28 марта 2024, четверг, 19:40
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

22 декабря 2010, 09:42

Опасная карта

После того, как 11 декабря в непосредственной близости от Кремля произошли массовые столкновения, имеющие четкую этническую маркировку, многие наблюдатели задавались вопросом: «Почему высшая российская власть отмалчивается и не дает внятной интерпретации событий». После 21 декабря 2010 года ответ на данный вопрос может считаться закрытым. Премьер-министр российского правительства объяснил сомневающимся свое видение больного для России национального вопроса.

Первые подступы к данной проблеме Путин предпринял в ходе своего более чем четырехчасового общения с носителем государственного суверенитета страны «многонациональным народом РФ». Из него мы узнали, что не следует всех представителей правоохранительных структур мазать черной краской», иначе представителям либеральной интеллигенции придется на своей шкуре почувствовать то, что чувствовали косные бояре во времена петровских преобразований. То есть сбрить бороды и встать «под ружье». За этой афористичностью читалось следующее: для государственной власти страны, оторванной от реальности и пребывающей в сконструированных ей самой мифах, «реванш 90-х» опаснее, чем стихийное (в самом деле, пока оно не оформлено институционально и идеологически) черносотенство. Через несколько дней «философия власти» предстала еще более выпукло. И может, лучше бы Путин продолжал хранить гордое молчание или посоветовался бы со специалистами. В этом случае в российское информационное общество было бы вброшено меньше, скажем так, амбивалентных сигналов.

Но начнем по порядку. Российский премьер провел встречу с представителями организаций футбольных болельщиков, а также посетил могилу Егора Свиридова, который в последнее время стал символом массового протеста под лозунгами русского этнического национализма. Оговорюсь сразу. Гибель даже одного единственного человека является страшной трагедией. Учитывая же, что российская власть традиционно нечувствительна к человеческим потерям, жест премьер-министра РФ можно было бы считать мужественным гражданским шагом. Раз уж власть не уберегла своего гражданина, она должна за это отвечать. Вся эта логика была бы безупречна, если бы не некоторые нюансы.

В ходе массовых столкновений в Манеже (а также в период, предшествовавший этим событиям) в сознании обывателей (а также в образах СМИ) определились условно две стороны конфликта: столичные фанаты, которые выбрали для отстаивания своих прав русский этнический национализм и так называемые «приезжие» (фактически отождествляемые с кавказцами). Заметим, что и те, и другие являются значительной частью гражданами России. И пострадавшие (можно спорить о степени тяжести страданий, но сам их факт неоспорим) были с двух сторон. Премьер-министр с пафосом заявил, обращаясь к фанатам: «Вы должны воспринять это как атаку против вас всех, вне зависимости от места жительства, национальной или религиозной принадлежности. Погиб молодой человек Егор Свиридов. Это большая трагедия». Но разве меньшей трагедией стали массовые выступления и сопровождавшие их эксцессы? В этой связи президент не имеет права быть президентом только русских. Он должен быть президентом всех россиян, разумным арбитром, разводящим своих сограждан по разные углы созданного им (и, кстати, не в последнюю очередь благодаря провалам властей) ринга.

Если бы после посещения могилы трагически погибшего болельщика московского «Спартака» премьер посетил бы больницу, в которой оказались пострадавшие от погромов кавказцы и произнес с тем же пафосом фразу о том, что массовые беспорядки - это вызов для всех нас, то такое поведение можно было бы посчитать грамотным с государственной точки зрения. Но кто сказал, что государственные резоны у нас готовы ставить на первый план? Приближается 2012 год, год выборов, и национальная тема превращается в ходкий политический товар. Тот, кто сможет этот товар приватизировать, наберет немалое количество голосов. И неважно в данном случае, будет ли сам Путин выставлять свою кандидатуру на президентский пост. При любом раскладе его роль в определении будущего главы государства будет велика. Отсюда и готовность сыграть на площадке русского этнонационализма. Тем паче, что опыт такой игры на «чужих площадках» у премьера уже есть. В 1999-2000 гг. он успешно провел игру на площадках КПРФ и ЛДПР, а в 2003 - 2004 году - на поляне «Родины» и «системных государственников». Теперь вот пришло время попробовать свои силы на просторах русского этнического национализма. Однако данная игра намного более опасна, поскольку ни КПРФ, ни «системные оппозиционеры» не выступали в роли сил, открыто провоцирующих межэтническое напряжение. Да, они использовали ксенофобию или антивестернизм, но в разумных пределах. Сторонники же «России для русских» не стремятся к тому, чтобы «упаковывать» свои идеи во внешне приличные формы.

Как бы то ни было, 21 декабря 2010 года Владимир Путин вышел на новое для него поле. Что бы ни говорили про его имманентную ксенофобию некоторые российские оппозиционные активисты или западные политологи, в реальности премьер до сих пор был далек от словаря «бытового этнонационалиста» (вкупе с присущими ему фобиями и комплексами). Согласитесь, жесткая критика НАТО, США или Грузии, а также отчаянно жесткая антитеррористическая риторика – это совсем не то же самое, что разговор про регистрацию для жителей, приезжающих в Москву или Санкт-Петербург. Можно даже вспомнить те времена, когда Путин встретился с женщиной, пострадавшей при взрыве во время выкапывания антисемитского лозунга. Однако и в прежние времена премьер был крайне чувствителен к политической конъюнктуре (очень часто – сверх всякой необходимой меры). Сегодня фобии, связанные с Кавказом, набирают обороты. И вместо того, чтобы бороться с ними, работая на укрепление российской политической идентичности, Путин пытается «перехватить» этнонационалистические идеи.

Рассмотрим некоторые определения, которыми оперировал премьер в теперь уже знаковый декабрьский день. Путин повел речь о так называемых «местных законах и обычаях», которые нарушают приезжие. Заметим, что его комментарии были односторонними, по сути: «У каждого есть малая родина, мы гордимся ею. Но я 10 копеек не дам за здоровье человека, который, приехав из средней части России в республики Северного Кавказа, невежливо обойдется там с Кораном». Не будем говорить о том, что премьер, мягко говоря, переоценил роль знания Корана и роль религии в северокавказских республиках. Все же почитание священной для мусульман книги в разных республиках далеко не одинаково. И если уж говорить про 10 копеек, то давайте посмотрим на репертуарный показ общенациональных каналов (чего стоят хотя бы кавказские боевики, показываемые 23 февраля), в которых многое для представителей Северного Кавказа предстает в не слишком приглядном свете. Вряд ли участие в телеэфире многих эстрадных и гламурных «звезд» сомнительной репутации вызывает горячий восторг у жителей региона. Впрочем, и сам Северный Кавказ там прочно ассоциируется не с культурой, а с криминалом, терроризмом и прочими безобразиями. В современном мире для демонстрации неуважения к чужой культуре и невежливости даже ехать никуда не надо. Но судя по словам премьера, виновата только одна сторона – кавказцы. Надо ли объяснять, что для ретивых чиновников эти слова являются указующим перстом? И сколько ошибок в своих практических действиях они могут натворить, руководствуясь такими оценками, можно только гадать.

Но как же, скажет читатель, а разве не правда, что многие десятки (если не сотни) выходцев из северокавказских республик, выезжая за пределы своих регионов, вместо учебы и работы, занимаются нелегальным бизнесом и становятся участниками криминальных инцидентов? Безусловно, эта проблема существует, ее нельзя игнорировать. Как нельзя отрицать и ксенофобию в среде представителей этнических меньшинств. Возьмем хотя бы недавний инцидент в Ставропольском крае, в Зеленокумске, где приехавшие чеченцы прикрывались «корочками» от Рамзана Кадырова. И вот здесь встает вопрос, а разве не те самые неслыханные преференции, которые Чечня получила лично от Путина, вскружили голову молодым почитателям «гаранта вертикали» в отдельно взятом субъекте РФ? Разве не Москва отправила четкий сигнал всем гражданам России: «С вами будут считаться только тогда, когда вы сильны!» (вспомним «Слабых бьют»).

Показала Чечня свою силу, и получила в итоге годовой бюджет больше соседнего Ставрополья, а многие ее не самые лучшие представители обзавелись «корочками» разных министерств и ведомств, воспринимая их как индульгенции для вседозволенности. И такой стиль поведения воспроизводится на уровне студентов и школьников. Если региональному лидеру позволено приходить в Кремль в спортивном костюме, то почему студент не может обкладывать данью соседа по комнате в общежитии? Теперь вот фанаты тряхнули Москву и получили высокого гостя в лице главы федерального правительства. Таким образом, и для чеченцев, и для русских центральная власть вполне недвусмысленно и без обиняков показывает, с кем она будет разговаривать на равных – с тем, кто покажет ей, что готов ее не бояться, и даже бросить ей вызов. Можем ли мы считать такую версию социал-дарвинизма патриотизмом или проявлением государственной мудрости?

Впрочем, возникает и другой вопрос, а что это за «местные нормы» такие, которые в Чечне отличаются от Москвы или Твери. Что, в Грозном все жители в восторге от громкой музыки или криков по ночам? И почему, собственно говоря, силы правопорядка не в состоянии выполнять свои прямые обязанности в отношении распоясавшейся публики (неважно, чеченской, ингушской или дагестанской). И кто больше виноват в том, что ощущение вседозволенности у кавказских «чад», вылетевших из родительского гнезда, растет? Уверен, что веди себя милиция профессионально и занимайся она наказанием правонарушителей вместо «сбора дани», активность «джигитов» была бы намного более низкой. Если же под «местными нормами» Путин понимает некие массовые стереотипы (а не твердые формальные законы), то в этом случае мы можем говорить о призыве руководствоваться в практической деятельности не правом, а этническими стереотипами, вольная трактовка которых сама по себе является провоцирующим фактором.

Между тем, российский премьер не исключил, что при несоблюдении «местных законов и обычаев» приезжими правила пребывания в крупных городах страны могут быть скорректированы: «Если мы не поймем то, о чем я сейчас сказал, не будем уважительно относиться друг к другу, нам же придется что делать? Нам придется, мягко говоря, совершенствовать правила регистрации на территории страны, особенно в крупных центрах - в Москве, Петербурге и в других крупных городах». Что тут скажешь? Во-первых, трудно представить себе успех в бюрократической борьба с законами демографии, географии и экономики (как бы помогла здесь хорошая экспертиза!). Внутрироссийская миграция вызвана к жизни не «клановостью» и «кавказскими традициями», а современными процессами урбанизации. Жители гор в условиях кризиса своего «традиционного хозяйствования» переезжают на равнины, в города. В условиях же высокой плотности населения и трудоизбыточности своих республик они вынуждены переезжать в Москву, Краснодар, Ставрополь, Ростов. И, забегая вперед, скажем, что будут это делать даже при гипотетическом «отделении» от России. Не следует забывать, что за период двух модернизаций значительное число кавказцев уже переселилось в города, получило высшее образование, успело хорошо интегрироваться в разные общероссийские структуры (начиная от власти, науки, бизнеса до, увы, криминальных сетей). А потому попытка зафиксировать линию между мнимыми «русским прогрессом» и «кавказской отсталостью» заведомо невозможна.

Во-вторых, все эти «ужесточения» были и не раз. В 1990-х годах Ставропольский край даже принимал свой собственный Иммиграционный кодекс. Не помогло по описанным выше причинам. Более того, вместо позитивных результатов всякого рода «ужесточения» приводили (и приведут неизбежно) к росту коррупции и к общему ослаблению государственных институтов. Зато всех разнообразных «приезжих» объединяет коррупция - не самый лучший интегрирующий фактор.

Помимо коррупции будет создано немало дискриминационных механизмов, которые будут способствовать, скажем, росту антирусских настроений на Северном Кавказе (это станет ответной реакцией). Что такое дискриминация при регистрации могу поделиться собственным опытом. Не имея счастья родиться в Москве, и оказавшись в своей родной столице без «постоянной прописки» (только с временной регистрацией, требующей постоянного продления) я не мог устроить в муниципальный детский сад ребенка. Если же сложить выплаченные за годы его пребывания в коммерческом дошкольном учреждении ежемесячные взносы, то в итоге набегает сумма автомобиля BMW. Или все это тоже помогает укреплению российской мощи и модернизации страны? Полагаю, что если это чему и помогает, то только появлению апартеида. С трудом верится, что «честный паспортист» или «незамазанный черной краской» милиционер будет разбирать, где перед ними гражданин РФ армянской, грузинской или азербайджанской национальности (который может проживать годами и даже родиться в крупных российских городах), где приезжий из Дагестана и Чечни, где мигрант из республик Центральной Азии, а где выходец из Астрахани, Ростова или Волгограда. И с какого времени мы будем считать приезжего «оседлым»? Со второго или третьего поколения? Или генерала Асланбека Аслаханова тоже протестируем на уважение к «местным законам»? Часто служителей власти выручает незамысловатый «фейсконтроль». И тут уже всякий закон отступает перед «местной инициативой».

Продолжим тему «коллективной ответственности». Поскольку милицию у нас велено «не мазать черной краской», 21 декабря 2010 года премьер предложил фактически передать часть ее функций структурам национальных диаспор. Наблюдение за «приезжими», по мнению Путина, должны осуществлять различные общественные организации, представляющие этнические группы. «Это, кстати говоря, вопросы и к диаспорам. К любым диаспорам, где бы они ни были. К русским диаспорам на Кавказе, к национальным диаспорам в Москве, в Санкт-Петербурге и так далее. Надо работать с людьми. Всем нужно работать с людьми, обращать на это внимание», - сказал российский премьер. Таким образом, снова у нас возрождается призрак государственного примордиализма, когда гражданская ответственность будет подменена коллективной.

При таком подходе национальная политика понимается как взаимодействие бюрократии с официально зарегистрированными «национально-культурными автономиями», общественными структурами тех или иных этнических групп. Сам по себе этот принцип для российской национальной политики не нов. Но его «оживление» крайне опасно. Просто потому, что этническая группа не может являться ответчиком и вообще субъектом политического процесса. Этнос - это не юридическое и не физическое лицо, и что такое этнические интересы вообще не понятно. Некоторые русские публицисты (фамилии их известны) выступают с апологетикой погрома на Манеже, а автор настоящей статьи (тоже русский) резко не принимает такое «народное творчество масс». Кто из нас более русский и более трезво отражает интересы русского народа? Ответ на вопрос зависит от личного вкуса задающего. Одни осетины выступают за налаживание диалога с ингушами, а другие пишут учебники о «Великой Отечественной войне осетинского народа с ингушскими фашистами». Кто из них правильный осетин? Кто лучший чеченец – террорист с тротилом или бывший президент республики Алу Алханов, воевавший с этими самыми террористами?

Таким образом, понятие этнического интереса чрезвычайно расплывчато и не определено. Но правом защиты этих самых интересов наделяются общественные организации, называющие себя выразителями интересов всей этнической группы в целом. Но власть дает сигнал о формировании национальной политики через выстраивание отношений с так называемыми национально-культурными автономиями, то есть с этноэлитами. Считается, что за всех чеченцев ответственность несет национально-культурная автономия (НКА) чеченцев (аналогично с армянами, грузинами, азербайджанцами, татарами). В результате при таком подходе НКА фактически наделяется функциями квазигосударства. Любое противоправное действие гражданина Акопяна (Алиева, Мусаева и т.д.) рассматривается не как деяние гражданина Акопяна, а как коллективная ответственность армянской (чеченской, татарской) общины региона. Отсюда и вызовы в милицию лидеров общины, которые с гражданином имярек либо вообще не знакомы, либо имеют принципиально разные сферы занятости. Как правило, главами НКА бывают уважаемые люди, никоим образом с криминалом не связанные.

Институционализация этничности ведет к тому, что любое преступление отдельного гражданина рассматривается как преступление всей этнической группы, которая наделяется статусом «коллективной личности». Коллективные права, таким образом, ставятся выше прав и обязанностей гражданина перед законом. Результат очевиден. Власть выстраивает отношения не с человеком и гражданином, а с группами. Такой «групповой подход» чреват фрагментацией общества. Если этот процесс зайдет слишком далеко, то мы получим «ливанский вариант» со своими этническими или конфессиональными милициями. «Нужно создавать рабочие места. Там, где люди родились и живут, нужно дать возможность получить образование и так далее», - говорит Владимир Путин. А как же Основной закон РФ, предполагающий свободу передвижения в стране? И насколько эффективна «привязка к территории» наших граждан, если целью для страны является ее модернизация, которая предполагает и высокую мобильность, и «охоту к перемене мест»? Или, продолжая следовать данной логике, нам следует признать ошибочность пути Михаила Ломоносова, не имевшего московской «прописки» и отправившегося покорять научные вершины в старую столицу?

Подводя итоги, надо обозначить несколько принципиально важных тезисов. Во-первых, для российской власти снова пиар и предвыборные соображения затмевают все остальное, включая единство и целостность страны. Во-вторых, отсутствие реального диалога с обществом приводит к тому, что государство теряет чувство реальности и не видит опасности в разыгрывании этнонационалистической карты. Постепенно у власти исчезает чувство вкуса и ради сохранения и воспроизводства самой себя она готова отказываться от роли арбитра между разными группами и призывать к фактическому апартеиду.

Хорошо бы только помнить, что стоимость входа на площадку русского этнонационализма - рубль, а вот за выход может не хватить денег.

Автор - приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США), кандидат исторических наук

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.