29 марта 2024, пятница, 09:34
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

15 сентября 2009, 09:01

Злоупотребление правом

Вопрос об авторском праве на литературные произведения (я рассматриваю именно этот раздел авторских прав как один из самых острых в СССР и России) всегда воспринимался в нашей стране довольно болезненно. Достаточно, к примеру, вспомнить, что СССР только 27 мая 1973 года присоединился к Женевской Всемирной конвенции об авторском праве. Гонорары за произведения западных писателей, опубликованные до этой даты в СССР, или за произведения советских писателей, вышедшие до этой даты на Западе, носили характер благотворительности, поскольку платить их было совершенно не обязательно.

Надо сказать, что исключительное авторское право на территории СССР в 1973 году действовало до конца жизни автора плюс всего 15 лет. Через 15 лет после смерти автора (не имеющей никакого отношения к Р.Барту) произведение становилось всеобщим достоянием: любое издательство имело право печатать его любым тиражом без каких-либо выплат наследникам. Единственное, что реально защищалось, - само авторство, право на указание имени автора, да еще и право на неприкосновенность текста (в реальности последнее право постоянно нарушалось).

Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 марта 1974 года увеличил срок охраны исключительных прав до 25 лет после смерти автора.

После Перестройки развитие защиты авторского права в СССР и России приобрело поступательный характер. С 3 августа 1992 года вступившие в действие Основы гражданского законодательства РФ 1991 г. увеличили срок охраны авторских прав до 50 лет. Этот срок перекочевал и в Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах», принятый в 1993 году, при этом под охрану попали и те произведения, которые уже ранее успели стать общественным достоянием. Из 50-летнего этого срока исключался период от репрессирования автора до его реабилитации, что было крайне важно для «возвращенных» писателей, а для писателей, принимавших участие в Великой Отечественной войне, период защиты авторских прав автоматически увеличивался на 4 года.

В 1995 году Россия присоединилась к Бернской конвенции 1971, что придало обратную силу обязательствам по охране авторского права на произведения, которые были изданы на Западе до 1973 года, но на которые к 1995 году не истекли сроки охраны авторских прав.

И последний штрих: изменения, внесенные в Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах» в 2004 году, вновь увеличили срок охраны исключительных авторских прав – на этот раз до 70 лет, унифицировав российское и мировое законодательство. Хотя этот закон утратил свою силу с введением в действие с 1 января 2008 года четвертой части Гражданского кодекса РФ, 70-летний срок охраны был аккуратно перенесен в Гражданский кодекс.

Как следует понимать все эти изменения?

Только в одном ключе: законодатель СССР, а затем и России защищает интересы наследников писателей. Исключительное авторское право переходит по наследству, а это значит, что наследники писателей, как и сами писатели при жизни, могут свободно распоряжаться этим правом: заключать договоры на издание (или не заключать их), получать гонорары, авторские экземпляры и т.д. При этом из-за законодательных новшеств стали возникать забавные казусы. Например, в ноябре 2002 по решению суда вдова Льва Гумилева Наталья Викторовна Гумилева была признана наследницей и обладателем исключительных прав на произведения Николая Гумилева. Лев Гумилев скончался в 1992 году – и, по стечению обстоятельств, как раз в том же году был реабилитирован его отец, расстрелянный в 1921 году. Разумеется, никаких прав на наследие Н. Гумилева он не оформлял. Однако законодательные новации привели к тому, что весь период от расстрела до реабилитации (1921 – 1992) был исключен из срока защиты авторских прав. Последующее увеличение этого срока до 70 лет привело к тому, что издатели, радостно издававшие массовыми тиражами произведения Н. Гумилева в конце 1980-х – начале 2000-х годов и справедливо полагавшие их всеобщим достоянием, неожиданно обнаружили, что имеется наследник, которому следует платить гонорары. Более того – выяснилось, что всеобщим достоянием произведения Гумилева станут лишь в 2062 году, а опубликованные после 1992 года – и того позже.

Меры по усилению защиты прав авторов и их наследников, предпринятые в СССР и в России, нельзя не приветствовать. Поэтому я никак не могу согласиться с моим другом и коллегой Олегом Лекмановым, который в своем недавнем комментарии на «Полит.ру» предложил вообще уничтожить наследование исключительного авторского права. Борьба с институтом наследования – это, по сути, большевистская идея, недаром же одним из первых декретов большевиков наследование было резко ограничено. Завещания были отменены, наследовать по закону могли только наследники первой очереди, проживавшие вместе с покойным. Как известно, Маркс считал, что наследственное право – это защита права людей жить чужим трудом. Поэтому законодательство РСФСР 1918 года рассматривало наследование исключительно как способ обеспечения членов семьи умершего. Даже когда в 1922 году было разрешено наследование по завещанию, размер любого имущества, переходящего по наследству, был ограничен 10000 рублей.

Однако предложение О.Лекманова возникло не на пустом месте и, по сути, представляет собой жест отчаяния, которое сейчас испытывает не только он один, но и очень многие представители российской интеллигенции. Это отчаяние вызвано откровенным злоупотреблением правом со стороны наследников писателей, которому невозможно противостоять по существующему закону. Непосредственным толчком, как известно, явился иск наследницы А.А. Галича к сайту Ruthenia.ru – научно-образовательному и принципиально некоммерческому ресурсу. Однако в возникшем по поводу этого случая обмене мнениями было указано и на другие вопиющие случаи. Так, как известно, ныне покойный представитель наследника А.И. Введенского В.И. Глоцер фактически блокировал издание произведений поэта, требуя с издателей немыслимые гонорары. В результате, изданное в 1993 году его собрание сочинений остается библиографической редкостью, а сборники обэриутов выходили с белыми листами на месте текстов Введенского. К счастью, не увенчалась успехом попытка В. Глоцера добиться признания прав на наследие Даниила Хармса. Гражданин США, являющийся сыном вдовы Хармса Марины Малич, мог унаследовать ее имущество, но он не мог унаследовать того, чем она не владела – прав на произведения Хармса.

Виной всему ситуация, при которой законодатель рассматривает авторские права как обычный элемент наследственной массы. Особенно забавна в четвертой части Гражданского кодекса РФ ссылка на ст. 1151 его же третьей части, в которой речь идет о так называемом выморочном имуществе. Забавно-то это забавно, но смысл ссылки таков: если срок охраны авторских прав не истек, а наследников нет – наследником становится Российская Федерация. Спасибо, что не придумали еще механизм, а то пришлось бы издателям платить гонорары в бюджет по ставкам, установленным чиновниками.

Вместе с тем закон знает случаи, когда не менее защищаемое законом право собственности ограничивается, если речь идет об интересах общества и государства. Никто не оспаривает у вас право владеть и пользоваться старинной картиной или иконой, но вывезти их за границу у вас не получится. Допускается даже возмездное изъятие собственности – как это происходит с домом, попавшим в полосу отвода железной дороги. Я уже не говорю о Сочи, в котором дома и участки возмездно изымаются по специально принятому для этого закону – ради подготовки к Олимпийским играм.

Неужели же права общества и государства на доступ к своему культурному наследию менее значимы для российского законодателя, чем построение олимпийских объектов в Сочи? Неужели право наследника распоряжаться произведениями его двоюродного дяди или тестя ничем не должно отличаться от его права распоряжения полученным по наследству диваном или автомобилем?

Гражданское право России предусматривает гораздо более мощную защиту авторского права по сравнению с иными нематериальными и вещными правами. В последнем случае можно требовать возмещения нанесенного вреда, моральный вред возмещается очень нечасто и в очень небольшом размере. А вот издатель, посмевший напечатать произведение без согласия обладателя прав, оказывается перед реальной угрозой разорения: он подпадает под целый набор санкций, включая крупные штрафы, компенсацию, уничтожение тиража и т.п. В определенных случаях возможна и ликвидация издательства как юридического лица. Определяя ответственность, закон практически не устанавливает особенностей для образовательных порталов, учебно-методических комплексов и т.п.

Исключения – использование произведений для научно-образовательных нужд без выплаты гонорара – настолько минимальны (цитаты «в объеме, оправданном целью цитирования», репродуцирование в единственном экземпляре для аудиторных занятий и т.п.), что о них нет смысла и говорить.

Выход мне видится только один. Необходимо законодательно ограничить права наследника литературных произведений. Да, автор – по одному ему известным причинам творческого или нетворческого характера – имеет право наложить запрет на издание своих произведений. Но уже наследник такого права иметь не должен. Более того, – закон должен предусматривать право издателя в судебном порядке обязать наследника заключить договор о передаче исключительных прав на определенный срок, если не удается прийти к соглашению. При этом договор должен соответствовать обычаям делового оборота, и размер гонорара должен определяться судом, исходя из конкретных условий (популярность автора, ситуация на книжном рынке, характер издания (портала) и его целевая аудитория и т.п.).

История с иском к ruthenia.ru показывает, что злоупотребление правом является для наследников уже чем-то само собой разумеющимся. А как иначе следует понимать объяснения наследницы о том, что иск она предъявляет не с целью получения денег, а с целью воспрепятствовать порталу распространять тексты в редакциях, которые она считает неверными, искаженными? Как юристу и филологу хочется спросить: Александра Александровна, да кто ж Вам мешал подать иск с требованием привести тексты в соответствии с той редакцией, которую Вы считаете канонической (если Вы считаете, что есть канонические тексты у произведений жанра авторской песни)? Право на неприкосновенность произведения и защиту его от искажений – неотъемлемое право автора и наследников. У ruthenia.ru был бы выбор: исправить тексты или снять их. Почему это не было сделано? Не потому ли, что доказать в суде факт искажений (т.е. – нарушения авторской воли) было бы чрезвычайно затруднительно?

Вот и заявлен иск о взыскании суммы. Значит, как ни крути – цель одна: наказание научно-образовательного некоммерческого портала за сам факт публикации текстов Галича. Таким образом, авторское право в руках наследника становится последним аргументом в научном текстологическом споре. Называется – приехали.

Боюсь, что коллективными письмами и просьбами эту проблему не решить. Вспоминаю, что ответил наследник Введенского на обращение к нему собравшихся в Белграде на научную конференцию ученых со всего мира: мол, я сам знаю, что делаю, и не лезьте в мои дела. Нужна воля законодателя.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.