29 марта 2024, пятница, 16:36
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

22 ноября 2006, 16:19

Студент: военнопленный или больной?

В минувшую среду, 15 ноября 2006 г., в Библиотеке имени В. В. Маяковского прошел круглый стол «Студенты и право на образование», организованный Институтом Региональной Прессы. Круглый стол был посвящен Международному дню студента, который приходится на 17 ноября. В этот день в 1939 г. более 1200 пражских студентов были арестованы и направлены в концентрационный лагерь Заксенхаузен. В память об этом событии в 1946 году на Всемирном конгрессе студентов в Праге было принято решение об учреждении Международного дня студента. Круглый стол вела Анна Аркадьевна Шароградская — директор Института региональной прессы. Организаторам удалось собрать более двадцати участников, многие из которых работают корреспондентами студенческих газет, издаваемых вузами Петербурга. Большинство студентов — экономисты, менеджеры, юристы, журналисты и политологи. Естественнонаучные факультеты представлял одинокий студент физфака, корреспондент городской студенческой газеты Gaudeamus, который позже удивил меня своими карьерными ожиданиями, о чем речь ниже.

В серии блиц-опросов, все время соскальзывавших, впрочем, в оживленную общую дискуссию, студенты высказались по ряду важных вопросов, касающихся своих прав.

Неуловимое качество

Все началось с опроса о степени удовлетворенности качеством образования. Почти все студенты сошлись на том, что качество образования их вполне удовлетворяет. На лучезарном общем фоне несколько пессимистичнее звучали голоса учащихся СПб филиала ГУ—ВШЭ, которые не были до конца уверены в том, что получаемое ими образование — самое качественное, но, в целом, студенты были довольны и испытывали чувство гордости за свои учебные заведения. Однако вопрос об объективируемых критериях качества поставил всех в тупик. Подавляющее большинство студентов, по понятным причинам, не покидало стены родного вуза, поэтому сравнение с другими вузами России и иностранными вузами близкого профиля превратилось для них в задачу со многими совершенно неизвестными. Проблема была даже не в трудности оценки по объективным параметрам, а в отсутствии хотя бы приблизительных представлений о самих этих параметрах.

В качестве таковых предлагалось рассмотреть соотношение численности преподавателей и студентов или размеры библиотеки, но все упиралось в отсутствие под рукой эмпирических данных. Среди прочих было озвучено еретическое мнение об отсутствии надобности в вузовских библиотеках, поскольку студенты, в связи со значительной аудиторной нагрузкой, все равно на практике не имеют времени для чтения.

В связи с библиотеками обсуждался и вопрос об обеспеченности доступом к полнотекстовым базам данных по научной периодике. Несмотря на то, что это — доминирующий способ обращения к научным журналам в вузах США и Европы, подавляющее большинство студентов было не осведомлено о таких возможностях. Во всяком случае, они не пользовались этими базами, даже если библиотеки их вузов и имели подписку. Вместе с тем достоверно известно, что многие вузы России в целом и Санкт-Петребурга в частности платят немалые деньги за подписку на JSTOR, EBSCO и аналогичные базы данных. Только пассивностью и неосведомленностью студентов большинства вузов можно объяснить тот факт, что микроскопический Европейский Университет в Санкт-Петербурге с его двумя сотнями преподавателей и слушателей долгие годы удерживал в России пальму первенства по использованию полнотекстовых баз данных, оставив за флагом такие гигантские организации, как СПбГУ и даже, страшно сказать, МГУ — крупнейший вуз страны и один из крупнейших университетов Европы.

Бесплатное образование и мышеловки

Одной из больных тем стало «бесплатное» образование. Практически все студенты сошлись на том, что высшее образование желательно сохранить «бесплатным». Интересно отметить, что, несмотря на разъяснительную работу, которую давно ведут идеологи реформ, студенты, судя по всему, все еще не воспринимают образование, оплачиваемое из кармана налогоплательщиков, как платное. «Не замечают» они и потока теневых трат на образование. В связи с этим, обсуждалось только две формы покрытия расходов на образование (помимо семейного бюджета): образовательный кредит и прямые договоры с работодателями о целевой подготовке специалистов. Идея государственных именных финансовых обязательств (индивидуальных ваучеров на плату за обучение в вузе) не только de facto провалилась на этапе эксперимента, но и в общественном мнении, судя по всему, уже надежно похоронена, и могила ее поросла травой.

Образовательный кредит смущает студентов неотвратимостью расплаты, при том, что не ясно, какие возможности откроются перед выпускником вуза в результате трудоустройства, и будет ли он в состоянии расплатиться с кредиторами.

Некоторые студенты высказывались за то, что платить за студента должен непосредственно работодатель. Вместе с тем, все признают, что эта схема не вполне жизненна. Прежде всего потому, что не вполне ясно, как заинтересовать работодателя в оплате образования студента, из которого ничего путного может и не выйти.

Эта проблема может быть частично решена при помощи организации студенческих практик на площадке потенциальных работодателей. В этой ситуации вуз, теоретически, приобретает возможность повысить качество образования за счет вовлечения студентов в профессиональную деятельность, а работодатели будут иметь шанс присмотреться к студентам и выбрать лучших. Эта схема не идеальна, но она, по крайней мере, отличается в лучшую сторону от целевого «выкупа» специалистов «на корню», начиная с первого курса, когда работодатель вынужден приобретать дорогостоящего кота в мешке. Такие эксперименты уже идут, например, в Санкт-Петребургском Электротехническом Институте, однако реакция работодателей недостаточно ясна.

Распределение: проклятое прошлое или стабильное будущее

Неожиданным оказалось то, что ностальгия по неведомому современным студентам распределению приобрела массовый характер. Когда значительное количество студентов высказалось за возврат к распределению «молодых специалистов», старшие поколения в лице организаторов и приглашенных экспертов единодушно пришли в ужас.

Студенты мотивировали необходимость распределения трудностями, которые они испытывали или ожидали испытать при устройстве на работу. Завтрашним выпускникам нужны гарантии трудоустройства по профессии.

Оппоненты системы распределения говорили о том, что она была осмысленна только в советской плановой экономике, когда государство выступало единственным агентом образования и единственным работодателем. В современной России, живущей, худо ли, бедно ли, но по законам рынка, распределение работать не будет. Парадоксальным образом, студенты, большинство из которых представляло специальности, связанные с обществоведением, не видели никакой связи между констатируемым ими кризисом перепроизводства юристов и экономистов и невозможностью исправного функционирования думающей за всех «системы распределения».

Предсказать состояния рынка труда на пять — шесть лет вперед (а именно столько времени продолжается обучение на специалиста и магистра, соответственно) при имеющейся динамике, не сможет никто. Возможно, более эффективным было бы другое решение: воспитывать не столько специалистов, сколько людей, способных сделать разумный выбор после завершения первого, бакалаврского, цикла высшего образования и специализироваться в определенном направлении на базе более широкого фундамента. Способных, если это потребуется, проявлять инициативу в освоении новых для них специальностей, учиться и переучиваться всю жизнь...

Возможно, студенты находятся еще в той стадии борьбы за существование, когда приобретенные в университете знания кажутся им вполне достаточными для успешной профессиональной деятельности. Отступая в сторону, не могу не отметить, что анекдотическая присказка при приеме на производство: «Забудьте все, чему вас учили в институте» отражает проверенное веками общественное установление. С тех пор как в университетах появились первые «профессиональные» факультеты (богословия, права и медицины), выпускник университета не считался годным к профессиональной деятельности. Для этого он должен был не только сдать экзамен, дававший право на преподавание, но и набраться практического опыта, дававшего право проповедовать пастве, представлять клиентов в суде или лечить больных. Если все равно придется учиться и переучиваться, не лучше ли развить в себе прежде всего эти способности? Предпочесть более широкую специализацию более узкой?

Справедливости ради следует отметить, что не все студенты ратовали за возврат распределения. Некоторые вполне осознанно не связывают свои карьерные ожидания с «титульной» специальностью, по которой проходит обучение. Беседа в кулуарах с единственным представителем естественнонаучных факультетов, студентом физфака СПбГУ, принесла приятную неожиданность. Как оказалось, он вполне сознательно выбрал физфак, поскольку там дают качественное образование. Однако далее он собирается заниматься отнюдь не физикой. «Собираюсь уйти в бизнес...» сказал он в ответ на мой вопрос. «Знаете ли, сколько выпускников физфака сделали карьеру в бизнесе? В банках? ... Да вы посмотрите на знаменитые дни физика в СПбГУ! Там в спонсорах десятки компаний...» Не переставая удивляться, спрашиваю о том, много ли таких, как он. Глазомерные оценки респондента выглядят ошеломляюще: возможно, до сорока процентов. Дело за строгим количественным исследованием.

Habeas corpus

Гораздо более содержательным получилось обсуждение вопросов, связанных с правом студентов на неприкосновенность частной жизни. Настаивая именно на формулировке «частной», а не «личной» жизни, организаторы пытались намекнуть на сложное понятие privacy, молодая поросль которого не слишком хорошо чувствует себя на заснеженных российских просторах.

Границы приватной сферы определяются традициями. В разных обществах ее параметры могут достаточно сильно отличаться, обсуждать вопрос в общем виде никто готов не был, но на конкретных примерах все пошло бодрее.

Студентам предложили для обсуждения гипотетическую ситуацию: родители студента приходят в деканат и требуют показать им зачетную книжку. Мнения разделились. Если одни полагали, что в этом нет ничего страшного, то другие усмотрели в этом ущемление своих прав. Для многих оказалось сюрпризом, что сотрудник какого-нибудь из университетов США, предоставивший родителям подобную информацию, мог бы быть уволен. Сторонники гласности апеллировали к тому, что родители, как правило, либо напрямую платят за образование студента, либо так или иначе поддерживают его материально, а, стало быть, должны иметь возможность получать информацию о его успеваемости. Противники полагали, что выстраивание отношений взаимного доверия в семье относится к приватной сфере, и сотрудники деканата тут совершенно ни при чем. Дополнительные сложности в решении этого непростого вопроса оказались связаны с тем, что студенты переступают порог совершеннолетия уже после поступления в университет и формально, по крайней мере на первом курсе, находятся на попечении родителей.

Все сошлись и на том, что пока в России нет инфраструктуры для индивидуального сообщения студентам оценок. Например, у нас нет аналогов американского social security number, который выступает в колледжах и университетах США в качестве универсального и анонимного идентификатора студента (это позволяет сохранить анонимность даже если результаты экзамена вывешиваются на всеобщее обозрение), а близкий по смыслу номер свидетельства государственного пенсионного страхования в России есть далеко не у всех студентов. Нет ни индивидуальных почтовых ящиков для студентов в деканатах факультетов, ни обязательных служебных адресов электронной почты, которые студенты обязаны регулярно проверять. Вместе с тем, необходимость предпринять какие-то шаги в этом направлении была признана всеми, поскольку вошедшее в российских вузах в традицию вывешивание списков студентов с оценками или рейтингов на всеобщее обозрение воспринимается студентами неоднозначно.

Гораздо более интуитивно-понятной оказалась тема неприкосновенности приватного пространства в общежитиях. Возможно потому, что там приватная сфера принимает самое что ни на есть грубо-материальное и буквально-пространственное выражение. Единодушное возмущение вызвала бесцеремонность администрации общежитий, представители которой могут, не предупреждая заранее студента или студентку и не спрашивая их разрешения, входить по самым разным поводам в комнаты, как в присутствие, так и в отсутствие их временных хозяев. Никто не был против, например, планового ремонта, все просто хотели более человеческого отношения. Организаторы дискуссии подлили масла в огонь, обеспечив как всегда опасный сравнительный материал в рассказе о том, как проходил плановый ремонт сантехники в общежитии одного из американских вузов.

Попутно раздавались голоса о необходимости предоставления вузами регистрации своим студентам, живущим в частном секторе. Вообще, проблемы иногородних студентов, хотя и не составлявших большинства среди собравшихся, постоянно всплывали в обсуждении. При том, что мобильность студентов считается положительным явлением, студенты сошлись на том, что она встречает на своем пути слишком большое количество препятствий.

Симптоматичны метафоры, к которым прибегали студенты при описании ситуации с правом на частную жизнь. Отвечая на вопрос, какого рода вопросы преподаватель не имеет права задать студенту, один из участников начал свое выступление со слов «Согласно женевской конвенции, военнопленный не должен сообщать ничего, кроме своего имени, звания и номера части.» В другой раз, обсуждая тему предания оценок студентов гласности, одна из студенток эмоционально воскликнула: «Зачетка — это же как история болезни!» Вероятно, в жизни студентов что-то действительно не слишком благополучно, если проблема неприкосновенности приватного пространства в вузе ассоциируется прежде всего с поведением военнопленного на допросе или хронической болезнью, тщательно скрываемой от окружающих.

Планы на будущее

В заключение организаторы снова пустили микрофон по кругу для обсуждения дальнейших действий. В планах стоит организация серии круглых столов с представителями петербургского студенчества. Среди тем для будущих круглых столов чаще всего называли проблему платы за образование, разработку кодекса академической порядочности, который позволил бы разграничить чисто учебную и дисциплинарную сферы, неуловимое качество образования и проблемы реализации потенциально имеющихся у студентов прав, до обсуждения которой в этот раз руки так и не дошли.

Ссылки

Если вы — студент или преподаватель вуза, читающий эту статью с университетского компьютера, пройдите по этой ссылке и посмотрите, подписан ли ваш вуз на Jstor (идентификация происходит по IP).

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.