19 марта 2024, вторник, 08:06
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

19 мая 2010, 08:47

Тюрьма как смертный приговор

Российское правосудие – хорошо отлаженная карательная система. Она состоит из трех частей, повязанных круговой порукой: следствие, суд, тюрьма. Тот, кто попадает в ее жернова, редко вырывается оттуда без потерь.

Бреши в этой достаточно закрытой системе пробивали журналисты и правозащитники, которые много лет говорили и писали об отсутствии в России независимого суда, о «заказных» делах, о том, что за решеткой много невиновных, «назначенных» преступниками в угоду политическим или экономическим интересам сильных мира сего.

А в последнее время российское общество стало получать свидетельства жертв системы. И эти свидетельства подтверждали то, о чем многие годы кричали правозащитники и журналисты. Самым пронзительным и для многих ошеломляющим подобным свидетельством стали так называемые «дневники» юриста компании Hermitage Capital Сергея Магнитского, написанные им в различные инстанции из Бутырской тюрьмы.

В этих жалобах, копии которых он пересылал своим адвокатам, Магнитский писал о пыточных условиях тюрьмы. Будучи юристом, Сергей Магнитский скрупулезно фиксировал малейшие нарушения прав заключенных, которые в совокупности делают невыносимыми условия содержания под стражей. Десятки этих жалоб стали известны уже после его смерти. Он умер в СИЗО «Матросская тишина» 16 ноября 2009 года. Обстоятельства его смерти до сих пор неизвестны. Официальная причина – острая сердечная недостаточность. Известно, что Сергей был болен панкреатитом и не получал в тюрьме необходимой медицинской помощи. По факту его смерти возбуждено уголовное дело, идет следствие. Но нет никакой надежды, что в ближайшее время будут найдены виновники гибели этого в высшей степени незаурядного, смелого и мужественного человека.

Тюремные визитеры «по-русски»

Так получилось, что первым делом, которым занялась ОНК города Москвы (Общественная наблюдательная комиссия за местами принудительного содержания), оказалось общественное расследование смерти в СИЗО Сергея Магнитского.

ОНК – это новый институт гражданского общества в России. В Великобритании тюремные визитеры существуют более ста лет, а в России появились только в 2009 году. Закон об общественном контроле за тюрьмами пробивал себе дорогу в парламенте более десяти лет. Его разработчики во многом ориентировались на английский опыт. Но в результате компромиссов с силовыми ведомствами закон был принят в кастрированном виде, и у российских посетителей тюрем оказалось совсем не так много прав и возможностей, как у английских. Да и заключенные о российских посетителях тюрем ничего толком не знают. Я знаю о проблемах работы ОНК Москвы, потому что в декабре 2008 года меня выбрали ее членом, и я стараюсь, насколько хватает времени, участвовать в ее работе. Когда мы приходим в тюремные камеры, нас всегда сопровождает начальник тюрьмы или его заместитель, и заключенные боятся говорить с нами о своих проблемах. Они понимают, что когда мы уйдем, их могут наказать за то, что они жаловались. Как решить эту проблему доверия и как сделать так, чтобы после нашего визита у заключенных не возникали проблемы с начальством тюрьмы, – это самый трудный вопрос, на который пока нет ответа.

Члены подобных комиссий – независимые наблюдатели, представители общественных организаций, которых выбирает Общественная палата каждого региона. Эти люди должны проверять условия содержания в тюрьмах, колониях, отделениях милиции. Московская ОНК занимается столичными тюрьмами – в Москве нет колоний.

Когда мы пытались проводить общественное расследование смерти Сергея Магнитского, мы столкнулись с тем, что сотрудники СИЗО – начальники, врачи, фельдшеры – старались скрыть правду. А попросту говоря – врали. Поэтому нам приходили в голову самые невероятные версии смерти Сергея. Из слов врачей СИЗО «Матросская тишина», куда Магнитского привезли после того, как его состояние здоровья резко ухудшилось, нам так и осталось непонятным, почему его больше часа держали в отдельном боксе приемного отделения и не отвели в камеру больницы? Некоторые из членов нашей комиссии даже высказывали страшные предположения о том, что Магнитскому могли сделать какой-то укол в машине «Скорой помощи», по дороге из СИЗО «Бутырки» в СИЗО «Матросская тишина» и привезли туда уже мертвым. А целый час его держали в боксе приемного отделения, пока решался вопрос, какую легенду его смерти представить. Все это, конечно, домыслы. Но тюремная система по-прежнему остается закрытой зоной. Ее сотрудники отчаянно сопротивляются любым попыткам общественного контроля. Поэтому нам ничего не остается, как строить самые страшные предположения.

Следователь – хозяин в тюрьме?

Кроме того, мы выяснили одну очень характерную вещь: начальник тюрьмы и его оперативные работники выполняют пожелания следователя, которые он высказывает по поводу содержания в тюрьме заключенных. Если следователь ведет с обвиняемым свою игру, заставляя его дать нужные показания, то он вполне может просить тюремную администрацию поставить улучшение условий содержания заключенного в зависимость от того, дает тот признательные показания или нет. Так было в случае с Магнитским. От него требовали, чтобы он дал показания на своего клиента главу компании Hermitage Capital Билли Браудера. В противном случае ему отказывали в медицинской помощи. Переводили из камеры в камеру, что для заключенного очень тяжело. Сломать порочную связь между следствием и тюрьмой не в состоянии представители общественных организаций. Этот вопрос должен решаться на более высоком уровне.

Наша комиссия еще в конце декабря послала отчет о нашем расследовании в различные инстанции – от генерального прокурора до руководителя ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний). Ответа мы до сих пор не получили. И, несмотря на то, что несколько сотрудников московского управления УФСИН лишились своих постов, похоже, сама система никаких выводов не сделала.

30 апреля в той же больнице СИЗО «Матросская тишина» умерла

52-летняя Вера Трифонова, глава «Кит-Элит-Недвижимость» – фирмы, расположенной на Рублевке – престижном районе Подмосковья. Она не соглашалась дать нужные показания, и следователь не захотел отпустить ее из-под ареста на подписку о невыезде. «Он прямо так и говорил моей подзащитной, – рассказал адвокат Веры Трифоновой Владимир Жеребенков.- Дай признательные показания, тогда выйдешь из тюрьмы». Этот разговор происходил в реанимационном отделении больницы № 20 – есть в Москве такая больница, в которую из московских тюрем привозят тяжелобольных заключенных. Там их содержат под стражей.

«В больнице «Матросская тишина» Вере Трифоновой не могли оказывать необходимую медицинскую помощь. У нее тяжелая форма диабета. Отказала одна почка, и ей нужно было дважды в неделю проводить гемодиализ, – говорит адвокат Жеребенков. – Поэтому ее и положили в 20-ю больницу». Врачи больницы писали в суд справки о том, что пациентке нужна квалифицированная медицинская помощь, но, как выяснилось, следователь, который вел дело Трифоновой, оказывал давление и на врачей, и они, чуть подлечив больную, выписывали ее в «Матросскую тишину». Потом ей становилось хуже, и ее снова отправляли в больницу.

Кто виноват?

30 апреля утром Вере Трифоновой стало совсем плохо, и спасти ее не удалось.

Адвокат Жеребенков обвиняет в ее смерти следователя Сергея Пысина, судью и начальника СИЗО «Матросская тишина» Фикрета Тагиева, который давал в суд справки, что тяжелобольная женщина может содержаться в тюрьме. Именно на основании его справок судья Ольга Макарова несколько раз отказывала Вере Трифоновой в освобождении. Начальник «Матросской тишины» кивает на мнение врачей из 20-й больницы, откуда Трифонову выписывали к нему – в СИЗО. Вот и получается замкнутый круг: все повязаны – никто не виноват.

Президент России Дмитрий Медведев приказал разобраться в этой новой трагедии. На следующий же день были уволены следователь Сергей Пысин и его непосредственный начальник – первый заместитель руководителя СКП РФ по Московской области Александр Филиппов. Многие наблюдатели тогда отмечали, что реакция российского президента была «адекватной».

На самом деле это – неправда. Если о том, что Сергей Магнитский четыре месяца умирал в СИЗО, знали только его адвокаты , следователь, начальник СИЗО «Бутырка», где он содержался, генпрокурор Чайка, кому он много раз жаловался, то о Вере Трифоновой писали многие газеты. Адвокат Трифоновой обращался и к президенту Медведеву и к тому же Юрию Чайке. Нельзя сказать, что власть и общество не знали об этой ситуации.

Трифонову обвиняли в покушении на мошенничество. По сути дела, она и преступления-то совершить не успела. По версии следствия, она познакомила депутата Магаданской областной Думы Георгия Шакиряна с банкиром Павлом Разумовым, у которого Шакирян и просил 1,500 млн долларов на свою предвыборную кампанию. Банкиру за это обещали место сенатора в Совете Федерации. Адвокат Трифоновой Владимир Жеребенков говорит, что его подзащитная к деньгам отношения не имела. Шакиряна взяли с поличным после того, как банкир передал ему деньги. Потом арестовали Трифонову. По версии защиты, Трифонову «заказали». Один из друзей банкира был должен ей большую сумму денег. Отдавать их он не хотел. На встречу с депутатом Шакиряном и Трифоновой банкир Разумов пришел с диктофоном. Так появилось «дело Трифоновой»,

Мы не знаем, как бы оно закончилось в суде – была бы доказана виновность Веры Трифоновой или нет. Но она умерла, потому что попала в жернова российского правосудия. И эти жернова ее перемололи.

Гражданское общество в России очень слабо: ни средства массовой информации, ни правозащитники не сумели спасти тяжелобольную заключенную от участи Сергея Магнитского. Мы все не смогли достучаться до власти и заставить ее быть чуть-чуть милосердней.

Когда наша комиссия пришла в СИЗО «Матросская тишина» расследовать причины смерти Веры Трифоновой, я сказала начальнику Фикрету Тагиеву: «Опять пришли к вам по печальному поводу». Он удивился: «Каждый год у меня в больнице умирает по 40 человек...» Смерть Трифоновой его нисколько не тронула.

Тагиев с большой неохотой подписывает медицинские справки о том, что заключенные тяжело больны. Он очень боится, что его обвинят в коррупции. Начальник СИЗО «Матросская тишина» искренне считает, что большинство заключенных – симулянты, которые пытаются выйти на свободу, притворившись тяжелобольными. К сожалению, такой подход к заключенным передается и врачам. Тюремные врачи в России очень зависимы от начальства. Много лет идет дискуссия о том, чтобы снять с них погоны и нанимать на работу в тюрьмы гражданских врачей. Но дальше разговоров дело не двигается. За прошлый год в России умерло более 4 тысяч заключенных, 521 из них скончался в тюрьме. То есть, по сути дела, тюрьма стала для них, еще не осужденных, – смертным приговором. 

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.