29 марта 2024, пятница, 05:00
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

16 апреля 2009, 11:19

Не до людей

День №4. 12 апреля. Вербное воскресенье

- Приехали уборочные машины, оттуда люди вышли в спецформе – мы им сказали, что они все могут убирать, а к сцене не подходить. Но их собралось сразу человек пятьдесят, и стали все ломать, бить нашу технику. Сломали два ноутбука и один обычный компьютер. И потом мы только-только успели заснять на мобильные телефоны, как они убегают. Это были переодетые полицейские.

- Говорят, побили трех человек, ваших?

- Нет, что вы! Это мы одному голову проломили и еще двоих побили.

- А много вас было?

- Двенадцать. Полиция так и не приехала.

Беседа с невыспавшимся молодым человеком прерывается – он бежит передвинуть стойку ограждения – в остававшуюся щель чуть было не проехал мотоциклист. Уже оттуда кричит:

- Только вы меня не снимайте!

После странного ночного инцидента, про который полиция заявила, что сами митингующие набросились на уборщиков, оппозиционеры на ночном совещании приняли решение вновь перекрыть проспект Руставели.

К полудню возле парламента стоят человек сто. Колышется оборванный задник сцены, на крыльце парламента стоят постоянные три полицейских. Непрерывный звук молотка – сколачивают новые ограждения вокруг сцены.

***

В церкви напротив столпотворение. Священник во дворе окропляет вербу. Недалеко от входа встречаюсь с Наной – совсем юная девушка вся в черном. Впервые встречаемся лично: Нана сама нашла мой электронный адрес – несколько месяцев мы только переписывались. Ее брат Серго, воевавший в августе в составе 4-й пехотной бригады, долго числился пропавшим без вести. Потом тело, опознанное только по результатам ДНК, выдали, но сестра продолжала надеяться. Надеяться на ошибку анализов. В фотографиях, на которых она видела Серго, опознавали других, потом удалось найти уже фотографии тела ее брата – сомнений не оставалось. Нана попросила сделать для нее последние фотографии – отснять то место, где погиб ее брат и где он был первоначально захоронен в Цхинвали.

«Сегодня праздник, хочу съездить на могилу брата – я решила оставить его в братской могиле. Своего кладбища у нас нет – мы раньше в Сухуми жили, до 93-го. И сейчас одним днем всю жизнь перечеркнули. Он уже уволился из армии, но 7-го утром позвонили и снова вызвали на базу – больше я его не видела. Зачем эта война была – все стало только хуже…»

***

Двадцать километров по проселочной дороге к востоку от Мцхеты – древней столицы Грузии – в горах небольшой монастырь Шиомхвими. Монастырь и церковь появились здесь в шестом веке. Скалы вокруг пестреют небольшими пещерами -  в них жили монахи. Позднейшая церковь XI века, построенная уже при Давиде Строителе закрыта на ремонт. Прошу разрешить хоть заглянуть посмотреть – пускают. Несколько шагов внутрь и перестаю разбирать, что говорят, оставшиеся у двери люди – каждое слово отражается как о стены колокола и разливается по всем фрескам, покрывающим стены церкви до потолка.

На обратной дороге подвозим двух парней – больше туристов нет.

«После войны почти никто не приезжает, раньше гостиниц в Тбилиси не хватало, дешевле ста двадцати долларов не стоили, а теперь почти никого – боятся».

Мой спутник приостанавливает машину: «Вот идиоты!».

Между деревьев на горе виднеется небольшая военная позиция. До Джвари – первой купольной церкви VI века в Грузии и знакомого каждому по лермонтовскому «Мцыри» монастыря – не больше пятисот метров. Только не война, только не здесь!..

***

Праздничный день возле парламента провожали человек тридцать. Кучи непроданной днем вербы. Так и не убранная площадь. Днем был снег.

День №5, 13 апреля. Осколки разбитого вдребезги

Немного скривившись, Темур Якобашвили прикрывает окно – шум толпы с площади мешает разговаривать. Вице-премьер и государственный министр по реинтеграции – возвращению отколовшихся регионов – рассказывает, что во время августовских военных действий погибло две тысячи российских военнослужащих и не более ста двадцати осетин. Господин госминистр не настаивает и после замечания, что двух тысяч никак не получается – не было вала обращений родственников в комитеты солдатских матерей, не было и десяти тысяч раненных, которые должны были бы быть при таком количестве погибших, да и осетин погибло больше – продолжаем разговор. Он тоже считает, что будет значительно лучше, если в Южной Осетии будут продолжать жить люди, а все это не превратится в военную базу.

Людей теперь там совсем мало. Еще полгода назад заместитель Якобашвили говорил, что возвращать грузинских беженцев в Осетию, конечно, нужно, но Грузия не пойдет на это, если не будет гарантий международных организаций. На это, в свою очередь, не пойдут Южная Осетия и Россия.

Двадцать тысяч новых беженцев живет в маленьких только что построенных домиках посреди поля, в детских садах, школах и общежитиях в Тбилиси, Гори, Карели.

До встречи с Якобашвили относила несколько оставшихся фотографий бывшему хозяину сожженного в некогда грузинском селе в Южной Осетии Ацрисхеви: «Нам говорят, что мы тут временно. А получается, что это мы там сорок пять лет временно жили… Как Вы думаете, мы лет через… десять хотя бы сможем вернуться?..»

Вице-премьер отвлекается на интервью грузинским телеканалам – кроме как в этих интервью чиновники, кажется, больше никак не реагируют на происходящее.

«Конечно, там у обычных людей много проблем – они заложники политики России. Мы думаем, что можно сделать. Осетинская сторона еще требует выдать им нескольких преступников, осужденных задолго до войны, – Марека Дудаева, Сергея Засева и других – это невозможно. Хотя, конечно, проблему людей фактически содержащихся в Цхинвали в заложниках нужно. Но только с кем там все это обсуждать, непонятно».

***

В большой комнате общежития сидят родственники Давида Капанадзе и Деймури Чихладзе – раньше они жили в грузинском селе Авневи, теперь – здесь. Давид и Деймури – в Цхинвальской тюрьме.

«Я сама была у них в тюрьме. С ними все в порядке, они живы и здоровы, выглядят хорошо – насколько можно хорошо выглядеть в тюрьме…»

Их задержали на границе в конце февраля, обвиняют в незаконном хранении оружия. Идет следствие. Кажется, все понимают, что бывший цхинвальский строитель и водитель скорой помощи ни в чем не виноваты, но в грузинской тюрьме продолжают оставаться пять человек, задержанных в октябре прошлого года. Помимо этих двоих в Цхинвали сидит еще Звиад Кобаладзе – его задержали еще в ноябре. И трупы девяти человек, еще с августа месяца.

Один из пятерых сидящих в Тбилиси осетин – Ибрагим Лалиев рассказал потом адвокату, что ему самому на выбор предложи преступление – оружие или наркотики. Заложники… Никто не может созвониться и договориться друг с другом.

***

На площади сегодня тысяч двадцать-двадцать пять человек.

«Он очень скоро должен уйти. Ему на нас наплевать. У людей ничего нет – денег нет, работы нет. Хотя и кризиса экономического у нас нет. В кризис предприятия закрываются, акция обесцениваются, людей увольняют – а здесь и до кризиса ничего не работало, ценных бумаг ни у кого не было».

 

***

Оппозиция выставили на улице несколько клеток – символ несвободы в стране. Министр внутренних дел поспешил сказать, что это они сами – он их не сажал.

Один из высоких чиновников кулуарно называет происходящее на улицах «open air зоопарк»…

***

Случайно и коротко общаюсь с президентом.

Он рад знакомству, благодарит российских правозащитников за работу в Южной Осетии.

Особенно приятно ему было читать в докладе Human Rights Watch, что грузинские военнослужащие, входя в Цхинвали, не совершали насилия над мирным населением. Он рад, что армия воспитана именно в таком духе – не различать национальности.

У него у самого есть осетинские предки, потому, когда кто-то говорит, что нужно выгнать осетин из Грузии, то, значит, и его нужно выселить. Он думает над тем, как решать гуманитарные проблемы жителей Южной Осетии, - но говорить об этом сейчас нет времени.

День №6. 14 апреля. «Светлая сторона»

Солнечное и почти теплое утро. Стабильные двадцать с небольшим тысяч человек на площади.

***

Александра Рондели, президента «Грузинского фонда стратегических и международных исследований», многие называют «отцом грузинской демократии».

«В 91-ом я хотел забросить науку, уже договорился устроиться шофером в посольстве – все-таки хороший водитель с английским и фарси кому-то был нужен. Тогда остался. Зимой 2000-го у меня ночью случился инфаркт. Не было света, газа, воды – я лежал под тремя одеялами и не мог дозвониться до скорой. Когда они приехали, то на ручном генераторе делали мне томографию. Только к вечеру появилось электричество, и меня отвезли в больницу.

При Саакашвили все заработало. Шеварднадзе не решался никого трогать. Миша резал по живому часто, но при нем стало можно вечером выходить на улицу, не думая, что тебя ограбят. Он разогнал милицию – этих коррумпированных, непрофессиональных бездельников, он поднял руку на университеты и Академию наук. Да, многие остались без работы, но теперь это начинает работать.

Хотя многое не удалось решить – так и не заработали нормально суды. Огромная безработица. Умирает деревня – мало земли, после закрытия границы с Россией совсем не стало рынков сбыта. А умирает деревня – значит, умирает дух Грузии. Мне как коренному тбилисцу это вдвойне больно: вся деревня едет в Тбилиси – взаимоотношения в городе стали напоминать деревню. А еще Тбилиси утратил свой многонациональный дух – мы были фактически столицей многонационального Кавказа, а теперь…Интеллигенции здесь почти не осталось – все, кто мог уехать, уехали. Мои друзья живут теперь по всему миру, в Москве – плачут там, скучают, но назад не возвращаются. Хотя сам не могу себя сейчас заставить поехать в Россию – как подумаю, что визу туда нужно получать – не хочу.

Мы бедная страна, у нас не так много вариантов, как и чем жить – мы могли продавать свое положение – быть транзитной страной. Россию это раздражало – видимо, в Кремле полагали, что мы хотим так ей насолить, лишив монополии, а нам просто жить нужно было».

Александр прерывается на телефонное интервью:

«У оппозиции нет массовой поддержки, и еще не известно на что они могут пойти, чтобы эту поддержку получить – я не исключаю, что будут жертвы».…Он просто сидел пред телекамерой, ждал интервью. Я тоже иногда грызу карандаш.

«Никак они этот галстук не могут оставить в покое. Проблема Миши в том, что он очень эмоционален, что он живой человек – это, думаю, и в Кремле раздражает. Его постоянно на этом ловят – сказал что-то в сердцах, поступил ведомый эмоциями. Он публичный политик, но еще и грузин. Он очень сильный и работоспособный человек – постоянно носится по стране, охрана не выдерживает. А они – оппозиция – понимать ничего не хотят, того, что сейчас, когда очень тяжело, нужно подождать. А они только ходят и кричат.

На самом деле получилось так, что война спасла страну от кризиса – мы получили 4,5 миллиарда долларов кредита: два миллиарда – грант на поддержание страны, еще два с половиной – уже то, что нужно будет вернуть и расходовать на конкретно определенные цели. Нам удалось оставить в живых банки – пятьсот миллионов долларов ушло на возвращение кредитов. До войны туриндустрия росла в два раза каждый год, инвестиции приходили – мы рассчитывали, что лет через семь-восемь эта поднимающаяся волна вынесет наверх и всю остальную экономику страны…»

Александр много расспрашивает про то, что и как происходило и происходит в Южной Осетии, в чем действительно виновата Грузия.

«Он сказал мне после войны, что у него не было другого варианта – только ввязываться в эту войну. А обстрел «Градом»… стреляли тем, что есть».

Пьем третью чашку кофе.

«И все-таки лично мне жить стало намного лучше после того, как Саакашвили пришел к власти. Может быть, мне просто повезло – у меня есть работа… Я даже могу помогать здесь своим друзьям – в моем возрасте уже никто не работает».

***

«Сухой мост» - давнее место торговли антиквариатом. Старинные костяные бусы или ручной работы серебряные серьги – десять лари (около шести долларов). Цены для Москвы нереальные, да и не продают уже почти таких старых вещей. Покупаю много всего – стыдно брать так дешево: торгуют старушки – пенсия семьдесят лари.

***

Заглядываю в гости к знакомым из правозащитной организации.

«У нас все говорят о российской агрессии, но каких-то нормальных действий, чтобы защитить людей в правовом плане не видно. Все очень политизированно. Мы не знаем, как сейчас вести жалобы в Европейском суде – после войны выдавали справки о смерти, в которых причина смерти значилась «российская агрессия». На запрос в прокуратуру о ходе расследования по сорока делам мы получили двухстраничный ответ.

С одной стороны, после революции здесь стали лучше работать правоохранительные органы, но тюрьмы заполнены – стали выносить очень жестокие приговоры: по различным статьям обвинения наказание теперь стало плюсоваться, а не как раньше - давать максимальный срок по одной из статей. Теперь за ограбление на угнанной машине с оружием человек получает пожизненное заключение».

***

Весь проспект Руставели снова перекрыт – часть людей от парламента снова идет к телевидению.

«Тут нет свободных каналов – врут все, они не хотят нас замечать».

Лидеры оппозиции машут колонне с крыши.

***

С водителем телеканала «Имеди» стоим в пробке по дороге в студию.

«Ездить совсем невозможно стало – вся Грузия уже, кажется, на работу в Тбилиси ездит, больше нигде ведь работы нет. Я вот шесть лет уже в «Имеди», сначала совсем хорошо было, потом нас ограбили – государство разгромило. Тогда многие ушли».

***

Просили интервью о современной ситуации в Южной Осетии:

«Скажите, много ли вы там видели российской военной техники и где она находится?»

Когда узнают, что я там занимаюсь не изучением положения российских войск, интерес заметно теряется.

Кажется, правда, замечать людей здесь хотят немногие…

День №7. 15 апреля. Post Scriptum

В Грузии читают «Полит.ру». «Рустави-2», другой грузинский телеканал, вышел с новостью о том, что оппозиция хочет оккупации Тбилиси. Узнали они об этом от меня. А казалось, советская традиция вырывания фраз из контекста в прошлом. Особенно в Грузии, где одним из достижений новой власти называют выход страны из «совка».

Обидно.

Еще раз: ни мой респондент не призывал оккупировать Тбилиси, ни я об этом не писала.

Он говорил, а я писала о другом: неужели для того, чтобы осознать, что в твоей стране накопились проблемы, которые срочно нужно решать, недостаточно того, что на части территории страны уже стоят российские войска, неужели для этого нужно было занять еще и Тбилиси?

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.