29 марта 2024, пятница, 02:47
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

30 ноября 2007, 10:00

«Любая власть хотела бы минимизировать свою зависимость и ответственность»

В качестве продолжения проекта «Публичных лекций Полит.ру» представляет проект ответов на вопросы читателей Полит.ру.

На вопросы отвечает политолог, руководитель Mercator Group, ведущий научный сотрудник Института географии РАН, кандидат географических наук Дмитрий Борисович Орешкин.

Поскольку публикация прогнозов, неосредственно связанных с выборами, по закону огранична, часть ответов была добавлена только 3 декабря 2007 года (добавления выделены подчеркиванием).

 

Как, по-Вашему, тема Иванов-Медведев уже закрыта?

Марина

Марина, в головах тех, кто сегодня формирует публичную политику, есть такое понятие как «операция прикрытия». Тема «Иванов-Медведев» как раз из этого арсенала. Пока пресса спорила, у кого из них больше шансов, за кулисами прорабатывался реальный сценарий транзита власти. Сегодня эта пара себя исчерпала, задача решена, тема выводится из фокуса. Стала очевидна ее пустота. Значительно труднее было понять и заявить это два года назад – для этого надо немного глубже понимать повадки конструкторов «реальной политики» и не реагировать на отвлекающие маневры.

Диагноз: они действительно видят мир в терминах спецопераций. Параноидальность ситуации в том, что даже сами участники игры находятся в подвешенном состоянии – до конца так и не знают, всерьез или понарошку их «разрабатывают» как преемников. Такие правила. Представьте, каково сегодня С. Иванову – он в какой-то момент действительно поверил, что ему светит пост Премьера с последующим выходом на президентство. Чуть-чуть раскрылся - и немедленно получил смертельный укол: по правилам надо было лупать глазами и смиренно ждать, покуда позовут. Или не позовут. С тех пор его практически не видать и не слыхать – урок понят правильно.

Откуда политологи берут свои мнения? То есть понятно, что они думают, вопрос такой – обязательно надо иметь какие-то надежные источники в Кремле или же в основном это размышления над "открытой печатью" и разговоры с коллегами?

Стас

Мне сложно сказать про всех политологов. Могу только про себя. Очень важен опыт общения с «полиси-мейкерами» - ты понимаешь, что они вовсе не небожители, а очень даже посредственные люди - но с большими амбициями. Они действуют в рамках а) реальных возможностей и интересов и б) мировоззрения. Мировоззрение и амбиции задают выбор целей и средств. Мой опыт показывает, что нынешнее поколение российских политиков прагматично до цинизма. Все, что они выдают «наружу», надо жестко фильтровать. Реагировать не на текст, а на подтекст. Он, как правило, связан с карьерными, денежными или корпоративными интересами. Пафосное понятие «суверенной демократии» на самом деле служит для оправдания консервации новой элиты, которая более чем удовлетворена совмещением в ее руках власти и бизнеса. Ей сегодня нужна изоляция плюс стабильность («трамвай не резиновый») и не нужна конкуренция плюс беспокойство. Понятие «вертикаль власти» служит этому же. Страшилки насчет враждебного окружения и агрессии Запада - тоже.

Психологическая тонкость в том, что многие из них искренне путают свою личную шерсть с государственной. Свои командирские интересы они склонны трактовать как общие интересы России. Если генералам ВПК хочется поднять свой статус (см. пункт «б» - мировоззрение и амбиции), то они совершенно искренне верят, что это необходимо именно России – а то ее мало уважают. Тех, кто требует конституционной ротации элит, они считают прямыми врагами себя, и, следовательно, Родины. Родина – это они.

Другая тонкость в том, чтобы, глядя на эту святую простоту, самому не съехать в болото беспредельного цинизма. Нет, во власти очень много достойных и умных людей, искренне болеющих за страну. Однако в политической конструкции, которая называется «вертикаль» (см. пункт «а» - реальные ограничения) они вынуждены мимикрировать. «Вертикаль» заставляет людей быть более тупыми, зависимыми и нетерпимыми, чем они есть сами по себе. К счастью, на самом деле вертикаль, как и большая часть того, что с ней связано, не более чем потемкинская деревня. При этом она требует вполне реальных жертв.

В действительности на политической арене конкурируют не столько персоналии или идеологии, сколько группы влияния и связанные с ними интересы. Группа Лужкова, группа Шаймиева, группа Рахимова, команда «Газпрома», команда «Роснефти», команда ФСБ, команда Наркоконтроля и пр. Да, и от самого Путина зависит далеко не так много, как принято считать. Он, конечно, может кого угодно назначить или уволить, и в этом смысле демиург бюрократического пространства. Но остановить рост цен, заставить силовиков соблюдать законы или остановить коррупцию - вне его возможностей. Система не простит. Если он всерьез ущемит коррупционные интересы спецслужб, они отомстят - «случайно» пропустят пару масштабных терактов. Ущемит интересы бизнеса – деньги побегут из страны. Ущемит интересы регионалов – получит провал на выборах или всплеск «стихийного» сепаратизма / национализма. Ограничит мздоимство гаишников или иных чиновников – получит наглый саботаж на дорогах и в кабинетах.

Здесь тоже работает пункт «а». Не так уж сложно оценить коридор возможностей. Каждую конкретную мелочь угадать трудно, а общий тренд – отчего же? В случае с Путиным общий тренд ведет к разбуханию бюрократии и государственного монополизма при одновременном снижении эффективности. Коррупция становится системообразующим фактором: это гонорар бюрократам за поддержание политической стабильности. Никакой особой политологической хитрости не надо, чтобы это понять. Просто опыт, сын ошибок трудных, и умение держать глаза открытыми.

Путин – гений лавирования, гений бега на месте. Это совсем неплохо – после революции всегда бывает реставрация – если, конечно, революционерами не был развязан масштабный террор. Коль террора нет, люди из прежних элит (в данном случае чекисты, силовики, советские управленцы и пр.) раньше или позже отвоевывают места в верхних слоях системы и полегоньку реставрируют ее под себя. Откат мог бы быть гораздо жестче и глубже. Впрочем, возможно, он еще будет. Признаки углубления, во всяком случае, очевидны. Но пока Россия скорее еще играет в «СССР понарошку».

Глубокая реставрация так же невозможна без серьезных репрессий, как глубокая революция. Для полной «победы» необходимо было бы истребить носителей конкурирующего мировоззрения. Чем дальше по пути в прошлое пройдет Россия, тем большую роль должен будет играть репрессивный аппарат. А это, в свою очередь, в прямых интересах репрессивного аппарата. Который, опять же, считает себя выразителем интересов России… Это саморазвивающаяся система, которая ведет в тупик, где умер СССР.

Так что самые неприятные события только начинаются. Не надо быть политологом, чтобы это осознать.

В скором будущем (2-3 года или раньше) нынешнее «счастливое путинское время» покажется временем упущенных возможностей – как «счастливый брежневский застой». Но пока большинство сограждан этого еще не осознали. И, конечно, элиты вовсе не горят желанием помочь им в осознании. При отсутствии политической оппозиции и свободной прессы общественное осознание всегда наступает слишком поздно. Когда, грубо говоря, кончилась еда, а деньги превратились даже не в дерево, а в стружку или в труху.

Политолог – если он не обслуживает некую группу влияния – чем-то похож на юного натуралиста в зоопарке. Ему интересно наблюдать за животными: ты глянь-ка, слон самый большой зверь, но мяса не жрет! А хорек – тот совсем даже наоборот. Чудеса…

И еще юннат со временем пронимает, что на вольерах почти всегда перепутаны таблички. Стоит козел душной, а написано «кот ученый». Тут важно не поддаться массовому гипнозу. Козел – он и есть козел. Юннаты это знают. А посетителям откуда знать? Они верят табличкам. Здесь, конечно, большой соблазн корыстно соврать: «Кот, мол, в самом натуральном виде! Такая особая тибетская порода с рогами. Обратите внимание на шелковистую шерсть и златую цепь работы 1825 года…».

Но это будет уже не политология («наука о…»), а политтехнология («знание как…»). Политтехнолог (манипулятор) как раз и занят развешиванием табличек.

Если юннату не наскучит, раньше или позже он поймет, что на свете есть книги, где повадки большинства политических животных давным-давно описаны. Наш слон ведет себя примерно так же, как слон в кельнском или лондонском зоопарке. И тебе становится ясно что, например, такое размытое в правовом смысле понятие как «национальный лидер» годится для Турции (Ататюрк), для Туркмении (Туркменбаши), Ирана (аятолла Хомейни/Хаменеи), Ливии, Кубы, КНДР, Казахстана, Узбекистана, отчасти для Китая (Дэн Сяопин), для Белоруссии (Батька), для СССР (Сталин), для Германии (Гитлер), но как-то чуждо современным Эстонии, Чехии, Швеции или Канаде.

«Национальный лидер» не избирается, не смещается. Его невозможно призвать к ответу. Он выше нации, он над ней. Такой подход устраивает нацию? И ты начинаешь думать: почему Украина обходится без « нац. лидера», а Белоруссия нет. Неужели белорусы и украинцы такие разные? Или Германия - ведь всего два поколения прошло, как она заходилась в восторге от своего фюрера, сиречь вождя, сиречь национального лидера… А Милошевич в Югославии? А Россия?

С одной стороны, есть некоторая закономерность в координатах Восток-Запад и Прошлое-Будущее, а с другой – полно исключений, которые определяются случайным стечением обстоятельств. Белоруссия нашла себе Лукашенко (или он ее нашел?), а Словакия или Словения - нет. Или взять Корею: народ один, а политические модели и концепции лидерства совершенно разные. Причем Северная Корея почему-то никак не может обойтись без национального лидера и любимого руководителя: только он отвечает глубинным чаяниям народного духа и историческим традициям. Без него, ну, прямо смерть славному северокорейскому народу, народу-победителю. Между тем южнокорейский народ как-то обходится без вождя. Ему достаточно избираемого на определенный срок президента. И на порядок обгоняет северного соседа по экономическому развитию. Странно, правда?

Все слова из телевизора следует фильтровать. И с юннатской прямотой понимать, что Ким Чен Ир, Муамар Каддафи, Уго Чавес или Александр Лукашенко - такие персонажи, которые держатся за власть мертвой хваткой, и скорее до смерти задушат страну отеческой любовью, чем уйдут в отставку и останутся «просто гражданами». Да не могут они уйти – за ними слишком много всякого разного. Для сохранения себя во власти они готовы на любую риторику, на любые сговоры, готовы со слезами на глазах присягать тому, что вчера яростно отрицали. И все, конечно, во имя народа и во благо народа. Абсолютно искренне. С огромной силой убеждения.

Такие интересные существа.

Прогнозировать их поведение надо исходя не из того, что они сами о себе думают и говорят, а из эмпирических наблюдений. Что не всегда легко. Весь народ (по крайней мере, в телевизоре) аж заходится от любви к начальству, а ты вроде как отщепенец.

Тут важно сцепить зубы и блюсти свою юннатскую твердость: слон, он все равно травоядный, а хорек – хищник.

Есть ли цензура в отношении политологов и экспертов? Точнее так: может ли быть независимый эксперт или он всегда обслуживает какой-то конкретный институт, а тот, в свою очередь, одну из кремлевских башен?

В.С.

На своем опыте могу сказать, что до недавних пор ограничений не чувствовал. Но за последний год на два главных ТВ-канала практически перестали приглашать. Недавно был на ТВЦ, но и там из моих слов про Грузию вырезали самый конкретный кусок насчет Бадри Патаркацишвили - что он служил кошельком Березовского и объявлен в России в розыск за мошенничество. Из чего я для себя (после просмотра) сделал вывод, что Бадри, скорее всего, заключил ситуативный союз с полиси-мейкерами в России и заручился их поддержкой в борьбе за смещение Саакашвили.

Это, кстати, к вопросу о том, откуда политологи берут свои мнения.

То есть теперь Бадри Патаркацишвили для российского телезрителя станет чем-то вроде грузинского Робин Гуда. Все прочее из его богатой биографии следует забыть.

Раньше так грубо не цензурили. Хотя иной раз просили обойти острый угол или вообще быть помягче. На мой взгляд, это нормально: я пришел и ушел, а для журналиста это хлеб, он семью кормит. Зачем ему нарываться? Да и для меня лучше сказать, что думаешь в мягкой форме, чем вообще остаться немым. Мне кажется, именно компромиссов не хватает нашей политической культуре. Тем не менее, у каждого компромисса есть предел, и, похоже, моя персональная судьба в официальных СМИ идет к закату. Ну, не беда.

Насчет независимости. Есть люди полностью зависимые – по доброй воле или за плату. Есть почти независимые. Полностью независимых не бывает хотя бы потому, что ты зависишь от своего опыта, мировоззрения и окружения.. Решение не в упорном поиске «идеально честного человека» - это опять слишком по-нашему, слишком бескомпромиссно - а в обеспечении актуальной конкуренции людей, зависящих от разных источников идейной и финансовой подпитки. 

Кто из нынешних политических экспертов сейчас наиболее надежный?

Крайнов

Невозможный вопрос. Есть эксперты, близкие мне по строю мысли и мировоззрению. Естественно, они кажутся более толковыми. Но так нельзя подходить, потому что формируется сектантское мышление: секта либералов-западников, секта национал-патриотов, секта коммунистов, секта любителей Путина… Сегодня сверхзадача, как мне кажется, - сформировать в России общее понятийное / языковое пространство для мыслящих людей самой разной политической ориентации. Ну, я опять о компромиссах. Это и будет глубинной, а не внешней победой европейской ментальности и демократии. Признать как факт, что мы разные, но при этом - соотечественники. И говорим на общем русском языке – хотя совершенно разные вещи. Тут есть важная тонкость: никто из экспертов не имеет монополии на истину. И вряд ли кто-то из них может переубедить кого-то. Но в процессе дискуссий незаметно развивается язык и взаимно обогащается понятийный аппарат - а именно это главное в долгосрочном плане.

Если же дискуссий нет, то язык замыкается внутри своей секты и деградирует. Что и произошло в СССР. Советский язык был страшен мертвой бессмысленностью. Вот и сегодня жутко слышать, как наиболее кондовые из коммунистических идеологов пытаются описывать современность в терминах противостояния «социалистической плановой» экономики и «капиталистической рыночной». Это пустые термины, за которыми ничего нет, кроме мертвечины.

Мне кажется правильным работать не среди «близких экспертов» - а, наоборот, с теми, кто тебя считает противником или даже врагом. Там есть одаренные люди – хотя они в основном работают в жанре шаманства и подменяют анализ метафорой. А. Проханов, С. Кургинян, М. Леонтьев – весьма интересные чревовещатели и пророки. Жаль, сам по себе жанр глобального витийства устарел. Это акыны уходящей натуры, историческое достояние культуры. Им верится, что чем громче и самозабвенней они выкликают из тьмы дух Великой Державы, тем грознее и величественней будет его пришествие. Но те, кто вместо метафорического бубна заняты конкретными расчетами, понимают, что у духа опять вся задница будет в заплатах. Шаманы это тоже чувствуют (не дураки ведь!) и оттого камлают еще громче, надеясь заглушить сомнения.

Два разных подхода: отчаянная духоподъемность против рациональности. Очень хотелось бы видеть рациональную духоподъемность - но метафористы убеждены, что у нас это невозможно. Ибо супротив национального духа. Тут ничего не докажешь – вопрос веры. Кто-то истово верит, что Россия встает с колен, а кто-то видит, как Грузия, Эстония, Украина и Латвия уверенно обгоняют Россию и Белоруссию по темпам экономического роста и необратимо уходят в европейское политическое пространство.

Что важнее: верить или видеть? Сегодня на повестке дня бубен. Кому не нравится – тот не патриот. «В Россию можно только верить…» Ну, Тютчеву, положим, я верю. А вот Михалкову – извините. Так и с экспертами- очень многое зависит от искренности и таланта.

Если важнее видеть, чем верить, то приходится честно сказать, что в сегодняшнем мире не может быть «надежного эксперта вообще». Как «врача вообще» и «ученого вообще». Есть сильные эксперты, например, по экономической политике. Мне всегда интересно, что скажут О. Романова, С. Глазьев, М. Делягин, В.Мау, В.Милов, Е. Ясин… Всех не перечислишь, заранее прошу прощения. Выросло много молодых профессионалов вокруг фондовых рынков. Они тем и хороши, что разные, и никто из них не оракул. Но слушаешь, улавливаешь общий тренд.

Есть очень хорошие эксперты в региональной политике и геополитике: Н. Зубаревич, М. Дианов, А. Малашенко, Н. Петров, Л. Смирнягин, Р. Туровский - и опять вынужден извиниться перед очень многими не названными.

В социологии всегда прислушиваюсь к данным «Большой тройки»: Левада, ВЦИОМ, ФОМ, с небольшими поправками на близость двух последних к власти.

Из политологов «широкого профиля» («своих» не перечисляю) всегда с вниманием слушаю В. Никонова (он очень корректен и лучше всех отражает мейнстрим), Г. Павловского – только не в телевизоре, а на профессиональных сходках. Всегда интересен С.Белковский – удивительно одаренный человек, но отчаянный манипулятор. Из него всегда надо извлекать квадратный корень и потом еще делить на 16.

Одного такого, чтобы был «наиболее надежный» просто невозможно назвать. От всех надо брать по кусочку, отсеивая пустое и выбирая лучшее в сухом остатке. Большое уважение испытываю к А. Привалову – матерый человечище, никогда не жульничает, хотя порой я радикально с ним не согласен. Подкупает печальной трезвостью суждений Л. Радзиховский - но в нем совсем нет боевого духа команчей. А этого иногда хочется.

Понятно, весьма несовершенен и я, многогрешный.

Как Вы относитесь к политологической деятельности В. Третьякова?

Екатерина М.

Уже никак не отношусь, извините.

До чего может дойти борьба силовиков из ФСБ? Они могут влиять на ситуацию или кто-то в Кремле их все же сдерживает, кроме Путина?

Анатолий Бедросов

Анатолий, я бы и сам хотел понять, где у них край. Пока я его не вижу. Борьба может дойти до чего угодно: они воспитаны в убеждении, что великая цель оправдывает любые средства. Всех, кто думает иначе, они считают или больными, или лицемерами. И, с сожалением надо признать, часто оказываются правы. Но не всегда.

Проблема в том, что сбилось понятие «великой цели». Еще раз скажу: они путают свои корпоративные интересы с государственными. Раньше, во времена Сталина, «великая цель» тоже была кривой – установить силовой контроль над возможно более обширными пространствами. Подчинить. На «внешнем» идеологическом языке это называлось «борьбой за победу коммунизма во всем мире». На самом деле было элементарной силовой экспансией. Силовики искреннее считали и считают себя приобщенными к этой главной тайне «внутреннего» тайного языка: важно овладеть территорией, а дальше – трава не расти. Например, война в Афганистане на «внешнем языке» называлась «выполнение интернационального долга». Перед кем? Ради чего? Задавать такие вопросы в СССР считалось прямым преступлением и подрывом основ. Черт знает, как эта операция называлась на «внутреннем языке» - может, геополитический отпор США? Но даже не в этом дело.

Главное, они в принципе не умеют и не умели задумываться о том, как сделать завоеванные пространства процветающими. Если бы их это интересовало, они бы давно признали, что свободные общества по части обустройства экономического и социального пространства заведомо эффективней коммунизма. Но в свободных обществах нет нужды в таком количестве силовиков, контролеров и охранителей. Так что сегодня «великая цель» окончательно деградировала до примитивного сословного интереса сохранения себя, любимых, во власти. Оттого их разговоры про «великую цель» так отдают пустышкой.

В сталинской пространственной мании была, по крайней мере, какая-то бескорыстная искренность – хотя глубоко варварская. Как сегодня в идеологии Бен Ладена.

Сегодня корпоративная машина, выстроенная в СССР для достижения этой «великой цели» пытается реабилитироваться. Но внутри себя она тайно сознает, что силовая экспансия – не путь для укрепления реального величия России. Поэтому для нас с вами она делает вид, что вот-вот «встанет с колен» (и что - направит танки в Ригу и Таллин?!), а на самом деле решает простые шкурные проблемы. Под гром барабанов делит бюджет, перераспределяет собственность, борется за чиновный статус и контроль над хлебными местами у таможни.

Конечно, это удобнее делать под дымовой завесой из патриотических страшилок.

В качестве одного из крайних вариантов не исключаю попытки разжечь «маленькую победоносную войну» за Кавказским хребтом. Где война, там влиятельность силовиков резко возрастает, руки развязываются, деньги и почести рекой текут. Поэтому не удивлюсь, если в Абхазии или в Южной Осетии вдруг что-нибудь взорвется, будет в одночасье обнаружен «грузинский след» и возмущенные народные массы (неплохо вооруженные и экипированные), вопреки мирным увещеваниям руководителей Осетии и Абхазии, стихийно двинутся на Тбилиси.

Во всяком случае, общественное мнение в России уже подготовлено. Ну, помните, как Финляндия вероломно напала на СССР в 1939 г.? Навыки у организаторов с тех пор мало изменились.

Силовиков сдерживает не столько Путин, сколько сомнения в собственной боеспособности. И – все-таки – реакция мирового сообщества. У них деньги на зарубежных счетах, дети учатся в Англии или в Америке (ну не в Пекине же, не в Тегеране и не в Гаване!). Поэтому среди «ястребов» ныне популярна идея запустить за Кавказский хребет мирных кадыровских воинов. Тогда и патриотам с нашей стороны хребта на душе полегчает, и Саакашвили с южной стороны хребта жизнь медом не покажется, и все чисто: никакой нашей регулярной армии на чужой территории! Чистой воды бескорыстное народное движение.

Если не получится поиграть в войнушку за границей (риск все-таки), то они, в рамках своей системы ценностей, с удовольствием разомнутся внутри страны. Как, например, поступил Милошевич, когда почувствовал, что власть и реальный контроль над территориями потихоньку уходят из рук.

Теоретически уже не вижу системных препятствий и к силовому удержанию или перехвату (если речь о конкурирующей силовой группировке) внутреннего контроля в стране по латиноамериканскому образцу. Вот, положим, «забрали» Сторчака. За ним можно и Кудрина. Навесить на них кучу коррупционных обвинений. Народ (точнее его самая дремучая часть) с радостью поддержит. Взять под контроль Стабфонд и бюджет. Потом, правда, придется долго и безжалостно разбираться друг с другом, как делали победившие большевики. Такова уж система ценностей – у кого больше пистолет, тот и прав.

Что касается конституционных органов власти, то они уже не имеют ресурсов и воли для сопротивления. Их такими сделали, а они согласились. Не сразу, за шагом шаг. Победители будут не спеша «гасить» все потенциально опасные конкурирующие группы - в том числе и тех, которые прежде их поддерживали. Такова логика силовой консолидации власти.

Это, конечно, крайний вариант. Он напрочь ломает пункт «а» ( ранее принятые ограничения), превращая Россию в Туркмению. Надеюсь, так не будет. Но если все-таки будет – то не вижу ничего, чем Россия могла бы защититься. Партии? Суды? Парламент? Это Грызлов с Мироновым, что ли? Они специалисты по бурным продолжительным аплодисментам.

Недавно в "Московских новостях" вы комментировали шансы "Справедливой России" и сказали, что они не высоки по той причине, что в Кремле поняли, что на две партии власти административного ресурса не хватит.

Такой вопрос: об админресурсе все говорят, но ведь никто не понимает, что это такое. Как это его у власти его может не хватить. Вот власть, далает что угодно. Что тут имеется в виду? В каких именно процентах от общего числа голосов можно оценить размеры этого административного ресурса?

Сергей Лисин

 «А-ресурс», вообще-то, дело нехитрое. Трудность в том, что это понятие изрядно мифологизировано. Когда говорят, что «все схвачено» и поэтому нет смысла голосовать - это миф. Когда говорят, что все честно и никакого «А-ресурса» не существует - это тоже миф. Но тем и отличается эксперт от футбольного болельщика, что он должен дать более или менее реальную оценку фактора, о котором говорит.

Прежде всего, А-ресурс тоже ограничен реальными возможностями (пункт «а»). Он реализуется губернаторами на местах, а у них есть свои интересы и свои трудности. Опять-таки миф, что его реализуют через Центризбирком. Центризбирком слишком внутри себя разнороден, там слишком много конкурирующих игроков из разных партий. Все сомнительные процедуры реализуются глубоко внизу, а сверху только задают механизмы мотивации и обеспечивают прикрытие.

В 90-е годы региональный А-ресурс четко делился между сторонниками и противниками рыночной экономики. Ельцинский Кремль как мог, давил на губернаторов, но у него было маловато сил. В регионах так называемого «Красного пояса» местная власть успешно саботировала усилия Центра и работала на коммунистов. Там начальству хотелось вернуться в удобные и понятные советские времена, когда из Москвы спускали бюджет, а они на местах этим бюджетом командовали. Иногда бывало забавно: в первом туре президентских выборов 1996 года в Дагестане (один из наиболее зависимых от «А-ресурса» регионов) Ельцин получил 28,5%, а Зюганов 63,2%. Но в целом по стране Ельцин оказался впереди на три процента. Дагестанское руководство смекнуло, что поставило не на ту лошадь, и во втором туре (через две недели) волеизъявление тамошнего избирателя радикально поменялось: Ельцин имел уже 52,7%, а Зюганов 44,8%. Это самый яркий и самый крайний пример масштабности манипулирования. За две недели Зюганов из лидера с отрывом в 34,7% превратился в лузера, отстающего на 7,9%. Поворот флюгера на 43%!

Однако ведь не 100%, верно? Хотя еще раз скажу: Дагестан - притча во языцех, здесь манипуляции ставят рекорд беспардонности. В других регионах они дают заметно более скромные результаты. Зависит от урбанизированности, национальных традиций, наличия или отсутствия наблюдателей на избирательных участках. Словом, от политической и электоральной культуры региона.

В ельцинскую эпоху элиты «административно зависимых» Адыгеи, Дагестана, С. Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Башкирии, Мордовии, Орловской, Брянской, Кемеровской, Пензенской и некоторых других регионов тянули одеяло на коммунистов. Элиты Калмыкии, Тувы, Ингушетии с не меньшей страстью работали на Кремль и на «демократов». Там просто начальники были помоложе и хотели перемен. В условиях частичной взаимной аннигиляции А-ресурса решающее слово принадлежало сравнительно свободным в электоральном смысле крупным городам, где манипулятивный вклад на порядок меньше. Поэтому выборы 90-х в целом получались более конкурентными и более свободными. Два десятка субъектов Федерации, где А-ресурс способен убавить или прибавить 20% голосов или даже более, не делали погоды. Ее делали оставшиеся 60 регионов, которые можно назвать условно свободными в электоральном смысле.

Сегодня все не так. Элиты везде поняли, что в рыночной среде им живется лучше и слаще, чем при коммунистах. В этом разгадка феномена путинской стабильности. У Кремля и у региональных начальников, при массе локальных противоречий, есть ясное понимание общности базовых интересов. Значит, региональный А-ресурс консолидирован в пользу общей стабильности, в пользу партии власти. На весенних выборах 2007 г. в республиканский парламент нашего любимого Дагестана на 177 избирательных участках явка составила 100%. На 124 участках « Единая Россия» получила 100%. Как это делается – не секрет. Точно так же, как в 1996 году или еще раньше – в советскую эпоху.

Однако и в Дагестане есть города, а в них наблюдатели, пресса и политические партии. Понятно, что участки со 100% голосованием расположены глубоко в горах, где нет контроля. С городами этот фокус не проходит. В результате даже здесь итоговая явка по республике составила сравнительно скромные 80,8% (можно прикинуть, что 15-20 процентов были «натянуты»), а «Единая Россия» набрала в целом 63,7%. В этой цифре тоже можно оценить вклад местного А-ресурса в 15-20%.

В среднем по 14 субъектам Федерации, где проходили выборы в местные парламенты, даже учитывая дагестанские чудеса, «Единая Россия» взяла на круг 45%. Не углубляясь в методику расчета, можно уверенно сказать, что вклад начальства в итоговой цифре по всей стране не превышает 10-12%. Конечно, это очень много. Но все-таки далеко не «все схвачено».

«Свободная поддержка» партии власти со стороны избирателей на выборах весной составляла примерно 33-35%. Конечно, в этой цифре тоже есть вклад А-ресурса, поскольку и в местной прессе, и на федеральном телевидении деятельность «Единой России» была представлена в самом благоприятном свете, а оппонентов чиновники или вообще не пускали в СМИ или представляли там уродами. Но это уже косвенное влияние, а не прямое давление на счет голосов.

То есть мы понимаем, что у А-ресурса есть пределы влиятельности. Если же он раскалывается, как, например, было весной на выборах парламента в Ставрополье, то вообще беда. Ресурсы мэра Ставрополя (в том числе местное ТВ, городская пресса, правоохранительные органы и пр.) были брошены на поддержку «Справедливой России». А ресурсы губернатора Черногорова, как и положено губернатору, были отданы «Единой России». В ставропольской провинции победила «ЕР». С довольно скромным отрывом. А в столице края – «СР». Тоже со сравнительно скромным результатом. Но поскольку городского населения в целом больше, получилось, что в итоге «Справедливая Россия» получила в региональном парламенте большинство. Свою долю мандатов при этом сумели взять и три другие партии: КПРФ, ЛДПР и СПС. То есть при расщеплении административного ресурса появляются шансы и у других игроков.

Вот тогда в Кремле и сообразили, что административный Боливар не выдержит двоих. С.Миронова и его «Справедливую Россию» начали прессовать по полной программе, а на места ушел простой и ясный сигнал: никаких игр в двухпартийную систему, работаем точно и строго на «Единую Россию». Последним, предельно ясным знаком для начальников на местах стало включение В.Путина в список «ЕР». Кто и теперь не понял, пусть пеняет на себя.

Миф о всесилии А-ресурса деморализует «независимый» электорат и в этом отношении очень даже на руку этому самому А-ресурсу.

Но даже путинский допинг вряд ли прибавит партии власти более 10%. В стране 73% горожан. Их не утрамбуешь по дагестанскому или чеченскому сценарию с явкой в 100% и единодушным голосованием за начальство. Объективные ограничения не позволят без серьезного скандала сделать для «Единой России» более 50-55%. А задача поставлена – перепрыгнуть за 60%.

Что из этого следует? Что все зависит от активности горожан. Если города будут, как обычно, спать, давая явку в 40-45%, то относительно вырастет вес голосов, собранных (или нарисованных) местным начальством в глухой провинции. Там-то явка окажется под 100% и, можете не сомневаться, при монолитном голосовании за «ЕР». Если же «свободные» горожане дадут явку на 10-15% выше обычной, то вклад «управляемого голосования» в глубинке будет если не совсем сведен на нет, то в значительной степени нивелирован. И итоговая картина будет гораздо ближе к реальному распределению политических симпатий граждан.

Дмитрий Борисович, как поделится электорат блока \"Родина\" ( 2003 г.) между партиями 2 декабря 2007 г.? Елена Борисовна Гусева

 

Уважаемая Елена Борисовна, мне кажется, малая часть уйдет к «Патриотам России», чуть побольше к «Справедливой России», еще сколько-то решится поддержать «Единую Россию», потому что во главе там В.Путин, а он сегодня воспринимается как главный патриот. Наиболее оппозиционно настроенная часть «родинцев» проголосует с КПРФ. А в целом, поскольку этот блок был создан Кремлем из чисто ситуативных соображений, устойчивого электората у него нет. Он разойдется по разным партиям так же легко и бесследно, как легко, за три месяца, был собран политтехнологами в кучку.

 

Сколько партий пройдет в Думу? Гуревич

Минимум две, максимум четыре. Скорее всего три. Первые две – «Единая Россия» и КПРФ. Вопрос только с третьей. И, что менее вероятно, с четвертой. Опять же, все зависит от того, как поведет себя городской избиратель.

Реально ли что российская политика управляется членами кооператива "Озеро"?

В.К.

Да вы наберите в Интернете поисковую строку «кооператив «Озеро» и посмотрите, какие фамилии всплывут. Сейчас навскидку назову такие имена (помимо В. Путина) как Якунин (ОАО «Российские железные дороги»), Зубков (премьер-министр), Фурсенко (министр науки и образования). Кажется, был там и И. Сечин (зам. главы Администрации президента и по совместительству председатель совета директоров «Роснефть»). Наверняка найдется кто-то еще из видных фигур.

С моей точки зрения, это знак того, что новая Россия вполне состоялась как государство, коли им могут неплохо управлять такие, в общем-то случайно подобранные по признаку личного знакомства люди. Сколько у нас еще таких дачных кооперативов, таких полковников и подполковников? И чем они хуже? Вряд ли именно над «Озером» пролилась эксклюзивная божья благодать. Отсюда и другой нехитрый вывод: а следует ли так уж верить, что божья благодать пролилась именно над всем нам знакомым подполковником бывшего КГБ и без него России никак не выжить?

В общем, я бы не стал переоценивать исторический вклад кооператива «Озеро» в становление Российской державы. Не стал бы и ломать руки по случаю попрания идеалов демократии. Коли у нас выстроена вертикаль, естественно, что кадры подбираются по принципу личного знакомства и доверия того, кто на вершине. Лояльность важнее компетенции.

А до назначения премьером кто-нибудь Зубкова всерьез воспринимал?

Павел

Павел, в том-то и штука, что в нормальной стране руководить нормальной хозяйственной политикой может и должен нормальный менеджер, всего лишь с хорошим опытом и достаточным чувством ответственности. Разве у Фрадкова звезда во лбу горела? Между тем, человек совсем неплохо справлялся. И это правильно. А Касьянов? А Примаков? Экономика при них росла не хуже, чем сегодня. А то и лучше. Или, скажем, Буш в Америке. Не великий вождь, не помазанник божий, так себе, самых средних способностей персонаж. Но государственная система разделения полномочий так отлажена, что даже ему не удалось наломать слишком много дров. Скоро его вежливо проводят на покой, и придет другой менеджер. Возможно, более дальновидный.

И только в России без вождя никак невозможно. Опять. Или, пользуясь вашим примером, стоило Зубкову стать премьером, и в нем сразу открылись некие тайные таланты, которых раньше никто, кроме президента, не мог разглядеть. Я правильно вас понял, Павел?

Стоит ли обычному человеку волноваться о том получит ли «Единая Россия» 50% или 75%?

Алексей

Мне кажется, Алексей, обычному человеку стоит волноваться не столько из-за результата «Единой России», сколько из-за того, что деградирует институт политической конкуренции и связанный с ним институт выборов. Сегодня «обычный человек» вполне неплохо себя чувствует – в частности, потому что перед выборами его стараются побаловать прибавкой к зарплате или к пенсии. И слава богу. Но если у «партии власти» будет 75% мест, что помешает ей переписать законы под себя? Напомню, за прошедшие четыре года уже были отменены выборы губернаторов, выборы по одномандатным округам, создан порог в 7%, отменен порог явки, запрещено создание предвыборных блоков и пр. Только для того, чтобы начальству было легче воспроизвести себя, любимого, на прежнем месте.

Любая власть, и у нас, и где угодно еще, хотела бы минимизировать свою зависимость и ответственность. А в интересах «обычного человека» - наоборот, держать ее на поводке. Это опять к вопросу о компромиссах. Мы не умеем партнерствовать, мы все время хотим или любить, или ненавидеть. Понятие партнерства подразумевает взаимный контроль и соблюдение установленных правил. И некоторую отстраненность.

Сегодня власть целеустремленно уничтожает ростки этой компромиссности, партнерства и рациональности. Чувствуете, как нас учат беззаветно любить Путина и ненавидеть врагов? Это и есть совок.

Если так дальше пойдет, у нас получатся такие выборы, при которых от «обычных людей» вообще ничего не зависит. Как в Узбекистане, Туркменистане и Белоруссии. И если вдруг «обычным людям» что-то не понравится (как, например, не понравилась им в Туркмении идея Туркменбаши отменить пенсии или в Белоруссии - свернуть разрекламированные ранее социальные программы), то у них уже не будет механизма, чтобы сообщить властям о своих сомнениях. Из всех механизмов останутся только бурные продолжительные аплодисменты.

Между тем уже быстро растут цены на продукты, а с начала года ожидается рост на ЖКХ, газ, водку, сигареты, авиа и ж/д билеты. Так что инструмент легального воздействия на власть «обычному человеку» неплохо было бы сохранить. Пригодится.

Есть ли хоть какая-то интрига в президентских выборах?

Елена Викторовна

Пока не стал бы судить. Слишком много зависит от результата думских выборов. Получится или не получится унизить их до «референдума в поддержку Путина»? Если получится, то интрига президентской гонки практически исчезает. Кого назначат, тот и президент. Все равно человеком номер один будет национальный лидер В.Путин. А уж как он будет называться – вопрос второй.

Каких вы ожидаете региональных особенностей голосования на этот раз? Результаты каких регионов будут более или менее близки к общим?

Александр Воробьев

Меня, как эксперта, очень будет интересовать поведение крупных городов (см. ответ Сергею Лисину). Ожидаю, что резче обозначится разрыв между манерой голосования «управляемой глубинки» и относительно свободных городских территорий. Многое будет зависеть от субъективных факторов – где-то губернатор крепко держит регион за горло – там цифры «ЕР» будут выше. А где-то (допустим, в Самарской области, в Северной Осетии - после Беслана) ему не удается всех под себя подмять – там города будут сопротивляться. Поэтому гадать, который из регионов окажется ближе к средним данным по России, я бы не стал. Мы сейчас получили принципиально новую предвыборную ситуацию, где губернаторы жестко привязаны к «вертикали». Их статус и карьера больше не зависят от местных элит и местных избирателей, а только от одобрения или осуждения Кремля.

Поэтому основная интрига будет не столько с количеством голосов, сколько с их «качеством». В смысле - какова будет доля манипулятивного вклада и насколько скандальной получится сама процедура. От избытка административного рвения государство может получить самые экзотические результаты: заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет. Люди-то у нас сами по себе умные, но бюрократическая система вынуждает их вести себя по-дурацки. Дурацкое поведение в региональных деталях довольно трудно прогнозировать. Целиком - пожалуйста: скандалов при подсчете голосов будет больше. А как иначе, если губернаторы будут заряжать подчиненных на цифры порядка 60-70%.

Каковы, на ваш взгляд, цели «письма четырех» и всей кампании в поддержку то ли третьего срока, то ли просто президента?

Чехов

Это классическая модель приручения и тренировки общественного мнения. Два года назад людям казалось очевидным, что Путин уходит. Потом стали спорить, а стоит ли уходить? Сегодня уже незаметно перешли к новому повороту: ведь очевидно, что не уйдет, осталось только выяснить, в каком качестве останется?

Главное правило пиар-технологий: неважно, кто, где и что говорит. Важно, какая тема обсуждается. Пусть ткачихи, трудовые коллективы, деятели культуры, региональные парламенты, невесть откуда взявшиеся общественные движения сколь угодно фантазируют о будущем статусе Путина. Главное, чтобы эта тема ежедневно висела в повестке дня. На профессиональном сленге это называется «размять повестку». Вот ее и разминают.

Скоро возникнет пауза и кто-нибудь здравомыслящий громко скажет: друзья, что мы дурака-то валяем, спорим, какие-то искусственные конструкции вымучиваем? Ведь ежу ясно, что нет и не может быть лучше и достойней позиции, чем Президент Российской Федерации. И все с облечением вздохнут, отерев пот со лба. Действительно, чего мучились-то? Подумаешь, Конституция какая-то…

То есть общественное мнение созрело. Ну, а как дальше быть, становиться президентом или кем-то еще - это уже вопрос личного выбора В.В. Путина.

В каких формах может происходить «фракционирование» «ЕдРа»?

Кирпичников

Думаю, в виртуальных. Реальное фракционирование происходит не по плану, а вследствие наличия конкурирующих политических и экономических интересов. Эти интересы в стране есть, есть и реальная конкуренция, но она осуществляется не в парламентских стенах и не в виде фракций.

Как может повлиять явка на расклад на этих выборах?

Евгений Козлов

Первое. Призывы бойкотировать думские выборы ради формирования «позорно низкой явки» глупы и контрпродуктивны. Явка без проблем обеспечивается с помощью того самого А-ресурса. Для этого в законодательство загодя внесены необходимые поправки. Начиная от отмены минимального порога и кончая разрешением военным голосовать без открепительного талона (сажай полк на автобусы и вози от участка к участку), а бомжам - без прописки. Скажем, на деревенском участке зарегистрировано 300 избирателей. А проголосовало 500. В чем дело? Да ничего особенного – просто шли мимо калики перехожие в количестве 200 душ. Или цыганский табор. И вдруг испытали непреодолимое желание исполнить гражданский долг. Нельзя же было им отказать?!

Короче, явка будет - с вами или без вас. Не извольте беспокоиться, все по закону.

Второе. Чем меньше явка в городах, тем легче манипуляторам получить нужный результат за счет «управляемого электората» на селе. Об этом уже было сказано.

Третье. В последние годы на выборы ходят в основном пенсионеры. Человек пенсионного возраста как избиратель в 2-3 раза весомее, чем человек моложе 30 лет. Средняя продолжительность жизни мужчины у нас в стране 58 лет, а женщины 72 года. То есть голосующий пенсионер к тому же оказывается не столько дедушкой, сколько бабушкой. В результате эта скорбная электоральная группа голосует в основном по двум сценариям: или за коммунистов (по принципу ностальгии и поиска справедливости), или за действующую власть (по принципу стариковского послушания и конформизма). Прежнюю Думу нам сформировали в основном пенсионеры. И будущую, если явка будет невысокой, сформируют они же. К ним претензий никаких: голосуют в меру своего понимания и правильно делают. Претензии – исключительно к молодым, образованным, успешным и циничным горожанам, которые полагают, что ухватили бога за бороду и потому в гробу видали все эти «грязные выборы».

Когда простые, крепкие ребята от имени власти ухватят наших пофигистов за какие-то другие, чисто вымытые места, жаловаться им будет некому. Сами согласились.

Продолжатся ли, на ваш взгляд, эксперименты с объединением регионов после окончания избирательных кампаний?

Артур

Тут вот какое дело. Там, где объединение возможно, оно малоинтересно. Ну, какой стратегический выигрыш от объединения Коми-Пермяцкого АО с Пермской областью? А там, где объединение очень интересно (прежде всего на Северном Кавказе, чтобы размыть этнические государственные образования и снять угрозу сепаратизма), там оно невозможно. Попытались растворить маленькую Адыгею в большом Краснодарском крае, к тому же окружающем ее со всех сторон – и встретили очень жесткое сопротивление со стороны местных элит и местного населения. Решили не дразнить гусей – тем более перед выборами. И правильно: а то партизаны появились бы и возле Сочи.

Судя по тому, что энергичного и добросовестного Дм. Козака убрали из ЮФО, а поставили более спокойного и менее амбициозного Г. Рапоту, прорывов в дальнейшей объединительной работе, по крайней мере, на Кавказе, ожидать не приходится. Это, кстати, еще раз к вопросу об объективных ограничениях власти (пункт «а»). Ей хотелось бы выстроить целиком унитарную державу (см. пункт «б», мировоззрение) – да не выходит. Сталин бы взял, да и расстрелял все республиканскую элиту. Или выслал непокорные народности на вечную мерзлоту. Но сегодня такой вариант уже не проходит.

То есть мировоззрение (по сути, советское) упирается в ограничения (по сути европейские). Отсюда, во-первых, растущее раздражение на Европу и США, попытка дистанцироваться от них, во-вторых, постоянные неудачи (до поры до времени замаскированные), в-третьих – подмена реальных побед виртуальными, и в-четвертых, нарастающее желание плюнуть на все и вернуться к откровенно советской модели. Будь то «советизация» выборов, будь то союзничество с Азией, будь то стремление силой пристегнуть бывших сателлитов и восстановить «железный занавес», будь то подавление СМИ.

Не получится. То есть получится притормозить развитие, но целиком обернуть вспять – уже нет. Если, конечно, не возвращаться к массовым репрессиям. Без репрессий объединение регионов точно далеко не уйдет. Да и все остальное из советского репертуара – тоже.

Впрочем, наверху есть товарищи, все откровеннее высказывающиеся на предмет полезности «ограниченных репрессий» для укрепления государственного организма. Такая у них система ценностей. Это тоже один из резонов, почему не следует пренебрегать выборами.

Можно ли ожидать новых перетрясок в руководстве регионами или крупными городами еще до 2 декабря? До президентских выборов? Сразу после президентских выборов? По каким критериям?

Игорь Купцов

До выборов – нет. Нельзя злить элиты перед голосованием. После выборов – непременно, для наказания недостаточно ревностных. Но – аккуратно. Впрочем, это все если в перспективе остаются президентские выборы. Если они есть, грубо ссориться с местными элитами все равно нельзя. Так, пощипать, постращать немного. В основном мэров, благо их много. А вот если созреет крутая идея вовсе отказаться от выборов (такое может случиться, если «референдум по поддержке Путина» даст меньше, чем ожидалось) – то мы влетаем в поле полной непредсказуемости. Здесь может быть все что угодно, вплоть до силовых вариантов.

Каков смысл сегодня в институте полпредов? Можно ли ожидать его трансформации?

Гоша

Смысла все меньше. Косвенно это проявляется в уходе перспективных амбициозных политиков из полпредов (Кириенко, Козак ) и появлении вместо них отставников. Квашнин стал полпредом из начальника Генштаба. Рапота – тоже не более чем местоблюститель. И все остальные тоже ниже травы и тише воды. Полтавченко полностью растворился в тени Лужкова, Клебанов - в тени Матвиенко. Реальная власть принадлежит губернаторам, полпреды при них - скорее как декорация. Это тоже знак пробуксовки региональной политики Кремля. Которая до поры до времени маскируется.

Начиналось-то с громких заявлений о четкой иерархии управления по аналогии с армейскими округами. Под каждым полпредом ходит десяток-другой губернаторов, слушают его команду. А полпреды слушают команду из Кремля… Страна строем шагает к новым свершениям.

Но не получилось. Матерые губернские начальники, мягко улыбаясь и преданно глядя в глаза, спеленали полпредов по рукам и ногам, как младенцев. По чести, Кремлю надо было бы сворачивать знамена и отступать, как и в деле укрупнения регионов, но как быть с сотнями и тысячами чиновников, рассевшихся по представительствам? Перед выборами их точно нельзя увольнять. Да и после выборов – тоже. Чиновный класс – опора стабильности. Значит, полпредства останутся в качестве синекуры.

Сталин создал свой культ с помощью КГБ. Сегодня все повторяется?

Петр Петрович

Многим хотелось бы, чтобы повторилось. Признаки культа Путина все очевидней. Но, во-первых, они слишком топорны. Во-вторых, у нас есть исторический опыт, которого не было у той России. В-третьих, пока еще есть информационная прозрачность, а настоящий крепкий культ возможен только при полном разрушении горизонтальной коммуникации и заменой ее коммуникацией вертикальной. В сталинские времена почти в каждой семье был кто-то репрессирован, но соотечественники считали это постыдной и страшной тайной, которую ни с кем, никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя обсуждать. Люди жили в информационной изоляции. Табу. Общаться можно было только с властью, сверху вниз: через радио («Говорит Москва…»), через газеты, через промывку мозгов на рабочем месте. Снизу вверх допускалось лишь транслировать неизмеримую любовь и здравицы. Горизонтального обмена информацией вообще не было. Крестьяне гибли миллионами, но в городах об этом не знали. Боялись говорить

В этом сегментированном информационном пространстве у Сталина не было и не могло быть неудач. Только победы. Только гениальные предвидения. Пятилетки в три года. На самом деле все это в значительной степени было фальсификатом, подобно результатам сталинских выборов. Как сегодня у Ким Чен Ира или – в более мягкой форме - у Лукашенко или Игоря Смирнова в Приднестровье. Виртуальное процветание на фоне реальной деградации. 10 лет назад в Приднестровье проживали 750 тыс. человек, а сегодня, по официальным данным, 520 тыс., а по неофициальным – всего 420 тыс. Люди разбежались из этого «островка социальной стабильности» на заработки куда глаза глядят. Но в прессе, в виртуальном пространстве все просто замечательно. Свободолюбивый народ Приднестровья дает отпор зарвавшимся империалистам… ну, и так далее.

Культ «незаменимого» Смирнова поддерживает бывший советский спецслужбист Антюфеев, которого еще покойный А. Лебедь (не слишком большой либерал) в лицо назвал «гестаповцем» в прямом эфире на федеральном канале.

Такую социальную модель силовики пытаются реставрировать и в России. С выдумкой-то у них бедновато. Но – опять-таки, необходимы репрессии, «гестаповцы» типа Антюфеева, информационная изоляция, тотальная фальсификация выборов, истребление даже признаков политической оппозиции, замалчивание провалов и раздувание фальшивых побед.

Мне кажется, Россия это уже переросла. Надеюсь, что переросла. Впрочем, кто знает. Эти выборы важны именно потому, что на них общество может дать себе ответ: понимает ли оно, куда ветер дует, или ему наплевать?

Уважаемый Дмитрий Борисович, как вы считаете, угрожает ли сегодня России развал государства? Какими вы видите географические границы России через 10 лет?

Андрей

Страшный вопрос. Все время о нем думаю. Попробуем быть точнее в терминах. Государство как управленческий механизм, так или иначе не вечно: за последние 100 лет в России было три государства: монархия Романовых, Союз Советских Социалистических Республик, Российская Федерация. Но Вы, кажется, спрашиваете не столько о государстве, сколько о стране, как пространственном и культурном образовании.

Так вот, если это образование будет намертво привязано к бюрократической вертикали, то с падением вертикали (а оно раньше или позже неизбежно), скорее всего рухнет и скрепленное ей пространство. Так было с СССР. Тогда вдруг оказалось, что кроме административно-силовой иерархии и страха перед Москвой это пространство ничем более не скреплено. Действительно - рубль деревянный, единое экономическое пространство не более, чем сказка. Кто заинтересован в экономическом единстве, если за реальный товар ты получаешь в нем виртуальную плату в виде советского безналичного рубля? Рынка-то нет. Нет и интереса.

«Новая историческая общность людей – советский народ» тоже оказался выдумкой. Осенью 1991 года, еще до Беловежского соглашения, на Украине прошел референдум о государственном суверенитете с результатом более 90% «за». За республиканский суверенитет голосовали как русские, так и украинцы. Им всем тогда казалось, что именно Москва съела их сало и выпила горилку. Что в самостоятельном плавании им будет лучше. Это теперь нас зомбируют насчет «предательского сговора». А тогда всем было ясно, что больше так жить нельзя. В Беловежскую Пущу президент Украины пан Кравчук приехал с ясно выраженным желанием своей республики жить самостоятельно.

И что было делать Москве – пускать на Украину танки? Ведь такие же танки были и на Украине. И они, без всяких сомнений, стреляли бы «за суверенитет». Танки, как сегодня ясно, вообще не аргумент в борьбе за единство. По крайней мере, в современном мире.

Решение, как мне кажется, в формировании реальной, а не бутафорской взаимной заинтересованности территорий. После того, как рубль стал настоящей валютой, стало возможным всерьез говорить о едином рублевом пространстве. После того, как русский язык освободился от партийных клише, появился смысл говорить о едином русскоязычном пространстве - в том числе в Интернете. А до того Россия печатала Ленина, Черненко, Андропова миллионными тиражами и тут же отправляла их под нож – эти сокровища духа никого не интересовали. Интересовал, скажем, Высоцкий – но его целеустремленно маргинализировали. Хотя для молодежи национальных окраин он был одним из серьезных стимулов для изучения русского языка. Как «Битлз» - для изучения английского. Проблема в том, что бюрократическая вертикаль уничтожает все эти альтернативные скрепы культурного и экономического пространства, потому что видит (и справедливо!) в них ситуативную угрозу собственному всесилию. Но решая ситуативные задачи укрепления своей монополии и устранения конкуренции, бюрократия одновременно накапливает долговременные риски распада. Дело кончилось тем, что кроме бюрократической структуры ЦК КПСС и КГБ земли бывшего СССР реально уже ничто не объединяло. Это сегодня, когда магазины полны, экономика работает, деньги приобрели смысл, легко говорить, что СССР можно и нужно было сохранить.

Нельзя было. Нам опять вкручивают совковую потемкинскую деревню. Только не про светлое будущее, а про светлое прошлое. У этих начальников никогда не получается «светлого настоящего», вот в чем беда.

Что- то похожее происходит и сейчас. Накапливаются риски, провалы маскируются пропагандой. Мне же кажется, со временем может отвалиться Северный Кавказ. По крайней мере, его восток. В течение ближайших трех-пяти-семи лет на арену там выйдет новое поколение молодежи – дети войны. Без образования, без русского языка, но с детства привыкшие к насилию и оружию. В Чечне уже практически нет русских. Скоро их не останется в Ингушетии и в Дагестане. Мы там чужие. От явной неприязни на улице до скрытой дискриминации при приеме на работу: может, даже и не со зла, но при дефиците рабочих мест их всегда отдают «своим». Стрельба по ночам.

Все это, опять-таки, вытесняется из общественного сознания пропагандой. Нам хочется верить, что там все нормально и развивается в правильном направлении. Мы верим. Мы благодарны Путину за возможность верить. Но в реальности-то оно не так! Раз в неделю кого-то убивают. Люди уезжают. За симуляцию лояльности Россия только Чечне платит по официальным каналам 1 миллиард долларов в год. Примерно столько же идет туда «всерую». Только эта дань и держит кадыровскую элиту в составе России. А. собственно, зачем? Понимаю, что это вопрос из числа неполиткорректных. Но на то и политология, чтобы задавать неприятные вопросы и искать на них ответы.

Вот, на днях и Азербайджан заявил о своем стремлении вступить НАТО. Очередной провал кремлевской политики в ближнем окружении – но кто-нибудь об этом слышал? Телевизор молчит. Точнее не молчит – по нему грохочут победные бубны.

Меж тем в реальности получилась «империя наизнанку», где метрополия платит дань колонии. За что платит? России все равно не под силу вторично «колонизировать» эти земли, направить туда русских учителей, инженеров, бизнесменов, крестьян… Добровольцев точно не найдется. Может, пошлете добрых молодцев из ДПНИ или из «наших»? Нет, это специалисты только по пиару. А пока, наоборот, с Кавказа к нам идет стихийный поток неквалифицированных мигрантов, которые пытаются реализовать в наших городах свою систему ценностей. Так кто кого колонизирует?

Москва платит реальными деньгами за массовый самообман. За возможность обольщаться. Хорошо, пока есть легкие нефтяные деньги. А если их не станет? Меня удивляют постсоветские «державники» - с одной стороны, они требуют удержать Чечню (это наша земля, не отдадим ни пяди!), а с другой стороны, они же раздувают националистическую истерию против чеченцев, усложняя и без того тяжелую задачу их адаптации к русской социальной среде. Возможно, патриотам более всего нравится Чечня без чеченцев?

Хорошо, допустим, это по-сталински. Но, даже отставив в сторону ограничения морального порядка (верным сталинцам они неведомы), как вы намерены репрессировать народ численностью под миллион человек, половина из которых рассеяна по всей стране? Аукнется такой городской герильей, что Хабаровск или Красноярск кровью умоются. Значит, вариант не проходит.

Снова налицо конфликт между советским мировоззрением и реальными ограничениями. И опять путинская Россия находит поддельное решение. В Чечне как бы восстановлен «конституционный порядок» - а на самом деле системный произвол кадыровских полубандитов. Как бы нет войны – но насилие расползлось на соседние территории. Кадыров как бы слушается Москву – но на самом деле чуть ли не диктует ей условия, и никому не под силу остановить растущие коррупционные интересы его приближенных. Между тем, там растет влияние непримиримой идеологии агрессивного исламизма. Де-факто Кадыров имеет гораздо больший объем независимости, чем требовали себе Дудаев или Масхадов, но при этом еще и живет за счет Москвы.

Раньше или позже России станет не под силу нести этот груз. Сказка рухнет, как рухнули фанерные декорации великого могучего Советского Союза - и мы с ужасом увидим, что король-то голый. Собственно, мы ведь и раньше это понимали (если сказать по правде), да боялись признаться. Причем непонятно, кого в большей мере боялись: «их» или себя.

Хотелось бы подчеркнуть системный характер проблемы. Не стоит огульно винить Путина и его аппарат. Наоборот, они очень даже неплохо справляются в той системе ограничений, которая имеет место. Беда в том, что это система, вынесенная из СССР. Она обеспечивает административно-силовое, но не экономическое и тем более не культурное единство Кавказа и России. Остается надеяться, что под прикрытием формального административного единства мы успеем вырастить какую-то более человечную, более надежную и гибкую систему связей.

Но пока я ее не вижу. А хотелось бы.

В общем, через 10 лет границы, мне кажется, могут измениться.

Хотя бы потому, что произойдут существенные изменения у соседей. Неминуемо развалится режим Игоря Смирнова. Вряд ли переживет эти годы и режим Лукашенко. Мне кажется, не миновать глубокого кризиса, связанного с переходом от экстенсивного к интенсивному хозяйству, к более эффективной экономике, и Китаю. Скорее всего, появится атомная бомба у Ирана. Усилится идеология радикального исламизма. В любом случае, ситуация у границ обострится. Причем, скорее на Востоке, чем на Западе.

Уже после 10 декабря, если будут приняты резкие решения по Косово, что-то может случиться в Закавказье вокруг Южной Осетии или Абхазии.

Действительно ли все СМИ и Интернет заблокированы по теме разграбления страны олигархами, бюрократами и бандитами?

Смагин, отставник, инвалид ВОВ

Уважаемый г-н Смагин, не совсем понял вопрос. Кем заблокированы – олигархами, бюрократами? Ради чего заблокированы? Где разграбление? – Страна совершенно очевидно стала заметно богаче. Этого, однако, нельзя сказать про всех ее граждан.

Коммунистические СМИ только и толкуют, что про разграбление, олигархов и бандитов, и никем они не заблокированы. ТВ–каналы – это дело другое.

Отвечаю наугад, как понял. Олигархия, в чистом смысле слова – небольшая группа людей, контролирующих крупную власть и крупную собственность. Историк Карамзин называл олигархами бояр эпохи Бориса Годунова – Шуйских, Нагих и пр. Борис Годунов обыграл этих олигархов, собрав всю власть под себя. Но ненадолго. По сути, он противопоставил олигархии монархию: «олиго» значит «несколько», «моно» значит «один». «Архия» значит власть, авторитет, старшинство.

Из олигархата, как промежуточной и потому неустойчивой системы, есть два выхода. К монархии и к демократии. При этом я предпочел бы пользоваться этими терминами вне этических оценок типа «монархия – плохо», «демократия – хорошо». Важна сущностная разница. В монархии (в изначально-строгом смысле слова) все зависит от воли одного человека. Сталинский СССР, лукашенковская Белоруссия в функциональном смысле являются монархиями, хотя там нет процедур передачи власти по наследству и прочих формальных признаков монархии. Поэтому политологи предпочитают называть таких временных «монархов» диктаторами. Ну, сильный человек подмял под себя власть, вволю поигрался с ней, состарился, а дальше не знает, как ей распорядиться, кому передать или завещать. В Северной Корее даже и эта проблема кажется, решена: Ким Ир Сен передал власть своему сыну Ким Чен Иру, а тот недавно объявил своим наследником опять же сына – на этот раз среднего.

Но называть свою систему «монархией» КНДР категорически не хочет. Нет, это самое справедливое и передовое в мире государство рабочих и крестьян. И враг тот, кто думает иначе.

Как правило, с передачей власти и диктаторов проблема. На смену им обычно приходит группа более мелких последователей. То есть олигархат. Ну, или хунта. Или Политбюро. Неважно, как они называются, важно, что никак не избираются и никому, кроме себя, не подотчетны. Они обычно ведут между собой борьбу до полного изнеможения.. И тогда из их среды выходит новый диктатор-«монарх». Но если меняется система ценностей, то возможен другой выход – не взаимное истребление, а раздел полномочий и партнерство. Тогда количество влиятельных и богатых людей не сокращается, а растет. Растет и объем конкурирующих интересов. Найти приемлемое решение на сходке 7-10 членов Политбюро («паханов») уже не удается – надо привлекать более широкий круг участников. Так, собственно, и формировались парламенты в средневековой Европе. Вовсе не из любви к демократии или гражданским правам, а по практической необходимости «сильных людей» сесть где-то и договориться, кто кому сколько платит, что за это получает, каким объемом прав и полномочий пользуется.

С функциональной точки зрения, переход от олигархического механизма выработки решений к демократическому механизму диктуется усложнением социальной и экономической системы и появлением большего числа влиятельных игроков. Если богатых и влиятельных людей в стране уже не 10, а 10 000, то олигархия утрачивает смысл. Технически уже невозможно «решить вопрос» через прикормленного чиновника. Удовлетворяя тебя, он ущемляет другого, а тот тоже имеет ресурсы, чтобы защитить свои интересы. «Сильным людям» приходится формировать «кодекс поведения», от жизни по понятиям постепенно переходить к жизни по законам. Процесс долгий, растягивается на поколения.

Есть более простой, но ложный путь: от олигархического беспредела перейти назад к беспределу диктаторски-монархическому. Это создает иллюзию возврата управляемости. Но на самом деле «вертикаль» которую мы сегодня наблюдаем, не есть уход от олигархической модели принятия решений, а есть механизм ее маскировки. В реальности в стране самый что ни на есть реальный олигархат, причем даже более ярко выраженный, чем при Ельцине. ОАО «РЖД» «принадлежит» Якунину и его группе. «Газпром» – группе питерских, стоящих за Миллером. Сечин контролирует «Роснефть». Иванов – «Аэрофлот»…

Добавьте к этому влиятельных регионалов типа Лужкова, которые тем более объединили в своем лице власть и деньги, и олигархическая сущность современного госкапитализма в России станет очевидной. «Антиолигархическая кампания» Путина всего лишь прикрывает переход власти и собственности из рук одних олигархов в руки других - как правило, с погонами на плечах. Суть дела при этом не меняется. Меняется только внешнее оформление.

Раз так, то реальные олигархические группы неизбежно стремятся контролировать СМИ, как важный инструмент политического влияния. Тщетны будут попытки найти критику Лужкова в «Московском комсомольце» или на третьем канале ТВ. Но она бывает в «Коммерсанте» или на «Эхе Москвы». «Комсомольская правда» никогда не станет критиковать Путина и его команду, но корректную критику Президента можно найти в «Ведомостях» и в том же «Коммерсанте». Если вас интересует некорректная критика - то следует обратиться к «Правде», «Завтра» и другим пропагандистским органам левого фланга. Ситуация на рынке СМИ слишком разнообразна и сложна, чтобы их можно было так вот прямо «блокировать».

Именно поэтому власть все очевиднее испытывает зуд в руках – а не упростить ли ситуацию? В ближайшем будущем, полагаю, мы увидим попытки такого «упрощения». Чем у власти хуже получается в реальности, тем больше она нуждается в пиар-поддержке и в виртуальных успехах. Когда в СССР миллионы крестьян умирали с голоду, вся страна с напряжением следила за эпопеей челюскинцев - и рукоплескала их блистательному спасению. Многие до сих пор умиляются кинохронике тех замечательных лет. Изо всех сил забывая про реальность, которая стояла за рамкой кадра.

Однако реальность все-таки раньше или позже берет верх.

 

См. также статьи и интервью Дмитрия Орешкина:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.