28 марта 2024, четверг, 20:38
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

21 октября 2010, 09:40

Голубой крейсер

9 сентября 1935 г. в Ленинграде был подписан договор на проектирование и строительство боевого корабля  для рабоче-крестьянского красного флота между представлявшим советскую сторону Главморпромом и итальянской фирмой "Одеро-Терни-Орландо", чьи верфи были расположены в городе Ливорно. С советской стороны под документом поставил свою подпись авторитетнейший деятель военно-судостроительной промышленности Ромуальд Адамович Муклевич, погибший во время массовых репрессий 1938 г. С итальянской стороны подпись под контрактом ставил сам Луиджи Орландо – директор-распорядитель и совладелец "Одеро-Терни-Орландо", второй по размеру и обороту компании военного судостроения муссолиниевской Италии. Именно ей, после неудачных переговоров с французскими фирмами, а также с лидером военно-кораблестроительной отрасли Италии, компанией "Ансальдо" надлежало построить для сталинского СССР корабль, относящийся в итальянской терминологии к классу Esploratore Veloce – "быстроходных разведчиков". В советской же военно-морской терминологии подобный корабль называли "лидером эскадренных миноносцев". В самом деле, это были корабли как бы промежуточного размера между эсминцами и легкими крейсерами – в сравнении с первыми они имели большее водоизмещение, более мощное вооружение и, что важнее, большую быстроходность. Эти корабли и предполагалось использовать как для задач разведки, крейсирования, так и для атак возглавляемых ими миноносных групп.

Сам факт того, что иностранное, идеологически враждебное государство занималось с СССР подобным военно-техническим сотрудничеством, не должен казаться нам исключительным. Он не был единичным ни в то время, ни, тем более, во времена более ранние – как известно, героический крейсер "Варяг" был построен в США на филадельфийской верфи "Чарльз Уильям Крамп и сыновья" вместе с много более удачным кораблем – броненосцем "Ретвизан", также, однако, потерянным в Русско-Японскую войну. А в предвоенные годы у той же Италии закупались судовые механизмы для первого крейсера советской постройки – "Киров". Приобретали у Муссолини и разработки по минно-торпедному вооружению. Здесь важно иметь в виду, что в военном кораблестроении СССР вплоть до начала войны так и не сумел выйти на уровень царской России, которая, тем не менее, тоже не гнушалась покупать оружие за границей.

Так что стопроцентная самодостаточность в производстве вооружений, кажущаяся нам всегдашней особенностью нашей страны, была таковой лишь в послевоенные годы. Иначе говоря, нынешние переговоры о приобретении французского вооруженного пулеметом парома "Мистраль" – в этом плане все-таки не крушение вековых устоев.

Итак, советское военное руководство примерно с 1932 г. пришло к мысли о необходимости наличия в составе ВМФ страны лидеров эскадренных миноносцев. Поскольку технологическими возможностями разработки и строительства подобных кораблей СССР не обладал, было решено заказать за рубежом головной корабль проекта, после чего уже строить на отечественных верфях другие корабли серии. Именно с учетом этих намерений и был подписан контракт с итальянцами – в котором (дополнительным соглашением от 1 апреля 1937 г.) оговаривалось не только строительство "Ташкента" по предоставленному заказчиком тактико-техническому заданию, но и методическая помощь в подготовке к строительству дальнейших кораблей серии. Что же до самого "Ташкента", то среди параметров ТТЗ важнейшими были ходовые: скорость хода – не менее 42,5 узлов на 6-часовом испытании, дальность плавания – не менее 5000 морских миль 20-узловым ходом, мощность энергетической установки – не менее 100000 л.с. Стандартным водоизмещением согласно контракту было 2790 т, однако указанная скорость 42,5 узла должна была быть достигнута при водоизмещении 3216 т. Более того, контрактом оговаривалась значительная премия (до четверти контрактной стоимости) исполнителю к зафиксированным 44 млн. ит. лир в случае ощутимого превышения контрактной скорости. Артиллерийское вооружение должно было устанавливаться советской стороной уже после передачи ей готового корабля.

В советских документах этот проект получил наименование "20И". Со стороны заказчика руководила проектом специальная комиссия, сменившая за четыре года трех руководителей: Сергей Георгиевич Турков был уничтожен в ходе массовых репрессий, Абрам Самойлович Кассациер – будущий "отец" советских атомных субмарин – отправлен в лагерь. И лишь третий глава комиссии – Михаил Михайлович Жуков – сумел довести дело до конца. Добавим, что был отозван на родину, после чего уничтожен и Роберт Миронович Бомзе – видный корабельный инженер, на плечи которого легла забота о первичной организации работы советских представителей в Ливорно. Именно в его распоряжение поступила первая группа прибывших в Италию советских специалистов – пять человек (П. П. Шешаев, В. Н. Осико, А. Г. Мандрик, С. Д. Солоухин и А. К. Усыскин), отправившихся из СССР 13 октября 1935 г.

Вообще же, в ходе реализации проекта через Ливорно прошло до полусотни советских моряков и инженеров – лишь в два раза меньше, чем работало в итальянской конструкторской группе главного инженера "Орландо" Руже, отвечавшего за проект со стороны исполнителя. Для деятельности советских инженеров, помимо отведенных рабочих мест в конструкторском бюро фирмы, была даже арендована отдельная вилла – и в самом деле, их вклад в создание корабля был далек от формального. Фактически, проект был совместной разработкой, совместным творчеством – симбиозом нескольких национальных кораблестроительных традиций (энергетическая установка была английского производства системы Парсонса).

Как бы то ни было, уже 3 февраля 1936 г. стороны рассмотрели общий проект корабля, десять дней спустя документация была доставлена в СССР, и 27 февраля он был утвержден с рядом непринципиальных замечаний. Почти год ушел на доработку и подготовку производства, и лишь 11 января 1937 г. на верфи "Орландо" был заложен лидер "Ташкент", получивший имя в честь погибшего на Волге в Гражданскую войну кораблика, а не в честь столицы советского Узбекистана, как можно было бы предположить. Спущен на воду "Ташкент" был уже 21 ноября. Вот, как описывает эту процедуру в своих неопубликованных воспоминаниях А. К. Усыскин, один из трех или четырех советских специалистов, сопровождавших проект от начала до конца и вернувшихся на родину вместе с построенным кораблем в апреле 1939 г.:

Для больших гостей и начальства на стапеле на высоте и вблизи форштевня была сооружена небольшая трибуна, на которой расположились господин Руже с супругой, секретарь ливорнского комитета фашистской партии, кто-то из служителей католической церкви в облачении с крестом в руке и наш Михаил Михайлович Жуков – председатель комиссии СССР. Выражения лиц этих привиле­гированных участников церемонии было, естественно, разным, и каждый из нас, ожидая команды с мостика о спуске, также выглядел по-своему... Если господин Руже был озабочен тем, чтобы все хорошо и скорее прошло, и непрерывно курил, то представитель Ватикана сосредоточенно и серьезно старался не прозевать момент страгивания корабля, чтобы благословить его взмахом креста. Представитель фашистских властей самодовольно созерцал, видимо, гордясь, что ему доверено представлять Дуче в столь тон­кой международной церемонии... Супруга господина Руже чувствовала себя вряд ли удобно, ибо "крестной" советского корабля были вынуждены ее назначить после того, как было признано целесообразным нарушить установившуюся в королевском флоте Италии традицию и никого для нашего случая из женской части королевской семьи "мадриной" не назначать. Гос­пожа Руже явно беспокоилась, как бы не промахнуться с бутылкой шампанского, которая висела на форштевне корабля. Ну, а Михаил Михайлович Жуков, будучи меньше всех ростом, выделялся красным бантиком на пиджаке… Позже я понял, почему он суетился около господина Руже... Оказывается, он хотел на трибуне такой бант приколоть на пиджаке господина Руже, но не получилось... "И хорошо!" – подумал я. По каким соображениям он счел уместным пойти на этот мужественный поступок, осталось неясно, так как на наш вопрос он только улыбнулся своими тонкими губами... Это был, пожалуй, первый и единственный случай, когда М. М. Жуков – этот скромнейший человек – позволил себе проявить неосторожный жест, пока еще "на чужом пиру".

Так выглядела картина перед тем, как на трибуну поднялся ответственный за спуск и доложил о готовности господину Руже. Все стихло. Прозвучала на итальянском языке команда, по смыслу подобно нашей: "Убрать задержники!".

Освобожденный корабль вздрогнул. В этот момент "мадрина", удачно размахнувшись, разбила о форштевень бутылку шампанского. Раздались крики "браво", полетели вверх шляпы и береты, корабль начал движение, будучи осененным крестом священника, тоже удачно выполнившим свой долг... Но что случилось? Едва священник отошел от форштевня, корабль начал замедлять движение  и остановился, пройдя всего несколько метров... Позор! Случилось то, чего никогда на верфи не случалось. Да и с каким кораблем, в каком присутствии! Изумление было достойно пера Гоголя. Все ока­зались на минуту контуженными, отвели взгляд от парадного мос­тика и стали следить за сутолокой специалистов у спусковых доро­жек. Включились в поиск причины и мы – корабельные инженеры советской комиссии... Никто не расходился и все ждали не столько выяснения причин – это интересовало нас, специалистов, – сколько возобновления движения корабля к урезу воды. Наконец, причина была установлена: под нижней кромкой первой  от кормы салазки правого борта оказался длинный гвоздь толщиной около 5 мм, своей шляпкой тормозивший движение... Этого было достаточно, чтобы корабль, не приобретший инерции, остановился. Убрав гвоздь и применив лебедки, корабль был сдвинут с места, и, наращивая скорость, благополучно сошел на воду.

Был ли это злой умысел или небрежность – не стали докапы­ваться, обстановка была и без того напряженной. Мы, советские специалисты, склонялись к первому, ибо когда назавтра я повни­мательнее стал осматривать, чем скреплялись деревянные части спускового устройства, гвоздей, подобных найденному, не обнару­жил. Бог с ним! Тяжелых последствий не было, а история корабле­строения, да и история самого "Ташкента" знает и большие неприят­ности...

После спуска корабля, как положено, мы с итальянскими кор­пусниками стали осматривать междудонные отсеки – самое укромное место на корабле…

В марте 1938 г. были проведены ходовые испытания корабля, на которых выяснялось соответствие параметров "Ташкента" оговоренным в контракте. 14 марта на мерной миле при среднем водоизмещении в 3422 т. корабль, чья энергоустановка развила мощность в 130000 л.с., показал максимальную скорость в 43.553 узла. Это был едва ли не мировой рекорд для кораблей подобного класса, и итальянские газеты не преминули раструбить о событии на весь мир. Таким образом, контрактная скорость была превзойдена, и вступали в силу положения о премии.

Однако здесь вышла заминка. Оказалось, что пересчет скорости на контрактное водоизмещение в 3216 т. возможен по разным методикам, дающим разный результат, – так, отечественная методика в сравнении с британской давала меньшую цифру. Спор, тем не менее, был недолгим: советская сторона согласилась в конце концов с позицией оппонентов, дабы не дать тем формального повода (точнее – зацепки) для разрыва контракта. В СССР всерьез боялись, что Италия просто решит оставить столь удачно получившийся корабль для собственных ВМФ. Так в документации появилось значение максимальной скорости при контрактном водоизмещении – 44.6 узла (82.6 км/ч)

Вообще, из нашего далека кажется довольно странным, что корабль для СССР таки был построен и передан – при том, что за эти годы Италия и СССР оказывались, к примеру, по разные стороны баррикад Гражданской войны в Испании, а сама Италия, начав войну в Абиссинии, подпала под санкции Лиги Наций… Впрочем, определенные корректировки все-таки пришлось вносить: оказалось, что "Ташкент", предназначавшийся для Балтийского флота, просто нереально при текущей внешнеполитической обстановке вести через Гибралтар в обход Европы. Было решено определить его на Черное море – но даже это было не просто: в итоге, в апреле 1939 г. через Боспор и Дарданеллы "Ташкент" шел, замаскированный под "коммерсанта", с итальянским экипажем на палубе и под итальянским флагом. А уже 6 мая 1939 г. в Одессе состоялась церемония смены флага. Вот как она выглядела по словам А. К. Усыскина:

Взволнованное состояние было заметно на лицах всех на корабле. У итальянцев – с каким-то оттенком горечи расставания с чем-то дорогим, у наших советских людей на лицах торжествовала радость возвращения на Родину, радость победы в тяжелой борьбе за корабль. Утром, скушав завтрак и выпив чашку кофе, приготов­ленный в последний раз итальянским коком, все начали готовиться к церемонии передачи корабля команде советского Военно-Морского Флота. Наверху, в салоне собрались председатель советской комиссии Михаил Михайлович Жуков, уполномоченный фирмы, главный инженер ливорнской верфи синьор Руже, с ними рядом итальянец, капитан корабля. В качестве официальных государственных представителей участвовали начальник Управления Кораблестроения Николай Васильевич Осаченков и заместитель наркома судостроительной промышленности Николай Михайлович Разин. Синьор Руже пригласил своего перевод­чика  Порчелли, а Михаил Михайлович Жуков – меня.

Была согласована церемония передачи корабля советскому экипажу. Экипажи той и другой стороны выстраиваются по бортам на палубе полубака. Итальянский экипаж – на левом борту, советс­кий – на правом. Перед заменой флага господин Руже и М.М. Жуков обращаются к экипажам со словами благодарности и добрых пожеланий, после чего – даются команды опустить итальянский и поднять советский флаг. Переводить речи было поручено: речь М.М. Жукова – итальянс­кому переводчику Порчелли, а речь Руже, обращенную к советскому экипажу, мне. Я согласился и по неопытности не попросил Руже соблаговолить предварительно познакомить меня с ее текстом... Начальство и официальные представители расположились на палубе полубака у основания носовой надстройки, а все присутствующие, не входящие в экипажи, в том числе и члены советской комиссии, по бортам у коридора и на крыльях мостика. Все были взволнованы в ожидании торжества и – с некоторой тревогой – речей Жукова и Руже, ибо время было в политическом отношении довольно строгое...

Обращение М. М. Жукова к присутствующим и итальянскому экипажу прошло благополучно, и перевод Порчелли не имел неприятных для нас оттенков. Что касается речи господина Руже, точнее, моего перевода, то ее заключительная часть вызвала у меня мгновенную, но заметную растерянность, из которой меня счастливо вывела какая-то неожиданно возникшая в голове находка… А произошло вот что...

Когда сеньор Руже начал речь, я быстро пришел в себя и довольно спокойно стал переводить по логично связанным кускам... И вдруг конец: Viva il Duce! Viva Italia fascista!. Я был убит и на мгновение замолчал. Все слушавшие и даже те, кто знали только "боц­манский" язык, успели себе перевести эти слова... Я чувствую, что наши товарищи хотели бы меня спасти от явной гибели... Но я вдруг собрался и после некоторой задержки и откашливаний, закончил словами: "В конце речи синьор Руже приветствует свое правительст­во!" И бледный, быстро отойдя к надстройке, заметил по лицам своих советских друзей, да и итальянцев, что я был в довольно трудном положении, и теперь буду долго жить... На лицах моих товарищей по комиссии была довольная улыбка, означавшая: "Молодец, Кузьмич!" А переводчик Порчелли, горько улыбаясь, отреагировал словами: "Вы, синьор инженер, не точно сделали перевод заключительной фразы господина Руже... Итальянским языком вам надо еще подзаняться"... Я с этим согласился…

Остается добавить, что А. К. Усыскин и в самом деле прожил долго – 91 год, – дослужившись до звания контр-адмирала и должности заместителя начальника Главного Управления Кораблестроения ВМФ СССР.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.