29 марта 2024, пятница, 03:02
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

09 сентября 2008, 23:01

Фактор пространства в трансакционном анализе

"Полит.ру" публикует статью Петра Ореховского "Фактор пространства в трансакционном анализе", вышедшую в журнале "Общество и экономика" (2008. № 6). Основой для этого теоретического исследования послужили наблюдения за особенностями российской рыночной ситуации 2006 года, описанными автором как "эффект тромба", при котором разрыв между издержками производителя и розничной ценой обусловлен институциональными рамками рынка (см. Эффект тромба в российской экономике).

Целью настоящей работы является теоретическое объяснение того эмпирически наблюдаемого феномена, что цены не стремятся к издержкам даже в условиях конкурентных рынков. Основной причиной этого является влияние фактора пространства, при этом пространство рассматривается одновременно как «физическое» и как «социальное». Следствиями предлагаемой теоретической схемы является пересмотр и дополнение части аналитических приёмов микроэкономики и экономики городов.

 

1. Постановка проблемы

Одной из посылок современной микроэкономической теории является полнота информации. Предполагается, что все необходимые данные о состоянии рынка содержатся в ценах. Эта посылка неоднократно подвергалась критике (достаточно указать на концепцию ограниченной рациональности лауреата нобелевской премии Г. Саймона), однако в данном случае нас интересует не критика, а вопрос — в какой ситуации посылка о полноте информации оказывается сравнительно достаточной для того, чтобы предлагаемое микроэкономикой описание рыночного механизма было реалистичным?

Если сделки совершаются внутри ограниченного круга лиц или на определённой, сравнительно небольшой территории, то участники обмена теоретически могут обладать полной информацией о ценах, объёмах предложения и спроса. Торговцы знают друг друга, в идеале информация распространяется мгновенно, что делает цены эластичными и приближающимися к издержкам производства.

Такая ситуация характерна для модели локального рынка. Далее микроэкономическая традиция рассматривает рыночные структуры, показывая, что в случае чистой конкуренции цены ближе к издержкам, чем в случае олигополии, а тем более — монополии. Локальный рынок рассматривается и как отраслевой, и как межотраслевой — в последнем случае, в зависимости от целей исследования, используется либо модель Вальраса, либо модель Леонтьева, описывающие формирование общего равновесия. Последнее тоже можно критиковать (что и делали, например, вслед за Кейнсом А. Лейонхувуд [2] и О. Клауэр [3]). Однако в условиях замкнутой (закрытой) экономической системы, когда прежде, чем что-то купить, любой экономический агент должен что-то продать, равенство сумм покупок и продаж, совершенных в течение некоторого относительно длительного рыночного периода, представляется вполне естественным

Является ли национальная экономика таким «локальным рынком»? Утвердительный ответ одновременно означает и признание тенденции сближения цен и издержек вследствие работы конкурентного механизма; как выразились бы сторонники марксистской школы, «закон стоимости действует». И в целом экономисты-теоретики неявно соглашаются с указанной посылкой, вводя дополнительные усложняющие факторы. При этом экономика рассматривается как закрытая система, где «входы» так или иначе должны быть сбалансированы с «выходами».

Однако исследователи, работающие в области открытых систем — будь-то мировой, региональной или городской экономики — исходят из противоположной посылки. Для них национальная экономика представляет собой совокупность локальных рынков. И как результат, при анализе обмена между этими рынками используется принцип сравнительных издержек Д. Рикардо, впервые применённый для анализа международной торговли.

Рассмотрим стандартный пример А. О’Салливана из учебника по городской экономике:

«Таблица 1. Сравнительное преимущество
  Часовая производительность труда Альтернативная стоимость производства
Восток Запад Восток Запад
Пшеница 1 2 1 ярд ткани 3 ярда ткани
Ткань 1 6 1 бушель пшеницы 1/3 бушеля пшеницы

В основе понятия сравнительное преимущество лежит принцип альтернативной стоимости. За один час рабочий из западной части может произвести либо шесть ярдов ткани, либо два бушеля пшеницы. Поэтому альтернативная стоимость ткани составляет одну треть бушеля пшеницы, а альтернативная стоимость пшеницы — три ярда ткани. Рабочий из восточной части может произвести либо один бушель пшеницы, либо один ярд ткани, в связи с чем альтернативная стоимость пшеницы равна одному ярду ткани, и наоборот. У Запада имеется сравнительное преимущество в производстве ткани в связи с тем, что альтернативная стоимость ткани составляет одну треть бушеля пшеницы по сравнению с одним бушелем пшеницы на Востоке. Точно так же у Востока имеется сравнительное преимущество по пшенице, потому что альтернативная стоимость составляет один ярд ткани вместо трех.

Сравнительное преимущество может привести к возникновению торговли между Востоком и Западом… Если западное домохозяйство переключается на один час с производства пшеницы на производство ткани, оно жертвует двумя бушелями пшеницы ради производства шести дополнительных ярдов ткани. Если оно обменяет дополнительную ткань на три бушеля пшеницы, выращенной восточным домохозяйством, то чистая выгода от торговли составит один бушель пшеницы. Если восточное домохозяйство переключится на один час с производства ткани на производство пшеницы и обменяет дополнительный бушель пшеницы на два ярда ткани, то чистый выигрыш от торговой сделки составит один ярд ткани.

А что насчёт транспортных расходов? Торговля между двумя домохозяйствами выгодна только в том случае, если различия в уровнях производительности достаточно велики для того, чтобы компенсировать затраты на перевозку пшеницы и ткани между двумя территориями…» [4].

Однако Д. Рикардо рассматривал международную торговлю. В этом случае факторы производства: рабочая сила, природные ресурсы, включая плодородие земли, оборудование и цеха являются относительно неперемещаемыми из страны в страну. Поэтому в разных странах формируются свои, национальные системы цен. А при обмене между странами мировые цены складываются под влиянием как национальных предпочтений, действующих со стороны спроса, так и под влиянием национальных пропорций обмена. Именно последние определяют альтернативную стоимость и сравнительные преимущества.

Международная торговля отличается от национальной тем, что внутри страны рабочая сила мигрирует, производство — переносится. И эти перемещения являются абсолютными. Так происходит даже в случае «неперемещаемой земли» — если участок не приносит ренты, то он выбывает из обработки. Конкуренция приводит к формированию единой системы цен, которые в свою очередь стремятся к издержкам.

Другими словами, Д. Рикардо полагал, что национальный рынок действует по законам локального рынка. Строго говоря, это не совсем верно, поскольку если разность в сравнительных издержках не покрывает транспортные затраты, то национальный рынок распадается на совокупность изолированных рынков, которые не вступают во взаимодействие друг с другом. Но этот случай представляется «вырожденным». Такое государство должна скреплять исключительно политическая воля, в то время как интерес к торговле между различными территориями отсутствует. При наличии сопредельных государств, ведущих торговлю с различными регионами такой страны, распад этой «политической страны» — вопрос времени.

Однако если транспортные издержки относительно малы, то непонятно, почему в примере А. O’Салливана население Востока не станет переезжать на благополучный Запад, где цены, учитывая производительность труда, должны быть ниже, а зарплата — такая же или выше, чем на Востоке. Межрегиональный переток населения, капитала и технологий должен привести к выравниванию уровней производительности и формированию единой системы цен. Именно поэтому, начиная с Д. Рикардо, в экономической теории национальная и международная торговля рассматриваются раздельно: в первом случае обмен происходит «по стоимости», цены под влиянием конкуренции стремятся к издержкам; во втором случае цены стремятся к некоторым «средним пропорциям» обмена, отражающим сравнительные преимущества, отрываясь от издержек. Стоит отметить, что в последней ситуации превышение цен над издержками является необходимым условием обмена.

Но почему выравнивания производительности и, соответственно, цен не происходит? Почему дифференциация в уровне цен и доходов регионов и городов примерно одной природно-климатической зоны достигает десятков процентов, что подтверждается регулярными статистическими наблюдениями (см. Табл. 2)? Другими словами, почему национальные рынки большинства стран представляют собой не локальный рынок, а совокупность локальных рынков?

Таблица 2. Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата в отдельных городах России (руб.), 2006 г. [5]
  Численность, тыс. чел. 2006
Белгород 348,2 10258,6
Брянск 416,2 8138,5
Волгоград 986,3 9801,1
Казань 1116,0 9831,7
Кострома 273,4 8792,7
Муром (Владимирская обл.) 120,8 7042,5
Обнинск (Калужская обл.) 105,4 11034,8
Псков 194,9 9260
Самара 1139, 11376
Саранск 322,5 7632,9
Череповец (Вологодская обл.) 307,8 15405
Рубцовск (Алтайский край) 157,3 5983,2
Белово (Кемеровская обл.) 137,4 10398
 

2. Понятие пространственного фактора

Как уже говорилось, модель локального рынка позволяет реализоваться посылке о полноте информации. Естественно, что данная посылка в отношении национального рынка нереалистична уже в силу того, что предполагает наличие безграничных познавательных способностей хозяйственных субъектов, при этом сама информация представляется бесплатным, «свободным» благом. Если считать интеллект редким ресурсом, а информацию — платной, то возникает стремление к экономии на познавательных усилиях. Ограниченная рациональность — только одна из причин существования трансакционных издержек, однако и её уже достаточно, чтобы локальные рынки «не сливались» в один.

Наличие трансакционных издержек предполагает, что сделки осуществляются в некотором пространстве, которое приходится преодолевать «покупателю» и «продавцу». В результате кривые спроса и предложения могут пересекаться, а может, и нет, несмотря на то, что их проекции в данной модели пересекаются почти всегда. Покупатель и продавец, не желающие тратить средства на покрытие трансакционных издержек, могут в буквальном смысле слова «не встретиться», и купля-продажа не состоится.

Но что представляет собой такой «пространственный фактор»?

Обычно в городской и региональной экономике под этим понимается физическое пространство, длина пути между локальными рынками. В экономической теории транспортные издержки включаются в понятие «издержек сбыта». Физическая удалённость локальных рынков является необходимым, но недостаточным условием для того, чтобы локальные рынки оставались «разделёнными».

Рассмотрим приведённый выше пример, предполагая для простоты, что цены «на Востоке» и «на Западе» внутри локальных рынков формируются пропорционально издержкам, а зарплата составляет 25% часовой производительности при производстве зерна и 50% часовой производительности ткани. Кроме того, допустим, что расстояние между регионами 500 км. Это даёт удорожание ткани при перевозке между регионами в 0,5 условных денежных единиц в расчёте на 1 ярд, в то время как 1 бушель пшеницы подорожает на 5 усл. д.е. Мы получим следующую таблицу:

Таблица 3. Цены и прибыль в случае обмена «по стоимости»
  Цена за ед. (усл. д.е.) Транспортные издержки Зарплата Прибыль Запада от торговли с Востоком
Восток Запад Восток Запад
Пшеница, бушель 50 25 5 12,5 12,5 20
Ткань, ярд 50 8 0,5 25 24 41,5

Как видим, принцип сравнительных преимуществ здесь «не срабатывает», «западные домохозяйства» в рамках обычных денежных (небартерных) обменов будут получать прибыль и в торговле зерном, и в торговле тканями. При этом номинальная зарплата «западных» работников, производительность которых в разы выше, чем «восточных», оказывается практически равна «восточной». Это представление о связи эффективности труда и цен (при росте производительности труда стоимость товаров, и соответственно их цены снижаются) соответствует взглядам на производительность К. Маркса, но весьма далеко от наблюдаемой действительности.

Если мы введём более реалистическую посылку о том, что рост производительности сопровождается ростом зарплат и сравнительно мало способствует снижению цен, то картина будет существенно иной. Предположим, что заработная плата «западных» рабочих в 3 раза выше, чем «восточных»:

Таблица 4. Цены и прибыли в случае обмена «по зарплате»
  Цена за ед. (усл. д.е.) Транспортные издержки Зарплата Прибыль Запада от торговли с Востоком
Восток Запад Восток Запад
Пшеница, бушель 50 75 5 12,5 37,5 (-30)
Ткань, ярд 50 24 0,5 25 72 25,5

Очевидно, нет смысла везти такую дорогую пшеницу «на Восток» — это приведёт к убыткам в 30 усл. д.е. в расчёте на 1 бушель. Напротив, при поставках пшеницы с «Востока» на «Запад» «восточные домохозяйства» получат прибыль в 20 усл. д.е. в расчёте на 1 бушель.

В результате межрегиональной торговли цены на пшеницу «на Западе» снизятся ниже уровня в 75 усл. д.е., но останутся выше 55 усл. д.е. за бушель, в то время как цены на ткань «на Востоке» снизятся ниже 50 усл. д.е., но останутся выше 24,5 усл. д.е. за ярд. Цены в обоих регионах, таким образом, оторвутся от издержек.

Тем не менее фактор «физического пространства» не объясняет, почему работники «восточных домохозяйств» не будут мигрировать «на Запад». Более того, если включить фактор миграции в рассмотрение, мы можем прийти к выводу в стиле статического равновесия и рыночной оптимизации территориальной структуры: отъезд работников «с Востока на Запад» с одной стороны, снизит цену труда «на Западе», с другой — поднимет её «на Востоке». При этом увеличение специализации регионов («Запада» — на производстве ткани, «Востока» — на пшенице), а также перенос технологий постепенно должны привести к формированию единого локального рынка, с примерно одинаковыми пропорциями цен и доходов. Поэтому фактор физической удалённости локальных рынков необходим, но недостаточен для того, чтобы эти рынки не сливались в один, и цены продолжали бы «отрываться» от издержек.

Основную роль в сохранении межрегиональных различий играет фактор социального пространства, под которым мы понимаем иерархию социальных статусов и связей, в рамках которой функционируют экономические субъекты. Так, в частности, логичной выглядит гипотеза, что субъекты, обладающие более высоким социальным статусом, получают больше информации, при этом — с меньшими издержками на её приобретение, чем субъекты с относительно низким социальным статусом. Этой гипотезы уже достаточно, чтобы существенно затормозить процессы миграции в нашем примере.

Предположим, что информационные издержки для различных групп работников изменяются обратно пропорционально их заработной плате. Для упрощения расчётов округлим цифры.

Таблица 5. Информационные издержки и миграционный обмен
  Восток Издержки, связанные с поиском данных о размере оплаты и месте работы Запад Издержки, связанные с переездом (транспорт, жильё) Разовый выигрыш от переезда
Фермеры, цена труда разных групп 8 20 37,5 10 -0,5
12 15 37,5 10 +0,5
16 10 37,5 10 +1,5

Конечно, рассматриваемый пример весьма условен, однако он показывает, почему более высокооплачиваемые работники демонстрируют и сравнительно более высокую социальную мобильность, хотя их «выигрыш», на первый взгляд, меньше, чем у сравнительно низкооплачиваемых (после переезда зарплата высокооплачиваемых в данном примере увеличится только в 2,3 раза, в то время как зарплата низкооплачиваемых — в 4,7 раза).

Фактор социального пространства, естественно, проявляет себя не только в дифференциации информационных издержек для различных социальных групп. Поскольку это пространство организовано иерархически, то дифференциация относится ко всему комплексу трансакционных издержек. В частности, издержки по поиску партнёра для заключения контракта, а также по контролю за исполнением контракта для более статусных субъектов социальной иерархии оказываются существенно ниже, чем для сравнительно низкостатусных.

Следует отметить, что для отечественной школы социально-экономической географии представление сети населённых пунктов в форме социальной иерархии является вполне естественным. Так, В. Каганский выделяет столицу (центр), провинцию, периферию, «пограничные» города [6]. То же самое можно сказать о школе «Анналов», связанной с именами Ф. Броделя и И. Валлерстайна, выделяющей — теперь уже в рамках мировой экономики — страны (и города) мирового ядра, периферии и полу-периферии [7]. Обмен между этими географическими субъектами является неэквивалентным [8], сохраняя и укрепляя систему статусов. Здесь «физическое пространство», в сущности, сливается с «социальным», авторы используют понятие «эксплуатации», которую применяет Центр в отношении периферии (очевидно, что в отношении физических объектов такое понятие неприменимо: лес не может эксплуатировать степь и наоборот).

 

3. Значение торгуемых и неторгуемых товаров и услуг. Ресурсно- и рыночно-ориентированные фирмы. Теория центральных мест

В экономической теории принято разделять товары и услуги на «торгуемые» и «неторгуемые». Первые можно перемещать от производителя к потребителю (или перемещать потребителя к производителю). Это не только товары длительного пользования, или полуфабрикаты, но и услуги, связанные с производством НИОКР, здравоохранением, образованием. Торгуемыми услугами, например, являются также услуги банков или туризм.

Круг неторгуемых товаров и услуг выделить несколько сложнее. К ним относится стоимость земли и объектов недвижимости, стоимость услуг по реализации товаров, начальное и среднее образование, часть коммунальных (исключая поставки газа и электрической энергии, а также услуг связи), кредитных и медицинских услуг.

На первый взгляд, такое деление представляется условным и несколько надуманным. Так, «скоропортящиеся» и сравнительно дешёвые товары, такие, как молоко или свежесрезанные цветы, казалось бы, должны быть «привязаны» к локальным рынкам. То же касается и услуг образования, здравоохранения. Однако введение новых технологий хранения, удешевление транспортировки привели к появлению мировых рынков цветов и молока. Школы с интернатами (или пансионатами) «отрывают» потребителя услуг образования от его постоянного места жительства.

На самом деле деление на торгуемые и неторгуемые товары отражают не возможность или невозможность их перемещения. Это деление показывает, что цены на эти товары и услуги подчиняются разным механизмам ценообразования. В случае торгуемых товаров конкуренция происходит в рамках модели локального рынка, и формируются цены (но не издержки!), которые сравнительно мало отличаются друг от друга в пределах страны (и в условиях открытой экономики приближаются к мировым). Неторгуемые товары и услуги, в сущности, остаются замкнутыми в рамках изолированных рынков, и цены на них в пределах страны могут различаться в разы, а при мировых сравнениях — в десятки раз.

Принципиальным для нашего анализа является взаимосвязь цен на неторгуемые товары и услуги с уровнем доходов населения и, прежде всего, с уровнем заработной платы. Дело в том, что торгуемые товары и услуги поставляются за пределы городов и регионов; соответственно, генерируемый их поставками поток доходов определяет и уровень зарплаты. Таким образом, торгуемые товары и услуги производятся в «градообразующих фирмах», участвующих в территориальном разделении труда. Уровень цен на неторгуемые товары и услуги зависят от предъявляемого на них платёжеспособного спроса, существенную часть которого составляют доходы, полученные работниками и собственниками «градообразующих фирм». Отсюда низкие цены на местные товары, землю и недвижимость, а также низкие тарифы на услуги инфраструктуры характеризуют не высокую «инвестиционную привлекательность», а скорее депрессивное состояние городской и региональной экономики. Низкие цены на неторгуемые товары закрепляют зависимое, «эксплуатируемое» положение города или региона в неэквивалентном обмене и затрудняют миграцию. Фактически низкие цены на жильё делают город «ловушкой для безработных». В довершение всего, в общественном сознании причинно-следственная связь переворачивается: относительно низкие доходы населения города или региона начинают объяснять с помощью низких цен и тарифов на услуги инфраструктуры, на неторгуемые товары.

Специфика физического пространства также учитывается в микроэкономическом анализе с помощью понятия «транспортно-ориентированной» промышленной фирмы. Последняя представляет собой фирму, для которой доминирующим фактором при принятии решения о размещении являются транспортные издержки. Необходимо минимизировать совокупные транспортные расходы, которые представляют собой сумму затрат на материально-техническое снабжение (доставку ресурсов до места переработки) и затрат на сбыт продукции (дистрибуцию, доставку товаров до рынка сбыта). Одним из основных факторов, который будет влиять на выбор места, оказывается вес (объём) продукции по сравнению с весом (объёмом) привозимого к месту переработки сырья. Получается, что целлюлозно-бумажные комбинаты, заводы по производству кирпича и других аналогичных строительных материалов целесообразно строить вблизи источников сырья (готовая продукция весит существенно меньше и имеет меньший объём, чем основное сырьё). Напротив, хлебокомбинаты и молокозаводы, где объём и вес выпускаемой продукции существенно выше, чем вес и объём исходного сырья (муки, цельного и порошкового молока) будут строиться ближе к рынкам сбыта.

Предполагается, что при прочих равных условиях фирма, использующая относительно тяжёлое, объёмное, скоропортящееся, хрупкое или опасное сырьё, будет размещаться ближе к его источнику. Напротив, фирмы, которые производят объёмную, тяжёлую, скоропортящуюся, хрупкую или опасную продукцию, будут располагаться ближе к рынку сбыта.

Насколько понятие «рыночно-ориентированных фирм» совпадает с понятием «неторгуемые товары»? По-видимому, эти понятия могут достаточно сильно пересекаться именно в случае относительно замкнутых локальных рынков. Последние строятся вокруг своеобразных «центральных мест» (понятие, предложенное немецкими учёными Кристаллером и Лешем). При равномерной плотности населения некоторой территории транспортные издержки рыночно-ориентированной фирмы минимальны в центре региона, в котором будет располагаться наибольшее количество фирм. По мере удаления от центра в населенных пунктах будут располагаться фирмы, размер которых позволяет функционировать в условиях небольшого рынка сбыта.

Центральный город имеет наиболее сложную структуру — в нём располагаются фирмы, производящие продукцию и оказывающие услуги всему населению региона. Однако чем сложнее в изготовлении продукция, и чем более качественной является услуга, тем больше специализированных активов требуется для их производства. Однако высокая степень специализации активов (физических, целевых, местоположения, человеческого капитала) — также одна из причин существования трансакционных издержек. И в отличие от сравнительно небольших рыночно-ориентированных фирм, располагающих универсальными активами, специализированные фирмы, расположенные в центральном городе и обслуживающие регион, оказываются либо монополистами, либо действуют в условиях олигополии. Таким образом, крупный город всегда извлекает ренту при обмене с окружающей территорией.

Войти на этот рынок другим фирмам, располагающим специализированными активами, означает принять на себя дополнительные риски — ситуация «незагруженных мощностей» в условиях монополистической конкуренции является обыденностью. Однако риск сопровождается возможностью получения высокой прибыли, так что это обстоятельство само по себе не должно ограничивать конкуренцию. На первый взгляд, непонятно, почему конкуренция внутри региона (или какого-то ограниченного района, в котором сильно выделяется большой город, доминирующий над остальной территорией), качественно отличается от межрегиональной или даже страновой конкуренции.

Наличие специализированных активов, ведущее к укреплению экономической власти отдельных фирм, всегда сопровождается (а иногда и порождается) властью политической. Извлечение монополистической прибыли на практике практически неизбежно связано с получением политической ренты.

 

5. Неоклассические контракты — роль модераторов. Административный ресурс

Появление специализированных активов всегда сопровождается изменением социальной структуры общества. В отличие от универсальных, взаимозаменяемых, «однородных» активов, которые характеризуются постоянством нормы замещения, специализированные активы являются взаимно дополняемыми и образуют своеобразные технологические и социальные комплексы, целостности.

Следует отметить, что качественная неоднородность ресурсов, а также важность специализации лежит в основе представлений об экономическом росте в многоуровневой экономике, представленной в концепции Ю.В. Яременко [9]. При этом для Ю.В. Яременко было очевидно, что речь идёт не просто о механистическом приписывании тем или иным воспроизводственным контурам «номеров технологических укладов» как свидетельства их «отсталости» или, наоборот, «развитости», что позднее сделал С.Ю. Глазьев [10], но о противоречивом взаимодействии технологической и социальной структур. Описывая обмен между различными уровнями экономики, Ю.В. Яременко выделял эффекты компенсации и замещения, которые приводят к структурным сдвигам в результате разнокачественности, неэквивалентности такого обмена.

Универсальные активы предопределяют возможность хозяйственных субъектов взаимодействовать в рамках классического контракта. Этот контракт, являясь производным от контракта купли-продажи и будучи краткосрочным, может быть легко расторгнут, контрагенты без труда находят других партнёров, хозяйственные ситуации являются стандартными и поэтому споры между субъектами решаются в суде.

Специализированные активы заставляют партнёров договариваться в рамках неоклассического, «гибридного» контракта, несущего в себе черты не только контракта купли-продажи, но и договора о найме. Этот контракт рассчитан на длительное сотрудничество и «заключается под сделку». Уже в процессе поиска партнёров и заключения соглашения стороны несут существенные издержки. Судебная процедура здесь не является оптимальным способом разрешения конфликта, стороны прибегают к арбитражу, одновременно стараясь сохранить базовые условия контракта.

Город становится «центральным местом» не только и не столько в силу своего географического положения. Главным условием превращения в Центр является «договороспособность» местного социума, его возможности в деле выстраивания социальных коммуникаций между собственниками специализированных активов. В явном виде, в частности, это выступает как «использование административного ресурса». Под последним мы понимаем возможность власти снижать трансакционные издержки одних фирм и увеличивать такие издержки ведения бизнеса для других. Так происходит, когда одни хозяйственные субъекты «попадают в программу» развития, поддержки чего-либо, а другие — нет; или когда принимается определённый технический регламент, или строится объект инженерной инфраструктуры с ограниченным доступом к его использованию…

Неявных форм социальных коммуникаций гораздо больше, и они почти не изучены. Динамичные альянсы, которые возникают как «дружба против кого-то», или как необходимость нести совместные издержки по поводу временно неиспользуемого, но потенциально ликвидного имущества, сети информационных обменов, в которых, как правило, используется неполная и частично специальным образом искажённая информация — это малая часть списка.

Важнейшая роль в выстраивании как явных, так и неявных социальных коммуникаций хозяйственных субъектов принадлежит модераторам. Если предприниматели являются авторами продуктовых, технологических, маркетинговых, логистических и бизнес-инноваций, то модераторы вводят инновации в социальную структуру.

Хозяйственный кругооборот, описанный в своё время Й. Шумпетером как стационарное состояние экономической системы, возможен только в условиях зафиксированной социальной структуры. Это означает, что иерархия социальных статусов воспроизводится с каждым циклом хозяйственного кругооборота; в сущности, эти статусы наследуются. В такой социальной структуре возможен только экстенсивный экономический рост, хорошо описываемый однородной производственной функцией (например, функцией Р. Солоу), жёстко увязывающей рост затрат ресурсов и дохода. Напротив, инновации, осуществляемые предпринимателями, обязательно сопровождаются изменением социальной иерархии — ведь одновременно меняются и социальные контакты: старые ослабевают, исчезают, устанавливаются новые связи между субъектами.

Очевидно, что предприниматели и сами часто выполняют роль модераторов. Тем не менее их стоит различать. Модераторы существуют даже в условиях стационарного состояния, и являются относительно независимыми от предпринимательства. Это связано с выполнением этими субъектами двух следующих важнейших функций:

  1. модераторы обеспечивают взаимодействие различных социальных групп, в том числе, и с антагонистическими интересами. Такова роль лидеров профсоюзов при заключении коллективных договоров с менеджментом и собственниками предприятия, лоббистов — при передаче финансовых средств и соответствующих требований от групп интересов группам влияния, многочисленных экономических, юридических, технических консультантов. Эту роль всегда выполняют и СМИ: сравнительно лучше, когда они относительно независимы от бизнеса и власти, однако и в случае зависимости СМИ остаются основным проводником информации об интересах социальных групп;
  2. модераторы выполняют роль дополнительных фильтров, своеобразных «шунтирующих каналов» [11], обеспечивая взаимодействия субъектов, которые в иерархии социальных статусов находятся в двух и более рангах друг от друга. Например, это происходит в условиях, когда решение проблемы приносит общую выгоду, однако распределение этой выгоды таково, что на нижних уровнях иерархии прирост дохода сравнительно мал, а риски высоки. Другим достаточно распространённым случаем является перенос проблемы из локального периферийного социума, где заинтересованные субъекты не могут договориться (или даже встретиться), в столицу, и встраивание указанных субъектов в вертикальные каналы коммуникации.

Выполнение этих двух функций приносит модераторам ренту. Это своеобразная плата за доверие в процессе поиска контрагента в более высокой страте для заключения контракта. Вся система социальных статусов основана на том, что обладание более высоким статусом позволяет субъекту иметь дополнительные блага. Зачастую это обстоятельство не фиксируется экономической теорией, так как эти блага — больший объём достоверной информации, меньшая цена доступа к судебной системе, меньшие риски ведения экономической деятельности — не фиксируются в явной, денежной форме. Тем не менее, это хорошо осознаётся социальными субъектами.

Мотив максимизации ренты, лежащий в основе деятельности модераторов, может как способствовать развитию территории через повышение статуса центрального места, так и наоборот, вести к стагнации. Это связано со структурными особенностями локальных социумов. Сама по себе заинтересованность в получении максимума дохода является экстерриториальной, и выбор стратегии поведения модераторами составляет широкое поле для исследований.

Таким образом, неоклассический контракт, который возникает между субъектами, обладающими специализированными ресурсами, требует посредников, модераторов. Наличие последних снижает трансакционные издержки, связанные с оппортунизмом. Взаимодействие между субъектами, объединёнными неоклассическим контрактом и третьими лицами, предполагает неэквивалентный обмен. Тем не менее последствия этого обмена могут быть полностью противоположны — от постепенного сосредоточения всей жизни в «центральном месте», нарастания диспропорций и перехода к окостеневанию социальной структуры, к стагнации, до превращения «центрального места» в «полюс роста», приводящего к изменению всей социально-экономической структуры территории.

 

6. Необходимость новой методологии

О кризисе неоклассической парадигмы в экономической теории говорится давно, однако в отношении объяснения механизмов обмена и ценообразования на уровне отдельных хозяйственных субъектов альтернативы современной микроэкономике, по-видимому, пока нет. Введение в микроэкономический анализ пространственного фактора не отрицает справедливость выводов в отношении рыночных структур, действующих в модели локального рынка, однако позволяет существенно дополнить эту модель (собственно, она рассматривается теперь как частный случай, когда пространство сведено до одной «социально-экономической точки»).

Наличие социального пространства также позволяет использовать ряд важных институциональных посылок в отношении понимания механизмов ценообразования и эволюции таких сложных открытых систем, как отрасли, города и регионы. Фактически это — возврат к старой «политической экономии», к рассмотрению тех проблем, которые оказались отброшены в ходе формирования представлений о «субъективной предельной полезности».

Использование принципа сравнительных преимуществ Рикардо для объяснения механизмов обмена внутри страны позволяет по-новому взглянуть и на формирование доходов, и на формирование социальных структур. Это также даёт возможность признать неэквивалентность обмена — обстоятельство, очевидное для географов, историков и социологов, однако до сих пор отрицаемое экономистами.

Неэквивалентность обмена, очевидно, несовместима с гипотезой существования «стоимости» — некой идеальной субстанции, основное свойство которой состоит в том, что её наличие позволяет товарам обмениваться, «приравниваясь» друг к другу. Поиск содержания этой субстанции потерял смысл ещё в прошлом веке, однако от традиции трудно отказываться.

Наконец, особый интерес в свете неэквивалентных обменов и наличия статусов представляет собой «роль всеобщего эквивалента» — денег. Функционирование финансово-кредитных систем в рамках отдельных локальных рынков и их влияние на территориальное развитие — отдельная тема, выходящая далеко за рамки настоящей статьи.

 

Примечания

Печатается с сокращениями. Полностью опубликована в журнале Общество и экономика, № 6, 2008 г.

[2] Leijonhufvud A. On Keynesian Economics and the Economics of Keynes: A Study in Monetary Theory. New York, Oxford University Press, 1968.

[3] Clower R.W. Monetary Theory. Harmondswirth, England, Penguin,1969.

[4] О’Салливан А. Экономика города. М.: ИНФРА-М, 2002, с. 17-18.

[5] Источник — Росстат, Города России в 2006 г. — М., 2008.

[6] Каганский В. Россия. Провинция. Ландшафт. // Отечественные записки, № 5-2006 (www.strana-oz.ru/?article=1351&numid=32).

[7] См. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. В 3-х томах. — М.: Весь Мир, 2006-2007.

[8] Начиная с Фомы Аквинского и его концепции «справедливой цены» в экономической теории рассматривается обмен «эквивалентами», когда каждый из субъектов получает именно то (по качеству и количеству), что он хочет. Обмен осуществляется на основе консенсуса, субъекты юридически равноправны и могут отказаться от купли-продажи, если условия сделки их не устраивают. Неэквивалентный обмен предполагает заведомое неравенство субъектов, при этом субъект, имеющий более низкий социальный статус, не может отказаться от предлагаемых ему невыгодных условий сделки.

[9] Ю.В. Яременко. Теория и методология исследования многоуровневой экономики. М.: Наука, 1997. См. также Яременко Ю.В. Экономические беседы. Запись С.А. Белановского. — М.: Центр исследований и статистики науки, 1999.

[10] Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар, 1993.

[11] Этот термин дополняет ранее выделенный нами «эффект тромба» (см., напр. П. Ореховский. Эффект тромба. www.polit.ru/author/2006/08/24/orehovskiy_print.html). Под «тромбом» мы понимаем такую институциональную структуру, в которой основной прирост дохода присваивается субъектами-посредниками между потребителем и производителем, что в результате способствует (аналогично «налоговому клину») инфляции и замедлению экономического роста.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.