Адрес: https://polit.ru/article/2009/06/09/khodorkovsky/


09 июня 2009, 08:06

Дело ЮКОСА: дубль два

В Москве судят бывших совладельцев ЮКОСа - когда-то крупнейшей в России нефтяной компании. В 2005 году Мещанский суд Москвы приговорил Михаила Ходорковского и Платона Лебедева к длительным срокам заключения за неуплату налогов. Теперь Хамовническому суду Москвы предстоит разобраться в том, насколько состоятельно обвинение опальных олигархов в хищениях принадлежавших государству акций Восточной нефтяной компании, 350 миллионов тонн нефти и легализации преступно нажитых средств на сумму, превышающую 450 миллиардов рублей и 7,5 миллиардов долларов.

По логике обвинения Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, возглавляя преступную группу под названием НК «ЮКОС», похитили всю добытую за десять лет существования компании нефть. А полученные в результате хищения деньги легализовали. Это если совсем коротко.

Вообще-то сначала мало кто верил в то, что Ходорковского и Лебедева будут судить второй раз. То есть Генпрокуратура, конечно, грозилась уличить опальных олигархов в новых преступлениях, и заявление об этом было сделано еще в 2004 году, но потом как-то все заглохло. Ходорковского и Лебедева отправили в колонии на другой конец страны. Одного под Читу в Краснокаменск, другого в поселок Харп (Ямало-Ненецкий автономный округ). Оттуда периодически приходили известия, но касались они, как правило, каких-то взысканий, наложенных на Ходорковского администрацией колонии, и следовавших за ними судебных разбирательств, затеянных для того, чтобы эти взыскания снять. Был среди всего этого и один эпизод, заслуживающий особого внимания.

В марте 2006 года Михаила Ходорковского отправили в штрафной изолятор за нарушение режима отбывания наказания. Он и еще один заключенный Александр Кучма пили чай в неположенном месте.

Спустя некоторое время российские информационные агентства распространили сообщения о том, что Кучма с ножом напал на спящего Михаила Ходоковского. Ранения оказались легкими. Историю как-то замяли.

А в августе 2008 года стало известно, что заключенный Кучма обратился в суд с полумиллионным иском к Михаилу Ходорковскому. Истец утверждал, что в штрафном изоляторе Ходорковский будто бы понуждал Кучму вступить с ним в сексуальную связь, но тот отказался. А после этого жизнь в колонии для Кучмы не заладилась, условия содержания его значительно ухудшились, и в итоге из колонии его вообще отправили во Владимирский централ. Все это причинило истцу нравственные и физические страдания, а потому Ходорковский должен заплатить ему полмиллиона рублей компенсации. Причем никакими доказательствами это заявление о домогательствах не подкреплялось.

В итоге Мещанский суд, рассмотревший это дело в феврале 2009 года (незадолго до начала рассмотрения нового дела), в удовлетворении иска отказал. Это решение никто не обжаловал.

Адвокаты Михаила Ходорковского объясняли появление этого иска желанием властей скомпрометировать опального олигарха накануне нового процесса и утверждали, что Кучма действовал от имени и по поручению Федеральной службы исполнения наказаний. В подтверждение своих доводов защита указывала на то, что именно сотрудники ФСИН помогли безграмотному и психически больному Кучме составить и распечатать на принтере исковые заявления, оплатили госпошлину за судебные издержки, помогли установить место жительства ответчика, чтобы подать заявление в нужный, Мещанский суд. Во ФСИН заявления адвокатов не комментировали.

В колониях Ходорковский и Лебедев, приговоренные к восьми годам лишения свободы, надолго не задержались. 20 декабря 2006 года адвокат Наталья Терехова, приехавшая к своему доверителю, с изумлением узнала, что Михаила Ходорковского в краснокаменской колонии нет. Платон Лебедев, сидевший в Харпе, тоже «потерялся». Выяснилось, что обоих под большим секретом перевезли в Читу и поместили в следственный изолятор. Это и принято считать началом истории второго дела Ходорковского.

В читинском СИЗО Ходорковскому и Лебедеву предъявили новые обвинения. Срок следствия то продлевали, то ограничивали, в это время в деле появлялись новые тома и документы. Адвокаты утверждают, что нарушений было множество, но принципиальное одно: следствие нельзя было проводить в Чите. На первых порах с этим соглашались и суды. Но в итоге прокуратура добилась отмены этих, уже вступивших в законную силу, решений.


За что судят олигархов


Попытки разобраться в этом обвинении изначально обречены на провал. И Михаил Ходорковский, и Платон Лебедев, и их многочисленные адвокаты понять, в чем конкретно обвиняют бывших бизнесменов, не могут до сих пор.


Первый эпизод связан с хищением пакета акций Восточно-нефтяной компании. 10-летний срок давности по нему делу истек еще осенью прошлого года и по-хорошему этот эпизод вообще не должен бы рассматриваться в суде. Но руководитель следственной бригады исключить его из дела не захотел.

Основным считается обвинение в хищении 350 миллионов тонн нефти у нефтедобывающих предприятий, принадлежавших ЮКОСу: "Самаранефтегаза",  "Юганскнефтегаза" и "Томскнефти" ВНК

Разобраться в этом обвинении мудрено. Ведь Михаил Ходорковский являлся держателем контрольного пакета акций ЮКОСа. Нефть добывалась "дочками", компаниями, которые находятся в 100-процентной собственности "материнской" компании (ЮКОСа). Получается, что нефть Ходорковский украл сам у себя и у Лебедева (крупнейшего акционера ЮКОСа). И украл ровно столько, сколько с 1998 по 2003 год добыли предприятия, принадлежащие ЮКОСу. То есть все.

Впрочем, говорить, что Ходорковский украл нефть, можно лишь условно, потому что из текста обвинения непонятно, что конкретно он и Лебедев украли, - нефть, углеводородное сырье, либо нефть товарную, либо право на нефть. В обвинительном заключении присутствуют все эти наименования. А кроме того, непонятно, когда ее все-таки украли, эту нефть. Потому что, судя по материалам дела, сколько ЮКОС её добыл, столько и продал. Наконец, хищение, в соответствии с буквой закона, подразумевает «тайное физическое изъятие» чего-то. В данном случае - нефти. В этой связи Михаил Ходорковский, уже в ходе слушаний в Хамовническом суде, обращаясь к председательствующему, заявил:

«Меня фактически обвинили в тайном от собственника физическом изъятии 350 миллионов тонн нефти. Можно себе представить, Ваша честь, присвоенную бочку, цистерну, вагон. А эти гении сыска и права говорят о 350 миллионах тонн нефти, то есть о железнодорожном составе, который огибает землю по экватору три раза! Неудивительно, что не то чтобы доказать, а они и объяснить свою мысль не могут».

Платон Лебедев не менее категоричен в высказываниях, но куда более эмоционален: «С точки зрения уголовно-процессуального закона это не обвинение. Это шизофреническая фальшивка. Я не только не признаю себя виновным. Наоборот, я утверждаю, что именно прокуратура вместе со следствием совершила преступление, предъявив такого рода сфальсифицированное обвинение заведомо невиновным».

Наконец, Михаила Ходорковского и Платона Лебедева обвиняют в легализации преступно нажитых средств. По версии обвинения, бывшие партнеры по бизнесу «отмыли» 450 миллиардов рублей и 7,5 миллиарда долларов.

Платон Лебедев, высказавшийся по этому поводу в ходе слушаний, заявил суду, что не понимает, как можно рассматривать обвинение в легализации преступно нажитых средств до тех пор, пока не установлен сам факт преступной деятельности. Пока нет вступившего в законную силу приговора о том, что человек что-то похитил, нельзя говорить, что он похищенное легализовал.

Однако большинство вопросов подсудимых и их адвокатов остаются без ответа. Прокуроры на все просьбы разъяснить обвинения отвечают, что изложили его «в самой всеобъемлющей и в самой доступной для понимания форме».


Привет с острова Гибралтар


Новое обвинение Ходорковского и Лебедева помимо всего прочего, базируется на множестве документов, содержащих абсурдные фактические ошибки. Так, например, защита обращала внимание на низкое качество переводов международной деловой переписки, приобщенной к делу. Под словом “продукты”, например, переводчик понимал названия некоторых стран Азии, Африки и Латинской Америки. Здесь и даты проставлены: 32 декабря, 33…36 декабря. Это одна из любимых тем для сарказма Платона Лебедева, который с завидной частотой припоминает прокурорам и другую нелепость. Дело в том, что в обвинительном заключении или по разгильдяйству следователя, или просто от невежества Гибралтар назван островом. «Если мне скажут, Ваша честь, где, в какой галактике, на какой планете находится остров Гибралтар, - заявлял Лебедев, говоря о своем отношении к предъявленному обвинению, - я признаю себя виновным во всех этих преступлениях».

Его поддерживал и Ходорковский, который недоумевал: «Как можно похитить нефть «путем передачи на баланс»? Такой способ изъятия нефти, когда «переписал цифирки - и в трубу закачивать не надо» заведомо невозможен без телекинеза. Если это кто-то исполнил под моим руководством, и государственное обвинение объяснит мне, как это было сделано, я готов признаваться в виновности, потому что это такое научное открытие после которого — хрен с ним, посидеть в тюрьме не жалко».


Хамовнический суд


Второе дело Михаила Ходорковского и Платона Лебедева рассматривает Хамовнический суд Москвы. Перед началом слушаний на этот счет не пошутил только ленивый. Дело в том, что в свое время в этом суде и в том же зале, где теперь судят Ходорковского и Лебедева, снимали фрагмент очень популярной на всем постсоветском пространстве комедии «Мимино». Правда, с тех пор зал несколько преобразился. Накануне слушаний здесь в срочном порядке установили стеклянную камеру для заключенных взамен традиционных для России клеток. Появилось несколько видеокамер и микрофоны – новшество, придуманное для удобства работы журналистов. (Для нас этажом ниже выделили целый зал, откуда за разбирательством можно следить посредством видеотрансляции). Правда, радовались мы недолго. Однажды, как раз в тот день, когда прокуроры предполагали начать представлять доказательства, журналистов, пришедших в суд, ждал неприятный сюрприз: суд запретил трансляцию заседания в специально отведенный для прессы зал. Сделано это было по просьбе гособвинителей, которые судье сказали, что сейчас очень важно не допустить, чтобы потенциальные свидетели знали о происходящем в зале судебных заседаний. А журналистам объяснили, что стараются для нас же. Потому что в основном зале будет легче воспринимать происходящее и можно «почувствовать дух» процесса. Наши попытки убедить прокуроров в обратном успехом не увенчались.

В самом начале слушаний все мы стали свидетелями беспрецедентных мер безопасности. Примыкающие к суду территории контролировали сотрудники милиции, их было больше сотни. Все пожелавшие пройти по переулку мимо входа в здание суда должны были предъявить документы. В общем, можно было подумать, что здесь будут судить не двух бизнесменов, обвиняющихся в экономических преступлениях, а банду террористов или поверженного диктатора. Теперь, спустя два месяца, все выглядит несколько скромнее. Правда и сегодня рядом с судом дежурит автобус с ОМОНом, а перед входом в зал сидят вооруженные автоматами бойцы спецназа Федеральной службы исполнения наказаний.

Впрочем, попасть в зал могут все желающие. Другое дело, что из-за этого места в зале часто просто не хватает, и тогда журналисты с тоской вспоминают о том, как хорошо было с трансляцией. Каждый день в Хамовнический суд приходят сочувствующие. Они приносят цветы, которые адвокаты расставляют на своих столах. Из-за этого скамья защиты выглядит очень нарядно. Прокурорам цветы не носят, и их столы, как правило, завалены бумагами.


Лицом к лицу


В этом процессе Михаила Ходорковского и Платона Лебедева защищают восемь адвокатов. Причем команда адвокатов Лебедева сохранилась практически в том же составе, что и во время первых слушаний в Мещанском суде: Елена Липцер, Евгений Ривкин и Владимир Краснов.

А вот в защите Ходорковского произошли заметные изменения. Неофициально команду адвокатов Ходорковского в суде возглавляет Вадим Клювгант, который вступил в дело год назад. Но Юрий Шмидт и Каринна Москаленко по-прежнему считаются ключевыми защитниками. Елена Левина тоже знакома журналистам по первому процессу, а вот о Наталье Тереховой, которая теперь отвечает за процессуальные моменты и общение с журналистами, стало известно, только когда Ходорковского отправили в колонию.


Обвинение в этом процессе представляют четверо прокуроров. Дмитрия Шохина все помнят еще по первым слушаниям. Он, кстати, после того как суд вынес Ходорковскому и Лебедеву обвинительный приговор, получил повышение по службе и теперь возглавляет организационно-аналитический отдел Главного управления Генеральной прокуратуры России по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел.

Валерий Лахтин все это время был надзирающим прокурором в деле ЮКОСа.

Гюльчахра Ибрагимова также знакома журналистам, но вовсе не в связи с делом ЮКОСа. Сравнительно недавно именно она поддерживала обвинение в деле об убийстве первого заместителя председателя Ценрального Банка России Андрея Козлова.

Валентина Ковалихина - темная лошадка. О ней не так много известно. Показательно, что она (в отличие от Шохина, Лахтина и Ибрагимовой) числится в штате не Генеральной, а Московской городской прокуратуры.


В первый же день судебных слушаний защита Ходорковского и Лебедева заявила отвод прокурорам Шохину и Лахтину. У адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева давняя процессуальная вражда с Дмитрием Шохиным и Валерием Лахтиным. Именно Шохин представлял государственное обвинение в ходе рассмотрения первого дела в Мещанском суде. Лахтин же на протяжении последних нескольких лет являлся надзирающим прокурором, и защита оставалась недовольна тем, что он фактически оправдывал все действия следствия, которые пытались обжаловать адвокаты.

Вывести Шохина и Лахтина из дела адвокаты пытались уже трижды. Но председательствующий Виктор Данилкин не усмотрел законных оснований для того, чтобы удовлетворить заявление об их отводе.

Гюлчахрой Ибрагимовой адвокаты тоже недовольны. После того, как она, обращаясь к Лебедеву, позволила себе комментарий: «Все бессмысленно, Платон Леонидович, как задумали, так и сделаем», - защита и ей заявила отвод. Но суд остался верен себе - и адвокатам отказал.


Пикировки защиты и прокуроров в этом процессе стали делом привычным. Адвокаты указывают на непрофессионализм гособвинителей, вместе с журналистами иронизируют над тем, как прокуроры представляют доказательства, читают документы и произносят английские слова.

Прокуроры, в свою очередь, заявляют, что защита неуважительно относится к суду, работает на публику «специфическую и ангажированную» и затягивает слушания.


Прокурорские чтения


Сейчас в Хамовническом суде начался второй виток того, что журналисты назвали «прокурорскими чтениями».

Первая часть этого действа прошла в апреле, когда на протяжении восьми дней прокурор Валерий Лахтин оглашал обвинительное заключение. Эта процедура утомила, пожалуй, всех участников процесса, включая и самого Лахтина, который непрестанно спотыкался на многочисленных названиях иностранных компаний, сотрудничавших с ЮКОСом. Больше всего журналисты тогда переживали из-за того, что гособвинители не ограничатся изложением текста постановления о привлечении бывших совладельцев ЮКОСа в качестве обвиняемых, а решат оглашать обвинительное заключение полностью, то есть все 14-ть томов. И когда Валерий Лахтин, наконец, остановился, а затем, отвечая на вопрос председательствующего, сообщил, что на этом этапе гособвинителям нечего больше сказать, по залу прокатился нескрываемый вздох облегчения.

То, что происходит в процессе, теперь очень похоже на оглашение обвинительного заключения. Только называется это: представление доказательств обвинения. Вообще-то в законе написано, что доказательства должны исследоваться. Прокуроры понимают это слово как- то иначе и просто зачитывают материалы уголовного дела. Причем никто не поясняет, к какому эпизоду и какое отношение имеет тот или иной документ. В суде целиком оглашаются уставы каких-то компаний, зарегистрированных на Кипре и острове Мэн, протоколы очередных и внеочередных собраний акционеров, дочерних компаний ЮКОСа, выписки из реестра акционеров, договоры. Или вот письмо одного сотрудника компании с острова Мэн другому, в котором первый сообщает, что там-то и там-то оставил ключи от квартиры. Что намерены доказывать этим прокуроры???

«Валерий Алексеевич, - обратилась я к Лахтину, - объясните хоть не для записи, к чему всё это?» Он сделал заговорщицкое выражение лица и сообщил, что на самом деле у прокуроров есть краткие аналитические записки ко всем представляемым материалам. Но рассказывать и пояснять сейчас они ничего не будут. Это у них тактика такая.

Может, конечно, у прокуроров припрятан туз в рукаве, но судя по тому, что было пока оглашено, гособвинители сейчас доказывают как раз то, что ЮКОС вообще-то был не организованной преступной группой, которая занималась тайными и незаконными махинациями (ведь это основная идея нового обвинения), а легально работавшей на рынке компанией.

В конце мая стало известно, что Европейский суд по правам человека признал приемлемой жалобу Михаила Ходорковского на незаконное задержание и заключение под стражу в рамках первого уголовного дела. И после 10 июля Суд вынесет постановление по существу. Кстати, решение по аналогичной жалобе Платона Лебедева было вынесено еще в 2007 году. Коллегия из семи судей тогда признала, что его права были нарушены, и обязала Россию заплатить бывшему совладельцу ЮКОСа 3 000 евро в счет компенсации морального вреда и 7 000 за судебные издержки.