Александр Борисович Долгин - это способ управления той культурой, которая растет сама собой. Это очень сложная система, и не знаю даже, способна ли наша администрация, власть действовать по этим принципам. Надо понимать, что то, что сейчас отчасти обозначил Александр Борисович – это на сегодняшний день высочайший уровень культурного менеджмента. Мы традиционно управляем не так. Мы традиционно управляем так, что у кого-то из городской администрации есть какой-то вкус, хороший или плохой, и пассионарность. Вот он этот вкус и проводит в самых разных областях.

Теперь, если говорить о именно Москве как мировой культурной столице. Я только что делал на урбанфоруме доклад на эту тему, и показывал, как реально мы включены в мировую культурную проблематику. Коротко говоря -- никак - просто совсем нет такого включения. Я думаю, что мы должны это осознать с самого начала и потом смотреть на то, что, во-первых, надо нам это или нет, во-вторых, если надо, то надо просто смотреть на какой-то опыт. Хотя не уверен, что мы способны его воспринять.

Ну, например, тот же самый Берлин. Вот вещь совершенно для нас невозможная. Он же дает гранты для художников со всего мира. И русских художников там сидит полно, и украинских, и сербских, и всех оплачивает немецкое правительство. Мы готовы давать гранты художникам СНГ или западным художникам, чтобы они работали здесь в Москве и создавали тем самым имидж культурной столицы? Нашим нечего есть, а мы будем кормить кого-то со стороны? Это сложно представить, потому что это не найдет поддержки местного художественного населения. Должна быть очень сильная политическая воля, чтобы такую программу проводить. Хотя, конечно, было бы очень важно для того, чтобы мы выглядели иначе, чем сейчас. Сейчас в культурном мировом пространстве мы выглядим, как Каир при Мубараке. Я в этом докладе просто показывал, что происходит за месяц в интернете со всей культуры. BBC, CNN-- ни одной новости. Это вообще шоковое впечатление производит, когда ты проводишь этот анализ.

Что-то можно сделать. Скажем, в Москве, насколько я знаю, 88 театров. Давайте сделаем 4 англоязычных! Давайте сделаем 4 театра, где будут идти спектакли на английском языке. Это будет потрясающее место, где русские актеры, наконец, научатся говорить по-английски, и их будут брать в Голливуд, по всему миру, там будет очень престижно играть. А той международной тусовке, которая сидит в Москве, будет в какой театр пойти. Ведь из этих 88 они могут ходить лишь на оперу и балет, потому что остальное они не понимают.

Кроме того, напомню то, что я говорил об индустрии. Россия на сегодняшний день в культуре не производит никакого мирового продукта (кроме, как я понимаю, балета и классической музыки). Немецкий театр – это индустрия культуры, и она создает продукты мирового качества. В немецкий театр люди ходят, даже не понимая по-немецки. В российский театр - ходят? Мне кажется, что театр на английском – это было бы престижно даже для российской молодежи сегодняшней, для которой хороший английский язык – это статусный момент.

Но вообще вопрос в следующем. Есть мировая культурная повестка дня. Мы либо в нее включаемся, либо нет. На сегодняшний день мы в нее включены очень мало. Если вы открываете список мировых выставок (например, наwww.designaddict.com), обнаруживаете, что в год появляется примерно 40 блокбастеров в области выставочной деятельности.Они катаются по всему миру. Из них в Москву попадает, дай Бог, один. Есть список театральных премьер и гастролей. Тут лучше, тем не менее, в ограниченных пределах. Не буду все перечислять. Смысл в том, что если мы действительно хотим создавать культурную повестку дня для Москвы как глобальной столицы,эти потоки надо пропускать через себя. И, конечно, мы должны генерить свои оригинальные события, потому что здесь закон очень простой. Ты включаешься в поток, и ты что-то в него вкладываешь. Если нет, тогда ты все равно оказываешься третьим миром.

У нас должна быть своя identity, которую мы производим из чего-то. Я второй раз здесь, позволю себе сейчас произнести кратко. Мне кажется, что единственное, чем мы интересны миру, - это все-таки СССР. Все-таки, это был мировой эксперимент, и только из-за него на нас мир и смотрел. То, что в Москве нет музея СССР, - это совершенная глупость. Непонятно, как так может быть. Я ввел такую рубрику в журнале «Уикенд», там описывал все эти музеи, примерно 80 описано. Из них примерно 40 – фактически музеи СССР. Просто это может называться Музей радио, а на самом деле в коллекции его, конечно, реалии советского быта, советской индустрии и т.д. Эти музеи по способу управления ими, - катастрофа и полный бред. Понимаете, скажем Музей Красного креста и Красного полумесяца занимает 500 квадратных метров, годовое содержание этой экспозиции(ее же нужно отапливать, протирать, не говоря уже о цене помещения)обходится в сумму порядка 50 тысяч долларов, а приходят в него 2 человека в год. То есть, вообще говоря, посещение одного человека стоит 25 тысяч долларов. По экономике это высокая роскошь - посетить такой музей. А впечатления от него… ну, мало это связано с темой высокой роскоши. Это какой-то абсурд. Но это так устроено, потому что кто же сейчас решится закрыть Музей Красного креста и Красного полумесяца? Скандал на весь мир.

Но мне кажется, что создание музея СССР было бы очень важным сюжетом, который бы создавал, так сказать, именно identity места. Почему вы приехали в Москву? Потому что здесь был СССР, и это мы можем посмотреть. И история про то, как Сталин уничтожал Красный Крест из того же музея, была бы там кстати. Сегодня увидеть СССР нельзя, людей ведут в Третьяковскую галерею и показывают им Аленушку со всеми вытекающими последствиями… в виде пруда. Я уже не говорю о том, что музей СССР именно мог бы генерить мировые выставки по истории и культуре ХХ века.

Что касается не мировой, а российской ситуации, то идея культурной столицы предполагает, что Москва создает культурную повестку дня для России. И здесь, мне кажется, тоже дефицит идей. Понять, почему московская культура интересна российской провинции, я вообще не могу. У нас была индустрия на эту тему, она была связано с идеологией. Мы приучали страну любить Родину. Их водили в Третьяковскую галерею, их водили на ВДНХ, им показывали космос. Сегодня мы этого ничего не делаем, потому что у нас нет идеологии. Когда у нас было прошлое заседание про туризм, я говорил, что, по-моему, развивать внутренний туризм в Москве – это бред. Без всякого туризма 10 миллионов людей приезжают из России и стран СНГ здесь работать. Зачем ещё кого-то звать? Но в чем культурная повестка дня для приехавших?

В качестве эвристической гипотезы выскажу соображение, что запросы здесь в значительной степени покрывались бы международной повесткой дня, потому что для русской провинции с высокими культурными запросами Москва ценна не сама по себе, а как окно в мир. Если бы мы создали все предыдущее, о чем я говорил, это для них было бы интересным продуктом. Возможно, этого недостаточно, нужна особая повестка дня. Очень хотелось бы понять, как бы могли ее вырабатывать. Я не знаю ответа на этот вопрос.

Ну и последнее, о чем я хотел бы сказать, - в основе всякой культуры стоит представление о смысле города, о смысле жизни. Культура – это то место, где осмысляется жизнь. Есть такие города, в которых сразу понятно. Они вам дают довольно ясный ответ на вопрос о смысле жизни. Вы приезжаете в Иерусалим - это такой город про Бога. Все толкаются, как бы поближе к Богу, как-то спорят друг с другом, нервная обстановка, но все понятно. Вы приезжаете в Лондон - это город про свободу. Там ни одной площади для парадов, там только одни лужайки, и все на лужайках сидят. Премьер-министр выступает от калитки частного дома.

Город производит смысл. В Москве нет метафизического смысла. Это большая проблема, потому что с тех пор, как она перестала быть столицей первого в мире социалистического государства, смысл не появился. В Москве сегодня, в ее морфологии, в ее градостроительной структуре, смысл хозяйственный. Здесь можно много, быстро и опасно заработать. Это не культурный смысл, это совсем про другое. Вот - и пока мы не поставим вопрос про культурный смысл Москвы, честно сказать, я не понимаю, какую культурную политику может транслировать Москва.

Еще раз подчеркну -- все сказанное касается проблем культурной столицы. А проблема существования культуры в городе для жителей – это совсем другое. Здесь всего, о чем я говорил, просто не существует. Другие проблемы.

Теория глобального города заключается в городе как пересечении нескольких глобальных потоков. Финансовых, торговых, идеологических, этнических, технологических, научных и т.д. Чем большими потоками город включен в систему глобальных столиц, тем он успешней. Если вы включены только финансовым способом, то есть только через деньги, то качество ваших денег очень портится. И наоборот, когда вы включены в культурный поток, то культура является контекстом для ваших денег, а деньги являются контекстом для вашей культуры. То же самое и для технологий, и для идеологий. Поэтому каждая их элит – финансовая, политическая, культурная, научная – является бенефициаром от процветания соседней. То, что Москва в мировых СМИ, в мировой повестке дня, имеет статус города, в котором нет культуры вообще, напрямую определяет процент, по которому вас кредитуют. Потому что это город, про который все главные новости связаны с произволом власти и преступностью. Естественно, тогда и процент оказывается соответствующим. Когда мы говорили о культурной индустрии, то я придерживался точки зрения, что пусть Питер будет местом туризма, а в Москве нет смысла это развивать. Как Стамбул – туристическая столица, а Каир – нет. Но включаться в глобальный культурный поток – да, это нужно развивать, потому что в противном случае мы будем терять во всех других областях.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.