28 марта 2024, четверг, 22:04
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

23 мая 2008, 09:15

В поисках голых тамплиеров

В этом тексте мне придется коснуться сразу нескольких вопросов: за давностию – самой акции, чтобы напомнить, из-за чего разгорелся весь сыр-бор; того, что волнует меня в связи с этой акцией и ее последствиями, а также природы современной университетской философии; и – напоследок – конспирологических реконструкций искателей оранжевой революции. Одна ремарка из области авторской пунктуации – высказываясь по поводу последствий этой акции в Живом Журнале, я пообещал, что не буду писать о «философском» факультете МГУ без кавычек. Пора выполнять обещание.

Акция

Итак, напомним, с чего все началось. Накануне президентских выборов в живом журнале А. Плуцера-Сарно появилась запись, имитировавшая репортаж из биологического музея, в котором, по словам автора, произошла оргия с участием представителей группы «Война» и случайных посетителей музея, совокуплявшихся в зале под лозунги о сохранении поголовья медведей. Сам автор записи был запечатлен, стоящим в цилиндре и фраке и держащим (на пару с еще одним участником акции) плакат с широко известным ныне лозунгом «Е..сь за наследника медвежонка!» Репортаж был обильно снабжен фотографиями, иллюстрировавшими разворачивавшееся действо. Все было описано как спонтанное проявление творческой активности масс (постоянные фразы типа – не ищите точных соответствий в исходной записи – «ни о чем не подозревая, вошел...», «внезапно начали раздеваться...», «и тут вбежала...» и т. п.).

Вскоре, правда, в сети появилось видео с акции, на котором было хорошо видно, что ничего похожего на события из «репортажа» Плуцера-Сарно на деле не наблюдалось. Участники, занавесив входы в зал (черная занавеска на входе отчетливо просматривается и в фотоотчете), поспешно разделись и приступили не то к половым актам, не то к их имитации в почти полном сосредоточенном молчании (по ходу дела слышны неразборчивые негромкие реплики вполголоса, судя по всему, технического характера). Никто никуда не вбегал внезапно и не присоединялся спонтанно – пары вступали в действо в том темпе, который им позволяло умение быстро, по-военному, раздеться. Пока одни уже приступили к делу, другие еще расшнуровывали ботинки и стягивали с себя разные предметы туалета. Одновременно по залу поспешно сновала пара фотографов и оператор с видеокамерой. Не знаю, что по этому поводу напишут историки, в распоряжении которых окажутся обширные архивные материалы, но, на мой взгляд, акция происходила не столько в самом музее (где спешно снимали сырой немонтированный материал), сколько в живом журнале, в записи, имитирующей репортаж с места событий, в которой синхронное мельтешение было разложено в имитацию событийного ряда и снабжено повествовательным комментарием. Вынужден зафиксировать этот аналитический вывод, поскольку он, возможно, повлияет на юридическую квалификацию деяния, хотя меня она не очень интересует. Видео описываю по памяти, поскольку сохранить мне его так и не удалось, да и найти его хотя бы дважды на одном и том же месте – тоже.

Никто бы не связал эту акцию с «философским» факультетом МГУ, если бы не промелькнувшее вскоре сообщение о том, что двум участникам акции – студентам «философского» факультета – грозит отчисление. Тут и разгорелся настоящий скандал, вышедший далеко за пределы блогосферы.

Философия как учение о должном

По правде сказать, что меня не беспокоило ни минуты – это поведение бывших и настоящих студентов «философского» факультета МГУ, принявших участие в акции. Я уже неоднократно говорил и писал в разных местах, и повторю снова, что эта акция не могла вызвать у здорового взрослого человека ничего, кроме смеха. Помимо этого, у меня были и иные причины для отсутствия беспокойства. В конце концов, студенты повзрослеют, перебесятся, да и вряд ли, даже если не перебесятся, будут совокупляться в музеях впредь на регулярной основе. Студент в университете фигура временная. Через пять – шесть лет прежние студенты уходят, уступая место новым. Остаются – преподаватели. Поэтому, что обеспокоило меня всерьез – так это то, чем после этой акции занялись преподаватели «философского» факультета МГУ.

Вместо того, чтобы наплевать и забыть, они попытались принять какие-то суетливые карательные меры (и приняли бы, кабы не огласка) пополам с «философской» рефлексией. Какие-то заседания Ученого совета с принятием странной резолюции о несоответствии облику студента философского факультета, какая-то беготня по Живому Журналу, где вся королевская рать пыталась срочно собрать шалтая-болтая, прикрывая все обсуждения и вещая нечто многозначительное. Апофеозом всей этой вакханалии стал круглый стол по вопросу о совокуплении в музее, организованный «Русским журналом», и – вскоре вслед за этим – там же специальное интервью декана факультета В. В. Миронова о морали, молодежной субкультуре, сакральном и профанном. Казалось бы – что мне во всем этом? Однако почти одновременно с шумихой вокруг акции в музее в печати промелькнуло сообщение о том, что экспертов с одного из философских факультетов пригласили давать какие-то консультации по вопросу о том, в какой мере реклама соответствует представлениям об общественной морали. После того, что открылось в некоторых суждениях на круглом столе и в интервью мне стало немного не по себе от того, что может случиться с обществом, за которое возьмутся подобного рода морализаторы. Опасно и то, что случай со студентами философского факультета МГУ может приобрести характер правового прецедента. Есть над чем задуматься.

Среди прочих рабочих дефиниций философии, мне мило одно различение, вынесенное из науковедческих штудий. Философы учат о должном. Социологи – о наличном. Философское науковедение прескриптивно – оно учит о том, как следует и как не следует заниматься наукой настоящим образом. Социологическое – дескриптивно – оно описывает то, как люди занимаются наукой. Поппер требует, чтобы ученые формулировали гипотезы так, чтобы их можно было опровергнуть. Кун не требует от ученых, чтобы они занимались наукой в научных сообществах в согласии с определенной парадигмой. Это фундаментальное отличие. Сейчас со всех сторон в меня полетят тапки (или камни) философов, которые будут божиться, что никогда и не думали никого ничему учить. Говорю так, потому что мне случалось выслушивать подобные возражения от философов – коллег по кафедре. Я не поверю их речам и увернусь от камней и тапочек, потому что у меня есть эмпирические свидетельства. И целая пачка – самых свежих, почерпнутых из публикаций в РЖ, последовавших за акцией в музее. Во всех них проявляется характернейшая черта значительной части философов – глубокое и искреннее отсутствие эмпирического интереса к окружающему их миру.

Философы не зря учат о должном – эмпирическая реальность только мешает им, потому что все, что потребно для рассуждений, уже откуда-то взялось в голове. Что и откуда взялось в голове – не так уж важно, в отличие от качества рефлексии (самокопания). Это давняя традиция, освященная именами, которые как-то даже неудобно поминать всуе, особенно в связи с нашими «философами» из МГУ. Кант не виноват в том, что, пытаясь выстроить критику чистого разума, за образец принимает разум провинциального университетского преподавателя естествознания и математики второй половины XVIII века. В начале XXI века можно было бы, осознав печальные уроки прошлого, покинуть пределы своего нечистого разума и с антропологической любознательностью поглядеть вокруг.

Наши «философы» вспомнят о концепции соборного сознания С. Н. Трубецкого (М. А. Маслин, каф. истории русской философии), о том, «что есть Бог, который мстит людям за неправильно, неверно, неуместно и ложно сказанное слово» (А. П. Козырев, каф. истории русской философии, зам. декана по информационной политике), предложат провести чистку «аккуратную, но неотложную» российского Интернета (А. Баранов, председатель студенческого совета философского факультета МГУ), специалисты с кафедры этики (А. Скворцов) продемонстрируют незнакомство с «этическими кодексами университетов», на которые они будут ссылаться, чтобы легитимировать предложения по поводу оргвыводов. Для меня как для университетского преподавателя этические кодексы университетов – актуальная тема, а давняя, еще биологических времен, привычка к эмпирическим изысканиям не дает брать все из головы. Так, достаточно просто заглянуть в документы, регламентирующие распорядок жизни в кампусах (в университетах Европы и Америки из этих документов не делают секрета), чтобы найти там примерно следующие формулировки: университету должно быть дело лишь до тех акций, которые проходят на территории кампуса или до тех акций вне кампуса, участники которых явно позиционируют себя как представители университета, или тех, которые финансируются из средств университета. До всего остального дела быть не должно. Точно так же, преподавателю не должно быть дела до того, как студент выглядит и одевается – отношения преподавателя и студента разворачиваются исключительно в плоскости преподавания той или иной научной дисциплины. Оценка за знания не может нести на себе отпечаток оценки за поведение. Это азбучные истины, которые знает каждый студент и преподаватель университета. Там. Не здесь. К чести профессии следует отметить, что Валерий Анашвили «в курсе» по поводу этических кодексов. Вот только к МГУ он прямого отношения не имеет...

Зато наши «философы» расскажут и о зависимости отношения к акции от возраста (тот же А. Скворцов): «Люди, старше 30 лет говорят, что все это – возмутительно, и нужно гнать участников из МГУ незамедлительно и бесповоротно. Люди от 20 до 30 лет отнеслись более спокойно: они признают, что акция была омерзительной, но все же, если постараться, можно найти оправдательные мотивы, если воспринять это действие как вариант современного искусства. А вот третья категория – до 22 – 23 лет – настроена радикально и, просто нигилистично. Они полагают, что нет никакой нравственности, в жизни все позволено, настоящий философ обязан разрушать мораль». Откуда эти данные и возрастные привязки? Откуда эти ответы и что они значат? Я, возможно, и подписался бы под словами тех, кому за тридцать (как и подобает мне по возрасту), если бы только речь шла о преподавателях, заседавших в Ученом совете, принявшем решение о несовместимости участия в такого рода акциях и звания студента МГУ, а не о студентах, отметившихся в музее.

Не хочу сказать, что все участники круглого стола в РЖ выглядели настолько пугающе. Там были и вполне здравые выступления, причем как с осуждением, так и вполне индифферентные по отношению к акции в музее – мне понятна человеческая реакция Карена Момджяна, точно также как и позиции Валерия Анашвили и Вячеслава Данилова. Однако наряду с голосом разума, которого невольно ждешь от людей, получивших философское образование и преподающих философию, звучали и совсем иные голоса.

Заключительным аккордом в этих – на сей раз уже профессорско-преподавательских – безобразиях может стать изгнание с работы одного из немногих выпускников «философского» факультета МГУ, которые вступились за опальных студентов – редактора РЖ Вяч. Данилова. По слухам, декан «философского» факультета МГУ В. В. Миронов, в частном разговоре пообещал Вяч. Данилову «проблемы». Проблемы уже проявились. По месту преподавательской работы – в РУДНе – встал вопрос о продлении (вернее, непродлении) контракта. По имеющейся у нас информации, проблемы эти начались после разговора В. В. Миронова с начальством Вяч. Данилова в РУДНе. Интересно знать, как сообразуется такое «телефонное право» в лучших традициях советских времен с глубокомысленными интервью по проблемам этики? «Мораль - это привычка не нарушать свободу других», говорите? Ну-ну...

Тамплиеры всегда к этому причастны

Если бы я надеялся на то, что словом можно изменить мир, я, должно быть, затеял бы довольно дорогостоящий проект по перепечатыванию «Маятника Фуко» в формате листовок и разбрасыванием его по городам и весям нашей необъятной родины. По крайней мере, это самый художественный из известных мне аргументов против всевозможной конспирологии. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать фрагмент, имеющий, пожалуй, самое непосредственное отношение к делу (возможно, за исключением знаменитой сцены с подбором пароля, которая могла бы быть лучшей иллюстрацией, если бы только не требовала для интерпретации прочтения или пересказа всего романа). Для тех, кто еще не читал – немного контекста к цитате. Герои – Бельбо, Диоталлеви и Казабон (рассказчик) работают в издательстве, которое, среди прочего, публикует за счет авторов произведения по оккультным наукам (герои в русском переводе называют их «сатанистами»). В один прекрасный момент кипа манускриптов падает на пол, и герои задумываются над вопросом о том, не может ли примитивный компьютер (один из неодушевленных, но важных персонажей книги) помочь в сортировке, однако внезапно у них рождается идея совершенно другого рода:

– А если ввести в нее несколько десятков предложений из произведений сатанистов, скажем о том, что тамплиеры бежали в Шотландию или что «Герметический Корпус» в 1460 году оказался во Флоренции, добавить к ним несколько связующих слов типа «очевидно, что...» или «таким образом, это доказывает, что,..», и тогда мы сможем извлечь часть нужных нам сведений. Затем достаточно заполнить пропущенные места, а повторения истолковать как пророчества, внушение и напоминание. В самом худшем случае мы придумаем не опубликованный пока раздел истории магии.

– Гениально! – воскликнул Бельбо, – давайте займемся этим сейчас же!

– Нет, уже семь часов. Отложим до завтра.

– А я сделаю это сегодня же. Прошу вас только на минуту задержаться, нужно поднять с пола любую из двадцати страниц, и первая попавшаяся на глаза фраза станет нашей отправной точкой.

Я нагнулся и подобрал какой-то лист.

– «Иосиф Аримафейский перевез Грааль во Францию».

– Отлично, записано! Продолжайте.

– «Следуя традиции тамплиеров, Годфрид де Буйон основал в Иерусалиме Великое Аббатство на Сионе. Дебюсси был розенкрейцером».

– Простите, – прервал нас Диоталлеви, – но необходимо также ввести несколько нейтральных данных, например, что коала живет в Австралии или что Папен изобрел скороварку.

– Или что Минни обручена с Микки, - подсказал я.

– Не будем преувеличивать.

– Наоборот, будем преувеличивать. Если допустить возможность того, что во Вселенной существует хотя бы одна отправная точка, которая не является знаком чего-то иного, мы сразу же выходим за рамки герметического мышления.

– Верно. Пусть будет Минни. И если позволите, я введу ключевые данные: «Тамплиеры всегда к этому причастны».

Страницей ниже Казабон говорит, среди прочего:

... Проблема состоит не в том, чтобы отыскать тайные связи между Дебюсси и тамплиерами, – этим занимаются абсолютно все. Проблема в том, чтобы показать скрытые связи, к примеру, между Каббалой и автомобильными свечами.

Я просто высказал свою точку зрения, но для Бельбо это была неожиданная удача. Он признался мне спустя несколько дней.

– Знаете, вы были полностью правы. Любая отправная точка может обрести особую значимость, если она связана с другими, Эта связь изменяет всю перспективу. Она заставляет поверить в то, что за каждым сказанным или написанным словом, за каждым явлением в мире существует скрытый смысл, в котором заключена Тайна. Критерий подхода к этому объяснению очень прост: подозревать и еще раз подозревать. Можно найти скрытый смысл даже в знаке, запрещающем движение по этой улице.

Я не хочу сказать, что отечественная социальная мысль черпает вдохновение исключительно в упражнениях подобного рода, но некоторые высказывания наших аналитиков внушают нехорошие подозрения. Искусство туманного многозначительного намека на важные, но неизвестные науке обстоятельства и с трудом угадываемые глубинные сходства и связи – важный инструмент отечественного конспиролога.

В последнее время (возможно, в свете относительно недавних событий на постсоветском пространстве и юбилея 1968 года) популярен поиск «оранжевых» заговорщиков. Неуловимые «оранжевые» видятся то в действиях разношерстной OD-группы, то в студентах, совокупляющихся в музее в рамках художественной акции.

Я хорошо помню, как год назад все было полно конспирологических прогнозов по поводу деятельности OD. Все эти высказывания уже тогда казались мне признаком невеликого ума, и я с тоской думал об одном – еще и правыми потом будут себя считать, поскольку в этой драке кто-то да окажется в итоге «сверху». А при наличии прогнозов в стиле «вот ужо мы сейчас увидим, что за серьезные люди стоят за спинами марионеток-студентов» можно было ожидать, что этот кто-то, случайно оказавшийся сверху, и будет признан a posteriori за гениального конспиратора. Реальность оказалась куда скучнее. Студентам удалось поднять бучу до небес, но в условиях полной импотенции профессионального сообщества даже скандальное обвинение декана и его ближайшего соавтора в массовом списывании не привело ни к каким результатам. Status quo остался незыблемым. Вакансия гениального конспиратора – не занятой.

Еще осенью, в виде последних всплесков конспирологических забав, С. Белановский в своем интервью заявил, что вопрос о том, кто стоит за студентами (уж не рейдеры ли?) стал для него одним из основных. Сейчас, кажется, уже ясно: никто не стоит. Конец истории. На осеннем семинаре по ситуации на Соцфаке даже звучали прозрачные намеки на то, что не худо бы встать. Типа, хватит подставлять студентов – теперь за дело должны взяться профессионалы. Не встали профессионалы. Некому вставать. До сих пор со смехом вспоминаю реакцию одного умника из ФЭП, который рассуждал о том, почему отчет об этом семинаре появился именно в январе. Уж не кроется ли и здесь какой заговор? Открою редакционно-коммерческую тайну: я отвечал за резюме семинара и безбожно его задержал, а поскольку после зимних каникул было неудобно приезжать с пустыми руками, срочно доделал резюме - с ним было справиться проще, чем с другими «зависшими» текстами, и направился из Петербурга в Москву. Через пару дней прочел многозначительное рассуждение об очередной проплаченной акции «Полит.ру». Не буду комментировать далее.

Я уже было думал, что к этой теме мы не вернемся, но вот – снова весна и снова всплеск конспирологии. На этот раз выступление группы «Война» подшивают к OD на том основании, что некоторые из тех, кто поддержал когда-то OD в Живом журнале, выступили в поддержку студентов «философского» факультета, которых пытались отчислить. И все это – свидетельство того, что в России разворачивается студенческая революция образца 1968 г., сексуальная и интеллектуальная в одном флаконе. Вот-де, OD начала с интеллектуальных лозунгов о качестве образования, а «Война» сейчас наддаст недостающего эротизма – и май 2008 г. заставит всех вздрогнуть как когда-то май 1968.

Как говорил все тот же Казабон, все лунатики, с чего бы они ни начинали свои рассуждения, рано или поздно заканчивают тамплиерами. Закончим и мы. Специально для «Полит.ру» автор этих строк, ранее известный поддержкой OD-группы, а недавно замеченный в Живом Журнале в поддержке студентов, отчисляемых с «философского» факультета, сфотографировался на острове Сите у мемориальной доски на месте сожжения Жака де Моле. Фото сделано, разумеется, в Париже. В мае 2008 г. Начинаем искать совпадения?

См. также:

  • Сергей Белановский. Две революции в одном флаконе
  • Интервью с Сергеем Белановским о проблемах Соцфака МГУ и российской социологии. Часть 1.  Часть 2. Часть 3.
  • Резюме открытого семинара "Полит.ру". Кризис Соцфака МГУ или российской социологии?
  • Редакция

    Электронная почта: polit@polit.ru
    VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
    Свидетельство о регистрации средства массовой информации
    Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
    Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
    средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
    При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
    При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
    Все права защищены и охраняются законом.
    © Полит.ру, 1998–2024.