29 марта 2024, пятница, 18:51
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

20 ноября 2009, 09:19

Невероятные приключения американцев в России

Осенью 1789 г. в Каире скончался 37-летний англичанин, точнее – американец, уполномоченный президентом Лондонского Королевского общества и Английским Африканским обществом осуществить экспедицию по изучению районов истоков реки Нигер. Звали его Джон Ледиард, и, приехав в августе из Лондона в Александрию, он ожидал попутного каравана. То, что начальная точка предполагаемого маршрута была столь далеко и странно расположена относительно его конечной цели, видимо, имело какие-то рациональные объяснения, но также демонстрирует своеобразный стиль скончавшегося путешественника – имевшего всю жизнь дело с крайне протяженными в пространстве проектами и не боявшегося расстояний. Но обо всем по порядку.

Родился Джон Ледиард в 1751 г., в Кротоне, Массачусетс. Отец его был моряком, однако он умер, когда мальчик был еще маленьким, – воспитывался же Джон в доме своего деда в
Коннектикуте. Мальчика определили в духовный колледж, где стали готовить из него миссионера для работы среди индейцев – довольно актуальная, похоже, для тех лет и мест профессия. Тем не менее, Ледиард, несмотря на неплохие успехи в обучении, колледж не заканчивает и нанимается матросом в ближайшем порту Нью-Лондон на корабль, идущий в Средиземное море. Видимо, уже тогда жажда дальних странствий воцарилась в сердце молодого человека, требуя себе все новой и новой пищи.

В первом же рейсе Ледиард даже пытается (впрочем, неудачно) покинуть судно и завербоваться в Гибралтаре солдатом в какой-то дальний поход. По возвращении же в Америку, услыхав о том, что легендарный Джеймс Кук готовится к своей очередной (третьей и последней) экспедиции, Ледиард бросает все и через Нью-Йорк отправляется в Лондон, намереваясь, ни много ни мало, убедить Кука взять его в свою команду.

Как ни странно, ему это удается – нашелся кто-то, кто представил юношу Куку и последний, видимо, увидав характерный огонь в его глазах, принял Джона капралом морской пехоты на один из двух кораблей экспедиции "Резольюшн" –  тот, которым Кук командовал лично.

Третье, закончившееся для великого мореплавателя трагически, плавание Д. Кука в значительной степени проходило в северной части Тихого океана. Официально оно имело целью поиск т.н. Северо-Западного прохода – то есть, водного пути через Северную Америку из Тихого океана в Атлантический. Проход тогда найден не был, однако в ходе плавания в 1777 г. корабли Кука достигли линии сплошных льдов в Беринговом проливе, коснулись Аляски и, что для нас важно, неоднократно взаимодействовали при этом с русскими промышленниками и моряками. Документально известно, что сам Ледиард впервые в своей жизни столкнулся с русскими около 10 сентября 1777 г., когда на о-ве Уналашка (один из Алеутских о-вов) "весьма разумный и острой морских солдат корпорал" был послан на переговоры с местными жителями и затем успешно вернулся на корабль с тремя русскими промышленниками. Ледиард действительно был у Кука на хорошем счету, для нас же важнее тот факт, что практически все плавание молодой человек вел личный дневник, по материалам которого несколько лет спустя написал и издал книгу. В это время Джон жил на родине, переброшенный туда в составе английского экспедиционного корпуса в 1782 г. и тут же дезертировавший из его рядов: молодому человеку, по-видимому, не особенно хотелось сражаться против соотечественников, поднявшихся на восстание.

Вышедшие в 1783 г. "Дневники последнего путешествия капитана Кука по Тихому океану" сделали Ледиарда достаточно известным в профильных кругах. Сам же Ледиард оказался буквально заражен идеей, на осуществление которой положил остаток дней своей недолгой жизни. Состояла она в том, чтобы обследовать северо-западную часть Американского материка – пройти от Тихоокеанского побережья к восточным, населенным белыми людьми, районам. В сущности, это было порождением главным образом патриотического чувства – так или иначе Ледиард понимал, что эти неисследованные земли являются естественным ресурсом территориального расширения его молодой страны. И первая стадия такого расширения, освоения новой территории именно и состоит в ее описании и изучении. Мы не знаем, насколько четко формулировал он для себя подобные материи, но то, что они принципиально были доступны пониманию не только Ледиарда, – сомнению не подлежит.

Итак, у американца родился первый проект экспедиции к манившим его местам. Основная идея состояла в том, что эта экспедиция предполагала самоокупаемость и даже прибыльность – то есть была обыкновенным бизнес-стартапом. Предполагалось, что в девственных землях севера легко добыть ценные меха, каковые со свистом уйдут в Кантоне. Плавая с Куком, Ледиард лично убедился в осуществимости и того и другого. Оставалось найти "бизнес-ангела", который вложится в подобное предприятие. Таковой, хоть и не сразу, но нашелся. Звали его Роберт Моррис, это был довольно известный в Америке финансист и общественный деятель. Заручившись его авансом, Ледиард занялся поиском экспедиционного судна – что давалось ему с трудом отчасти по деловой неопытности, а отчасти в силу объективно низкого предложения фрахта, расстроенного долгой войной. В конце концов что-то подходящее нашли, но Моррис тут же отправил этот корабль по другому маршруту, несложному и коммерчески выгодному. Подобное повторилось еще как минимум дважды. Затем судно было все-таки найдено – но в последний момент оно оказалось непригодным технически. Затем настала осень, и затею следовало отложить на следующий год. Тогда Моррис послал в Нью-Йорк одного из своих опытных комиссионеров, и тот шутя сделал то, чего Ледиард не смог добиться в поте лица: подходящее судно было найдено и зафрахтовано, однако с начала навигации Моррис отправил и его в Кантон – история повторилась в четвертый раз.

Взвесив все, Ледиард решил, что в Америке искать больше нечего, и отправился в Старый Свет – где, как он считал, легче найти спонсоров. В начале апреля 1784 г. судно, зафрахтованное до Кадиса, повезло его в Испанию…

Уже в Кадисе до американца дошли слухи о том, что в далекой России готовится серьезная экспедиция на север Тихого океана. Собственно, это были русские секреты, известные всем: в Петербурге и в самом деле готовилось несколько экспедиций в те края (на базе целого ряда плаваний, выполненных в предшествующие годы) – предполагалось отправить в кругосветное плавание капитана первого ранга Муловского, а также сформировать отдельную экспедицию для изучения бассейна Колымы и Чукотского полуострова – она, в частности, должна была проплыть через Берингов пролив. Эту последнюю экспедицию, кстати сказать, возглавлял англичанин Биллингс – бывший соратник Ледиарда по экипажу "Резольюшн". Информация об этих проектах поступала в Европу в режиме "управляемой утечки", главным каналом каковой была личная переписка Екатерины Великой. Здесь шла тонкая игра – переплетение вопросов престижа государств и коронованных особ, экономических выгод и экспансионистских аппетитов нескольких держав, уже обративших деятельное внимание на тот участок земного шара, – России, Англии, Франции, США.

Весной 1785 г. Ледиард прибыл в Париж. Буквально через несколько дней по прибытии он знакомится с Полом Джонсом, знаменитым "Черным пиратом", грозой англичан и отцом-основателем американского военного флота. В Париж Пол Джонс приехал за деньгами – точнее, за своей долей призовых денег, полученных от продажи в годы прошедшей войны захваченных им английских судов. Деньги, однако, французское правительство платить не очень спешило, и, пока длились хлопоты, Джон Пол Джонс увлекся проектом Ледиарда. В качестве инвестора (наряду с получившим каперские гонорары Полом Джонсом) предполагалось теперь иметь французское государство. Однако и из этого ничего не вышло – будущий контр-адмирал российского флота наконец получил свои деньги, но вместе с тем он получил и сведения о том, что Франция уже готовит собственную экспедицию на север Тихого океана – это плавание Ж.-Ф. де Лаперуза действительно состоялось в 1785-1788 г.г. Понимая, что вторую аналогичную экспедицию, да еще руководимую иностранцами, Франция спонсировать не будет, Джон Пол Джонс к проекту охладел, и Ледиарду пришлось искать новые варианты реализации своих замыслов.

Теперь его взгляды были прикованы к России. Отказавшись от идеи плыть к Аляске кораблем, Ледиард задумал добраться туда в основном по суше – через всю Сибирь, затем каким-нибудь способом пересечь Берингов пролив и дальше двигаться на юго-восток. Но это сумасшедшее по сути предприятие имело первоначальным препятствием необходимость получения разрешения русских властей – т.н. паспорта. Казалось бы, загвоздка была нехитрая – в Париже Ледиард был хорошо принят такими людьми, как официальный представитель США Т. Джефферсон или герой Войны за независимость маркиз де Лафайет. В итоге Екатерина Вторая получила целых два запроса о содействии: Джефферсон официально просил выдать паспорт для самостоятельного путешествия Ледиарда на Камчатку, тогда как в более интимном письме доверенного корреспондента императрицы барона Гримма, инспирированном Лафайетом, прямо говорилось о желании Ледиарда попасть в состав экспедиции Биллингса и вместе с ней оказаться в Америке. На эти запросы был получен отрицательный ответ, причем в письме Гримму читается весьма прозрачный намек на то, что причина отказа – якобы, вредные республиканские идеи, которые царица связывала с американским гражданством Ледиарда. На самом же деле, данная причина если и имела место – то в незначительной степени. Действительный мотив отказа состоял в естественном нежелании допускать в район исследований досужего представителя государства-конкурента. А то и двух-трех таких государств разом. Здесь надо понимать степень открытости тогдашней России. Да, Екатерина допускала людей иностранного происхождения и даже иностранного подданства к участию в весьма деликатных и секретных мероприятиях – и даже к руководству таковыми. Конечно, такой иностранец мог потом выставить ее страну и власти ее страны в невыгодом свете – но вероятность этого была не слишком велика, поскольку, принимая активное участие в делах, такой иностранец сам оказывался как бы частью этой российской государственной машины, полностью разделяя ее методы и нравы. Иное дело: досужий турист, который все видит, но ни за что не отвечает, – что у него на уме, каковы его персональные интересы – понять невозможно. И потому – лучше, чтобы подобных людей не было вовсе. Мы еще вернемся к этому чуть погодя.

Обескураженный Ледиард уезжает в Лондон, где знакомится с рядом членов Лондонского Королевского общества и даже получает от них, частным образом, определенную материальную помощь. Здесь как будто бы вновь возникает еще один вариант морского путешествия – некий купец предлагал доставить Джона в любое место тихоокеанского побережья Америки в обмен на его опыт плаваний в тех морях. Все шло хорошо, судно даже вышло в море, однако сразу же было принуждено английской канонеркой вернуться в Дептфорд – по каким-то не вполне ясным причинам британские власти также не захотели частной инициативы в исследовании американского материка с северо-запада.

Пережив это фиаско, Ледиард принял решение вернуться к сухопутному маршруту – вернуться и… идти через Россию без паспорта! Надо ли пояснять, что это теперь, задним числом видится делом абсолютно обреченным и крайне опасным – но наш герой опасностей не боялся, а чем Россия отличается от Англии, понимал крайне смутно…

Собрав по подписке крайне небольшую сумму, в декабре 1786 г. Джон Ледиард, сопровождаемый двумя  нарочно купленными для похода собаками, отправился в путь. Прибыв морем в Гамбург, он, однако, не двинулся оттуда на восток, а вновь сел на корабль и поплыл в… Копенгаген. Здесь он принялся отыскивать другого американского чудака – майора В. Лангхорна, имевшего известное обыкновение путешествовать пешком и налегке. Лангхорн отыскался в каком-то маленьком отельчике, голодный, полуголый и без копейки денег – Ледиард отдал ему едва ли не половину своих сбережений, однако стать попутчиком Джону майор отказался, собираясь идти по несколько иному маршруту, но, главное, вообще не имея желания делить с кем-либо свое одиночество. В итоге Ледиард, в январе перебравшийся в Стокгольм, двинулся в Петербург пешком один. Стоит оценить этот зимний переход вокруг Ботнического залива – та часть Швеции и сегодня не изобилует населением и населенными пунктами. А уж в ХVIII веке… В общем, поход был исключительно трудным, но 20 марта 1787 г. американец был уже в Петербурге – весь путь из Стокгольма занял у него семь недель!

Итак, Ледиард – в России, но теперь надо двигаться дальше на Восток. Пользуясь своим даром заводить знакомства, американец довольно скоро попал в круг русских ученых. среди которых наибольшее участие к нему оказал академик Паллас. Однако по-прежнему стоял вопрос о выправлении надлежащего паспорта. Сделать это было как будто сложно – императрица, лично подписывающая подобные документы, была в длительном отъезде: посещала Таврическую губернию. Тем не менее, знакомства в России значат порой не меньше, чем воля верховного правителя: один из новых друзей Ледиарда пообещал сделать тому паспорт – благо, на время своего отсутствия Екатерина оставила некоторое количество подписанных бланков, так сказать – на предъявителя. Дело сделалось, и американский путешественник получил паспорт, правда, до Москвы, а не до Охотска. Нашлась и оказия - обоз, везший всевозможное снаряжение для экспедиции Биллингса. Ледиард выехал на Восток 1 июня в качестве попутчика доктора В. Брауна, назначенного в Колывань и обязанного до этого места надзирать за благополучием обоза.

Так началось это странное путешествие – верный своей привычке, Ледиард вел всю дорогу подробный дневник, в который записывал не только впечатления от увиденного, но и свои размышления об интересующих его предметах. Фактически это были первые путевые заметки американца о России – и не стоит труда понять, что именно вызывало в ходе путешествия главный интерес Ледиарда.

Безусловно, это были вопросы, связанные с темой колонизации – ибо освоение русскими Сибири было именно колонизацией, родственной колонизации Нового Света. И Ледиард мгновенно почувствовал это типологическое единство. Его интересовали вопросы антропологии и этнографии населения проезжаемых областей. Их быт, их культурное взаимовлияние, культурная политика властей и т.д. Все это, по мнению Ледиарда, являлось крайне важным опытом, полезным при грядущей колонизации дальнего Запада Америки. (Едва оказавшись в Сибири, он, кстати, сразу же стал безоговорочным сторонником неочевидного тогда тезиса об азиатском происхождении коренного населения Америки и родстве его с аборигенами Сибири.)

Как бы то ни было, Ледиард двигался по стандартному восточному пути – Москва – Казань – Тобольск – Томск – Красноярск – Иркутск, везде, как будто бы, встречая радушие и понимание. В Иркутске, тогдашней столице Сибири, куда прибыли в середине августа и где Ледиард пробыл десять дней, американец был тепло принят генерал-губернатором Якоби, познакомился с довольно интересной местной интеллектуальной публикой, включая отца и сына Лаксманов – Эрика и Адама, а также ботаника, ученика К. Линнея и основателя Иркутского краеведческого музея, А. М. Карамышева. Именно Адам Лаксман, будущий руководитель первого российского посольства в Японию, стал спутником Ледиарда на следующем отрезке пути Иркутск-Якутск.

В Якутск путешественник прибыл к середине сентября. Останавливаться в нем надолго американец не собирался – он ведь был почти у цели: еще один рывок – и Охотск. Ледиард представил рекомендательные письма от Якоби к коменданту Якутска Маркловскому, тот принял американца с уже привычной для того любезностью, но… в Охотск немедленно не отправил. Напротив, стал горячо доказывать путешественнику, что уже не сезон, дорога крайне опасна об эту пору и по этой причине следует дожидаться следующего лета. В принципе, Ледиард почувствовал, что здесь есть какое-то двойное дно: даже ему было понятно, что зимой между Якутском и Охотском перемещается масса людей и ни для кого этот, безусловно, сложный, но не непроходимый путь не становится поводом для полугодовой задержки. Тем не менее, преодолеть подобную заботу о своей безопасности Ледиард был не в силах. Шло время, американец посвящал его наблюдениям над жизнью местных обитателей, а 20 ноября в Якутск после неудачной попытки спуститься по Колыме в ее устье, прибыл Биллингс. Казалось бы, что может быть приятнее в подобной ситуации, чем встреча со старым товарищем! Биллингс и Ледиард поселились вместе, но, вот, то, что происходило дальше, проступает из тумана времени лишь отдельными, как будто не связанными, фактами. Итак, мы знаем, что после прибытия Биллингса довольно быстро стали ухудшаться отношения Ледиарда с комендантом Маркловским. В конце концов, американец сорвался и вызвал коменданта на дуэль. Поединка, однако, не состоялось – а вскоре после этого Ледиард с Биллингсом и его людьми отбывает в Иркутск. Как бы – на время (англичанин имел обыкновение зимовать в комфорте). Однако, через несколько недель по прибытии в Иркутск Ледиарда арестовывают и со всей возможной поспешностью отправляют назад – в смысле, на запад. Говорится, что его везут в распоряжении Тайной экспедиции – контрразвдовательного ведомства Российской империи – и обвиняют в шпионаже в пользу Франции. Все это, понятно, не добавляет арестанту настроения, однако затем происходит довольно неожиданная развязка: ни в какую Тайную экспедицию его не доставляют, а вместо этого везут в объезд Москвы в направлении польской границы. И уже на границе – освобождают, объявив официально, что следующая попытка попасть в Россию будет стоить ему виселицы. Сегодня подобная процедура, как мы знаем, называется "выдворением из страны".

Что же произошло? Версия о французском шпионаже, понятно, не выдерживает критики: с предполагаемыми шпионами так не обращаются – их, по меньшей мере, допрашивают и обыскивают. Ничего подобного в отношение Ледиарда не производилось – даже его бумагами никто не заинтересовался (ну, разве что – корреспонденцию перлюстрировали – но это вообще была повседневная практика). Принятая же на сегодняшний день расшифровка данного ребуса звучит следующим образом.

Итак, доехав до Иркутска, американский путешественник оказался в эпицентре интересов нескольких самостоятельных групп, каждая из которых была заинтересована в неудаче его вояжа. Первая группа – это Екатерина и защитники, так сказать, государственного подхода – почему они не хотели пропускать Ледиарда в Америку, мы уже написали. Их, однако, Ледиард вроде бы сумел нейтрализовать, получив-таки паспорт и, скорее всего, продлив его до Охотска. Из других – самой значительной, по-видимому, была группа лиц. частным образом связанных с разработкой дальневосточной и конкретно американской темы. Это – будущий основатель Русско-Американской компании Шелихов, его компаньоны и клиенты, в том числе генерал-губернатор Якоби. Этим людям весьма не хотелось, чтобы информация о том, какими методами и с какими численными показателями добывают они у американских аборигенов меха, вышла наружу – не только за пределы России, но даже и в столицу. Уж слишком незамысловаты были эти методы. А еще – попал Ледиард в жернова очень знакомой нам и по теперешней жизни межакадемической ревности. Когда один ученый "сидит на материале" и делает все, чтобы не допустить туда коллег из оппонирующего лагеря. В данном случае американец, которого все считали "человеком Палласа", угодил в руки к Лаксманам – этого Палласа злейшим врагам. И, наконец, сам Биллингс и его помощники на фоне своей довольно явной деловой беспомощности не могли не воспринять харизматичного Ледиарда как опасность. Мы не знаем, как поладили между собой все эти группы – но то, что они погубили проект американца соединенными усилиями, более чем вероятно.

Судя по всему, дело было так. Якоби, естественно, не мог усомниться в паспорте Джона с факсимиле императрицы, а потому оказывал формальное содействие. Окружив путешественника людьми, вошедшими к нему в доверие – теми же Лаксмнами и пр. Однако по своим каналам Якоби, видимо, прислал Маркловскому распоряжение задержать путешественника под любым предлогом. А затем – спровоцировать его на некорректное поведение. Что и было выполнено и даже перевыполнено – видимо, в Петербург пошла жалоба, которая, оказавшись на самом верху, породила скандал: оказалось, что тайком от императрицы в страну впустили человека, которому она в этом дважды отказала. Большего подарка иркутскому генерал-губернатору и быть не могло. Остальное было делом техники. То бишь – фельдъегерей и ямщиков.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.