29 марта 2024, пятница, 01:16
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

02 ноября 2006, 06:00

Брачность в России: история и современность

Центр демографии и экологии человека
Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
ДЕМОСКОП Weekly

ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ БЮЛЛЕТЕНЯ
«НАСЕЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВО»

117418, Москва, Нахимовский пр-т, д. 47, ИНП РАН;
Телефон (495) 332-4289; Факс (495) 718-9771

В каком возрасте сочетались браком в старину

Андрей Матвеев. Автопортрет с женой. 1729?

Что происходит с моделью брака и семьи в России? Откладывается ли брак на более поздний возраст, оставаясь при этом всеобщей социальной нормой, или сам социальный институт зарегистрированного брака как формы совместной жизни утрачивает свои позиции? Можно ли полностью согласиться с распространенным убеждением, что вступлению в брак препятствуют экономические трудности и социальная напряженность, характерные для сегодняшней России? Или действуют какие-то другие, более глубокие причины?

Попробуем хотя бы частично разобраться в этих вопросах, опираясь на имеющиеся у нас данные государственной статистики, переписей населения и некоторых выборочных обследований населения. Но прежде имеет смысл дать краткий очерк истории брачности в России, чтобы читатель в полной мере смог почувствовать эпохальный характер, истинную революционность тех сдвигов в формировании брачно-семейных отношений, которые произошли в последние полтора десятилетия, но все еще остаются не замеченными большинством россиян.

В России, как и везде, издавна существовала традиция ранних браков. Но в Западной Европе она была изжита не менее четырех веков назад. С середины второго тысячелетия здесь стал распространяться новый, отличный от традиционного тип брачности, названный Дж. Хаджналом «европейским» [1]. Одной из его главных отличительных черт было позднее вступление в брак и высокая доля лиц, никогда не женившихся и не выходивших замуж. К началу ХХ века во многих странах Западной Европы 70-80 процентов женщин в возрасте 20-24 года не были замужем, и даже к 30 годам доля незамужних достигала 40, а иногда и 50 процентов. Неженатых мужчин в этих возрастах было еще больше [2].

В России же, в ее нынешних границах, к началу ХХ столетия почти безраздельно господствовала традиционная ранняя и почти всеобщая брачность.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года показала, что к возрасту 50 лет почти все мужчины и женщины состояли в браке: доля никогда не состоявших в браке к этому возрасту составляла 4% для женщин и 5% для мужчин (табл. 1). Вероятно, среди европейских стран лишь в Сербии и Болгарии распространенность брака была еще выше — на два-три процентных пункта.

Таблица 1. Никогда не состоявшие в браке в возрасте 45-49 лет в некоторых странах мира, рубеж XIX и XX веков, %
Страна, год* Жен. Муж. Страна, год* Жен. Муж.
Швеция, 1900 19,0 13,0 Австралия, 1901 9,3 22,4
Бельгия, 1900 17,1 16,1 США, 1900 8,6 12,0
Швейцария, 1900 17,0 16,0 Чехия, 1910 8,5 6,2
Нидерланды, 1900 14,0 13,0 Польша, 1900 7,8 6,1
Англия и Уэльс, 1901 13,4 11,0 Европейская Россия, 1897 5,0 4,0
Австрия, 1900 13,0 11,0 Греция, 1907 4,0 9,0
Канада, 1911 12,0 15,1 Венгрия, 1900 4,0 5,0
Франция, 1901-1905 11,2 10,4 Румыния, 1899 3,0 5,0
Италия, 1901 10,9 10,9 Япония, 1920 1,9 2,3
Испания, 1900 10,2 6,4 Болгария, 1900 1,0 3,0
Германия, 1900 10,1 8,2 Сербия, 1900 1,0 3,0
* Страны ранжированы в порядке убывания доли никогда не состоявших в браке женщин.
Источник: Patterns of First Marriage: Timing and Prevalence. N.Y.: United Nations, 1990. P. 7-18.

Более половины всех невест и около трети женихов в Европейской России были не старше 20 лет. Но европейская часть Российской империи включала в себя прибалтийские губернии и некоторые другие районы со значительным протестантским и католическим населением, у которого тип брачности был близок к европейскому [3]. Если же говорить о собственно России в границах близких к современным, то доля ранних браков была еще большей — в брак вступали сразу по наступлении социально признаваемого возраста совершеннолетия, который во второй половине XIX в. находился для девушки в интервале 13-16 лет, для юноши — 17-18 лет. Верхняя возрастная граница совершеннолетия совпадала с бракоспособным возрастом (табл. 2). В южнорусских областях девушка, не вышедшая замуж к 19 годам, считалась «застаревшей» и 20-летних невест начинали браковать: «есть, стало быть, недостаток, коль целых четыре года сидит в девках». В центральных и верхневолжских губерниях с 23-25 лет девушка — «перестарок», и женихи ее «обегают», а девица 25 лет — «засиделка», «вековуша», «старая». На российском Севере и в Сибири норма для брачного возраста устанавливалась в более широких пределах и в среднем на более высоком уровне, однако и там браки после 25 лет и для юношей, и тем более для девушек были редкостью (в этих областях не менее 80% девушек вступали в брак к указанному возрасту) [4].

Таблица 2. Возраст социально признаваемого совершеннолетия и вступления в брак для девушки в России во второй половине XIX в.
  Начало признаваемого совершеннолетия Возрастной пик признания девушки совершеннолетней Социальная норма для возраста вступления в брак
Южнорусские области 13-14 16 16-18
Центральные и верхневолжские области 13-15 16-18 16-23
Среднее Поволжье 13-16 16-18 16-25
Севернорусская зона 13-16 16-22 16-27
Сибирь - 17-21 17-21
Источник: Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в. Л.: Наука, 1988. С. 47.

К этому времени Россия в основном отошла уже от сверхранней брачности прошлых веков, когда нормой были браки между 13-14-летней невестой и 15-16-летним женихом. Еще в 1774 году церковь устанавливала бракоспособный возраст в 13 лет для женщин и в 15 лет для мужчин. В соответствии с императорским указом 1830 года, минимальный возраст для вступления в брак был повышен до 16 лет для невесты и 18 лет для жениха. Однако крестьяне и нижние слои городского населения нередко обращались к духовным властям за разрешением выдать замуж дочь в более раннем возрасте. В качестве главного мотива выдвигалась необходимость иметь в доме работницу или хозяйку. Для получения разрешения на брак девушка проходила медицинское освидетельствование на физическую зрелость и очень часто не выдерживала испытания, когда экспертами были врачи, и, наоборот, получали свидетельство на зрелость, когда решение принимали сами священники [5].

Традиции ранних браков были еще очень сильны, а перемены хотя и происходили, были не очень ярко выражены и затронули только те губернии, где после аграрной реформы быстро развивалась промышленность, усиливались отходничество и миграционная подвижность крестьянства. Так, в неземледельческо-промышленной полосе, где на рубеже веков было сосредоточено примерно 18% населения Европейской России, между концом 1860-х и первым десятилетием ХХ века доля браков в возрасте 20 лет и моложе сократилась у женщин с 55,9 до 48,5%, у мужчин — с 39,5 до 29,9%. А в центрально-земледельческих губерниях (30% населения) за то же время не произошло почти никаких изменений, доля браков в возрасте 20 лет и моложе осталась на прежнем уровне: у женщин — более 65%, у мужчин — более 43% [6].

Согласно Э. Коулу, построившему карты доли состоящих в браке женщин по провинциям Европы, в том числе и по губерниям Европейской части России, сходный с европейским тип брачности можно было обнаружить только в Санкт-Петербургской губернии. По мере же удаления от Прибалтики в глубь России брачность приобретала все более традиционный характер, и в центральных, в юго-восточных губерниях средний возраст вступления в брак составлял не более 20 лет [7].

В целом на рубеже XIX и XX веков по показателю среднего возраста вступления в первый брак Европейская Россия, даже с учетом западных и северных губерний с их более поздней брачностью, была гораздо ближе к самым отсталым аграрным восточноевропейским странам, таким, как Болгария, Румыния, Сербия, или к Японии и другим странам Азии, нежели к странам Западной Европы и Северной Америки (табл. 3). Если в Западной Европе и Северной Америке средний возраст вступления в брак для женщин колебался в пределах 24-27 лет и для мужчин — в пределах 27-29 лет, то в России и для тех, и для других он был как минимум на 4 года ниже для обоих полов.

Таблица 3. Расчетный средний возраст вступления в первый брак* в некоторых странах мира, рубеж XIX и XX веков
Страна, год** Жен. Муж. Страна, год** Жен. Муж.
Швеция, 1900 27,5 29,5 Италия, 1901-1905 23,8 27,4
Нидерланды,1900-1904 26,4 28,3 США, 1900 23,7 27,4
Англия и Уэльс, 1901 25,8 27,2 Польша, 1900 23,6 26,6
Германия, 1900 25,5 27,8 Европейская Россия, 1897 21,4 24,2
Бельгия, 1900 25,4 27,3 Япония, 1920 21,1 24,9
Чехия, 1900 25,4 27,8 Болгария, 1900 20,8 24,2
Франция, 1901-1905 24,6 28,0 Румыния, 1899 20,3 24,5
Испания, 1900 24,5 27,4 Сербия, 1900 20,1 23,0
Канада, 1911 24,3 28,6      
* Расчетный средний возраст вступления в брак (SMAM — Singulate Mean Age at Marriage), оцениваемый на основе возрастного распределения женщин, никогда не состоявших в браке. Методика расчета предложена Дж. Хаджналом (См.: Patterns of First Marriage. Timing and Prevalence. United Nations. N.Y., 1990. P. 323-327).
** Страны ранжированы в порядке убывания среднего возраста вступления женщин в брак.
Источник: Patterns of First Marriage: Timing and Prevalence. N.Y.: United Nations, 1990. P. 7-18.

Возраст вступления в брак в последние сто лет в России не менялся

Можно было бы ожидать, что огромные перемены, пережитые российским обществом и семьей в XX веке, приведут к изменению традиционной возрастной модели брачности, к отходу от нее и сближению с европейской моделью, в частности к повышению среднего возраста вступления в первый брак и более широкому распространению окончательного безбрачия.

Между тем, как это ни покажется странным, за 100 лет никаких видимых изменений в возрастных характеристиках вступления в первый брак для женщин не произошло.

Правда, в России в 1930-х — 1950-х годах наблюдалось повышение возраста вступления в брак, а поколения женщин 1910-1930 годов рождения характеризовались повышенной, по сравнению с предшествующими поколениями, долей никогда не состоявших в браке к концу жизни. Однако это было временное отступление от традиционной модели брачности, тогдашнее сближение российских характеристик брачности с наблюдаемыми в западных странах было вызвано не столько эволюционными процессами, сопровождавшими общую модернизацию российского общества, сколько кризисными проявлениями избранного способа модернизации и специфическими условиями жизнедеятельности поколений, переживших коллективизацию, репрессии, голод и войну.

Приводимые в таблицах 4 и 5 данные, основанные на так называемых таблицах брачности, позволяют проследить изменение модели брачности в России за 100 лет.

Таблица 4. Некоторые характеристики вступления в первый брак для условных поколений женщин за различные годы
Годы, авторы Территория Накопленная доля вступивших в первый брак к возрасту, % Доля никогда не состоявших в браке к возрасту 50 лет, %
20 лет 25 лет 30 лет 35 лет
1897, М.С. Тольц Европейская часть Империи 32,7 81,5 92,7 94,7 4,9
1925-1928, Ю.А. Корчак-
Чепурковский
Украина 33,6 82,4 93,7 96,1 2,6
1949-1959, Л.Е. Дарский СССР 32,1 72,6 87,1 90,4 8,0
1965-1968, Л.Е. Дарский, И.П. Ильина Россия, Украина, Белоруссия 32,1 83,1 94,0 96,6 2,2
1975-1978 Л.Е. Дарский, И.П. Ильина Россия, Украина, Белоруссия 35,3 82,9 82,8 95,5 2,6
1980-1984, Л.Е. Дарский, И.П. Ильина Россия, Украина, Белоруссия 27,6 79,2 90,9 94,3 3,1
Россия, русские 28,2 79,6 91,1 94,3 3,2
1989-1993, Л.Е. Дарский, И.П. Ильина Россия 38,5 80,2 90,2 93,6 4,1
Россия, русские 39,1 80,4 90,2 93,5 4,1
Источник:[Захаров С.В.] Меняющиеся параметры матримониального поведения // Демографическая модернизация России 1900-2000. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. С. 109.
Таблица 5. Возраст вступления в первый брак условных поколений женщин за различные годы
Годы Территория Сред. возр. для вступив. в брак до 50 лет Сред. возр. для вступив. в брак до 30 лет Медианный возраст* Модальный возраст**
1897 Европейская часть Империи 21,7 21,4 21,3 20
1925-1928 Украина 21,9 21,4 21,2 19
1949-1959 СССР 22,3 21,6 21,8 19
1965-1968 Россия, Украина, Белоруссия 21,9 21,1 20
1975-1978 Россия, Украина, Белоруссия 21,9 20,9 20
1980-1984 Россия, Украина, Белоруссия 22,5 21,7 21,5 20
Россия, русские 22,5 21,6 21,4 20
1989-1993 Россия 21,9 21,0 20,9 19
Россия, русские 21,9 21,0 20,8 19
* Возраст, к которому половина женщин вступает в первый брак.
** Возраст, в котором наибольшее число женщин вступает в первый брак.
Источник: [Захаров С.В.] Меняющиеся параметры матримониального поведения // Демографическая модернизация России 1900-2000. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. С. 109.

Как видим, в начале 1990-х годов, как и сто лет назад, более 30% девушек вступало в брак в возрасте до 20 лет, более 80% к 25 годам хотя бы один раз выходили замуж. Половина всех девушек вступала в первый брак к возрасту 21 год (медианный возраст), а наиболее часто встречаемый возраст замужества, в соответствии с таблицей брачности за 1989-1993 годы, составлял 19 лет (модальный возраст), т.е. соответствовал наиболее распространенному возрасту невесты на территориях преимущественного проживания православного населения во второй половине XIX века (по таблице брачности для населения Европейской России за 1897 год, включавшей, как уже говорилось, территории с западноевропейским типом брачности, модальный возраст первого брака был равен 20 годам).

Таким образом, в России социальная норма, определявшая возраст первого замужества как 18-22 года, удержалась на протяжении жизни целого ряда поколений, несмотря на гигантские политические и социально-экономические изменения, произошедшие за это время в российском обществе. Более того, вероятность вступить в брак до 20 лет, т.е. сразу же по достижении официального брачного возраста (18 лет), в начале 1990-х годов даже была несколько выше, чем в конце XIX века! Вследствие этого оценки среднего возраста замужества для женщин, вступивших в брак до 30 лет, медианного и модального возрастов первого брака оказываются к концу XX века чуть ниже, чем в конце XIX века или в первых десятилетиях XX века.

Брачный возраст на фоне социальных катастроф XX века

В истории нашей страны не раз бывали периоды, которые никак нельзя назвать спокойными, и тогда процесс вступления в брак испытывал сильные возмущения, а «нормальная» возрастная модель брака деформировалась. Стоит ли говорить, что и с демографической статистикой за эти годы дело обстояло неважно, а потому и углубленный анализ брачности не был возможен.

Для того чтобы понять, как социальные катаклизмы сказались на среднем возрасте вступления в брак и распространенности окончательного безбрачия, требуется анализ возрастных характеристик вступления в брак на основе таблиц брачности для реальных поколений россиян, прошедших через все периоды XX века. Такие характеристики представлены на рис. 1-3.

Рисунок 1. Доля вступивших в первый брак к указанному возрасту, %
Источник: [Захаров С.В.] Меняющиеся параметры матримониального поведения // Демографическая модернизация России 1900-2000. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. С. 113.
Рисунок 2. Доля никогда не состоявших в браке, %
Источник: [Захаров С.В.] Меняющиеся параметры матримониального поведения // Демографическая модернизация России 1900-2000. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. С. 114.
Рисунок 3. Характеристики среднего возраста вступления в первый брак поколений российских женщины 1900-1974 годов рождения
Источник: [Захаров С.В.] Меняющиеся параметры матримониального поведения // Демографическая модернизация России 1900-2000. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. С. 114.

Главные выводы, которые можно сделать из анализа тенденций брачности для поколений, родившихся в XX веке, сводятся к следующему. Вторая мировая война вызвала временную дестабилизацию брачности, затронувшую в первую очередь женские поколения 1920-х годов рождения, для которых возможности создания семей в годы войны были резко ограничены. В послевоенные годы подавляющее большинство представительниц данных когорт (почти 90%) все-таки смогло выйти замуж, но в более позднем возрасте, по сравнению со старшими поколениями, и нередко за женихов моложе себя, поскольку слишком многие ровесники мужского пола были убиты на войне. В результате максимальное увеличение доли никогда не состоявших в браке к 50 годам оказалось совсем небольшим — с 7-8% до 9-10%. А вот средний возраст первого брака для женщин, родившихся в первой половине 1920-х годов, возрос существенно — на 2-3 года по сравнению с поколениями, успевшими вступить в брак до войны.

По мере нормализации половых пропорций населения в молодом возрасте, для чего потребовалось два-три десятилетия, прежняя модель ранней брачности в России полностью восстановилась. Более того, тенденция к омоложению брачности в дальнейшем даже усилилась — уже в условиях нормального соотношения полов в бракоспособном возрасте. Так, частота браков 18-летних женщин, рожденных в начале 1970-х годов, достигла такого уровня, что превысила частоту браков во всех остальных однолетних возрастных группах. В результате к началу 1990-х годов возрастные характеристики первого брака оказались на уровне второй половины XIX века, т.е. вернулись к тем, какими они были когда-то у их прабабушек и прадедушек. Возраст сексуального дебюта, возраст начала брачной жизни и возраст рождения первенца оказались сближенными до предела. Мечта традиционалистов о слитности сексуального, брачного и репродуктивного поведения была вновь воплощена — но не в условиях пуританских «законов жизни» и «высокой морали» позднего сталинизма, а в результате размывания традиционных ценностей в эпоху брежневского застоя и горбачевской перестройки.

Причины парадоксального омоложения брачности в России в 1960-1980-х годов заключаются, главным образом, в низкой культуре планирования семьи на фоне снижения возраста начала регулярной половой жизни, на которое указывали все, правда, не очень многочисленные обследования [8]. Это приводило к высокой распространенности добрачных зачатий, что в свою очередь стимулировало заключение ранних браков. Известно, что среди всех детей, рожденных в 1960-1980-е годы в первом браке, 30-40% были зачаты до официальной регистрации брака, а у женщин до 20 лет эта пропорция составляла 50-60%. Можно не сомневаться, что практически все эти беременности были незапланированными, а зачастую и нежеланными. В результате главной причиной повышения вероятности заключения брака до 20 лет стала малодоступность контрацептивных средств и массовая безграмотность советских людей в сексуальной и контрацептивной сфере на фоне официальной табуированности темы для научных и общественных дискуссий. Даже между мужем и женой проблемы предохранения от беременности должным образом не обсуждались.

Тем не менее, наиболее осведомленные отечественные демографы уже тогда, более тридцати лет назад, понимали глубинную связь возраста заключения брака и рождения первенца со специфическими особенностями модели планирования семьи в России. М.С. Тольц в 1974 году писал: «Переход к широкому применению высокоэффективных и простых в употреблении гормональных контрацептивов, может быть, явится фактором, повышающим как брачный возраст (для женщины), так и возраст при рождении первого ребенка. Преждевременное наступление беременности уже не будет стимулировать более раннее вступление в брак в тех случаях, когда оно откладывается молодыми людьми. Эту возможную тенденцию следует принимать во внимание при составлении прогнозов рождаемости и брачности» [9]. Как показала практика, условия для реализации этого прогноза появились в России лишь во второй половине 1990-х годов.

Другим, более известным фактором, стала активизация государственной семейной политики начала 1980-х годов (предоставление ранее не существовавших отпусков по уходу за ребенком, появление официальной категории «молодая семья» с соответствующими льготами), которая значительно увеличила рождаемость в молодом возрасте, и тем самым интенсифицировала процесс омоложения брака. Само наличие свидетельства о браке повышало доступность некоторых социальные льгот, например, жилья.

Наконец, нельзя не упомянуть и об официально не декларированной политике государства по сдерживанию доступа к высшему образованию, проявившей себя с особой силой со второй половины 1970-х годов. Высшее образование становилось все более популярным, особенно в городах. В то же время плановые и перспективные балансы трудовых ресурсов обнаруживали растущий дефицит рабочих рук, что воспринималось экономистами того времени весьма болезненно, учитывая экстенсивный характер развития советской экономики и гипертрофированно индустриальную структуру занятости. Так, один из ведущих советских экономистов писал в то время: «Желание нашей молодежи получать высшее образование — явление прогрессивное, и по мере создания необходимых материальных предпосылок оно будет реализовываться. Однако необходимо преодоление чрезмерной ориентации молодежи, окончившей среднюю школу, на поступление в высшие учебные заведения» [10].

Государственные и партийные органы требовали от школы выполнения спущенного сверху плана поступления в ПТУ. Заметим, что Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР 1972 г. «О завершении перехода к всеобщему среднему образованию» не предполагало всеобщность среднего образования в стенах общеобразовательной школы, тем более, что ПТУ, ориентированные прежде всего на выпускников 8-х классов, были в течение десятилетия реорганизованы таким образом, чтобы давать «полное» среднее образование. Закон 1984 г. гласил, что ориентация учащихся после 8-класса будет осуществляться в зависимости от «потребностей экономики, регионов, городов и сёл».

Широко развернувшаяся кампания по развитию профессионально-технического образования (ПТУ), установление более жестких барьеров для обучения в 9-х — 10-х классах средней школы и при приеме в ВУЗы должны были увеличить приток молодежи в рабочие профессии [11], что на самом деле и произошло. Примерно каждый второй человек из поколений, начавших учиться в школе во второй половине 1970-х годов, завершал свое образование в ПТУ [12], т.е. в 17-18-летнем возрасте. Торможение распространенности полноценного высшего профессионального образования, как и задумывали идеологи реформы, было достигнуто. Комментаторы того времени с удовлетворением отмечали: «в последние годы наблюдалась тенденция к преодолению однобокой ориентации молодежи на высшие учебные заведения», «возрастает процент восьмиклассников, поступающих в техникумы и профтехучилища, и уменьшается процент восьмиклассников, продолжающих учиться в 9-х классах полной средней школы» [13]. В результате средний возраст выхода молодежи из системы профессионального образования если и не снизился, то едва ли увеличился, что не способствовало повышению возраста вступления в брак: в советское время возраст заключения брака был теснейшим образом связан с возрастом завершения образования. Вместе с тем, как показывали обследования, в начале 1980-х годов до одной трети новобрачных еще продолжали учиться либо совмещали учебу с работой [14], и процент семейных студентов увеличивался [15].

Удивительный феномен позднего советского периода — возникновение «студенческих семей» — объясняется также снижением возраста сексуального дебюта, все еще по традиции требующего легитимации вступлением в брак, особенно если в результате этих отношений наступала беременность. Либерализация сексуального поведения в студенческой среде протекала очень активно, что вызвало снижение возраста заключения брака в реальных поколениях женщин с высшим образованием, родившихся в 1955-1964 годах. Расширившаяся практика предоставления специальных общежитий для семейных еще больше подталкивала к раннему заключению брака. Кроме того, в заключении брака до завершения учебы, нередко, был и меркантильный интерес исключительно советского свойства: избежать обязательного распределения после получения диплома, остаться (прописаться) в большом городе и т.п. [16]

Трансформация брачной модели в современной России: тихая революция 1990-х

Едва ли кто-нибудь сомневается в революционной сущности перемен, произошедших за последние пятнадцать лет в политической и экономической жизни России. А вот огромные перемены в характере формирования российских семей все еще недооцениваются: если их вообще замечают, то воспринимаются они, скорее, как временные аномалии или нежелательные мутации, требующие корректировки методами социальной инженерии. Оставим на совести «инженеров» желание «возродить традиционные семейные ценности» в условиях совсем нетрадиционной организации экономической и социальной жизни в современном обществе и постараемся разобраться, в чем состоит реальный процесс изменения брачной модели.

Возраст вступления в брак — вне всякого сомнения — повышается и у женщин, и у мужчин. За короткий период между 1994 и 2002 годами увеличение было столь значительным, что едва ли ему имеется аналог во всей предшествующей истории страны (табл. 6).

Таблица 6. Расчетный возраст вступления в первый брак в России переписи 1926, 1979, 1989, 2002 годы и микроперепись 1994 года, Россия
  Возраст вступления в брак, лет Изменение по сравнению с предыдущей оценкой, лет
Мужчины Женщины Мужчины Женщины
1897 (Европейская часть империи) 24,2 21,4 - -
1926 23,0 20,9 -1,2- -0,5
1979 24,2 21,5 1,2 0,6
1989 24,3-24,4 21,6 0,1-0,2 0,1
1994 24,5 21,8 0,1-0,2 0,2
Городское население 24,5 22,1 - -
Сельское население 24,6 20,8 - -
2002 26,1-26,3 23,5-23,6 1,6-1,8 1,7-1,8
Городское население 26,1-26,3 23,7-23,9 1,6-1,8 1,6-1,8
Сельское население 26,0 22,6-22,7 1,4 1,8-1,9
Источник: за 1897 г. — Тольц М.С. Брачность населения России в конце XIX — начале XX в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР. / Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Статистика, 1977. С. 139; за остальные годы — расчеты автора (см.: Население России 2003-2004. Одиннадцатый-двенадцатый ежегодный демографический доклад. / Отв. ред. А.Г. Вишневский. М.: Наука, 2006. С. 212).

С другой стороны, по темпам «старения» брачности Россия среди развитых стран — скорее аутсайдер: движение в сторону более поздней брачности у нас началось не только, как минимум, на два десятилетия позже, чем в западных странах, но и протекает не столь интенсивно, как в соседних странах Восточной Европы (рис. 4 и 5). Средний возраст российской невесты в первом браке, по самым последним оценкам, лишь приближается к 24 годам. В Эстонии, Венгрии, Хорватии и Чехии этот показатель равен 25 годам. В западных странах «нормальный» возраст первого замужества уже составляет 26-28 лет и продолжает увеличиваться (в Швеции, к примеру, он преодолел 30-летнюю планку!).

Рисунок 4. Средний возраст женщины при вступлении в первый брак в России и некоторых западных странах, 1946-2004
Рисунок 5. Средний возраст женщины при вступлении в первый брак в России и некоторых странах Восточной Европы, 1946-2004

Иногда полагают, что рост возраста вступления в брак в России — временное явление. Как заявил недавно один из участников дискуссии по поводу того, действительно ли модель брачности в России «вестернизируется», «рост благосостояния в России был оплачен, в частности, откладыванием брака, отказом от него». Однако следует ли из этого предположение о возможной обратимости тенденций брачности?

Данные, представленные на рисунках, заставляют сомневаться в том, что российские тенденции брачности есть лишь временная аномалия, вызванная низкими доходами населения. Напротив, по мере того как страна потихоньку выбирается из бедности, брачный возраст ползет вверх: повторяется процесс, пройденный другими странами. Скорее всего, рост уровня жизни в России будет и далее сопровождаться изменением возрастной модели брачности. В основе повсеместной смены брачной модели лежит переход от чуть ли ни обязательного ритуала брака, символизирующего завершение вхождения во взрослую социально-демографическую страту, к браку, основанному преимущественно на рациональных, в том числе и экономических соображениях, и, в общем случае, неважно, что явилось внешним толчком для смены мотивации.

Рационализация брачной модели раньше всего началась в социальных группах, характеризующихся высшим профессиональным образованием. Осознание той простой истины, что раннее формирование семьи затрудняет адаптацию к меняющейся экономической и социальной реальности, вначале приходит к интеллигенции, жителям крупных городов, затем распространяется на нижние образовательные страты и жителей провинции (рис. 6).

Рисунок 6. Медианный возраст регистрации брака женщин с разным уровнем образования. Россия, когорты 1940-1979 годов рождения. Обследование RusGGS-2004

При этом одновременно происходил рост доли населения с более высокими уровнями образования, связанный с общим переломом тенденций в области образовательных стратегий, начиная с середины 1990-х годов (рис. 7).

Рисунок 7. Число принятых на дневные отделения государственных и негосударственных вузов на 100 человек, окончивших 10-11 классы общеобразовательной школы) и число, продолживших обучение в средней школе на 100 выпускников 8-9 классов

Тенденция массового перехода к высшему образованию очевидна, и она внесла некоторый вклад в повышение возраста вступления в брак. По данным репрезентативного обследования RusGGS-2004 [17], в женских поколениях 1955-1964 годов рождения доля имеющих высшее образование составляла 21%, а в поколениях 1975-1979 годов к возрасту 25 лет — уже почти 33% (к 30–35 годам будет соответственно еще выше). Но несложные расчеты показывают, что если различия в возрасте вступления в брак между людьми разных уровней образования остались бы прежними, то изменение в образовательной структуре женского контингента бракоспособного возраста, вызванное распространением высшего образования, могло бы объяснить увеличение возраста вступления в брак женщин всего на 0,2–0,3 года.

Однако рост был намного более быстрым. Следовательно, увеличение средних показателей для всего населения России было вызвано не столько тем, что относительно большое число женщин приобщилось к высшему образованию, сколько увеличением брачного возраста женщин всех уровней образования, и, в первую очередь, женщин с высшим образованием (рис. 6).

Означает ли все это окончательное прощание с традиционной моделью раннего брака в России? С полной определенностью положительно ответить на этот вопрос мы пока не решаемся. В то же время целый ряд очевидных моментов свидетельствует в пользу данного вывода.

Во-первых, по-видимому, в России уходят в прошлое ранние браки, стимулированные добрачной незапланированной беременностью. Это во многом определяется как изменением контрацептивного поведения россиян, так и изменением отношения к внебрачной рождаемости.

Если еще в 1980–е годы больше половины женщин, контролирующих рождаемость, использовали малоэффективные традиционные методы контрацепции, то сегодня (по данным RusGGS-2004) — только 23%. Напротив, число применяющих гормональные противозачаточные таблетки значительно возросло: с 1-4% в 1980-х годах до 17% (табл. 7). Снижение рождаемости в 1990-е годы сопровождалось сокращением числа абортов.

Таблица 7. Структура применяемых методов контрацепции, по данным выборочных обследований женщин репродуктивного возраста, в % от применяющих контрацепцию
  Регион Год Прер-
ванное сношение
Кален-
дарный метод
Сприн-
цевание
Презер-
ватив
ВМС Гормон.
табл.
Дру-
гие
1 Москва 1982 14 30 17 21 11 4 4
2 Москва 1983-
1985
24,9 27,0 8,1 24,4 9,8 2,0 3,8
  Саратов 1983-
1985
20,7 27,6 17,0 20,5 8,5 2,5 3,2
  Уфа 1983-
1985
19,2 26,0 18,2 15,1 14,5 1,4 5,6
3 Хабаровский край, село Окт.
1985
20,0 17,1 16,4 20,4 12,5 3,7 10,4
  Калининская обл., город Окт.
1985 
19,2 19,9 14,3 20,5 15,4 3,3 8,1
  Челябинская обл., город Окт.
1985 
20,3 20,5 18,7 16,7 11,7 2,4 10,8
4 Санкт-
Петербург, Калуга
1988 18,4 24,4 14,7 16,9 24,4 3,3 Н/д
5 Ивановская область, Екате-
ринбург, Пермь
1996 7,0 16,4 Н/д  17,1 42,3 10,3 6,8
    1999 11,0 16,4 Н/д  21,9 34,2 11,0 5,5
6 Россия, RusGGS 2004 7,6 11,4 4,2 27,9 28,6 17,2 3,1
1 — женщины, посетившие поликлинику.
2 — опрос супругов с одним или двумя детьми, возраст жены — до 35 лет.
3 — применяли последние два года; могли указать несколько средств, поэтому сумма не равна 100.
5 — женщины, имеющие партнера.
6 — если респондент назвал несколько методов, выбран наиболее эффективный из них. Женщины, имеющие партнера.
Источник: Сакевич В.И., Захаров С.В. Особенности планирования семьи и рождаемость в России: контрацептивная революция — свершившийся факт? Результаты репрезентативного обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе». Доклад. М.: Независимый институт социальной политики, 2006.

Что касается внебрачных рождений, то если в 1980 году у матерей до 20 лет доля внебрачных рождений в общем числе рождений составляла 18,7%, в 1990 году — 20,2%, то в 2004 году — 47,3% [18]. Традиционное прикрытие добрачного «позора» скоропалительным браком получает все меньшее распространение.

Во-вторых, социологи фиксируют решительный отказ от традиционного отношения к замужеству как безальтернативному пути для успешной самореализации девушки. По результатам последних опросов выходит, что «хорошая работа» более важна для ее будущего, чем «удачное замужество» (рис. 8). Автор приводимых данных так их комментирует: «нельзя не принять во внимание то, что, отдавая предпочтение либо удачному замужеству, либо хорошей работе, респонденты могли исходить не только из ценностных соображений (как строить свою жизнь женщине, где себя реализовывать), но из прагматических (какая стратегия сегодня лучше работает, приносит больший выигрыш)» [19]. Однако, даже если дело только в «прагматизме», т.е. в рационализации поведения, то это еще больше убеждает нас, что патриархальные устои — представление об обязательности брака как социальной норме — разрушены до основания.

Рисунок 8. Распределение ответов на вопрос: «Если бы у Вас в семье была (или есть) дочь-подросток, то с чем прежде всего Вы связывали бы ее будущее — с удачным замужеством или с хорошей работой»? Россия, массовые опросы общественного мнения, в процентах к числу опрошенных
* Опрос ВЦИОМ.
** Опросы Фонда «Общественное мнение».
Источник: Вовк Е. Гендерная ассиметрия и женские роли в современной России. // Социальная реальность. № 3, 2006. С. 69.

В-третьих, регистрация брака с ее символическими, торжественными атрибутами утрачивает значение стартовой позиции для совместного проживания все большего числа молодых людей. Согласно результатам обследования RusGGS-2004, в возрастах до 25 лет формальные союзы теперь не являются доминирующими — среди тех, кто проживает совместно с партнером, половина мужчин и женщин состоят в неформальных союзах [20]. В расчете на всех мужчин от 20 до 40 лет эта доля составляет 13-15%, а в расчете на всех, имеющих партнера в домохозяйстве, — от 42% в возрастной группе 20-24 лет до 17-19% у тридцатилетних (подробнее см. Демоскоп-Weekly № 237-238). Опросы женщины дают ту же картину. Стоит ли удивляться, что, согласно официальной статистике, почти каждый третий ребенок в России был рожден вне брака?

Формальный брачный союз теряет в России популярность

Путь к массовому распространению неформальных отношений как альтернативы официальному браку в первом партнерском союзе проложили поколения, родившиеся во второй половине 1960-х годов (рис. 9). Нельзя сказать, что сожительства до брака раньше не были распространены в России. Напротив, в поколениях россиян, родившихся перед войной и формировавших свои семьи в 1950-х годах, не менее 20% мужчин и женщин к 30-летнему возрасту свой первый партнерский союз начинали с юридически неоформленных отношений. Более того, тенденция к более раннему началу партнерских отношений, о которой говорилось выше, сопровождалась хотя и медленным, но устойчивым ростом числа юридически неоформленных союзов среди молодежи.

Рисунок 9. Накопленная доля женщин (верхняя панель) и мужчин (нижняя панель), для которых первый партнерский союз не был браком к возрасту 20, 25 и 30 лет, в разных поколениях. Россия, обследование RusGGS-2004

Однако распространение неформальных отношений среди представителей поколений, родившихся после 1960 года, приобрело взрывной характер. Сегодня не менее 25% женщин к 20 годам и не менее 45% к 25 годам не регистрировали брак со своим первым партнером. Данные для мужчин подтверждают эти цифры — 40-45% первых союзов — это сегодня неформальные союзы.

Неформальные отношения в начале совместной жизни для большинства носят временный характер пробного брака. Спустя какое-то время для многих пар отношения становятся вполне респектабельным, юридически оформленным браком. В то же время, данные RusGGS показывают, что регистрация брака все чаще не просто откладывается на время до проверки прочности отношений, но и не наступает вовсе (рис. 10). Если в поколениях 1950-х годов рождения уже к первому году от начала неформального союза 50% женщин зарегистрировали брак со своим партнером, то в поколениях второй половины 1970-х годов — 30%. Снижается показатель и для тех, кто долго живет вместе. К третьему году еще недавно регистрировали брак до 70% партнеров, начавших совместную жизнь с неформальных отношений, сегодня — 50%. К пятому году семейной жизни снижение этого показателя составило более 10 процентных пунктов. Заметим, что если оформление отношений не происходит к 3-5 годам совместной жизни, шансы того, что брак в этом партнерском союзе будет когда-нибудь зарегистрирован вообще, минимальны — практически нет никакой разницы в процентных долях зарегистрировавших брак к 5-му и 10-му годам от начала отношений.

Рисунок 10. Накопленная доля женщин, зарегистрировавших брак к 1, 3, 5 и 10 году от начала отношений в неформальном союзе в разных поколениях. Россия, обследование RusGGS-2004

Оценка суммарной доли женщин и мужчин, когда-либо оформивших брачные отношения с первым партнером — в самом начале партнерского союза или спустя многие годы, — показана на рис. 11. В поколениях 1950-х годов рождения к возрасту 30 лет 90% мужчин и женщин оформляли брак с первым партнером. В поколениях 1970-х годов рождения этот показатель снизился до 80%, и следует ожидать его дальнейшего снижения, если ориентироваться на показатели для поколений, достигших к моменту обследования своего 25-летия.

Рисунок 11. Накопленная доля женщин и мужчин, когда-либо зарегистрировавших брак с первым партнером к возрасту 20, 25 и 30 лет, в разных поколениях. Россия, обследование RusGGS-2004

Итак, по всем параметрам брак как формальный союз в России теряет свою популярность. Он не только откладывается на более поздний возраст у современных поколений, но и вытесняется устойчивыми сожительствами. Будущее покажет, изберет ли Россия для себя радикальный скандинавский путь трансформации семейно-брачных отношений, при котором неформальные союзы в демографическом и юридически-правовом отношении сосуществуют на равных, или ей предстоит более мягкий путь Франции и целого ряда других западноевропейских стран, в которых неформальные отношения между совместно проживающими молодыми партнерами являются обязательной прелюдией к браку в зрелом возрасте. Возможен и вариант Америки, где, как в котле, варятся самые различные модели брачно-партнерских и семейных отношений в зависимости от принадлежности к той или иной социальной страте. В любом случае, на мой взгляд, «точка невозврата» к прежней модели брака для России уже близка.

Ссылки по теме номера

  1. Захаров С. Новейшие тенденции формирования семьи в России
  2. Иванов С. Новое лицо брака в развитых странах
  3. Кваша Е., Харькова Т. Международное обследование рождаемости и семьи
  4. Тольц М., Антонова О., Андреев Е. Рождения вследствие внебрачных зачатий
  5. Денисенко М. Демографический переход в Киргизии
  6. Авдеев А., Блюм А., Троицкая И. Сезонный фактор в демографии российского крестьянства в первой половине 19 века: брачность, рождаемость, младенческая смертность
  7. Голофаст В. Социальное значение изменений современной семьи
  8. Галецкий В. Встретит ли институт семьи XXII век?
  9. Богданова Л. Щукина А. Гражданский брак в современной демографической ситуации
  10. Станкунене В. К современной модели семьи в Литве (признаки, факторы, установки)
  11. Митрикас А. Семья как ценность: состояние и перспективы изменений ценностного выбора в странах Европы
  12. Кралева Л. Семья в Восточной Словакии
  13. Филиппова О. Брачность населения в Республике Белоруссии в конце ХХ века и ее динамика в 1988-1999 годах
  14. Тихонова Л. Брачно-семейные отношения в Белоруссии
  15. Мамедова М., Рагимова З. Современные особенности брачно-семейного состояния населения Азербайджана
  16. Архангельский В. Матримониальные ориентации молодежи в Новгородской области
  17. Акимов Ю. Семья и брак в Канаде
  18. Смит Т. Эволюция семьи в США
  19. Остроух И. Государство благосостояния и институт семьи в Германии
  20. Кон И. Отцовство как компонент мужской идентичности
  21. Вовк Е. Незарегистрированные интимные союзы: «разновидности» брака или «альтернативы» ему?
  22. Вовк Е. Смыслы и значения незарегистрированных отношений: разновидности брака или альтернативы ему?

Примечания

[1] Хаджнал Дж. Европейский тип брачности в ретроспективе // Брачность, рождаемость, семья за три века. М.: Статистика, 1979; Тольц М.С. Демографический анализ брачности: проблемы, методы, интерпретация результатов // Методы исследований / Рук. авт. коллектива А.Г. Вишневский. М: Мысль, 1986.

[2] Хаджнал Дж. Европейский тип брачности в ретроспективе. // Брачность, рождаемость, семья за три века. М.: Статистика , 1979, с. 16.

[3] Вишневский А.Г., Тольц М.С. Эволюция брачности и рождаемости в советский период. // Население ССССР за 70 лет. / Отв. ред. Л.Л. Рыбаковский. М.: Наука, 1988, с. 75-79.

[4] Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в. Л.: Наука, 1988. С. 42-47.

[5] Миронов Б.Н. Социальная история России периода Империи (XIX — начало XX в.). Т. 1. СПб: «Дмитрий Буланин», 1999. С. 167-168.

[6] Вишневский А.Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости в России // Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР / Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Статистика, 1977, с. 116-117.

[7] Ansley J. Coale. The decline of fertility in Euroрe from the French Revolution to World War II. In: Fertility and family рlanning. A world view. S.J. Behrman, Leslie Corsa, Jr. and Ronald Freedman (editors). Ann Arbor, The University of Michigan Press, 1969.

[8] Обзор и анализ результатов обследований сексуального поведения в России см.: Кон И.С. Сексуальная культура в России: клубничка на березке. М.: ОГИ, 1997. С. 262-271; Голод С.И. Что было пороками стало нравами. Лекции по социологии сексуальности. М.: Ладомир, 2005.

[9] Тольц М. Характеристика некоторых компонент рождаемости в большом городе // Демографический анализ рождаемости. М.: Статистика, 1974. С. 53.

[10] Сонин М. Оценка уровня и структуры образования. Образовательная и социально-профессиональная структура населения СССР. / Ред. колл.: Д.И. Валентей (гл. ред.) и др. М.: Статистика, 1975. С. 4.

[11] Белая книга российского образования. Ч. 1. Проект Тасис «Управление образованием». М.: Издательство МЭСИ, 2000. С. 13, 47.

[12] Там же, с. 47.

[13] Жильцов Е. Роль средних учебных заведений в повышении образовательного и профессионального уровня населения // Образовательная и социально-профессиональная структура населения СССР. / Ред. колл.: Д.И. Валентей (гл. ред.) и др. М.: Статистика, 1975. С. 22.

[14] Сысенко В.А. Молодежь вступает в брак. М.: Мысль, 1986. С. 125.

[15] Социально-демографический портрет студента. / Ред. Елисеева И.И. М.: Мысль, 1987. С. 46, 58.

[16] Головако Б.И. Студенческая семья. М.: Мысль, 1988. С. 54-55.

[17] Репрезентативное для всей страны выборочное социолого-демографическое обследование «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (далее RusGGS), проведенное летом 2004 г. в рамках большого международного проекта “Generations and Gender Programme” / «Поколения и Гендер» (генеральный координатор проекта — Европейская экономическая комиссия ООН). Финансовая поддержка обследованию в России была оказана Пенсионным фондом РФ и Институтом демографических исследований общества Макса Планка (MPIDR, г. Росток, Германия). Описание программы и задач проекта можно найти на сайте Отдела населения ЕЭК ООН: www.unece.org/ead/pau/ggp/Welcome.html, вопросник на русском языке доступен на сайте НИСП: www.socpol.ru/research_projects/proj12.shtml. Полезную информацию о проекте можно также найти на сайте MPIDR: www.mpidr.de (Laboratory of Contemporary European Fertility and Family Dynamics).

[18] Подробнее о тенденциях внебрачной рождаемости см.: Население России 2003-2004. Одиннадцатый-двенадцатый ежегодный демографический доклад. / Отв. ред. А.Г. Вишневский. М.: Наука, 2006. С. 255-261; Захаров С.В., Иванова Е.И. Внебрачные дети // Население и общество. Информационный бюллетень ЦДЭЧ ИНП РАН. № 59. (Ноябрь 2001).

[19] Вовк Е. Гендерная ассиметрия и женские роли в современной России. // Социальная реальность. № 3, 2006. С. 69.

[20] Такой же результат был получен и в результате общероссийского опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение» в 2005 году, правда, на выборке в восемь раз меньшей, чем RusGGS-2004. См.: Вовк Е. Практика сожительств в России: распространенность, смыслы, интерпретация. // Социальная реальность. № 4, 2006. С. 49.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.