28 марта 2024, четверг, 14:43
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

30 июля 2009, 09:15

Свидетель черных лет

Так получается, что многие материалы в «Полит.ру» так или иначе касаются моей биографии. Но интервью с Юлием Сергеевичем Ильяшенко, особенно вторая его часть, затронуло слишком много. Захотелось отозваться. По порядку.

Еврейский вопрос

Насчет особого приема евреев на мехмат.

В свои семнадцать лет я был наивным советским подростком. Если попробовать описать мои воззрения языком новой эпохи, я верил, что все идет нормально. В частности, я не считал себя евреем. То есть я знал, что моя бабушка – еврейка, но не придавал этой четверти значения. Тем более, не мог представить себе связь еврейства с поступлением в вуз. Добавим, что у меня в анкете значилась скользкая фамилия отца – Вальтер, и одна из «неправильных» школ Москвы – 2-я.  Ю.С.Ильяшенко пишет о 57-й школе. Я назову четыре хорошие, свободомыслящие и не очень желательные школы: 2-я, 57-я, 91-я, 179-я.

Справедливости ради, толки и анекдоты о притеснениях евреев я слышал. Но одно дело – школьный фольклор. Другое – серьезная взрослая жизнь лучшего вуза страны.

В письменной работе я, как мне казалось, сделал все 5 заданий. Оценка объявлялась на устном экзамене. Идя туда, я знал одно – она выше двух.

На устном экзамене я чувствовал себя великолепно: в классе знал и понимал математику едва ли не лучше всех. Кроме того, мне вообще нравилась обстановка устного экзамена. Но этот сразу не задался.

Например, спрашивает меня экзаменатор определение угла. Я даю слово в слово из учебника. Тогда он начинает спрашивать определения понятий из этого определения – плоскости, луча. Я даю и их. Тогда он делает кислое лицо и говорит: что же вы сразу этого не сказали?

И – задача за задачей. Ильяшенко и Ткачук описывают тип подковыристой задачи, где есть простое решение, о котором почти невозможно догадаться. Но такие задачи можно приберечь для сознательных и злонамеренных евреев, заранее настроенных на апелляцию. На такого же наивного, как я, хватало просто нерешаемых задач. Последней экзаменатор выдал такую: уравнение с синусами и косинусами двойного, тройного и четверного аргумента и коэффициентами «от балды», из воздуха. Читателям с мало-мальски развитой математической культурой ясно, что такие уравнения не решаются. Мой оппонент этого и не скрывал. Подошел через пять минут, пробормотал «все равно не решите» и открыл мою письменную работу.

Там в одном месте было снижено за грязь. В другом стоял ответ до тысячных, а надо было до сотых – чистый минус. В итоге – «широкая тройка», о которой хорошо сказано у Ильяшенко. И три за устный экзамен – поставить два все-таки он не сумел (постеснялся?).

А дальше происходит то, чего, в общем-то, произойти было не должно. Я сдаю сочинение на 4, физику на 5. Конкурс раздельный для москвичей и иногородних (ограниченное количество мест в общежитии). И я поступаю «на соплях». На таких же, если не жиже, соплях поступают в мою группу еще два паренька со спорными фамилиями и неславянскими лицами.  Один из 91-й школы, другой – из колмогоровского интерната № 18.

До сессии не знаю, как они, а я хожу с комплексом неполноценности. А сессию мы все трое сдаем на все «отлично» (еще, добавлю из научной честности, на все пятерки сдает один чистопородный славянин). И что-то начинает у меня в голове складываться.

Например. Я вспоминаю, что на устном экзамене вокруг были одни черные головы. Такая черноголовка. Это, кстати, ответ на вопрос, как проводилась травля на устном экзамене с точки зрения прозрачности. В 1976-м году – в отдельной аудитории. А там уже стесняться некого.

А экзаменовал меня секретарь парткома мехмата, фамилию, к сожалению, забыл. Такая еще деталь – он был с ассистентом. И когда отошел на пять минут, я ассистенту ответил целый вопрос на чистый плюс без единой рекламации. То есть ассистент не заваливал абитуру. Только присутствовал и наблюдал. И, возможно, именно этому плюсу я должен быть благодарен – с точки зрения конечного итога.

Окончательно пазл составился к концу учебного года. На курсе определилась балластная часть – студенты, учащиеся между 2 и 3. Их вызвали в комитет ВЛКСМ и поставили перед выбором: либо вылетаете, либо делаете грязную работу – в списках абитуриентов отыскиваете спорные фамилии, отчества, другие элементы. Многие согласились – а что делать? И рассказали нам. И мы попали в положение среднего советского человека – знание и брезгливое неучастие.

Я хочу зафиксировать здесь ваше внимание. На первый взгляд, антисемитская политика приемной комиссии все же противоречила гласной генеральной линии партии, принципам интернационализма, моральному кодексу строителя коммунизма и т.п. Казалось бы, есть фасад, а есть изнанка. Зачем простой народ посвящать в изнанку? Пусть пялится на фасад. Не лучше ли было с точки зрения конспирации немного попотеть и провести национальную зачистку силами самих подонков из комитета ВЛКСМ, не привлекая ненадежных болтливых двоечников?

Нет. Не лучше. Лучше как раз замазать действием всех, кого можно. А остальных замазать знанием – пусть молчат. Испытывая легкое чувство вины и замазанности.

Опасны узнающие, а не знающие – так бы я сказал, если бы не боялся чрезмерного пафоса.

Были в этой поисковой деятельности и забавные моменты. Например, бдительными двоечниками был выявлен Моисей Абрамович Кац, латыш из Тбилиси.

Человека, который боролся с этим безобразием, Валерия Анатольевича Сендерова, я тоже хорошо знал. Начнем с того, что он был моим школьным учителем математики. Но я с ним пересекался и в новое время,  после его отсидки и перестроечного освобождения. Теперь – как с публицистом, сотрудничающим с «Русской мыслью» и «Гранями».

Еще немного обобщений.

Как настроить исполнительного коммуниста на антисемитскую линию? Он ведь тоже человек со своими понятиями и совсем не обязательно бытовой антисемит. Бытовым антисемитом был, например, Иван Матвеевич Виноградов, директор МИАНа, человек отчетливо антисоветских взглядов. Так что активная лояльность отнюдь не всегда сочеталась с антисемитизмом, и на эту связь опираться было нельзя.

Два соображения.

Во-первых, математики – идейные максималисты, у них так устроены мозги, что они докручивают до конца любую идею. И уж если математик имморалист – то такой имморалист, что мало не покажется. Мало где я встречал таких дистиллированных подлецов, как среди партийных математиков.

Во-вторых, было государственное объяснение этой национальной политики: евреи плохи не тем, что евреи, а тем, что едут в Израиль. Мы их, понимаешь, учим за государственные деньги, а они вероломно эмигрируют.

Этого коммунисту хватало. Человек с задатками правового мышления может усомниться: как можно вменить в вину 17-летнему подростку то, что он еще не сделал и только может сделать в отдаленном будущем? А если русский парень окончит вуз, да и помрет – как с него взыскать затраты на обучение?

Но это сомнения чисто интеллигентские и человека действия не достойные – что тогда, что сейчас.

Партийный подход

Так как на мехмате евреев уже быть не должно было, там для антисемитизма просто не было почвы. По крайней мере, ни по отношению к себе, ни к кому бы то ни было еще я этого не замечал. Так же, как особого отношения к кавказцам, азиатам, темнокожим. То есть с точки зрения интернационализма все шло ОК.

Я отучился 5 лет в основном на отлично – не стал бы об этом упоминать, если бы это не оказалось немного важно для дальнейшего сюжета. Учиться на мехмате мне нравилось. В течение семестра было легко – наша компания большей частью отдыхала. А в сессию наставала пора спортивного азарта. Мы выкладывались и жутко нравились себе.

Кстати, большинство москвичей были все же из хороших матшкол – из каждого класса в среднем по три человека, но в этих школах было по многу классов в параллели. В нашей 2-й, например, - пять.

Я был несерьезный и инфантильный молодой человек, но даже я к пятому курсу понял, что математика вряд ли дело мой жизни. Время шло – и вот кафедра рекомендовала меня в аспирантуру. А комитет комсомола завернул.

Дело было отнюдь не в моей национальности, не в умеренном антисоветизме и вообще не во мне. Дело было в том, что на нашей кафедре математической логики появились еще специалисты по дискретной математике во главе с новым деканом О.Б.Лупановым. И, как на грех, почти все логики оказались беспартийными. А почти все дискретники – членами КПСС. И для начала зарубили просто всех аспирантов-логиков. А потом кого-то удалось спасти, а кого-то (меня в том числе) – нет.

Я не расстроился, потому что этот отказ хорошо срезонировал с моими содержательными сомнениями. Но – именно потому, что для меня сама ситуация не была нервной – мне захотелось походить по инстанциям, покачать права. Посмотреть, как это всё функционирует. Мотивация идеально выражена И.Бродским:

…Это твой шанс узнать, как действует изнутри

То, на что ты так долго глядел снаружи.

Шанс знатный. Другому человеку на моем месте здорово изгадили судьбу. Причем, заметьте, не имея против него лично ничего. А теперь смотрите ему в глаза и лгите. Объясните, чем же я плох для аспирантуры.

Секретарь парткома, декан, секретарь комитета ВЛКСМ. Впрочем, они даже не врали. Они уныло перебирали версии и отсылали меня друг к другу.

Сперва какой-то партийный чин предположил, что я плохой математик. Я ответил, что логичнее об этом судить кафедре, готовой рекомендовать меня в аспирантуру. Он не стал спорить. Тогда, сказал, дело в моих оценках по общественно-политическим дисциплинам. Но – спасибо длинному языку – по этим предметам у меня были все пятерки. На этом деятель КПСС выдохся и отослал меня к комсомольцам.

Больше других за это время я имел дело с секретарем ВЛКСМ Натягановым – его я запомнил. Характерный комсомольский тип, такой тусклый, полумертвый. Если бы ему надо было по партийным раскладам меня убить, он убил бы не задумываясь и не испытывая чувств. Марсианин.

Единственная его человеческая фраза – перед решающим заседанием: у вас все равно ничего не получится. Она ожидаемо срифмовала с все равно не решите со вступительного экзамена.

Перед решающим заседанием мне стало невыносимо скучно – и я туда не пошел.

Всю катавасию я затеял с мыслью, что хуже-то не будет, что они мне могут сделать, кроме как не пустить в аспирантуру. И чуть-чуть ошибся. За доставленное беспокойство меня лишили красного диплома. Я пришел в учебную часть выяснять, почему он синий.

- Для красного нужны все пятерки по госэкзаменам.

- Да.

- И по диплому, по практике.

- Да.

- И такой-то процент пятерок среди текущих оценок.

- Да.

- И активное участие в общественной жизни факультета.

- …

Поясню, чем особенно паршив этот последний пункт – не своим общественным характером, Бог бы с ним, а своей невычислимостью, недоказуемостью. Допустим, мне позарез нужен красный диплом. Я напрягаюсь и исполняю все необходимые пункты. В том числе, веду гигантскую общественную работу. Но считать это участие активным или нет – дело не мое, а деканата.

Но мне красный диплом был нужен, мягко говоря, не позарез, и меня даже слегка растрогала эта мелочная месть.

Через три года, когда кафедра благополучно разделилась на логику и дискретную математику, я без проблем поступил в аспирантуру, к Андрею Николаевичу Колмогорову.

Еще несколько наблюдений

Насколько я слышал, Натяганов впоследствии стал директором колмогоровского интерната. Мне обидно за интернат, хоть я там и не учился.

Единственное место, где я сильно сомневаюсь в правоте уважаемого Юлия Сергеевича Ильяшенко, - когда он говорит о ректоре МГУ Садовничем. Что тогда, в СССР, на мехмате они были по разные стороны баррикад, а теперь Садовничий идет против потока и делает много хорошего.

Я думаю, люди перерождаются крайне редко. Потому так известна биография апостола Павла: она исключительна. Дело не в тех баррикадах, место по ту или иную сторону которых можно выбирать. А просто – одни шли в молодости в комитет комсомола, а другие брезговали. И те, и другие не могли, переходя на советский язык, поступить иначе. Генрих Бёлль в «Бильярде в половину десятого» пишет о причастии агнца и причастии буйвола. По-моему, никто лучше не написал о природе человека.

О сегодняшнем МГУ по личному опыту я знаю немного, но кое-что знаю. Пару лет назад я вел культурологию на экономическом факультете. А до этого преподавал в небольшом негосударственном институте – ИЖЛТ. Маленькие экономические выкладки.

В ИЖЛТ мне платили за лекцию примерно в 2 раза больше, чем в МГУ. А студенты в ИЖЛТ платили в год примерно в 10 раз меньше, чем студенты экономического факультета МГУ. При этом ИЖЛТ как-то сводил концы с концами. То есть очевидно, что МГУ – колоссальный бизнес-проект.  И живет по бизнес-законам. И идет вполне в потоке.

Мне приходилось в качестве репетитора (по математике) иметь дело со студентами МГУ разных лет. Я не скажу, что уровень постоянно падает, или даже что он ниже, чем в наше время. Я скажу – и тогда, и сейчас был и есть стопроцентный балласт, люди, которые ничего не знают.

Ильяшенко в качестве иллюстрации падения уровня университетов приводит далекий внешний пример – как молодые люди забивают насмерть прохожего. Все взаимосвязано; хуже работает сердце – отнимается нога. Спасибо Юлию Сергеевичу, я тоже приведу внешний пример, хотя и ближе к теме.

Лет пять назад мне – тоже как репетитору – сосватали трех студенток второго курса (!) Университета Дизайна и Технологии. Им надо было освоить навыки дифференцирования – вполне нетворческое тупое занятие. Уверенный в успехе, я начал натаскивать девушек, но наталкивался на странные препятствия. На третьем часу сообразил, что проблема не в дифференцировании и не в матанализе вообще, а гораздо ближе к корням. Довольно быстро я дошел до уравнения, для воспроизведения которого мне не понадобится специальных символов:

2 х = 6

Девушки втроем не могли его решить. Точнее, нашли икс подбором минут за десять. Мои дети (12 и 14 лет) подтянулись и затаив дыхание наблюдали за аттракционом.

Напомню – это студентки второго курса. То есть они успешно окончили третий класс, пятый класс, десятый, школу, поступили в вуз, перешли на второй курс.

Думаю, имеет смысл как-то оценивать деятельность российского учебного заведения по лучшим студентам и выпускникам. Потому что если судить по худшим или хотя бы по средним, мы очень огорчимся. Никаких гарантий образование заведомо не дает.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.