29 марта 2024, пятница, 10:51
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

31 марта 2009, 16:49

Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 30 марта 2009 г. Третья часть

ГЕРАСИМОВ Е.
Уважаемые коллеги, сейчас выступает Мирошниченко. После Ирины Мирошниченко я предлагаю выступить Леонов-Гладышеву – Санкт-Петербург, далее предлагаю выступить Гулуеву Вячеславу – Владикавказ. Здесь есть запись – Манский, написано, что он хочет выступить, так это? Хорошо.

 Ирина, пожалуйста.

МИРОШНИЧЕНКО И.

 Господи, вы не представляете, какое это счастье стоять  здесь и вас всех видеть!

С вами прожита вся жизнь. Пожалуй, у меня не было такой возможности никогда за все свои 40 лет проведения съемок в нашей стране.

Знаете, я прослушала доклад Никиты Сергеевича. Конечно, у вас тут мужские игры, здесь в основном мужчины, вы боретесь, ведете себя определенным образом. У меня сердце сжалось, знаете из-за чего?

Вот три месяца человек так живет, в таком ощущении, ощущении беды. Он в течение двух часов должен был нам доказывать, в чем-то оправдываться, показывать на киноэкране все документы, объясняться.

У меня сейчас же возникает вопрос:  почему? Попробуйте мне на это ответить. Почему и кто дал право тем людям поставить вод сомнение авторитет человека, который, мне всегда казалось, являлся  духовным лидером. Человек, который снял «Двенадцать», который снял хотя бы «Рабу любви», достаточно для того, чтобы никогда не поставить под сомнение чистоту его помыслов.

Поэтому мне кажется, что вот это наше сегодняшнее собрание, прежде всего, должно сделать две вещи. Мне  так и хочется сказать: извините, Никита Сергеевич, извините нас.  (Аплодисменты). Это первое.

А второе мне хочется сказать: спасибо вам. Не за то, что вы сняли и сделали, это оценят потомки, зрители, люди, которые вас любят, это совершенно другое. А спасибо сказать от нас, от членов Союза кинематографистов. Потому что уже много раз говорилось, потратить столько сил, здоровья, простите, вы же не молодой человек, вы почти мой ровесник, чуть-чуть помоложе на полгода.

Я знаю, что такое давление, я знаю, что такое, когда сердце бьется. Я не знаю, как можно три месяца в таком кошмаре выжить? Вот то, что сейчас творилось, это ужас, у меня сердце заходится, когда я читаю эти статьи.

Поэтому, знаете, Карен очень хорошо сказал, сегодняшний Съезд, он какой-то первый, он – начальный. Давайте попробуем начать сначала все вместе на других условиях, но на условиях только одних. Кто бы ни руководил, а я бы мечтала, чтобы руководил только Никита Сергеевич, никогда не ставить под сомнение. Потому что для этого есть аудиторы, для этого есть юристы, для этого есть определенные органы. За любую ошибку можно и нужно наказывать, но ставить под сомнение априори, это просто  безобразие, это просто безумие, тем более, среди интеллигентных людей, людей, творящих искусство.

Поэтому большое вам спасибо, Никита Сергеевич. Я прошу внести кандидатуру.

ГЕРАСИМОВ Е.

 Спасибо.

Леонов-Гладышев.

28-30

ЛЕОНОВ-ГЛАДЫШЕВ

Дорогие друзья, уважаемые коллеги, я имею право на шесть минут – как Леонов и Гладышев, но я уложусь в три. Как-то на нашем Правлении Союза кинематографистов в Петербурге я сказал, что есть такое понятие – общественный темперамент. Меня заулюлюкали: «Ой, это попахивает комсомолом», и пошло, поехало. Те, кто занимался общественной работой, знают, что это такое – в ущерб здоровью, собственной профессии, в ущерб своего личного времени, времени на семью, на хобби, на спорт – это надо отдавать здесь. Странно для меня, что от Петербургского союза не вступает наш председатель, хотя я многое сегодня понял. Никита Сергеевич, жаль, что вы это не сделали полгода назад, не рассказали кинематографической общественности об этих ужасающих, на мой взгляд, фактах. Мы действительно не знали. Наверное, поэтому на Правлении было принято решение не ехать на этот съезд. Я не был на этом Правлении, я был на съемках. Девять за то, чтобы не ехать на съезд, пять за то, чтобы ехать, один воздержался, если мне не изменяет память. Пришлось на общем собрании  недавно выступать и говорить: «Господа, мы же сами внесем раскол, мы же сами похороним ту организацию, за которую нам будет стыдно перед предыдущими поколениями великих кинематографистов, которые закладывали первые кирпичи в фундамент этой организации. Меня не ломает, в отличие от некоторых, попросить Никиту Сергеевича остаться (ну, не гордый я, не ломает меня, я детдомовский), остаться. (Аплодисменты). Мы же просим друга остаться друга остаться в доме, переночевать, попить чаю, бутылочку вина распить. Остаться. При всем моем уважении к Володе Хотиненко – замечательный режиссер, архитектор замечательный, прекрасный парень, и возраст, может быть, более выигрышный, чем у Никиты Сергеевича, но мы помним, что в свое время только Бондарчук мог придти в ЦК, в Правительство. Кто у нас сегодня может это сделать – позвонить и придти к Президенту Российской Федерации? Мне кажется, один Михалков. Поэтому лично Леонов и Гладышев просят остаться.

Господину Матизену я отвечу: у нас еще  есть судебная система и всем известно, что семнадцатого числа суд признал то собрание или тот съезд, как угодно, дело не в терминологии, нелегитимным.

Спасибо за внимание. Антракт. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо. Вместо Гуцуева Пантелеев от региона. Пожалуйста.

ПАНТЕЛЕЕВ

Уважаемые коллеги, большой корабль нельзя разделить на две части и пустить на воду. Большой корабль можно разделить только на шлюпки, которые далеко не уплывут и захлебнутся в воде. Сегодня очень важно предпринять попытку все же спасти целостность нашего Союза, последний шанс использовать для возможности объединения, призрачной, нереальной, но использовать. Я предлагаю создать группу, которая бы подготовила обращение к тем московским кинематографистам, которые не пришли на Съезд и лично к Хуциеву. Это обращение короткое, очень доброжелательное, исполненное надежды, будет очень красивым актом с нашей стороны. Это не будет знаком того, что мы теряем свое достоинство. Скорее, мы их припираем к стенке. После этого будет окончательно видно, чем они руководствуются, чем они дорожат – мнением большинства сидящих здесь или своими собственными интересами. Сейчас получается, выражаясь спортивной терминологией, право подачи на нашей стороне, мяч в руках у нас. Нам нужно подать этот мяч так, чтобы они его приняли. Если они отстранятся демонстративно от этого мяча, то этот мяч упадет на их половину, и решающее очко они потеряют окончательно. Но главное для нас – не  послать мяч в аут. Поэтому предлагаю это обращение составить. Еще сегодня вечером оно могло бы быть озвучено по телевидению и радио.

Что касается регионов. Я считаю, что положение, которое сейчас происходит в Союзе, больше всего бьет по провинции. Вы представляете, идет председатель местного союза местного отделения к губернатору за какой-то крохотной помощью, а тот ему говорит, у вас там двадцать союзов, вы друг с другом не разберетесь. Поэтому это очень катастрофически будет влиять на работу союзов на местах. Очень просто можно разделить Союз кинематографистов. Но Северный Кавказ нельзя разделить надвое. Вот в чем проблема. Мы пережили у себя несколько войн, настоящих кровавых войн, и мы остались Союзом кинематографистов Северного Кавказа. У нас воевали соседи друг с другом, а Союз кинематографистов остался. Будет грустно, если он теперь распадется не после войн, а после этой ситуации, возникшей в Союзе, после ситуации, которую мы еще можем спасти. Давайте протянем руку мира. Неважно, пожмут ее или не пожмут. Давайте мы ее протянем.

Благодарю за внимание. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.

Виталий Манский. Подготовиться Сергею Мирошниченко.

МАНСКИЙ В.

На съезде в Кремле я голосовал за Михалкова. На съезде в декабре я голосовал за Хуциева, потому что когда был избран от документалистов членом Правления «михалковского», к сожалению, не видел работы Правления, работы Союза, как органа, общественной организации. Сейчас для меня лично происходит дежавю, для меня опять кремлевский съезд, где мне предлагают те же мотивации, на который я тогда пошел, согласился со всем сказанным, что входит в кабинеты мощный лидер и т.д., и т.п. Но прошло одиннадцать лет. Это отдельная тема, которую каждый для себя должен оценить, не более того, когда будете голосовать за что-либо. Но когда мы будем голосовать, мы должны будем учитывать (это я хочу донести виде информации), что 800 членов нашей организации написали заявление, в котором четко определили свою позицию и по поводу легитимности этого собрания, и по поводу результатов съезда в декабре. Там было четыре вопроса, все знают. Поэтому эти люди не пришли сегодня, 800 человек членов нашей общественной организации сегодня сидят дома, смотрят. Я убежден, они болеют. Я знаю, сколько я получил звонков т людей. Они болеют, они очень переживают о том, что здесь происходит, что здесь говорится. Они абсолютно не безразличные люди. Ни выведены за … Даже то, что я сейчас стою на сцене, это удивительно. Я признаюсь, я не записывался. Мы подавали заявку на выступление несколько дней назад. Моя позиция всегда была идти на это собрание. Я считаю, что всегда нужно пойти и сказать свою точку зрения, свою позицию открыто. Если принимается большинством, ты выигрываешь, если не принимается, ты должен принять волю большинство. Я до последнего обзванивал всех и говорил – придти, сказать. Я очень сожалею, что нет уважаемых людей, которые действительно мощь российского кинематографа, которые посчитали почему-то ниже своего достоинства участвовать, как они называют, в цирке Михалкова. Цирк – не цирк, но факт остается фактом – выступают люди только в поддержку Никиты Сергеевича. Может быть, в зале  есть другие люди, у которых другая точка зрения? Хотя бы из какой-то демократической видимости предоставить им слово?

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Ну, вот видишь, тебе предоставили. Ты даже не хотел выступать. Тебе дают слово – говори! Говори, дорогой.

МАНСКИЙ В.

Спасибо, Женя.

Очень важно, как мне кажется, и как кажется многим, действительно произнести какие-то слова, которые могут позволить завтра придти в зал и которые, повторюсь, небезразлично относятся к будущему и общественной организации, и кинематографа в целом. Очень важно, чтобы голосование было по ключевым вопросам, кстати, по вопросу избрания Председателя тайным голосованием, чтобы учитывалось, как голосуют, где студенты, где гости, где члены, где люди по доверенностям. Нужно заметить, что доверенности, если мы подаем друг на друга в суд, что не говорит о многом, то тогда и доверенности оформлять должным образом. Доверенности должны быть нотариально заверенными, чтобы мы опять не встретились через месяц или два в суде, что уж абсолютный абсурд. Если мы сегодня или завтра, когда будет это голосование, проголосуем за какого-либо кандидата и он станет Председателем Союза, то уже никакие суды не должны быть. Поэтому нужно соблюсти все нормы законности.

Всё, спасибо за внимание. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо. Мирошниченко.

29-30

 ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Никто  не ставит… Суд может поставить под сомнение …

МИРОШНИЧЕНКО С.

         Я в Правлении,   наверное, очень длительный срок, потому что когда я  был  Свердловском отделении, уже   тогда выбирался в Правление.   На моих глазах прошли, по-моему, четыре первых лица  Союза. Вы знаете,   была часть людей, которые всегда всех  этих людей  называли страшными именами. Я помню,   как  «Климов был фашист»,  я помню, как  «Андрей Смирнов  был безумец»,  я помню, как Сергея  Соловьева называли вором.

         Больше всех продержался, конечно, Никита Сергеевич, потому что его   эта часть все-таки любила  сколько-то лет, потому что он им помогал материально, давал деньги на больницы, на что-то еще…   Но все равно он тоже стал плохим.

         Когда я смотрел, как проходил предыдущий съезд  (не съезд, а то, что называет часть людей съездом), я  видел, кто управляет  всей ситуацией.   Я вдруг увидел, что Рустам Ибрагимбеков   управляет всей ситуацией.  Он дает бумагу Виталию Всеволодовичу,  который только что был, и тот бежит зачитывать  какие-то слова.  И я вспомнил, кто же продал Киноцентр….  (Оживление в зале)   И я подумал, что приходит человек за спиной замечательного человека в возрасте,   который в условиях кризиса, естественно, без финансовой подпитки от Никиты Сергеевича   …. И мы точно также потеряем  Дом кино и всю недвижимость, потом будем разводить руками  и  говорить: «Марлен Мартынович был пожилой  человек,  не проследил….  Совесть у него была чиста…»   Действительно, так и будет, но у других  за спиной не очень….

         Я считаю, что в Союзе была полная свобода,  все гильдии жили, как хотели, все проводили фестивали,  открывали фестивали. У нас есть «Белый слон»,  «Черный квадрат». У нас   за это время  были открыты   гильдии документального кино.  За это  время  «Лавр» был учрежден Союзом кинематографистов и  Фондом культуры, правда, сейчас он стал частной организацией.   Как бы Союз   тоже не стал частной организацией?    Именно, может быть, поэтому так узок круг  руководителей,  которые готовятся руководить Союзом.

         Я считаю, что в условиях, когда  кризис, когда будет очень тяжело,   нам нужен человек, который нас  и нашу недвижимость  будет защищать.  Я думаю, что таких людей мало. Думаю,  Михалков – это самая сильная фигура  среди нас. (Аплодисменты)

         И еще хочу сказать следующее.  От документалистов   я всегда буду благодарен   Михалкову за то, что он обратно  ввел  показ документальных фильмов  на Московском фестивале,  а на следующий год  обратно  вводит конкурс.  Я скажу, что это непросто: это нужно утвердить через  международные организации, как говорил Верещагин,   и вообще он поддерживает документальное кино.  Я – документалист, я  ему благодарен, и думаю, что это лучшая фигура.   Спасибо. (Аплодисменты)

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Перед тем, как идет уважаемый Петренко, если  есть желающие оппозиционно выступить, пожалуйста.

ПЕТРЕНКО  И.

         Этот Съезд можно  назвать  Чрезвычайным съездом удивления, потому что когда идешь сюда, говоришь: «Ой, а он что, еще жив?!», «Батюшки, ведь она еще может сниматься.  Ты посмотри, как она выглядит!» и т.д.   Удивление на каждом шагу! 

         Начитавшись в прессе, хоть бы   хоть раз  ответили.  Все время пишут такое, что  я  шел и думал: «Господи, волк волку  - кинематографист».  Когда Никита делал доклад и как все это проявилось, то  - «кинематографист кинематографисту – друг, товарищ и брат». Я  в этом убедился.

         Скоро 200-летие  Гоголя. Сам по себе ничего умного не придумаешь  (ведь авторские тексты произносил всю жизнь!), поэтому   по-Гоголевски: «Нет,   если вы  действительно полюбите Россию, у вас  пропадет тогда сама собой  та близорукая мысль, которая  зародилась теперь у многих честных  и даже  весьма умных людей.  То есть,  будто в теперешнее время  они уже  ничего не могут сделать для  России и будто они  ей уже не нужны совсем. Напротив, тогда только  во всей силе вы  почувствуете, что любовь  всемогуща, и что с ней возможно все сделать…»

         Мы любим  Вас, Никита Сергеевич.  Мы   любим  друг друга.  И, пожалуйста, сделайте для нас  по-любви все, что еще в Ваших силах, а у Вас  еще очень много сил.  (Аплодисменты)

СТЕБЛОВ Е.

         Вы знаете, вся страна разделилась:  кто за Михалкова, кто против.  В общем, это большая глупость,  потому что Никита Михалков, как художественный авторитет,    режиссер  мирового масштаба, не нуждается ни в какой лести  и верноподданнических заявлениях.

         Причина наших проблем совсем в другом. В Союзе  кинематографистов в постсоветское время  не было  абсолютно ни одного  удачного руководителя. Почему?  Потому что кризис системный, потому что во  время советской власти это была государственная структура. Было «Госкино», был Союз, который   под  кураторством ЦК, КГБ и тех  организаций, которые тогда этим занимались,  уравновешивал «Госкино». И сейчас многие думают, что они в советское время живут и говорят: Никита Сергеевич к президенту может пойти… 

Да, может быть, и это замечательно, что есть Никита Сергеевич, который может пойти к президенту,   но нужна система, а Союз   кинематографистов   юридически не имеет права  ни на законодательные инициативы, ни на защиту своих членов.  Не имеет!   Частные производители, которые сейчас   есть,  могут делать с нами все, что угодно. Поэтому во имя сохранения Союза, который я люблю, ценю и  считаю, что те, кто разваливает Союз, тем более эта т.н.   оппозиция,   это несерьезно,  - прикрывайся Хуциевым или не прикрывайся  или мороча   ему самому голову.

         Как первый заместитель председателя  Союза театральных деятелей, я ездил  в Курск, где губернатор   объявил Год кино и театра, и встретил в СВ Марлена Мартыновича. Он спрашивает: «Вы в каком купе едете?».   Я говорю: «Нет, я спать….», потому что понимал, о чем разговор пойдет.   Когда мы приехали (а нас встречали разные машины), первое, что я сказал, что   в прессе перекрыли все дискуссии  на эту тему: Михалков, Хуциев, потому что   обижать пожилого человека, который   и  без своей   трехмесячной, не состоявшейся  деятельности  в Союзе достаточно много сделал творчески, нет смысла.

30-30

И они выполнили мою просьбу.

В чём главная причина? Для того чтобы сохранить Союз, нужно создавать Конфедерацию профессиональных союзов. Никита об этом знает. Он два года назад выдвигал эту идею. Но потом в силу различных причин это как-то отошло. Потому что только профсоюз может защитить нас от частного производителя, только профсоюз имеет право законодательной инициативы. Иначе все благие слова «выйдем на Правительство» - это всё благие пожелания, которыми стелется дорога в ад.

И когда мы будем выбирать руководителя, самое главное поставить ему задачу (руководителя-то надо выбирать под задачу, которая пред ним ставится), и создать конфедерацию профсоюзов, потому что это актёрский профсоюз, режиссёрский профсоюз. Не может быть профсоюз у всех работников кино один, это должна быть конфедерация профсоюзов. Я предлагаю, чтобы Съезд вменил в обязанность новоизбранному Правлению, руководству Союза создание профсоюза, и дать на это срок – не больше двух лет. Меньше не получится, ну может быть за полтора года. Тогда мы будем в большом порядке. У нас будет и Союз, и мы будем абсолютно защищены.

Спасибо.

(Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.

Никоненко. И подготовиться Нусуновой Наталье. У меня здесь написано – от Хуциева. Далее подготовиться Ускову.

НИКОНЕНКО С.

Целое море.

Дорогой Никита Сергеевич! Ты мне друг, но истина дороже. То, что ты говоришь, устал – я в это не верю. То, что одолели противники (так, что ли их назвать). Тебе, создателю «Орла», а «Орла» мог создать только Орёл, а в Древнем Риме говорили «Аквелен он какптут мускус» «Орёл не ловит мух». Но то, что ты выдвинул кандидатуру Марлена Мартыновича Хуциева, мне тоже кажется, что ты не прав. Это один из самых честных, талантливейших, опытнейших кинематографистов. Но есть еще более опытные. Я выдвигаю Владимира Михайловича Зельдина.

(Смех, аплодисменты в зале).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Учитывая, что регионы активно рвутся выступить, я считаю, что мы обязаны дать им слово. Где Нусанова?

НУСИНОВА Н.

Я попросила немного времени для короткой реплики. Но начну с маленького уточнения. Я не Нусунова и не Нусанова. Меня зовут Наталья Нусинова. Я киновед, историк кино.

Да, я голосовала за Марлена Мартыновича Хуциева. Но сейчас я хотела сказать об очень частном отдельном моменте. Как киновед, и как председатель музейной комиссии Гильдии киноведов и критиков, я хочу сказать о ситуации с Музеем кино, которому, кстати говоря, завтра исполняется 20 лет. Это наш с вами Музей кино. И я думаю, что в этом зале нет ни одного человека, который не хотел бы, чтобы память о нём сохранилась в нашем Музее кино. Это наше национальное достояние. И мы единственная страна в мире, где Национальный музей кино оказался на улице. Во всех столицах мира музеи кино находятся в достойных отдельных зданиях в центре города.

Я не юрист, и я не могу сейчас судить об этих мелькнувших документах. Я не хочу утомлять ваше внимание деталями нашей борьбы, она была очень долгая. И мы обращались и в Правительство, и к Президенту, и к Премьеру, и к мэру Москвы. Ситуация действительно была сложная, потому что Государственный музей кино оказался на ведомственной площади. Факт остаётся фактом, Музей кино оказался бездомным во время правления Никиты Сергеевича Михалкова. Этот факт оспорить нельзя.

Я не хочу сейчас бросать никакие камни, объяснять, кто прав, кто виноват, кто там что-то сказал. Речь идёт не об этом. Речь идёт о той острой проблеме, которая стоит сейчас перед нами. Никита Сергеевич не смог защитить Музей кино, наш Музей кино.

Ситуация с предложением помещения на Студии им. Горького, на мой взгляд, это не серьёзно, потому что вы все знаете, что Студия им. Горького сейчас находится в процессе акционирования. И в данный момент даже маленький музей Студии им. Горького, студийный музей – очень ценный, надо сказать, передаётся (вернее, уже почти передан) на хранение в Музей кино. Фонды Музея кино не выброшены, Слава Богу, на свалку, они складированы на Мосфильме. За это низкий поклон Карену Шахназарову.

Я говорю это сейчас только для того, чтобы сказать, что эта проблема очень серьёзная. Это проблема, которая нажита за время предыдущего руководства Союза, от неё нельзя отмахнуться. И эту проблему мы все совместно должны решить. Я думаю, что вы со мной согласны.

Спасибо за внимание.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо. Извините, здесь не очень внятно написано, поэтому я так прочитал фамилию.

Усков. Сейчас подходил мужчина из региона. Подойдите поближе, Вы выступаете следующим.

УСКОВ

Дорогие друзья!

Я был делегатом УП съезда, сейчас приехал на этот Съезд. Знаете, я себя ощущаю в какой-то степени предателем. Я вас скажу, что нет вообще в нашем искусстве роли самой выгодной для актёра – предателя, т.е. есть, что играть. Можно и за красных и за - белых. Очень психологически напряжённая роль. Поэтому я переживаю.

Многие сидящие в зале снимали фильмы о революции, о Гражданской войне, и помнят это время, когда разделительная полоса проходила по кухонному столу. Справа и слева сидели близкие и дорогие люди. Страшно. Вот я сейчас как-то особенно ощутил это революционное и Гражданской войны время. Аж, по спине идут мурашки. Ну что же, мы с вами набрались сил и второе дыхание, собрались.

31-30

         Я должен вам сказать, что после второго дыхания начинается искусственное.         Поэтому я очень прошу вас и предлагаю сегодня всё решить, чтобы живыми выйти из этой сложной ситуации, в которой оказался наш любимый Союз.

         Я еще взял слово потому, что я невольно и  случайно оказался при рождении Союза рядом с Иваном Александровичем Пырьевым. И вот сегодня, когда я слушал доклад Никиты Михалкова, я вспомнил Пырьева – азарт, эмоции, желание убедить людей, страсть. Вот эта страсть, которая отличала тогда Ивана Александровича Пырьева. Его уже тогда боялись в ЦК, боялись в правительстве. Он, выступая, говорил, не бойтесь,  мы создадим Союз, мы вам кое в чем поможем, кое-что подскажем, а кое за что покритикуем.

         Там они были очень напряжены. И он создал этот Союз – дружный, прекрасный Союз. И я был свидетелем  ситуации, когда возникали какие-то проблемы, социальные или политические проблемы в стране, тогда даже спорящие (не хочу сказать слово враждующие) между собой режиссеры (почему-то именно режиссеры) брали в руки свои палки и шли в ЦК. Там было содрогание. И они добивались  коллективным ударом всего, что нужно было для Союза. Кончилось то время, это время ушло.

         Я помню еще один пример. Я сидел у Пырьева в кабинете, раздался звонок. Ему из ЦК довольно жесткий голос дал какие-то указания. Он сказал, что мы соберем мастеров, посоветуемся, если сочтем нужным, сделаем. Так он разговаривал.

         Сейчас все изменилось – и Пырьевские льготы, и Пырьевское существование Союза изменилось. И я вам скажу, что пост Первого секретаря сегодня я рассматриваю, что это и трон, и скамья подсудимых. Сколько надо иметь силы, воли, души, нервов, чтобы выстоять на этом троне. И Никита Михалков, судя по сегодняшнему докладу, просто меня уложил на лопатки. Он действительно сильный, натренированный борец, причем не просто шаблонный борец, а борец осмысленный, призывающий нас к тому, что мы сегодня теряем. У нас сегодня распалась связь времен, у нас сегодня изменились критерии ценностей.

         Вы знаете, у нас раньше в русской культуре, в русской литературе на первом месте была идея, на втором месте жизнь. Сегодня все наоборот. Сегодня в наших фильмах мы рассказываем, как жить, а не зачем жить. И это большая наша сегодняшняя печаль. А у нас подрастает поколение. Мы должны помочь в нашем расколотом обществе не потерять общество, остаться людьми. И здесь кино играет огромную роль, как профилактика одичания. Я  продолжаю верить в кино, как в сильное, могущественное средство.

         Мне предлагают уже закончить. Но я  хочу вам сказать, что я влюблен в Хуциева, мы много лет были вместе,  продолжаю его в высшей степени любить и уважать. Может быть, придумается ему что-либо, хотя он в этом не нуждается, но он должен быть у руководства Союза. Но возглавить Союз и привести его (хотел сказать – к новым победам), хотя бы удержаться и жить, я считаю, что лучшего человека, чем Никита Сергеевич Михалков мы не найдем.

         (Аплодисменты)

         И последнее. Я предлагаю все сегодняшние голосования провести открыто, чтобы не мучаться. Проголосовали и ушли радостные. И всё. Спасибо.

ГЕРАСИМОВ Е.

         Пожалуйста, представьтесь.

ТИМОЩЕНКО В., Краснодар, режиссер-документалист

         Вы знаете, я живу не так далеко, но все-таки на краю России. Потому что берег Черного моря, может быть, и курорт, но в то же время это просто край России.

         Происходит поразительная вещь. Люди, которые живут на окраине, они мыслят страной. Мы вынуждены мыслить всей страной – Россией, потому что если её нет, нам просто очень плохо, очень кисло становится и опасно жить, понимаете, если нет империи, если нет России.

         Москва мыслит суперпровинциально просто, как регион. Она как один из регионов мыслит. Она думает, что это даже не Союз кинематографистов Москвы, а Союз кинематографистов одного района или Дома кино. И все это сейчас слышит наша страна. Я думаю, что мы это переживем, как-то устыдимся. Вот люди живут, не чуя за собой России, страны. Легче мне договориться о чем угодно, о любых сетевых проектах  с Владивостоком, с Пермью, вчера говорили с Иркутском. Как только через Москву начинаешь действовать, все вязнет. Москва не выполняет свою столичную функцию.

         Ребята, давайте как-то с этим бороться, иначе у нас страны просто не будет. И вот Россия – это полифония, это не может быть в одну дуду. Мы слышим  вот сейчас один и тот же контрабас или, допустим, флейту, а Россия – это должен быть оркестр, чтобы мы разные были, чтобы вся страна присутствовала. А она пока ведет себя очень осторожно. Вот она сейчас присутствовала, и десять лет назад, когда я увидел, что мы здесь сидим, я почувствовал, что здесь есть Россия. А до этого всё был Дом кино, Киноцентр. Всё это вообще смех, позор наш какой-то.

         Никита Сергеевич, я вас прошу, извините, я немножко волнуюсь, мы с вами не знакомы, не поддавайтесь тому, что  вас перетягивают на этот уровень разговора. Давайте вернемся к разговору о Родине, о стране.

         (Аплодисменты)

         Я хочу привести пример. Мы, документалисты, небольшая студия снимаем на краю России. Допустим, нам нужно войну снимать. У нас была великая школа фронтового репортажа. Сейчас её нет. Мы на этой территории вообще не присутствуем. Это телевизионщики, дай Бог им здоровья, рискуют. Но в смысле государственном такого военного кино, которое было, у нас его нет. И когда государству нужно чем-то защититься и прикрыться, как вот сейчас, когда я снимал Цхинвали, даже кинематографист, если это не телевизионщик, ему даже трудно попасть  и невозможно. Нужно хитрить, скрывать, кто ты такой, одевать камуфляж в отличие от телевизионщиков,  которым, наоборот,  помогают, их прикрывают, их есть, чем защищать.

         Если я снимал в первую чеченскую войну, то тоже нужно было скрывать это. И только тогда ты мог попасть туда, куда нужно.  А ВИДовцев и всех, кто работал, в общем-то, против России, честно скажем, их пускали везде, им помогали и т.д.

         Мало того, что тебя не пускают, мало того, что стреляли по псковскому оператору и убили его, то есть государство его не защищало. И вот я столкнулся с тем, что вся профессиональная хроника, допустим, первой чеченской войны, а я сейчас делал фильм «Два комбата», сделана с другой стороны. Понимаете, о чем я говорю?

         То есть Союз кинематографистов не работал. И сейчас происходит то же самое. То есть вся любительская хроника взята для того, чтобы сделать, офицеры-десантники снимали. Только это и можно использовать.  Вот они и есть Союз кинематографистов, понимаете, а не мы.

         (Аплодисменты)

         И вот сейчас то, что происходило в Цхивали, у меня просто не хватило соображения вовремя понять, что нужно взять десять любительских камер, обучить десять ребят из миротворческого батальона, и они бы сняли такое кино, которое опрокинуло бы вообще всё. Понимаете? Оно помогло бы государству. Если бы мы своей стране помогли, она бы тогда нам ответила, и был бы другой уровень разговора и т.д.  Я вас прошу к этому вернуться.

         Никита Сергеевич, извините, я немножко волнуюсь, но смысл в том, что есть еще офицерская честь, какой-то разговор об этом. Сейчас очень серьезное время, сейчас не до шуток. Поэтому давайте вернемся к тому, что у нас было раньше, а у нас была замечательная школа, были кинематографисты, которые защищали свою страну, и этими кадрами они её прикрывали. Это было оружие, которое сейчас негоже вот так бросать и т.д., независимо от обиды и прочего.    

Спасибо. (Бурные аплодисменты).

32-30

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо. Может быть, возникает у прессы или еще у кого-то из присутствующих, что, скажем, кому-то не дают оппозиционными силами выступить, я еще раз говорю, что те, кто записан, тот, кто подает записку, я считаю, обязательно должны выступить. Для этого мы здесь сегодня и собрались, для того чтобы сказать все, что мы считаем нужно сказать, потому что это наша киноиндустрия, нам дальше жить.

Выступает Хржановский. После него выступает Чурсина. Пожалуйста.

МИХАЛКОВ Н.С.

Пока идет выступающий, я вниманию Матизена хочу предоставить и всех остальных номер счета. Корреспондентский счет в иностранной валюте № 04415190 Дойчебанктранскомпани американс Нью-Йорк ЮЭС. Это с того самого сайта.

ХРЖАНОВСКИЙ

Дорогие коллеги, я должен вам напомнить, что в каждом цивилизованном государстве существует оппозиция и это условие нормального существования гражданского общества. И я должен вас призвать вот к чему. Я думаю, что все наше высокое собрание должно высказать благодарность тому движению, которое возникло в свое время и завершилось VII съездом, каковы бы не были его недостатки, и персонально Марлену Мартыновичу Хуциеву за то, что мы разбудили активность нашего бывшего и понятно, что будущего, но нашего председателя. Потому что ведь срок полномочий Никиты Сергеевича истек, по-моему, в 1997 году или в 2007 году. Я думаю, что если бы не это движение, то еще бы это инерционное состояние долго длилось бы. А я вижу сейчас, проявлена действительно колоссальная активность, вижу, что в колоссальное движение приведены все средства массовой информации, и говорить о какой-то тотальной атаке на Михалкова, это было бы смешно. Поэтому я думаю, что Никиту Сергеевича, на мой взгляд, подводят иногда замечательные качества, такие как доверчивость. И то, что он в силу своей доверчивости, в силу чувства товарищества терпел в течение 11 лет людей, которые занимались хозяйством Союза, и как Никита Сергеевич иногда выражается, дербанили Союз, это действительно только чувством доверчивости и высокого терпения можно объяснить. Но, слава Богу, я очень рад тому, что Никита Сергеевич это признал и поступил так, как говорится в православной молитве по случаю Великого поста: «Дай мне зреть мое божье прегрешение». И это качество, эта самокритичность, которую надо сказать не часто мы слышим от Никиты Сергеевича, оно сегодня было замечательно продемонстрировано. Я думаю, что, я хотел бы высказать еще одну благодарность персональную Никите Сергеевичу за фильм «Двенадцать», и за то послание, которое в этом фильме содержится, в котором ясно дается понять, что мнение даже одного человека, если оно не совпадает с мнением большинства, если даже это не мнение, а сомнение, если к нему отнестись внимательно, может перевернуть, совершенно перевернуть ситуацию. Я думаю, что этот урок, который в своем фильме дает Михалков каждому человеку, буквально каждому, конечно, надо иметь в виду. Я не сомневаюсь, что и сам Никита Сергеевич про него не забудет.

Я хочу сказать еще два слова буквально про то, почему было вызвано это  движение, назовите его оппозицией или как угодно назовите, кстати сказать, Марлена Мартыновича никто не толкал на ту миссию, которую он взвалил на себя, это было его желание, его самосознание гражданского долга. И более того, я не теряю надежды на то, что он завтра придет и открыто расскажет о своей позиции, чтобы мы могли ему всенародно высказать еще раз наше уважение. Так вот, ежели бы в работе Правления были бы гласность и прозрачность введены как норма, если бы все это не проходило в сугубо кулуарной обстановке, то я думаю, сейчас вообще не было бы никаких проблем. И конечно же, замечательно, что это Собрание или Съезд, как его не назови, взяло своим лозунгом  принцип объединения. И в этой ситуации, конечно, негоже марать имена достойнейших людей, таких как Эдентурей, Клейман, то, что Василий Борисович себе позволил в отношении Хуциева, определив его худруком Дома кино. Это, я считаю, просто низость. (Аплодисменты).

И вы понимаете, я просто хочу высказать свое пожелание, если хотите наказ, потому что каждый из нас имеет право дать наказ будущему Правлению. Мне кажется, помимо большей гласности и прозрачности, необходимо, посмотревши друг на друга и понявши, что нам все уже или большей части нашего собрания уже немало лет, я бы предложил организовать собрание молодежи кинематографической с тем, чтобы они высказали свое видение будущего нашего кинематографа, будущего Союза. И я думаю, что это может быть очень плодотворно. (Голос с места – Когда?).

Когда, это уже решит Михалков, решит будущее Правление, но я хотел бы… Вы знаете, в чем дело? Многие тут клянутся в любви Михалкову, должен сказать, что ведь, в общем, вещь сама очевидная, я думаю, что нет такого человека, который бы не понимал и мощь таланта, и значимость, и яркость этой фигуры. Дело не в этом. Дело, наверное, еще и в элементарно хорошем вкусе. Я боюсь, что если будут выступления с некоторым перебором, то тогда, я уже тут оберегаю Никиту Сергеевича как национальное достояние, я боюсь, что уже никакой проктолог не справится с уровнем зализывания, но есть, вы понимаете, в чем дело, есть действительно достойное уважение, есть действительно любовь, которая, кстати сказать, важно в каких словах произносить. И поэтому я, кончая свое выступление, благодарю за то, что мне предоставили для него возможность, и хочу вас, поскольку мы люди творческие и способны на игру, на воображение, давайте представим себе то, что почти невообразимо, давайте представим себе, что мы интеллигентные люди. Спасибо.

         ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Спасибо. По крайней мере, я ни разу вас не прервал. Поэтому…

33-30

ЧУРСИНА Л.

Уважаемый Съезд, дорогие коллеги, гости! Вы знаете, я уже далека от той части нашей талантливой, заслуженно-раскрученной и рейтинговой молодой части, но я еще и не очень к великим старейшинам, перед которыми я преклоняюсь. Вообще была такая пьеса – стою у ресторана… замуж поздно, выпить рано. Хотя это никогда не рано.

Дорогие друзья! Я согласна, что это Съезд, который опять вдруг обнаружил способность к соборности. И, как сказал Алексей Петренко, Съезд, для меня это и удивление, потому что все, что было выслушано, когда Никита Сергеевич рассказывал, это разорвавшаяся для меня бомба. Когда я смотрела на списки тех, кого уже с нами нет, и мы встали, отдавая им дань памяти, я подумала: «Боже мой! Ведь, возможно, что в следующий раз вы будете читать в этих списках мою фамилию», не дай Бог. Есть такой анекдот. Два актера идут, один говорит:

-Коль, слушай, я плохо себя чувствую. Скоро призовут.

Ваня говорит:

-Подожди, мы все будем призваны. Но вообще давай, Коль, если тебя первого призовут, ты мне оттуда позвони, расскажи, как там, что там. А если меня первого призовут, я тебе позвоню.

Колю призвали. Проходит две недели, Ваня продолжает жить, работать, халтурить, халтурить. И вдруг через две недели звонок:

-Алло! Коль, ты? С того света?

-Вань, ну я же обещал!

-Ну, расскажи, как там.

-Ты знаешь, Ваня, времени совершенно нет – репетиции, спектакли, играем, вот только через две недели собрался тебе позвонить. Ну а ты как, Вань?

-А я что? Кризис, я халтурю, халтурю, семья, внуки…

Пауза.

-Вань, ты халтуру-то не очень набирай. И вообще совесть-то как-то побереги. Дело в том, что у тебя через две недели срочный Вот у нас.

Так вот у нас у всех может быть срочный Вот. Независимо, кому… Господу виднее.

Вообще мы собрались в сложное время –идет пост. И вот эта маленькая единица зла, она как никогда сейчас активна. В том, чтобы разжечь агрессию, ненависть и т.д. бесовство в душах наших посеять. Но я радуюсь, что нам пока что удается держаться в рамках уважения и т.д.

И вот, Никита Сергеевич, я не буду говорить никаких комплиментов, Вы сами все знаете, что Вы есть. И как Вы есть. И сегодня, когда действительно разные мнения по поводу кризиса. И когда я была у очень умной дамы, которая возглавляла Центробанк, я наивно говорю: «Ну, это сколько? 2-3 года?» Она говорит: «7-10 лет не хотите?» Я говорю: «Мы же все вымрем». Она говорит: «А мы и так вымираем». Так вот, кризис может еще глубже, глубже. И ситуация в нашем сообществе, она, конечно, соборная, но я не думаю, чтобы она сразу продолжала быть всегда. Это тоже время, когда перестройка внутри у многих. Поэтому она тоже непростая. И проблем много. И Вы, который имеете опыт за эти годы, знания, авторитет и все прочее, наверное, Вы как никто другой могли бы, при том что Вы сказали, Вы за то, чтобы был Союз. Чтобы он остался единым, чтобы он мощнел, много, много еще мог сделать для кинематографистов в для страны, чтобы он в какой-то мере препятствовал проникновению всей этой грязи, всему этому бесчинству, всему этому … все понимаю, о чем речь.

Для меня лично это момент истины. Я понимаю, когда Вы говорите, показываете знаком (вот так), я понимаю меру усталости, особенно в последние три месяца. Но если Вы откажетесь, то у меня будет ощущение, что Вы не так заинтересованы уже и болеете за наш Союз. Если Вы согласитесь, я Вам поклонюсь до земли.

Спасибо.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Приготовиться Гурзо.

ПОРЕЧЕНКОВ М.

Я очень коротко. Я, как меня называла уважаемая оппозиция, со стороны опричников. Как они еще говорили – «холоп холопов», то есть низшая ступень пищевой цепочки. И от молодых заодно хотелось бы сказать.

Вот говорят – давайте призовем молодых. Призвали. Никита Сергеевич попросил, чтобы я поработал в Союзе кинематографистов. Я поработал. За все время работы, это почти два года, ни одного слова от уважаемой оппозиции, которая выступала здесь, или поддержки или хотя бы возможности разобраться, я не услышал. Так, я думаю, поступили бы с любым молодым. Я хочу сразу извиниться, попросить прощения у прессы, у телевидения, что скандала не получилось. Я хочу попросить прощения у Никиты Сергеевича, за то, что часть обвинений, которые высказывали ему, это моя вина, потому что говорят – бездействие в работе. Но работать невозможно, когда тебе это не дают. Управляющая компания, которая была приглашена, была утоплена. Фонд, который Никита Сергеевич хотел создать, пенсионный, был утоплен в криках той же самой оппозиции.

Я когда пришел в Союз кинематографистов, все же думал, что мои плечи широкие и крепкие. Нет, хрупкие. Пока у Никиты Сергеевича намного шире. Поэтому другой кандидатуры кроме Никиты Сергеевича я не вижу.

И еще хочу сказать. Недавно проходил Фестиваль «Святая Анна» молодежных фильмов, и я видел, как реагирует на Никиту Сергеевича молодежь. Поэтому это и есть самое серьезное и большое объединяющее начало. Вокруг этого человека могут объединиться все. Нет больше достойной кандидатуры, как мне кажется. И очень бы хотелось приступить к голосованию.

Большое спасибо!

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Гурзо. Приготовиться Арсеньеву.

ГУРЗО С.

Уважаемое собрание! Дельцов от кинематографа и политики во все времена было предостаточно. Они всегда лизали одно место и властям, и проклятым американцам, радея за все православное и русское, забывая, однако, отметить 100-летие Черкасова или военного документалиста Микоши. Снимаются многобюджетные, никому не нужные, неконкурентоспособные  на мировом кинорынке очередные блокбастеры, разбазариваются и транжирятся, отмываются на многочисленных очередных и внеочередных чрезвычайных банкетах, фестивалях и фестивальчиках огромные государственные и бюджетные деньги, выделенные Правительством и Президентом на кинематограф. И не находится денег на фильмы о Твардовском, Фатьянове, Шукшине. Таким людям нет места в современном российско-американском кинематографе.

В свое время царь сказал: «Надо сделать все, чтобы исчезла и сама память о декабристах». О таких кинематографических декабристах, художниках, как Тарковский,  Рерберг(?), Параджанов, Шукшин, Высоцкий, Галич, Леонид Быков, Хуциев. На 7-м Съезде кинематографистов Хуциев большинством голосов был избран Председателем Союза кинематографистов России. Это вселяет надежду в будущее русского и российского кинематографа.

А замечательному режиссеру и актеру Ливанову мне бы хотелось сказать, что если Вы очень любите Союз кинематографистов, я сейчас скажу неприятную вещь, мне неприятно говорить… (Реплика Герасимова – Давайте только без личностных оскорблений.) Там нет оскорблений. … что в течение пяти лет нужно платить все-таки членские взносы в Союз кинематографистов. Есть это просто в Уставе Союза кинематографистов. Члены Союза кинематографистов обязаны жить по Уставу. Если мы хотим жить в правовом государстве.

Спасибо за внимание.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.  Арсеньев.

34-30

Я вижу, что многие поднимают руки, говорят, чтобы я соблюдал регламент, что нужно заканчивать. Но очень много  тех, кто хочет высказаться. Сейчас попробуем подвести черту, попробуем.

АРСЕНЬЕВ

Мне кажется, что это Съезд, который что-то очень важное поставит на свои места, например, ситуацию, каким  у нас будет кино, какие у нас будут герои, что у нас будет в центре находиться: полный распад сознания, который существует сегодня, ползание незаметного насекомого по микрофону, которое некоторые критики и некоторые архаусники, которые просто испортили слово, по-моему,  называются архаусниками, выдают за топот табуна коней. У нас ситуация, которая может после сегодняшнего дня изменить просто свое мировоззрение, люди могут изменить, и таких людей здесь много.

Много разных и вещей, и других, которые сплелись как бы в один узел. Например, так называемая элита или элита снизу или шиворот-навыворот элита.

Кто главный, кинематографисты, которые делали кино или те, кто занимается отражением отражения, в кино отражают жизнь. А критики отражают отражение, отражениями занимаются и далеко находятся от тех критиков, которые были и  складывались, сама эта профессия в Х1Х веке, в ХХ веке, в советские времена.

Хуже всего распад Советского Союза сказался на нашей критике, они смогли противодействовать тому разрушающему началу, которое несет телевидение, они саамы рады бы там прислуживать, или что-то получать, потому что жить-то надо. Но, как-то всё после нашего Съезда сегодня, после этой встречи, где многие  люди сошлись снова и начинают как-то понимать, смотреть, ну, не так возбужденно. Потому что начинают понимать, что от каких-то таких вещей, от современных тенденций, которые  облекаются в награды, в премии, высокие какие-то звания даже, выигрывает только бессовестный иногда. Потому что они радикально настроены, они сознательно отрицают совесть, как предрассудок, хотя  говорят о совести. Очень сложно, многим людям тяжело, наверное, быть искренним, как в рассказе Чехова «Рассказ неизвестного человека». И я молчал: говорил герой в этом рассказе. Потому что трудно пережить то, что я пережил эти три месяца, кстати. Там получилось так, что похожие цифры. И, когда все встанет на свои места, когда  что-то как-то вернется логически сообразно тому, чему вас учили со школы, тогда, может быть,  не будет  мелких обид, ну, перепутали фамилии. Я, например, вроде, как  продюсер, сам не понимаю, что это за профессия. Сложилось, снимаю кино, мне повезло. Но я знаю, что люди,  которые делают реально и делали раньше и сегодня, они делают нечто более важное, чем  продюсер. И в этом тоже не надо обижаться, когда перепутали.

У меня есть и книга ваша – хорошая книга про Наталью …, иногда это тоже становится позицией оппозиции. И вопросы сложные и их надо решать после того, как Правление соберется в своем составе. Каким он будет, я  не знаю. Когда разберутся с вопросом: не все вы мастера культуры, а кто вы -мастера культуры? В какой стране вы находитесь, и что здесь действительно главное во всех потрясениях оно не пропадает.

А так, конечно, все мы живем не у себя, как говорил тот же Чехов. У себя-то скучно: он говорил про  литературу, а вот там в литературе хорошо.

Мы для него антикино и можем убежать в этот мир, в котором гораздо будет веселее. Но, в этом мире тоже хочется находиться с теми людьми, с которыми не скучно и которые являются единомышленниками, и позволяют сохранять ту атмосферу в душе своей, которую однажды  у вас во всех оппозиционировали, была вложена родителями и теми людьми, которые были рядом с вами и тем  великим искусством, которое привело вас в кино. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.

Синельников, потом Ханютин.

СИНЕЛЬНИКОВ.

Я хочу адресовать  организаторам этого мероприятия короткий анекдот. Когда в советские времена еврей  пришел на радио и говорит: дайте мне высказаться хотя бы три минуты. Ему говорят: нет. Ну, одну. Нет. Ну, одну фразу. Нет.

Ну, можно я скажу одно слово? Одно слово, зачтется нам.

И он говорит: караул. Больше он ничего емче сказать не мог.

Я хочу огорчиться. Никита Сергеевич, действительно, проявив огромную силу воли, собрал 2,5 тысячи человек наших товарищей. Я действительно не помню такого зала, чего мы торопимся?

Я спросил Секретариат: а завтра будет Съезд? Мне сказали: не знаем.

Сейчас с 15 минут съехали на 10, с 10-ти на 8, с 8 на 5, с 5-ти на 3. Это крикнули: караул.

Я не думаю, что мы должны торопиться, у каждого есть что сказать и это интересно всем. Это не повторы, это не словословие в адрес Никиты Сергеевича и это не хула Никите Сергеевичу. Это боль, которая в каждом из нас за эти 4 месяца, он потерял килограммы здоровья, а мы тоже, потому что это наш дом. И я считал бы правильным, что те, кому не доведется выступить и те, кто как я, сокращаем свои выступления в 5-6 раз, имеем  право подать в качестве выступления и напечатать ее  в стенограмме Съезда.

Я задал этот вопрос письменно: будет или не будет эта стенограмма, это очень важный вопрос, потому что это останется для нас, и это очень важно сделать.

ГЕРАСИМОВ Е.

Подтверждаю, что стенограмма будет и те, кто имеет выступление в письменно виде, обязательно подавайте, и они будут опубликованы.

СИНЕЛЬНИКОВ

Я попросил бы, намерен был попросить освободить меня от этой высокой чести быть на этой трибуне, потому что 3 минуты мало. Но, я хочу сказать две вещи, которые здесь нельзя не сказать, потому что о них говорили  уважаемые люди.

Очень важно, чтобы у нас Союз заботился о лекарствах и о похоронах каждого из нас. И, тем не менее, свести наш творческий Союз к профсоюзу, на мой взгляд, это глубочайшая ошибка. (Аплодисменты).

Я хочу сказать и большее, а почему мы не думаем, что мы обязаны чувствовать себя как художники, как деятели культуры общественными и политическими деятелями.

Я хочу вспомнить, ровно 20 лет назад день в день состоялись выборы в Верховный Совет, на которых была квота общественных организаций и была квота Союза кинематографистов.

Не знаю, есть ли здесь Гельман, но вчера он по радио вспоминал, что все самые ответственные переговоры они вели в Доме кино.

Мы, я полагаю, обязаны не отказываться от этой миссии, мы тогда тех, кому доверили быть депутатами, считали слугами народа, и считали, что это очень важная для нас задача. Это – первое.

Второе. Очень трудно и я согласен с Володарским, идти  на компромисс, а, может быть, считает он, нельзя, или невозможно.

У меня, я считаю, если мы творческий союз, то почему в нем не может быть разночтений в политических убеждениях?

Я сожалею, что расхожусь с Никитой Сергеевичем, и с кем-то еще что выступал. А, нет, с господином Ножкиным в оценке пятого Съезда.

Товарищ Ножкин, Михаил Ножкин, можно?

Если только вот  эта тётка, которая сидела  там на ступенях, это всё, что  осталось в памяти моего коллеги, уважаемого и известного, это очень жаль.

Конечно, Никита Сергеевич прав, в конце концов, наши 200 фильмов, которые сняла комиссия по этике, они, наверное, сняли бы их с полки. Но, их снял Союз того времени, и спасибо за это Плахову и его команде. Этой комиссии сегодня, к сожалению, нет.

35-30

А может быть она нужна больше, чем двадцать лет назад, не только из-за цензуры. Из-за недостатка времени я это передам в стенограмму. Может быть, я ошибаюсь, Никита, кто-то сказал, что ты вспомнил в одном из  интервью недавно, что ты после пятого съезда вышел из Союза кинематографистов. Я вчера вернулся со съемок из Питера и спросил оператора, опытного члена Союза, он здесь: «Вы едете на съезд?». Он говорит: «Почти все едем». Я говорю: «А Герман?» - «Герман заявил, что он выходит из Союза». Я вспомнил Платонова, который сказал: «Без меня народ неполный». Наш Союз неполный и без Германа, и без Никиты Михалкова, и без Хуциева. И вот для этого мы здесь все собрались. (Аплодисменты). Заканчиваю, Женя.

Мне  вторая половина нашего разговора после обеда значительно больше нравится, интереснее и душевнее, чем первая. Я стал думать, почему? Потому что, когда многие громко говорили, что то, что здесь Никита собирает, нелегитимное сборище, а Никита Сергеевич говорил, что седьмой съезд нелегитимен, а другие говорят, что и раньше были нелегитимные съезды. И все ссылаются на юристов. Я никогда еще не видел, чтобы эксперты были на авансцене. Мне кажется, что мы стали кукловодами в руках стряпчих. Уже не известно, кто главнее кого. Это так увлекательно происходит, что мы действительно этого не заметили. Поэтому во второй половине, когда правовая, экспертная, бездушная мотивация отошла на второй план, где ей и место, то стало ясно, что комиссия ли по этике, или мы сами, или Никита, который останется, или кто придет, чтобы мы поняли, это в наших это руках. Никакие эксперты не помогут. Они до конца наших дней будут и помогать и, тем не менее, мешать.

И последнее. Когда москвичи, и я среди них, обсуждали этот зал, все боялись, что будем не только мы, что появятся ангажированные наши, ваши. Кто пришел? Ну, студенты творческих вузов. Так это же завтрашние члены Союза, наши коллеги. А кто такие наши, ваши? Это наши зрители. Это та молодежь, которая ходит в кино и которую наши фильмы и наше телевидение сформировали. Ну, и пусть они слушают. Может быть, извините, это дисциплинирует нас в какой-то мере, позволит нам тоже отдавать отчет своим словам. Поэтому я только сейчас понял, я не знаю, что скажут уважаемые эксперты, что тут легитимно, что не легитимно, но конец первого дня этого съезда мне, безусловно, кажется светом в конце туннеля, выходом из этого конфликта. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Обратите внимание, вас не прервали, и вы сумели договорить свою речь.

Уважаемые товарищи, у нас давно была записана Пьянкова и Юрий Николаенко. Они подавали значительно раньше. Поэтому справедливости ради давайте дадим им слово и перейдем к следующей процедуре. Кто за это, поднимите мандаты.

Кто против? Мугадова?

Кто воздержался?

Счетчики не нужны. Подавляющее большинство.

Пожалуйста.

НИКОЛАЕНКО Ю. (?)

Я вот здесь на съезде сидел рядом с Виктором Матизеном.  И на всякий случай отсел подальше. Я просто не знал, что он наймит северо-атлантических либералов.  Я надеюсь, что об этом Никита Сергеевич сообщил не только нам, но и компетентным органам.

Честно говоря, мне стыдно за то, что все оппоненты нашего Председателя шельмуются как пятая колонна, как какие-то враги. (Аплодисменты).

Что касается Марлена Матыновича Хуциева. Да, ему 83 года. Да, как здесь было сказано, он похож на высохший цветочек. Да, у него нет большого административного ресурса, и он не может открывать двери ногой в высокие кабинеты, не может, наверное, так запросто добиться приема у нашего Президента. Но он, я уверен, никогда не назовет члена нашего Союза американским шпионом и каким-то там наймитом. (Аплодисменты). Для меня это, на самом деле, является определяющим моментом. Я очень надеюсь, что этот съезд не будет съездом реванша, я очень надеюсь, что этот съезд все-таки окажется съездом нашего объединения, примирения и согласия. И для этого, как мне кажется, нужна фигура более лояльная по отношению даже к несогласным. Я надеюсь, что Никита Сергеевич не шутил, когда предложил фигуру Марлена Мартыновича Хуциева в качестве кандидата в председатели нашего Союза. Я бы, может быть, назвал второго человека, который мог бы ему помочь – Диму Месхиева, молодого, динамичного, который, кстати говоря, вхож тоже в очень высокие кабинеты.

Еще один момент. Никита Сергеевич говорил, что, наверное, главная его заслуга в том, что он сохранил Союз. Да, он очень многое сделал для этого. Но мне кажется, что не меньше для сохранения Союза сделали наши гильдии. Вообще я уверен, что в нынешнем Союзе гильдии – это становой хребет нашего сообщества. (Аплодисменты). Прошу обратить самое серьезное внимание на проект Устава, в котором появился неизвестно откуда пункт, который способен похоронить наш Союз именно как сообщество гильдий. Здесь написано, что Правление может по своему решению закрывать гильдии, открывать и закрывать. Допустим, кому-то не понравилась гильдия операторов, она оппозиционная или еще какая-то – её можно закрыть, не спрашивая у самих операторов. Мне кажется, те, кто досидят до голосования и принятия Устава, должны обратить на это самое серьезное внимание.

И последнее.  Для того чтобы этот съезд стад действительно объединительным, для того чтобы мы решили наши конфликты не путем судебного сутяжничества и всего, что вызывает у нормального человека полное омерзение, мне кажется, нам нужно создать согласительную комиссию, в которую  могли бы войти члены прежнего старого Правления и члены Правления, избранного на седьмом съезде, условно говоря, оппозиция и  сторонники Михалкова.  Пусть десять человек соберутся с той и с другой стороны. Пусть они посидят двенадцать часов или всю ночь, но предложат некий конструктивный план разрешения кризиса внутри нашего Союза, потому что победа одной стороны будет нашим общим проигрышем. Здесь проиграют не только поименованные здесь Дондуреи и Гусманы и т.д. Здесь проиграет весь Союз, весь наш кинематограф, если мы сейчас разделимся и пустимся в судебное плавание. Таково мое предложение, которое я просил бы проголосовать.

36-30

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Все-таки   должен быть регламент. У нас осталось еще три выступающих.  Слово имеет Юрий Николаенко.  Приготовиться Пьянковой. И конечно же, мы не можем не дать слово  от регионов.

НИКОЛАЕНКО Ю.

         Уважаемые друзья, коллеги!

         Четверть века я состою  в Союзе и никогда не выступал, тем более - перед такой  аудиторией.

         Я начну немного с другого. Я включаю телевизор и слышу   о том, что идет какой-то съезд, что вдруг переизбрали  председателя, что председателем стал Марлен Мартынович.  Потом я включаю телевизор и слышу   удивительное выступление  моего давнишнего приятеля  г-на Карапетяна.

 Сначала я был  спокоен, подумав, что, наверное, разберутся, но когда я услышал    этот ангажированный вопль   по поводу того, что, видите ли, Никита Сергеевич  помогает   умирающим народным артистам, лечит,  хоронит, да еще свои собственные деньги  на это тратит,   вы меня извините, это за гранью   добра и зла.  То, что он сказал, это за гранью понимания  общечеловеческой нравственности. И это еще не все.

На следующий день по телевидению показывают:  выходит человек и говорит «Конечно,  он же хочет подсунуть нам холопа…» Потом делает паузу и говорит: «Холопа  холопа…»   Вот, брат, как.  

Что же получается: Пореченков – холоп  Никиты Сергеевича Михалкова. А  тогда Никита Сергеевич холоп чей?   Я вам скажу, что это даже не оскорбление, это  гораздо глубже и страшнее.   А потом вдруг говорят …

Да, я тоже уважаю и люблю   Марлена Мартыновича Хуциева. Это признанный  классик, это светлый человек, мудрый человек, но, если он  слышит это своими собственными ушами,   по идее он должен сказать: «Ребята, стоп, стоп, стоп…  Я в эти игры не играю, я – Хуциев».   Вот тогда бы я понял, что человек разобрался и сказал: «Ребята, так некрасиво, мы – единый Союз».

В 70-ые гг.в  Казахстане, когда было фигурное катание,  то местные  аборигены должны были  это вести. А так как это было далеко за рубежом, они  говорили примерно так:  «И вот вышла наша девушка, она побежала, побежала, побежала  …, хоп, и сделала…».   Не понимая, что, не понимая, как это называется, не понимая,   где это происходит, но надо было что-то говорить.

То, что произошло в декабре,   почему-то мне это напомнило: «Вот они собрались, подумали-подумали, а потом хоп,  и сделали….»

Я 25 лет в Союзе, когда   «дербанили» Союз и  когда отрывали Киноцентр. Каждую неделю   я получал конверт,  где на трех-пяти-семи страницах печатного текста мне объясняли, что  они  правильно поступают, что я буду  иметь там свою долю, что я буду   …  -  только приди и проголосуй.

Здесь ни звонка, ничего, - просто взяли, решили и сделали. 

У меня есть совершенно конкретное предложение.    Я прошу Никиту Сергеевича  Михалкова не отказать и выставить свою   кандидатуру на должность Председателя, а мы   в силу наших возможностей за это проголосуем.   И я не считаю, что идет  какой-то развал.  Ничего подобного! Вы посмотрите, сколько народу, и все  - наши. Спасибо.  (Аплодисменты)

ПЬЯНКОВА

         Уважаемое высокое собрание!

         Очень много было надумано, но придется уложиться в 2,5 минуты.   Очень много услышано, поэтому я прошу прощения за некоторую сумбурность, которая   будет.

         Во-первых,  по поводу объединения. Господа!   Мы здесь все образованные люди, надеемся на то, что  занимается идеологией, развитием души, менталитета.  О каком объединении может идти речь с людьми, которых упрекают в   словах «наймит»  и т.п., о чем правильно говорил  Николаенко. 

Где же был тот же Марлен Мартынович – благороднейший человек, - когда Матизен обзывал  холуями,  когда было оскорбление Пореченкова по поводу ремонта здания Дома кино.  Причем, на прошлом съезда волей судьбы я была избрана в Правление, в ревизионную комиссию и в   Секретариат Московского отделения.

         Никита Сергеевич,  по православному, когда дают по левой щеке, подставь правую.   Но не настолько буквально, на мой взгляд!   Потому что когда Московский  Союз на прошлом съезде  был   нивелирован, его не стало  как юридического лица (не понимаю, почему о нем до сих пор говорят), члены этого Союза   почему-то были выдвинуты  и в  Правление, и в Секретариат, и в  ревизионную комиссию. 

Присутствуя на этих заседаниях,  я  просто не понимала,  что же тогда пять лет методично подтачивалась работа  Союза.  Методично! Потому что  не переделываются   люли, которые не верят в то, что рука дружбы  протянута искренне.  Ну не хотят они этого!    Даже если  идти в Верховный Совет, это  будет  еще хуже…   Ну давайте скажем: «Простите, г-н Матизен, г- Хуциев, г-н ….   Мы   вот такие нетерпимые, хотим  жить дружно.  Приходите обратно, объединимся…» Ничего так не происходит, господа. Только доброй волей! Палкой в рай не загонишь, не хотят   - не надо. Есть миллион других организаций, других возможностей.  

         То же касается Гильдии, потому что   за последние три месяца от Гильдии исходило абсолютно негативное влияние  на  оценку деятельности Союза.  Сегодняшний доклад Михалкова просто бомбой  разорвался. Я благодарна Богу, что   столько людей услышали   это все, и сам Никита Сергеевич об этом сказал, потому что, как мне кажется, шок был общий, что мы в огромной беде.

Никита Сергеевич,  Вы не можете  нас оставить  в этой беде.

37-30

То есть нельзя, потому что наступит такая анархия. Я понимаю, что тут может визг начаться, если я скажу, что не надо, как Николай П поступать. Не отрекайтесь. И потом, Брестского мира нам больше не надо.

(Аплодисменты).

Поэтому давайте как-то объединимся, только посерьёзнее, всё-таки мы Держава.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Мы вас услышали.

ПЬЯНКО

Великая Держава. Спасибо вам, большое.

С Богом! Счастья всем, здоровья.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Мугадова. И, учитывая, что в первом списке большими буквами был написан Шамшиев, я еще раз обращаюсь к вам, поскольку поступают еще и еще записки, давайте дадим выступить. Балот Шамшиев здесь, давайте дадим ему выступить, и подведём под этим черту.

Балот здесь? (Тишина). Ну, хорошо.

Пожалуйста.

МУГАДОВА

Я думаю, что большая честь сегодня присутствовать в этом зале. И, действительно, сегодня историческое событие. Мне кажется, что даже, если бы этот съезд проходил в Дагестане, то все бы приехали не боясь.

Но, к сожалению, то, что о Дагестане показывает телевидение, наверное, кроме страха ничего не вызывает. Да и мы сами думаем, как мы там живём. Хотя в Дагестане всё то же и так же, как и в любом городе и в любом регионе нашей страны и мира, наверное, происходит.

И, как говорил Расул Гамзатов (а он многое сделал, чтобы прославить Дагестан, я думаю, одни «Журавли» многое сделали для Дагестана во всем мире), и Расул Гамзатов сегодня сказал бы так: «Когда говорят о мужчине, говорят и смотрят на его отца. Если вся страна просыпается с гимном на слова Сергея Михалкова, я бы сегодня проголосовала за сына – Никиту Михалкова.

(Аплодисменты).

Я и хотела бы еще сказать о том, что да, много сегодня было сказано о том, какого труда стоило Никите Михалкову такую огромную работу, не видимую нам проделать. Но если бы даже этого мы не знали, по тем работам, которые он создал, я думаю, что можно было даже по тем работам не только сегодня просить, а, наверное, не сомневаться даже в том, что он нужен. Он очень нужен.

Да, много сделано. Но мне кажется, что еще много предстоит сделать. И мы, Дагестан, именно мы форпост России, мы окраина России, мы благодарны именно Никите Михалкову за то, что у нас есть филиал. Спасибо.

У нас есть возможности, но у нас нет  кинопроизводства, у нас нет кинопроката, у нас много чего нет. И мы ждём, что с Вашей помощью у нас это всё будет. И я, конечно, за Никиту Михалкова.

И, как у нас говорят в Дагестане, между двумя поссорившимися сторонами, если уже ничего не помогает, то женщина вступает и бросает платок. И тогда эти две силы просто не имеют права не примириться. Я это сегодня делают от женщин Дагестана.

(Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.

Шамшиев всё-таки есть, или нет?

МАНУКЯН – Санкт-Петербург

Шамшиева нет, есть Манукян. Это Санкт-Петербург. Это Научно-популярная студия.

Ну, во-первых, Москва давит. Это я вам должен сказать откровенно, как петербуржец. Тут уж никуда не денешься. Это слышно, это видно, это даже не понять иногда, почему так происходит.

Но, как бы то не было, я вам должен сказать, что мы творческие люди, мы с вами собрались здесь творцы. Это собрался Союз кинематографистов России. А мы выбираем менеджера. Понимаете, в чём дело. У нас страшный выбор. У нас выбор между двумя блестящими режиссёрами, каждый из которых работает в своей манере, делает своё кино. Я люблю кино Никиты Михалкова до безумия просто. Но я люблю кино и Хуциева. Это разное кино. А мы между двумя такими мастерами выбираем.

А кого мы выбираем? Режиссёра? Нет. Мы с вами выбираем менеджера – менеджера нашего Союза кинематографистов, который сможет сделать очень многие вещи в силу его профессии, специфики и т.д.

Я просто иначе не могу. Я вам должен сказать, что Никита Сергеевич это менеджер. Это человек, который сможет очень многие вещи для нас с вами сделать, если у него будет на то желание. Никита Сергеевич – будет. Это с одной стороны.

С другой стороны. За время правления (я иначе не могу это назвать – правления) Никиты Сергеевича нашим Союзом, погублено документальное кино, может быть в меньшей степени, окончательно погублено научно-популярное кино, образовательное кино. Кино, которое делало из наших детей, мне трудно даже сказать, но я слышу аплодисменты, люди меня понимают. (Аплодисменты).

У всех у вас растут маленькие, маленькие детишки. И эти детишки росли на образовательном, интеллектуальном, научном и прочем кино, на том, что делали наши студии – Киевская (ну,  Киевской сейчас нет), Московская, Ленинградская. Эти студии погибли. Ну что мне сказать.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Вы уже сказали свою позицию. Спасибо Вам за неё. Потому что Вы две минутки просили, а уже чуть больше прошло.

МАНУКЯН

Это я у Вас просил, а сейчас я обращаюсь к народу.

У нас есть Председатель Союза. А директором Научно-популярной студии, имеющей свои огромнейшие традиции, становится директор бывший то ли обувной фабрики.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Уважаемый, мне кажется, что регламент уже вышел. Я удовлетворил Ваше желание выступить.

МАНУКЯН

Входит ли это в обязанности Председателя Союза?

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.

Уважаемые, я подвожу черту под выступлениями. Но я не могу не дать слово человеку, который является одним из старейшин наших. Причем,  для того, чтобы записаться, помимо того, что он подал заявку, он еще поднялся и сюда подошёл. Я считаю, что теперь я должен подойти и дать ему микрофон. Ярополк Лапшин.

(Аплодисменты).

ЛАПШИН Я.

Я надеюсь, что меня видно. И, кстати говоря, даже, если бы не было видно, это тоже не страшно, потому что можно меня считать, как человека «неизвестного». Это можно взять из стенограммы У съезда, где к концу съезда все наши корифеи и наше руководство просто уже слиняли, и меня просто вытолкнул на трибуну Григорий Борисович с тем, чтобы я закрыл этот съезд. Причём там оставалось буквально дать слово нескольким человекам из зарубежа. Поэтому стенограмма, которая была размножена многократно, выглядела так: «Неизвестный: «Благодарю Вас, мистер Браун за Ваше сообщение, за Ваше участие в работе нашего съезда. От имени съезда. Сенькью, вери матч».

38-30

         Я бы хотел сказать о другом. Я не собираюсь критиковать Никиту Сергеевича. Но по отношению к Правлению у меня есть довольно серьезные замечания. Вот мы на протяжении многого времени добивались, чтобы как-то поток информации о происходящем в Союзе к нам шел. Мы были оторваны совершенно, потому что были редкие появления у нас Клима, который приезжал на гастроль и уезжал.  В общем-то, связи-то не было.

         Я хочу вам сказать еще, что происходит у нас в стране странная вещь. Когда я  закончил институт, я был направлен сразу на Свердловскую студию, которая была организована только в 1944 году, в конце войны, и делал одну картину. Поэтому стояла задача как-то поднимать студию. И вот в течение 27-ми лет я был председателем нашего отделения – сначала городского Свердловского, в нем было всего-навсего 14 человек, а вот за время моей работы, я считаю, что снимал не только какие-то картины,  но еще неплохо поработал на благо Союза. Потому что я смог, во-первых,  сделать городское отделение Уральским.

ГЕРАСИМОВ Е.

         Да мы все знаем, как вы много всего сделали. О чем вы говорите?!

         (Аплодисменты)

         Если бы мы сейчас вас выбирали, мы бы вас выбрали. Вы свою кандидатуру выставляете?

ЛАПШИН

         Заканчиваю. Что касается  происходящего на Съезде, я не хочу критиковать, естественно, Михалкова, ни в коем случае не собираюсь защищать и выходить с  разговором о Хуциеве,  потому что Марлен Мартынович тоже мой старый знакомый, человек, которого я глубоко уважаю. Но в данном случае Съезд, по-моему, приходит к правильному решению. Какое решение будет, мы посмотрим чуть позже.

         И последнее. Во-первых, я обращаюсь к вам от имени  Дома ветеранов кино. Дело в том, что уже много времени этот Дом никак и никем не финансируется, он живет в основном на аренде. Сейчас в связи с кризисом, кстати говоря, многие арендаторы ушли из Дома, где занимали большие площади. Дом существует усилиями, конечно, дирекции.

         Я бы хотел сказать, что режиссер Меньшов, который выиграл в эту знаменитую игру «Выиграй миллион» изрядную сумму денег, например,  благородно пожертвовал  деньги на машину. А у нас уже не было ни одной машины, хотя у нас есть люди, которые даже до ближайшей городской поликлиники не могут дойти.

         И последняя короткая фраза. Раз уж мы перешли на анекдоты, то я хочу вам сказать анекдот в отношении съезда, который только что прошел до этого, в отношении той атмосферы, которая была. Говорят, что Аленушка из сказки решила покончить с собой. Она побежала к Москве-реке и утопилась, а заодно и отравилась. Приблизительно такая атмосфера была.

         (Аплодисменты)

ГЕРАСИМОВ Е.

         В общем, на этой высокой ноте я предлагаю…. Нам сейчас надо принять решение. В общем, поступили предложения. Были предложения от Ускова, с мест были предложения и от Ножкина и от многих других голосовать открыто или тайно.

         Я думаю, что с учетом того, что есть предложение голосовать открыто, мы в любом случае должны это предложение с вами проголосовать. Тем более, что лично я всегда считаю, что открытость, когда ты видишь глаза друг друга, когда не возникает ощущения недоверия, потому что многие подходили к этим тумбам и спрашивали, а они двойные, тройные, а вдруг туда еще чего-то забросят, и т.д.  Никто никуда ничего не забросит, мы здесь все коллеги. Поэтому предлагаю поставить вопрос об открытом или тайном голосовании.

         Итак, кто за то, чтобы провести открытое голосование на пост Председателя Союза кинематографистов, прошу поднять мандаты.

         Счетчики, пожалуйста.

         Кто «против»? Подавляющее меньшинство.

         Кто «воздержался»?

         Уважаемые счетчики, я думаю, что в данной ситуации бессмысленно подсчитывать, потому что подавляющее большинство за открытое голосование.

         Ну, что же, за открытость, за доверие друг к другу. Сейчас и произошло голосование.

         Уважаемые коллеги, учитывая, что не все поменяли мандаты, принимаем решение. Если есть те, кто не поменял, чтобы еще раз не делать перерыв, я предлагаю, это мое предложение, меня могут поправить юристы, потому что в процессе отмены нет никакого юридически сложного казуса и процедурного, можно голосовать и зелеными.

         Мы можем это делать? Можем.

         Мы проголосуем за то, что зелеными мандатами можно пользоваться так же, учитывая, что кто-то не успел поменять, поскольку я торопил всех после перерыва?

         (Проходит открытое голосование)

         Подавляющее большинство приняло  решение о том, что можно голосовать зелеными мандатами, которые были получены по доверенности.

         Итак, счетчики должны быть готовы.

         Уважаемые юристы, все ли я правильно сделал?

         Хорошо, спасибо. Оказывается, что и мы иногда всё правильно делаем.

         Сейчас мы перейдем к тем предложениям, которые возникли.

         Итак, по порядку. Если я кого-то не успел  записать, отвлекся, вы меня поправите.

         Итак, первое предложение. На пост председателя была предложена кандидатура Михалкова.

         Следующая  кандидатура от Никиты Сергеевича была произнесена – кандидатура Хуциева М.М.

         Следующая кандидатура была произнесена – Владимира Хотиненко, Бурляева, Зельдина, Месхиева.

         Я думаю, что я всех зафиксировал.

         Теперь надо перейти к обсуждению этих кандидатур.

39-30

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо. Может быть, возникает у прессы или еще у кого-то из присутствующих, что, скажем, кому-то не дают оппозиционными силами выступить, я еще раз говорю, что те, кто записан, тот, кто подает записку, я считаю, обязательно должны выступить. Для этого мы здесь сегодня и собрались, для того чтобы сказать все, что мы считаем нужно сказать, потому что это наша киноиндустрия, нам дальше жить.

Выступает Кржижановский. После него выступает Чурсина. Пожалуйста.

МИХАЛКОВ Н.С.

Пока идет выступающий, я вниманию Матизена хочу предоставить и всех остальных номер счета. Корреспондентский счет в иностранной валюте № 04415190 Дойчебанктранскомпани американс Нью-Йорк ЮЭС. Это с того самого сайта.

КРЖИЖАНОВСКИЙ

Дорогие коллеги, я должен вам напомнить, что в каждом цивилизованном государстве существует оппозиция и это условие нормального существования гражданского общества. И я должен вас призвать вот к чему. Я думаю, что все наше высокое собрание должно высказать благодарность тому движению, которое возникло в свое время и завершилось VII съездом, каковы бы не были его недостатки, и персонально Марлену Мартыновичу Хуциеву за то, что мы разбудили активность нашего бывшего и понятно, что будущего, но нашего председателя. Потому что ведь срок полномочий Никиты Сергеевича истек, по-моему, в 1997 году или в 2007 году. Я думаю, что если бы не это движение, то еще бы это инерционное состояние долго длилось бы. А я вижу сейчас, проявлена действительно колоссальная активность, вижу, что в колоссальное движение приведены все средства массовой информации, и говорить о какой-то тотальной атаке на Михалкова, это было бы смешно. Поэтому я думаю, что Никиту Сергеевича, на мой взгляд, подводят иногда замечательные качества, такие как доверчивость. И то, что он в силу своей доверчивости, в силу чувства товарищества терпел в течение 11 лет людей, которые занимались хозяйством Союза, и как Никита Сергеевич иногда выражается, дербанили Союз, это действительно только чувством доверчивости и высокого терпения можно объяснить. Но, слава Богу, я очень рад тому, что Никита Сергеевич это признал и поступил так, как говорится в православной молитве по случаю Великого поста: «Дай мне зреть мое божье прегрешение». И это качество, эта самокритичность, которую надо сказать не часто мы слышим от Никиты Сергеевича, оно сегодня было замечательно продемонстрировано. Я думаю, что, я хотел бы высказать еще одну благодарность персональную Никите Сергеевичу за фильм «Двенадцать», и за то послание, которое в этом фильме содержится, в котором ясно дается понять, что мнение даже одного человека, если оно не совпадает с мнением большинства, если даже это не мнение, а сомнение, если к нему отнестись внимательно, может перевернуть, совершенно перевернуть ситуацию. Я думаю, что этот урок, который в своем фильме дает Михалков каждому человеку, буквально каждому, конечно, надо иметь в виду. Я не сомневаюсь, что и сам Никита Сергеевич про него не забудет.

Я хочу сказать еще два слова буквально про то, почему было вызвано это  движение, назовите его оппозицией или как угодно назовите, кстати сказать, Марлена Мартыновича никто не толкал на ту миссию, которую он взвалил на себя, это было его желание, его самосознание гражданского долга. И более того, я не теряю надежды на то, что он завтра придет и открыто расскажет о своей позиции, чтобы мы могли ему всенародно высказать еще раз наше уважение. Так вот, ежели бы в работе Правления были бы гласность и прозрачность введены как норма, если бы все это не проходило в сугубо кулуарной обстановке, то я думаю, сейчас вообще не было бы никаких проблем. И конечно же, замечательно, что это Собрание или Съезд, как его не назови, взяло своим лозунгом  принцип объединения. И в этой ситуации, конечно, негоже марать имена достойнейших людей, таких как Эдентурей, Клейман, то, что Василий Борисович себе позволил в отношении Хуциева, определив его худруком Дома кино. Это, я считаю, просто низость. (Аплодисменты).

И вы понимаете, я просто хочу высказать свое пожелание, если хотите наказ, потому что каждый из нас имеет право дать наказ будущему Правлению. Мне кажется, помимо большей гласности и прозрачности, необходимо, посмотревши друг на друга и понявши, что нам все уже или большей части нашего собрания уже немало лет, я бы предложил организовать собрание молодежи кинематографической с тем, чтобы они высказали свое видение будущего нашего кинематографа, будущего Союза. И я думаю, что это может быть очень плодотворно. (Голос с места – Когда?).

Когда, это уже решит Михалков, решит будущее Правление, но я хотел бы… Вы знаете, в чем дело? Многие тут клянутся в любви Михалкову, должен сказать, что ведь, в общем, вещь сама очевидная, я думаю, что нет такого человека, который бы не понимал и мощь таланта, и значимость, и яркость этой фигуры. Дело не в этом. Дело, наверное, еще и в элементарно хорошем вкусе. Я боюсь, что если будут выступления с некоторым перебором, то тогда, я уже тут оберегаю Никиту Сергеевича как национальное достояние, я боюсь, что уже никакой проктолог не справится с уровнем зализывания, но есть, вы понимаете, в чем дело, есть действительно достойное уважение, есть действительно любовь, которая, кстати сказать, важно в каких словах произносить. И поэтому я, кончая свое выступление, благодарю за то, что мне предоставили для него возможность, и хочу вас, поскольку мы люди творческие и способны на игру, на воображение, давайте представим себе то, что почти невообразимо, давайте представим себе, что мы интеллигентные люди. Спасибо.

         ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Спасибо. По крайней мере, я ни разу вас не прервал. Поэтому…

40-30


Кто воздержался?

Первая кандидатура была названа – кандидатура Михалкова.

Никита Сергеевич хочет сказать.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я хочу сказать. Друзья, я понимаю, что произойдет потом. Вы видели уже сейчас, сегодня, как господин Матизен сказал, что нет счета, а я его показал. Господин Ханютин сказал, что я назвал их американскими шпионами. Но вот как это делается? Они так заигрались, что просто вам в глаза врут. Не то что в газете, а вам в глаза врут. «Он нас назвал американскими шпионами». Кого я назвал сегодня американскими шпионами здесь?

Поэтому я хочу, чтобы вы знали следующее. Я реально собираюсь уходить. Это не кокетство. Я вам рассказал сегодня, что это такое. И вот после этого, нахлебаться, три месяца, что про меня писали, что я украл, похитил, развалил, потерял, вот это все. А мне работать надо, мне надо жить. Но я понимаю и другое. Если мы сегодня не изберем, то 1-го числа случится то, что не должно случиться. 

Я хотел бы, чтобы вы поняли такую вещь. Я сразу скажу, чтобы, может быть, это отобьет у вас желание за меня голосовать.

Первое. Я не буду работать с теми людьми, которые организовали прошлый Съезд.

(Аплодисменты) За исключением Хуциева и Месхиева, который является председателем Союза Петербурга. В любом случае, я не могу не сделать этого исключения. Я ведь не говорю «не буду работать», я точно говорю, что не буду работать с теми, кто, зная, что неправильно составлены документы, насильно, таким силовым рывком подписали, что Съезд состоится и потратили 5 миллионов рублей. И все унижение, которое мы хлебали, позорище на всю страну, в течение трех месяцев, это конкретно их вина, конкретно! И я с ними не буду работать. Это 30 фамилий. Вы можете их узнать, они голосовали за то, чтобы Съезд состоялся. Это можно сейчас узнать, это можно спросить. Это первое. Я не буду работать с ними.

Второе. Я хочу оставить для себя лазейку. Я понимаю, что сейчас нельзя бросать Союз. Но я хочу оглядеться и готовить команду, которой отдать в руки Союз, потому что хватит… хватит. Но, я тоже понимаю, что сегодня хотят, то, что мне предлагали «уйти, хлопнув дверью, когда тебя гонят», но еще красивее уйти и прикрыть за собой дверь, когда тебя не гонят. С точки зрения режиссуры это вообще было бы изящно. Но я понимаю, с другой стороны, что сегодня, если сейчас мы закончим, и я не приму этого предложения хотя бы на какое-то время, то все собравшиеся здесь почувствуют себя обманутыми – чего сидели тогда? О чем разговор? Что делать дальше? Поэтому я принимаю это предложение с оговоркой, что дайте мне возможность через какое-то время, может быть, посмотреть, как дальше двигаться. Я сам приму решение. Просто сейчас нельзя оставлять Союз.

Я хотел бы, чтобы вы подумали еще раз. Сейчас это все равно невозможно, но вы должны подумать и решить – нам нужен новый Дом кино, нам нужен он! Обратите внимание, я не ставлю сейчас это на голосование. Специально, чтобы люди, которые сидят в том углу, не закричали, что я специально избрался, чтобы украсть Дом кино и построить там казино. Но он нам нужен. И мы должны понимать, что неудобства, которые могут существовать, они будут. Сегодня и денег уже нет таких, которые нам предлагали, чтобы построить. Сегодня нет таких желающих. Но мы должны понимать, что он нужен.

И следующее. Я хотел бы, чтобы мы подумали на Съезде вообще, говорю это сейчас не как избранный, а как член Союза, мы должны сегодня или завтра, в любом случае, кто бы ни был избран, проголосовать за молодых. Их очень много, которые хотят прийти. Это именитые уже люди. Такие как Дюжев, Бондарчук, чего вам рассказывать, они дали список, их много. Мы должны их выслушать, мы должны их принять в Союз, и мы должны это сделать торжественно, на нашем Съезде. Я бы хотел, чтобы это было сделано легально, чтобы мы каждую фамилию знали, а не как тогда – замели неводом первых пять известных, а дальше там все наши. И мне очень хочется, чтобы предложение, которое было относительно профсоюзов. Это нельзя сегодня делать. Сегодня, в этой ситуации кризиса, раздробленности поменять структуру Союза, это чревато.  Я к тому, чтобы горячие головы не думали, что можно прийти и сделать профсоюзы, а остальное все образуется.

Вот и все, что я хотел Вам сказать. Но поверьте, что это для меня трудное решение.

(Аплодисменты)

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Ну, трудное, не трудное, а решение пришло. Поэтому мы голосуем. Голосуем за Михалкова на пост Председателя Союза кинематографистов. Кто за, поднимите мандаты.

Кто против?

Говорят, что люди не поняли, что сейчас голосуют против Михалкова. Кто против? Держите мандаты, чтобы видно было.

Счётчики, как обстоят дела? Мне нужно, чтобы центральные мне сказали, что посчитали, тогда я понимаю, что посчитали.

Вы посчитали, кто против?

Уважаемые коллеги, внимание! Кто воздержался?

Голосование за Никиту Михалкова на пост Председателя Союза кинематографистов.

Кто воздержался?

41-30

ГЕРАСИМОВ Е.

Мы на этом не заканчиваем заседание нашего Съезда, но еще будет две небольших процедуры и ваше участие в них необходимо. А потом, неужели неинтересно узнать, что дальше будет.

Пройдите все на места, потому что передо мной есть результаты  голосования.

После того, как я сейчас оглашу результаты голосования, нам предстоит избрать Правление и членов  Ревизионной комиссии.

С того момента, как я  озвучу результаты голосования, я передам микрофон Никите Сергеевичу Михалкову.

Уважаемые коллеги, просьба присесть на места, продолжаем работу.

Итак, я не буду оглашать результаты голосования за Зельдина, как бы понятно, шутка друга Никоненко.  Как он теперь говорит: эта шутка не удалась.

Хуциев. За Марлена Мартыновича проголосовало 309, против – 1719, воздержалось 132.

Михалков Никита Сергеевич. «За» – 1932, «против» – 171, воздержалось -  88.

С учетом данной цифры, как мне подсказывают юристы, Никита Сергеевич становится Председателем Союза кинематографистов России. (Аплодисменты).

Теперь ему предстоит назвать нам членов Правления и членов Ревизионной комиссии.

МИХАЛКОВ Н.С. Спасибо, друзья.

Я хочу вам сказать несколько слов. Тяжелый груз, тяжелый вы опять на меня взваливаете. Но, я уже сказал, что, наверное, сейчас другого выхода нет.  Вот почему.

Объединяться в России на ненависти и  на нелюбви никогда ни к чему хорошему не приводит. Потому что, когда те люди, которые погубят, сломают, истребят то, что они вместе ненавидят, потом выясняется, что  любят-то они совсем  разные вещи. Как говорил Островский: кто любит арбуз, а кто свиной хрящик.

И в этой ситуации, когда вроде бы они победили, повергли врага и надо что-то строить, как писал гениально Розанов: поле вспахано, деревья свалены, всё выкорчевано, пора сеять, а за поясом только 100 топоров.

И, когда мы выясняем, что в результате-то, когда это будет сломлено,  объединиться не на чем, мы понимаем, что здесь у нас в нашей стране и даже в нашем труднейшем сообществе объединение без любви абсолютно катастрофично. И сегодня я, я скажу вам, испытал давно забытое чувство. Вот это чувство, когда, вдруг, совсем разные, не видящиеся  много лет люди, реально понимают, что они могут решить судьбу Союза, друг друга, а в конечном-то итоге в какой-то степени нашей страны. Я не шутил, когда сегодня сказал, привел эту фразу из замечательной картины «Офицеры»: есть такая профессия – Родину защищать. Это касается нас.

Кто-то напишет, что Михалков совсем с ума сошел, опять  панцловизм. Но, в результате-то, когда мы  что-то делаем с любовью, и помогаем человеку обрести вектор, по которому нужно жить, разве это не защита Родины, разве это не защита той дороги, по которой нам нужно будет идти?

Поэтому я  бесконечно вам благодарен за доверие, и не буду… это трогательно очень, это вы и сами всё понимаете. Но, я очень благодарен вам за то, что вы доказали, что мы не позволим называть подавляющим большинством то, что им является, не позволим, вот подавляющее большинство. Не те, кто представляют себе, что таким  наскоком рейдерским можно быстро решить проблемы, а, вот оно подавляющее большинство. Мы должны это точно для себя усвоить, друзья. Ничего не остановилось и дальше, это ведь ни три месяца,  это 11 лет длится с той стороны, с этой, получилось, не получилось. Вроде как случилось. Не случилось.

Вот то, что не случилось это сегодня, то, что не дали мы возможности засвистеть, затоптать, уничтожить, оскорбить и быстро в этой мутной воде построить свое светлое будущее – это огромная победа нашего Союза. Я вас всех с этим поздравляю! (Аплодисменты).

…..принимаю, но я его не могу принять один. Я приехал бы на этот Съезд, вы бы сделали свои выводы и приняли решение, но тогда бы он был и вовремя и легитимный. Что происходит потом? А потом происходит следующее.

         В декабре собирается Съезд. За две недели, я понимаю, что многие это читали и слышали, но я хочу это сказать вам в глаза. За две недели до того, как Съезд должен был начаться, мы получили протоколы собрания. Подавляющее количество протоколов было абсолютно неправильно оформлено. Неправильно! Я не знаю, как вы думаете сами, но если из 450 кинематографистов, кинорежиссеров Москвы и Московской области за делегатов голосует 68 человек и избирают 45, это невозможно считать легитимным, невозможно при любом желании даже.

        

42-30

Я хочу … Возьму тайм-аут. Не в том смысле, что я возьму тайм-аут, буду думать. Я не буду кокетничать. Принимаю из ваших рук опять бразды правления Союзом на то время, которое будет необходимо, чтобы сколотить команду. Я говорить, наверное, завтра. Мы будем обсуждать вопрос об определенном техническом управлении. Нам нужно, наверное, будет это делать, потому что мы не умеем этого делать. Другой разговор, нельзя повторить той ошибки, которую я повторил тогда – нельзя пускать людей, которые не понимают, что такое наше сообщество. Скажем, адвокат Логунцов, который наверняка несколько лет назад по-другому представлял свою профессию, он внутри, он знает, как поступить так, чтобы не обидеть. Это очень правильно. Нам нужны такие же менеджеры. Только надо их искать.

Я хочу предложить вам,  если вы не возражаете, правление, как я предлагаю выбрать. Предлагаю вам список Правления, с кем я бы мог работать, в составе 35 человек.

Лунгин,

Хуциев,

Аскольдов,

Талызина,

Веролайнен (Санкт-Петербург),

Бородачев,

Ершов (Хабаровск)

Федорченко (Екатеринбург),

Федоров (Таганрог),

Назаров (Самара),

Седов (Нижний Новгород),

Безруков (Москва),

Шахназаров (Москва)

 Евгений Герасимов (Москва),

Ливанов,

Лебедев Николай

Наумов,

Малюков,

Панкратов-Черный,

Петренко Игорь,

Хабенский,

Пореченков,

Сорокин (Санкт-Петербург),

Матуров (Казань),

Юсунов (Уфа),

Бокарев (Екатеринбург),

Зайченко (Волгоград),

Высоцкий Аркадий,

Верещагин (Москва),

Лазарук (Москва),

 Малышев (Москва),

Хотиненко (Москва),

Никоненко (Москва),

Адабашьян,

Володарский.

Практически здесь все люди, основное большинство, которые в Союзе не работали. Я предлагаю еще в это Правление пока не члена Союза Федора Бондарчука. Я надеюсь, он им станет. Сегодня он в молодежной среде лидер. Я не могу сегодня его предлагать для голосования в силу того, что он еще не член Союза. Я не хочу нарушать такой вольницы юридической, которую мы себе позволяем, потом посудам бегаем. Поэтому я просто вас предупреждаю, что если мы примем решение их избрания в Союз, тоя бы предложил еще Бондарчука. Думаю, то, что в нашем Правлении больше будут представлены регионы, это очень важно. Замечательные слова говорил один из наших коллег: «Мы действительно в Москве, в нашей песочнице, и в северной песочнице теряем представление о том, что такое наша огромная страна, теряем». В этом не вина наша, беда. Слава Богу, по телевидению появился канал 24 «Вести», когда можно видеть, что происходит во Владивостоке – забастовка там, бунт или взрыв. Просто есть обратная связь. Поэтому я очень рад, что мы приглашаем в Правление наших коллег из регионов. Я буду просить, это, наверное, будет решать Правление, буду просить моих первых трех заместителей. Мне нужно, чтобы за моей спиной стояли такие люди как Малышев Владимир Сергеевич, как Лазарук, как Пореченков. Кстати, я его назвал, не назвал? Я понимаю, невозможен был весь сыр-бор по поводу того, что там холуй, холуя назначают. Все это неприлично, я не буду это повторять. Я так и не смог себе объяснить, чем вызвал такую ненависть Миша Пореченков, кроме как просто тем, что я его предложил. Из этого строится определенная болезненность, т которой надо избавляться. Поэтому я буду просить, но это уже внутри Союза, внутри Правления, чтобы мы создали некую структуру. А обо всем остальном, может быть, мы будем говорить завтра.

Ревизионная комиссия из пяти человек: Томская, Щербаков (Ростов), Стефанович, Малюков, Кирилова (Екатеринбург).

Вот, собственно, все, кого я назвал. Это люди, которых я бы предложил в Правление.

Это решение надо принять Съездом. Я прошу, чтобы мы это для себя определили.

Я уже сказал, я категорически против того, чтобы те конкретные люди, которые виноваты своей подписью поставившие Съезд седьмой на колеса, разрушающие в результате Союз, как минимум на три года не могли бы быть в руководстве Союза, потому что это мелкими, мелкими капиллярами в результате вырастет опять в тот ужас, которые мы испытывали в течение трех месяцев.

Спасибо за внимание. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Уважаемые коллеги, я предлагаю проголосовать также открыто за список Правления и в дальнейшем за список членов Ревизионной комиссии. Пожалуйста, счетчики встаньте на свои места.

Фамилии предлагайте.

Сулейманов (Северный Кавказ)

(Голоса с мест, не слышно)

Если мы сейчас будем добавлять, мы добавим до ста человек, а может быть и весь зал.

Давайте голосовать.

Да, выступающий из Краснодара. Тимощенко.

Агишев. Если Агишев хочет. Нет, он машет, Он говорит, что он сейчас много работает, сценарий пишет.

МИХАЛКОВ Н.С.

Проблема в том, что Малюков находится и в Ревизионной, и здесь.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Надо нечетное количество в Ревизионную. Если Малюков остается в Правлении, то давайте еще одного человека в Ревизионную комиссию.

43-30

ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Анатолий Журавлев знает, что он ревизор? 

МИХАЛКОВ Н.С. 

         Я  хотел  бы добавить Боровика, Тимощенко, Сулейманова и   Мирошниченко.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Мы должны провести голосование. Голосуем ли мы   за список членов Правления открыто? 

Кто за то, чтобы голосовать открыто, поднимите мандаты.  Юридический отдел, нам необходимо считать?   

         Кто воздержался?    - 6 человек. Большинством голосов принимается решение   голосовать открыто.

         Кто за зачитанный список Михалковым в члены Правления, прошу поднять мандаты.   - Кто против? (Нет) 

МИХАЛКОВ Н.С.

         Я  хочу озвучить требование г-на Матизена, который говорит, что  по Уставу или по желанию  (сейчас мы это решим),   президенты гильдий должны входить автоматически  в Правление.

         Я против этого. Объясню, почему.  Потому что совершенно непонятно, мне, например, как может быть Гильдия, в которую  входят по профессиям  одни люди, а другие  люди,  которые тоже в Союзе, в Гильдию не входят.     Это что, «белая кость», это элита?   В то же время в Гильдию входят люди, не являющиеся    членами Союза. Я не считаю, что это справедливо.  Если уж гильдия внутри Союза, она должна быть защищена Союзом.

         Господин Матизен просит поставить на голосование – согласен ли Съезд с тем, чтобы  президенты гильдий вошли  в  Правление. Я против этого.

(Оживление в зале)

МАТИЗЕН В.

         Это неправда, что  в гильдию    на равных правах с членами Союза  входят не члены Союза. Нечлены Союза  являются т.н. участниками гильдии, но не членами  ее.  Они не принимают участие ни в каких голосованиях,  относящихся к Союзу кинематографистов.   Это было бы действительно  невозможным нарушением всех приличий и правил.

         Каждый из членов Союза, кто хочет вступить в Гильдию,    просто говорит: я   хочу состоять в гильдии,   и он автоматически в нее включается.   Так обстоит дело с гильдиями. Гильдия    это то, что цементирует Союз кинематографистов. Мы  с вами все делимся по профессиям, а не как ни будь.

МИХАЛКОВ Н.С.

         Это мы уже видели.

МАТИЗЕН  В.

         И  в Гильдию киноведов и кинокритиков  входят люди, избранные  в  Союз по профессиям.  Нам, естественно, проще объединяться по профессиям, режиссерам, режиссерам-документалистам, аниматорам – тоже. Поэтому у них есть  свои лидеры, это   избранные лица. Эти избранные лица,  безусловно, должны по профессии  входить  и в Правление, и в Секретариат Союза кинематографистов.  В противном случае мы с вами превращаемся в распыленную  и  совершенно бесправную массу.

         Вы сейчас можете сдать последнюю позицию,  последний оплот демократии в Союзе  кинематографистов.  Вы же видите, сейчас выстраивается абсолютнейшая властная вертикаль.  Так происходит в Белоруссии,  так  происходит в Чили, так происходило на  сталинском съезде. Слава Богу, что Никита Сергеевич – большой гуманист  и никого не расстреливает.   (Оживление в зале) 

         Пожалуйста, не сдавайте последний оплот  демократии в Союзе кинематографистов.  (Оживление в зале)       Не надо кричать, я абсолютно на это не реагирую.

         Сделайте, пожалуйста, это, признайте демократию   внутри Союза,  не разрешайте Правлению   прогонять и назначать людей по своему усмотрению.  Никита Сергеевич  скомандует  завтра закрыть гильдию кинокритиков и киноведов, и Правление дружно подымет руки.  Не делайте этого!

ИЗ ЗАЛА

         Это не  правда, что в гильдии…    потому что я 50 лет работаю в кино…

44-30

МИХАЛКОВ Н.С.

Лицом, пожалуйста, к говорящему.

ИЗ ЗАЛА

Я режиссёр с большим опытом, я не являюсь членом Гильдии режиссёров, а являюсь членом Гильдии драматургов.

МИХАЛКОВ Н.С.

По определению в любом случае господин Матизен, кем бы он ни был, он не будет в Правлении как минимум 3 года. Иначе я не буду работать. Это раз.

Во-вторых, я прошу проголосовать Съезд.

Кто за то, чтобы руководители гильдий не входили в Правление? Спасибо. Считать не обязательно. Кто против этого? Спасибо.

Принято большинством голосов.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Нам нужно проголосовать за список членов ревизионной комиссии. Его надо повторить? Давайте мы повторим список.

Предлагается избрать ревизионную комиссию в количестве 5 члеовек:

Томская – Санкт-Петербург

Щербаков – Ростов-на-Дону

Стефанович – Москва

Журавлёв – Москва

Кириллова – Екатеринбург.

Кто за то, чтобы списком утвердить данные кандидатуры?

Я бы хотел уточнить у юристов по Уставу. Мы должны Общим собранием избирать Председателя ревизионной комиссии, или председателя не обязательно избирать, а это уже сделают члены ревизионной комиссии? Это уже внутреннее дело. Спасибо. Всё-таки съездом. Вот видите, интуиция меня не подвела.

Кто против? Кто воздержался?

 

45-30       

ГЕРАСИМОВ Е.

         Ревизионная комиссия не сможет работать без председателя. За него также надо проголосовать, поскольку, как вы понимаете, без председателя Ревизионная комиссия не сможет полноценно работать.

         Поэтому просьба, не торопитесь уходить.

         По плану я в финале хотел зачитать давно приготовленное  обращение. Но я жалею вас. И думаю, что лучше это сделать завтра.

         Завтра сделать? Завтра.

         Сейчас выберем председателя Ревизионной комиссии, коротко выслушаем  Никиту Сергеевича, и вперед.

         Андрей Герасимов, подойди, пожалуйста.  Будучи много лет  председателем Ревизионной комиссии, хочется тебе задать один вопрос, чтобы ты на него честно ответил, как Герасимов Герасимову. Ответь честно.

         Председателя Ревизионной комиссии нужно также избирать тремя четвертями. Я предлагаю и его завтра изби рать.

         Сейчас выслушаем результаты, потому что, может быть, придется переголосовывать.

         Я считаю, что мои полномочия закончились. Вы избрали меня ведущим, я, по-моему, провел заседание тактично, никого не обидел, всем дал высказаться.

МИХАЛКОВ Н.С.

         Я прошу прощения, просто у меня из списка выпал один человек. Я считаю, что Президент «Золотого Витязя» Бурляев должен быть в Правлении. Я абсолютно в этом уверен. (Аплодисменты).

         Как это технично можно сделать?

ГЕРАСИМОВ Е.

         Завтра проголосуем за вхождение Бурляева – Президента «Золотого Витязя» в состав Правления и за председателя Ревизионной  комиссии, потому что нас уже мало.

         Завтра помимо вопросов нам предстоит обсуждение Устава, изменения в Устав, что очень важно и принципиально. Вы видели, что уже многие вопросы сегодня задавались по Уставу.

         И потом, я думаю, мы должны  перейти к главному, ради чего мы собираемся, мы должны поговорить о киноиндустрии, о положении, о  перспективах – программные цели и задачи отечественной кинематографии в современных условиях. В 10 часов, как и сегодня. Некоторые приехали в 9 часов.

         Большое всем спасибо!

МИХАЛКОВ Н.С.

         Коллеги, я очень хотел бы поблагодарить Евгения Герасимова, потому что это тяжелейший труд.

         Женя, спасибо тебе большое!.

         (Аплодисменты)

         До завтра!

Видеозапись Съезда Союза кинематографистов здесь

  • См.также

  • Редакция

    Электронная почта: polit@polit.ru
    VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
    Свидетельство о регистрации средства массовой информации
    Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
    Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
    средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
    При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
    При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
    Все права защищены и охраняются законом.
    © Полит.ру, 1998–2024.