28 марта 2024, четверг, 15:58
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

04 августа 2005, 10:26

Террорократия: взрыв изнутри

Шестого июля по российскому телевидению показывали «Грязные прелести» Стивена Фрирза - нашумевший три года назад авангардный фильм про лондонские низы, про громадное количество людей, живущих вне нормальных структур жизни. Среди них – отчаяние и безысходность. Выходцы из Судана продают свои почки, им операцию делают в гостинице, за это им дают паспорта с видом на жительство. Человек достает из унитаза сердце. И так далее.

Невольный парадокс истории, парадокс восприятия: седьмого июля в лондонской подземке раздалось четыре взрыва. Так проявило себя отчаявшееся человечество (см. статью «Власть и террор»). Так в очередной раз подана заявка на власть террора - террорократию.

1.

Мы начинаем жить во власти террора. И дело не в том, что террористы вселяют ужас, вынуждают с ними бороться, изменять наши привычные нормы жизни – дело в том, что террор начинает формироваться как отдельная, особая и реальная инстанция власти. После Мадрида, после сентября 2001 г. в Нью-Йорке, многих и многих взрывов в Багдаде, Израиле, Чечне и теперь после июльского Лондона каждый раз выясняется, что реально никто ничего сделать не может – прежде всего это относится именно к власти

Терроризм и его угроза начинает формироваться как один из элементов реальности и новым типом власти. А раз так, то возникает вопрос – в чем власть террористов?

В первую очередь – это власть над определенными слоями населения, которые, собственно, теракты и обеспечивают (и тут Лондон – самый шокирующий пример, но об этом чуть позже). В Чечне и Палестине участие в терактах стало способом жизни тысяч людей и семей, так же как в Колумбии и в Афганистане сотни тысяч человек выращивают коноплю, а в Марселе или в Тольятти массы молодежи включаются в преступные круги. Именно те, кто организуют теракты, являются реальной властью над массами людей, задавая им жизненную перспективу, возможность выдвинуться и так далее – все то, что делает «нормальная» власть.

Но террор – это еще и управление обычным обществом. Характерный пример - победа социалистов в Испании после терактов. Если такого рода эффекты предсказуемы, то значит, с помощью терактов этим можно управлять. Исполнители найдутся всегда.

Сейчас, в Лондоне, началось и проявилось фактическое преследование мировых лидеров. Состоялась демонстрация силы. Террористы толкают мировых лидеров к изоляции мирового правительства, вынуждают его к защите, требуют – через своих министров и общественное мнение - принимать все более серьезные меры безопасности, все большую замкнутость. Общество готово платить огромный налог на безопасность. Организуется массированное давление в сторону изоляции ведущих стран.

Возникает экономика терроризма. Уже совершенно в открытую на следующий день после лондонского теракта начались массовые обсуждения в прессе того, насколько упали акции, насколько золото подорожало, пошли сравнения между эффектами от терактов в Нью-Йорке, Мадриде и Лондоне и т.п. Уже идут экономические расчеты, возникает террономика – экономика терроризма как расчетная дисциплина.

А следовательно, в этих условиях игроку достаточного масштаба можно и нужно финансировать теракты, поскольку если ты знаешь, где и как они произойдут, то возможны самые разнообразные биржевые комбинации. Массовая деятельность биржевой игры следующим шагом освоит и происходящие теракты.

Явным бизнесом становится продажа оружия – не воюющим странам, а организаторам терактов, используются каналы для наркотиков и работорговли. С другой стороны – растут продажи защитных систем разного масштаба, от национальных многомиллиардных систем безопасности до городских, домашних и личных систем.

Возникает гигантская сфера экономики, которая начинает быстро и интенсивно развиваться. Это можно сравнить по масштабу с ростом военно-промышленного комплекса во время Холодной войны. В этом смысле все эти сферы – вовлечение людей, экономические расчеты, политические действия, продажа оружия, бизнес на защитных комплексах – становятся питающей средой терроризма. Он быстро и неудержимо пускает корни в самих основах общественной жизни. Он теперь так просто не сдастся.

И именно в этом сегодня состоит власть террора. Власть отчаявшихся начинает приобретать форму. Омбудсмены безысходности приобретают рычаги влияния.

В выпуске "Таймс" после терактов появилась карикатура, на которой изображены руководители "Большой восьмерки" за круглым столом, и на нем табличка: "G-9". Девятый тоже присутствует, хотя и незримо: Бен Ладен.

2.

Нужно совершенно отчетливо понять, что западный благополучный мир сегодня лишь защищается. Нападение на Ирак оказалось ложной мишенью. Благополучный мир сегодня проигрывает. Особенно точно это стало ясно, когда появились сведения о лондонских смертниках.

Добро бы это были проникшие на Британские острова палестинцы или чеченцы; добро бы это были реально отчаявшиеся люди с лондонского дна, которых купили организаторы, – нет, эти смертники родились и выросли в Британии, росли в нормальных семьях, были интегрированы в английскую цивилизацию: спорт, образование, домашние животные, один из них – уважаемый учитель начальных классов. "Они инсайдеры, прекрасно интегрированные в общество" – вот основной тон комментариев.

Все стремление втянуть граждан Англии, пусть иной национальности и иного вероисповедания, в систему западных ценностей оказались по отношению к этим людям тщетными. Это ли не глобальный цивилизационный проигрыш?

Нынешняя власть не только лишь защищается от террористов и в этом смысле теряет функцию власти в определенной зоне  - она потеряла и методы управления. Они не работают. Британия сделала ставку на терпимость, зафиксировала негласное соглашение: на их территории ничего не происходит, а зато они не выдают пособников террористов. Но это не сработало, что реально означает, что ни в Великобритании, ни в США не работают механизмы управления: террористы их обыгрывают. Ни с ваххабитами (которых финансировали в Турции англичане), ни с Бен Ладеном (которого вскормило в Афганистане ЦРУ) никто теперь справиться не может.

3.

Западная цивилизация оказалась бессильной перед схемой, по которой инициаторы производят «взрыв изнутри».

Лондонские теракты эту схему проявили. Она выглядит примерно так. В мусульманских общинах находятся люди, которые культивируют исламскую жертвенность, героизм. Это постоянно обсуждается в исламской среде – конечно, в основном среди молодежи.

На фоне нагнетания идеи террора, идеи жертвенности ради справедливости, возникают самодеятельные группы – их к этому всячески подталкивают. В Интернете они находят то, что готовят – не для них, а вообще - специальные группы: например, схему взрыва какого-нибудь моста в Лондоне или плотины в Италии. Там же – инструкции, как сделать взрывчатку. Эти схемы висят и ждут потребителя.

Та или иная группа вдруг соображает, что может это сделать. Они начинают сами готовиться, сами закупают оборудование, сами делают взрывчатку. (То, что эта картина верна, показывают неудачные теракты, которые были совершены в Лондоне 21 июля, когда у террористов-любителей взорвались только фабричные детонаторы, а самодельная взрывчатка не сработала. На этот раз обошлось без жертв.) Их лидер сообщает, что есть такая группа, что она готова. И теперь она только ждет сигнала – именно его эти лидские смертники получили, съездив в Пакистан.

Итак, существует инфраструктура спроса на теракты. А инфраструктура – она избыточна, она ждет ответа, она оказывает давление самим своим существованием. Предложение – это множество спящих групп, которые себя постоянно накачивают, а их поддерживают морально. Они не преступники и полностью интегрированы, они честные граждане. Но они решили стать героями в невидимой борьбе, они хотят отомстить этой цивилизации и стать героями. И в какой-то момент дается сигнал.

При этом неизвестно – может быть, была еще одна группа, но у нее, например, что-то не вышло. А может быть, эти сигналы даются вообще постоянно, но только не всегда находятся исполнители. Держатели инфраструктуры не планируют теракты - они лишь дают сигнал, а дальше что получится.

И еще один важный элемент схемы. Семьям погибших дается достаточно хорошее вознаграждение. Конечно, не впрямую, - просто исламские фонды выплачивают пенсию за потерю детей или кормильцев. Но это такая фальшпанель, а реально они знают, за что им идут эти деньги.

Эта схема делает Аль-Каиду вообще излишней. Может быть, ее давно нет, и поэтому-то ее обнаружить никак не могут.

4.

Мы все еще находимся в предположении, что мы можем жить без террора и без терроризма. Что мы можем от него полностью избавиться. Мы все еще находимся в плену иллюзии, что их можно уничтожить и победить.

Но с точки зрения проблемы власти – это проигрышная стратегия, поскольку власть должна делать другое: втягивать реальность в свою орбиту.

Это не значит, что террористов надо приглашать в правительство или садиться с ними за стол переговоров – это значит, что для них надо найти место в обществе,  как нашли место для уголовников, для болезней, для автомобильных катастроф, для людей с душевными болезнями.

Тут надо брать пример с современной экономики (см. выше): она сумела освоить террор – и втянула его в свои расчеты. То же должна сделать и власть.

Если мы не сменим ориентацию на жизнь с ними, то ничего не получится, – мы вечно будем защищаться. Если мы поймем, что мы должны жить с ними как с элементом, если мы поймем, что избавиться от этого не удастся, - то власть сможет разруливать сложившуюся ситуацию, создавая определенные системы по обращению с терроризмом: начиная от системы профилактики до определенного рода «скорой помощи» и быстрой ликвидации последствий. Более того, можно выдвинуть следующий тезис: тот, кто сегодня сумеет втянуть ожидание терроризма в саму сферу общественной жизни, тот, кто поймет, как это можно сделать – приобретет власть и над терроризмом, и над обществом.

Так Фуко описывал работу власти и общества по включению в себя нищих, преступников, сумасшедших.

Самая слабость власти и общества по отношению к терроризму в том, что мы считаем, что его можно прекратить. Но ведь терроризм действует на изменение нашего образа жизни. Следовательно, надо стремиться жить так, как будто бы его в принципе нет. Но это не значит – вообще не обращать на него внимание. Надо жить с терроризмом так, как мы живем с автомобильными катастрофами, в которых погибает огромное количество людей, однако никто не прекращает ездить по дорогам. Чтобы это произошло, надо построить правильную схему отношения с террором, не сводящуюся к известным схемам.

Сейчас террористов преследуют как уголовных преступников. Но это совсем другое: в нем нет корысти, мотив лежит в другой сфере, и бороться с этим явлением как с уголовщиной нельзя.  Это и не стремление захватить власть, и не религиозный экстремизм. Это особое явление, вызванное в том числе существованием огромного числа стран, никак не влияющих на мировую историю, существованием отчаявшегося человечества.

5.

Как можно построить такую правильную схему отношений? Для этого надо обсудить, что такое безопасность.

Это, прежде всего, состояние сознания, а не физическая реальность. На автомобильных дорогах, в самом опасном по статистике месте, мы чувствуем себя в безопасности. Это обусловлено существованием целой системы, которая эту безопасность обеспечивает – и реально, и внутренне, в рефлексии каждого человека. Всем известно, что несмотря на неисправные тормоза и водителей, плюющих на все, есть и скорая помощь, и МЧС, и подушки безопасности, и надежные машины, и дорожная разметка – и мы чувствуем, что мы в безопасности. Для этого найдено правильное место в сознании.

Точно так же мы чувствуем себя в сравнительной безопасности и от уголовников: есть освещенные улицы, есть милиция и т.п. Точно так же – мы знаем, как обращаться с болезнями вообще и со своими недугами  в частности: есть формы контроля, есть группы риска, есть статистика, врачи и т.п. Но человечеству не удалось полностью вывести всех болезнетворных микробов, как мечталось сто двадцать лет назад, – они существуют вместе с нами.

А вот в отношении терроризма мы проигрываем, потому что не можем построить правильную схему отношения с ним, хотя от террора гибнет меньше людей, чем от плохих лекарств или на дорогах.

Может быть, с этим должны прожить одно-два поколения, иначе не получится? Но задачу такую надо ставить уже сейчас.

6.

И последнее, что усугубляет проблему. На деле сегодня формируется новая инстанция и центр власти, и террористы только ее проявление: это власть кочевников, номадов. На цивилизованных пространствах возникают группы, орды, племена кочевников. Это – финансовые спекулянты, организованная преступность, люди, выходящие за любые границы, рейдеры, выживающие людей из бизнеса, мировые финансовые конструкторы, которые могут обрушивать целые государства. Это не обязательно сильные мира сего – это могут быть и не прикрепленные ни к чему орды молодых, тех же антиглобалистов, которые путешествуют по цивилизованным  пространствам. Это люди, живущие в сети. И, наконец, - и только наконец – это террористы, которые могут, как выяснилось, быть вполне интегрированы в «дневную жизнь» (а ночью – вести жизнь кочевника-террориста, кочевнака-хакера, кочевника-рейдера).

В чем сила и власть кочевников?

Они подвижны, они неуловимы, они прибывают куда хотят, они беспринципны, аморальны, они просто сильны, поскольку привыкли рассчитывать только на себя. А самое главное – они не прикреплены к территории и к земле, и для них не страшно то, что страшно для цивилизованного мира. Они оставляют после себя пустыню – ничего, нарастет. Так действовали пираты в Карибском море, викинги в Норвежском и Балтийском. Их уже обсуждает Негри в книге «Империя» (мобильное население, которое может противостоять империи). О них говорится в книге «Нетократия» - это те, кто создают локальную сетевую власть тем и интерпретаций.

Это новые центры власти, террор – только их проявление, они очень быстро соединяются. Терроризм пользуется Интернетом, они срастаются с финансовыми и экономическими конструкциями. Возникают мировые каналы распространения кочевого отношения к жизни.

Как тут не вспомнить, что купцы в XVII веке финансировали пиратские рейды, а затем Англия своих пиратов возводила в рыцари и освобождала их от виселицы (Генри Морган). И значит, вопрос только в том, что будет за государство или страна, которая легализует современных кочевников. Тогда, в XVII веке, это сделали США, и от этого получили сильнейший толчок энергии освоения.

Такая стратегия вполне может стать для одной из стран эксклюзивным преимуществом. А значит, кто-то за это непременно ухватится.

7.

И еще два обстоятельства, очень важные для России.

Цивилизационное устройство благополучной Европы терпит крах и может в любой момент быть взорвано изнутри. И проблема здесь – не в правоохранительных органах или спецслужбах (хотя в Англии, как мы видим, они работают не в пример лучше российских), проблема совершенно другая, культурно-цивилизационная.

Снят цивилизационный запрет, что теракт, или смерть других, или своя собственная – это плохо. И если этот запрет снят, то внешне совершенно добропорядочные граждане под давлением внешней террористической инфраструктуры могут создавать сообщества, которые ничем не вычисляются.

В России в конце XIX века все интеллигенты помогали нелегалам, твердя: «Скоро грянет буря». И тогда, и сейчас «дно» становится ценностно и культурно более привлекательным, чем истеблишмент и высшие слои общества. Справедливость ищут среди униженных и оскорбленных. А все, что вокруг, – это лишь источник скуки, благополучия, бессмысленного прозябания.

Из года в год та же жизнь, в которой ничего не случается, – и люди, особенно в благополучных странах, скучают по катаклизмам. И кто-то из них прикалывается вот такими способом – героически погибая во имя джихада и власти отчаявшихся.

Там-то есть героические образцы... А западная цивилизация гибнет от отсутствия перспективы для людей.

Из этого для России следует, что именно работа с перспективой оказывается для власти важнее всего сегодня – а политика тотальной стабилизации, имея множество выгод сначала, в историческом масштабе оказывается проигрышной, гибельной. Именно власть сама должна использовать для блага страны активность людей, которая, как ни стабилизируй, вырастает сама в гуще жизни, – и если ее не направить на что-то высокое, светлое или хотя бы заманчивое, то она с неизбежностью войдет в структуру спроса на дела, важные для отчаявшегося человечества.

И второе обстоятельство: о важности демотехники (см. Киргизия-2005. Демотехника на марше), работы по созданию собственного народа.

Террористы из Лидса все родились в Британии, но англичанами не стали. И не могли стать физически – хозяева этой земли не они, тут ничего не поделаешь. Но даже и культурно, и ценностно, и граждански пакистанцы, живущие хоть полвека в Англии, не превращаются в англичан, они «отстали» от них навсегда.

И причина этого – уже иммиграционная политика. Достаточно сравнить эту ситуацию с тем, что происходит в Америке. В США любой приезжий становится американцем, а в Англии – лишь британским подданным, гражданином. В США уже поняли, как натурализовать всю массу разнообразных приезжих, влить их в американский образ жизни. Но Англия, которая после распада империи впустила к себе массу народа, англичанами их не сделала. Они считали, что терпимости будет вполне достаточно.

Теперь же понятно, что британская власть не распространяется на этих людей. Формально они включены в общество, но реально Англии не подвластны.

Те же проблемы возникнут, в конце концов, и во Франции, и в Германии – и в России, если власть не начнет работать с собственным народом, не станет видеть в российских гражданах не только электорат или трудовые резервы, а и народ России с определенными ценностями и устремлениями, который будет неподвластен ни выкаченной из Интернета инфраструктуре террора, ни ваххабитским имамам, уже служащим во многих мечетях Поволжья. 

См. другие тексты Рифата Шайхутдинова:

См. также по теме:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.