28 марта 2024, четверг, 17:22
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

10 апреля 2008, 15:48

"Люди хотят, чтобы кто-то им рассказал, каким образом они могут оправдать свое бессмысленное существование"

Данил Файзов, ведущий (Проект «Культурная Инициатива»). – Добрый вечер! Проект «Культурная Инициатива» и «Полит.ру» продолжают цикл вечеров «Отцы-основатели. Встречи с пионерами Рунета». В рамках цикла уже выступили Антон Носик, Максим Мошков, Сергей Кузнецов, Роман Лейбов, Михаил Вербицкий и Юлия Фридман. Сегодня у нас в гостях человек, создавший русский веб-дизайн. По сути, всё что мы видим на экранах своих компьютеров – это дело рук Артемия Лебедева. Он расскажет нам о том периоде, когда сетью пользовались лишь единицы, а после этого ответит на вопросы слушателей, находящихся сейчас здесь, в клубе «Проект ОГИ» и на вопросы, которые были заданы читателями «Полит.ру».

Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)
Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)

Артемий Лебедев. – Две истории есть – хардверная и софтверная. Хардверная история принадлежит провайдерам, она имеет длинные корни и, во-первых, она неинтересная, во-вторых, о ней мало кто знает. Были какие-то «демосы», какие-то люди, которые клали кабели, какие-то «Совам-телепорт», которые потом стали «РосТелекомом», и прочие скучные организации, которые привыкли думать, что провода — это самое главное, а то, что идет по этим проводам -  просто какая-то услуга, за которую иногда можно брать деньги. Эти люди действительно считали, что носитель всегда дороже того, что с его помощью можно передать. Кстати, провайдеры только в середине 90-х обнаружили, что есть сеть www в виде паутины и браузеров — потому что интернет существовал уже давно — а в том виде, в котором он сегодня существует и в котором завоевал популярность, он обязан появлению браузера, т.е., того, что изобрел Тим Бернерс-Ли (знаменитый британский учёный, изобретатель URI, URL, HTTP, HTML, изобретатель Всемирной паутины и первого браузера - «Полит.ру»). Хотя он тоже это изобрел по ошибке, не зная, что это обретет такую популярность и что из этого получится такая большая интересная история. Точно также не думали и провайдеры, что то, что будет по их проводам передаваться, когда-нибудь станет важнее их проводов.

Первый браузер появился в 94-м году.  Трудно сказать, почему это начало вдруг набирать такую популярность, потому что все, что дал интернет к тому моменту, уже существовало в том или ином виде в других форматах. Уже были разные способы связывать компьютеры один  с другим, и люди понимали, что это делать необходимо, но никто не знал, что эту функцию возьмет на себя именно интернет. И вот интернет дошел до России. Я начал им заниматься в 1995-м году. В то время я уже был дизайнером, у меня были заказы на журналы, книжки, логотипы. Понятия интернет-дизайна не было. У меня даже не было хорошего принтера, поэтому я все картинки рисовал на экране и, ни с кем не советуясь, я выработал основные принципы того, как изображение должно выглядеть на экране. Я разработал основы той технологии передачи изображения на экране, которые не были известны полиграфическим технологам и другим дизайнерам до этого. У меня был опыт, которого у других не было, и он мне пригодился, потому что у моих картинок вдруг в одну секунду появилось 100.000 потенциальных зрителей, которые могли бы их увидеть.  Начинал я, конечно, не с интернета, были разные другие протоколы, соединяющие не более 10-ти компьютеров. Нужно было «дозвониться» до другого компьютера, оставить там информацию, отсоединиться, и потом другие люди, когда уже не было сигнала «занято», тоже могли подсоединиться к тому компьютеру и воспользоваться моим произведением. Сейчас это кажется смешным, но тогда это было круто, потому что компьютер был окном в мир, даже будучи просто подсоединенным к розетке. Этот угол, в котором светился его экран, уже был волшебным. Любой ребенок знает, что компьютер намного интереснее книги, которая тупая, бумажная, просто кусок переработанного дерева. А светящийся экран — даже если он — экран кассового аппарата — уже что-то живое и волшебное. А если это «живое существо» можно соединить с другим, стоящим в другой комнате или в другой стране  - то это уже волшебство, помноженное на много других  измерений. Поэтому, конечно, интернет затягивает.

Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)
Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)

Я сделал свою первую страницу - свой первый сайт. Он был изначально на сервере Принстонского университета. Лежал по очень сложному адресу. О нем знали, может быть, пять человек, которым я сам рассказал. Я сделал его, находясь в Америке, выучив за три дня HTML. После этого я вернулся в Россию. У меня на этом сайте были разные приколы. Я, в частности, посмеялся над одной американской карикатурой — комиксом «Дильберт». Я стер на нем весь текст и написал текст про себя: персонажи комикса обсуждали, как крута моя домашняя страница. Эту картинку нашли каким-то образом правообладатели этого комикса и написали мне, что мое произведение нарушает их авторские права. Я их послал, потому что закон об авторских правах разрешает коллаж, и я имею право пользоваться их исходными материалами. Они не стали вступать в дискуссию, а просто обратились в университет, на сервере которого лежал сайт. И там, не вдаваясь в подробности, страницу закрыли. Меня это взбесило, потому что у меня не было возможности пожаловаться в Принстонский университет, и вообще я к нему не имею никакого отношения. Тогда я кинулся искать по Москве -  кто может дать мне хостинг. А в Москве был тогда Дикий Запад: ходили гиены, лежали обглоданные кости и все было совершенно первобытно. И был провайдер, который принадлежал российскому Министерству образования.  Там мне предъявили сумму в 500 долларов в месяц за один Мб информации сайта. Цифры были взяты с потолка. Это было неприлично много даже тогда. Тогда я нашел контору «Ринет». Она до сих пор существует, обслуживает район Якиманки. Их директор, Сергей Рыжков, за то время, что был провайдером (хотя провайдеры  это обычно такие скучные растрепанные люди, у которых лежат на столе блоки питания вперемежку с тарелками), всю жизнь поддерживал некоммерческие проекты и вообще, по совершенно неизвестной причине, сам не принадлежа ни к музыкальной, ни к литературной среде, поддерживал поэтов и т.д. Я пошел к нему и предложил нарисовать ему сайт в обмен на пожизненный интернет. И это при том, что тогда я еще никому не нарисовал ни одного сайта, кроме собственного. Он согласился, хотя тогда еще не было никакого дизайнера Артемия Лебедева, и никто обо мне не знал, потому что книжки, которые я рисовал, конечно же, тоже не производили эффекта разрывающейся бомбы, и никто не стоял в очереди, чтобы получить мой логотип для книжки. И я нарисовал ему сайт, а потом еще один, а бесплатный Интернет позволял мне очень многое тогда. У меня был отличный модем, на 2400 бод, мне его совершенно спокойно хватало, а, поскольку я тогда был еще молодой и не уставал, то я работал по 36 часов подряд, а потом 12 часов спал. И так много лет. И основным двигателем моей деятельности было то, что, просматривая бесконечные сайты, понял, что почти все иностранные сайты - полное говно. Я понял, что можно быть намного лучше их, практически ничего при этом не делая. Есть такой замечательный сайт, который называется archive.org. Там можно посмотреть, как выглядели сайты десять лет назад, например, сайт Microsoft. Это очень смешно. Люди, которые ведут этот архив, каждый месяц «собирают» все по интернету и кладут на полку. Можно посмотреть, как выглядела любая страница. В те времена не было web-дизайнеров. Сейчас тебе могут задать вопрос: «Ты делаешь сайты, а какое у тебя образование? Кто тебя научил?» И кому-то сейчас уже может быть стыдно, что он нигде не учился. А в 1996 году стыдно быть не могло по объективным причинам: никто не мог этому научить, потому что никто в мире этим не занимался, и все начали делать это одновременно с абсолютного нуля — это редчайшая возможность, потому что, например, компьютеры американцы начали разрабатывать намного раньше нас, обогнав нас безнадежно. Или, скажем, графический дизайн и дизайн шрифтов в Америке начали разрабатывать на 200 лет раньше, чем мы. Это была редчайшая возможность научиться чему-то без учителя. С интернетом оказалось по-другому: компьютеры-то у всех одинаковые, американские или тайваньские,  И вот, пистолет прозвучал, и теперь важно, кто быстрее добежит и станет первым. Причем это происходило во всем мире одновременно. И так получилось — мне здесь придется немножко похвастаться - что я создал в России рынок web-дизайна, и при этом больше никто в мире не уделил этой области такого большого значения. В России дизайн - это важная вещь. И даже студентам, которые делают сайты, вообще ничего не умея, платят долларов по 500, за 100 долларов не возьмутся уже даже школьники. Я придумал, что на это можно обращать внимание, и я же придумал, что это должно стоить дорого. И процесс пошел. Так получилось. Все, что я делал, становилось моделью: здесь должны быть такие-то блоки, рубрики, такое-то отношение к дизайну. Вот как, например, в истории с домиком и конвертом. Они сейчас есть на каждом сайте, а я их когда-то один раз нарисовал для сайта «Комстара». И их начали копировать и тиражировать миллионами, и уже даже никто не помнит, откуда это взялось. И это хорошо, потому что люди думают, что так и должно быть. Примерно также в Москве развиваются рестораны. Я не знаю, кто первый придумал, что в ресторанах надо подавать свежевыжатый апельсиновый сок. Такого ведь нет ни в Европе, ни в Америке. А в Москве придется долго искать заведение, где этого нет. Есть вещи, которые начинают распространяться как пожар в торфе. В Европе web-дизайн никого не интересует. Там считается, им заниматься — примерно как разрабатывать дизайн для рекламных листовок с пиццерии, которые нужно раскидать по почтовым ящикам. Вы же не будете платить за это кому-то тысячу долларов, даже если очень известному дизайнеру? Проще нарисовать самому за бесплатно, потому что иначе эта сумма никогда не вернется обратно. Точно так же на Западе, да и в Японии думают про сайты: это — как визитка, которую нужно просто напечатать и раздать. В России этому, теперь уже традиционно, уделяется огромное внимание.

А, например, резиновый web-дизайн впервые был применен на сайте провайдера «Ситилайн» в 1998 году. Тогда им это очень не понравилось, он повисел около месяца и был убран, но я все равно все сайты после этого стал делать растягивающимися. Т.е., это не когда просто колонка текста занимает весь экран — это не растягивающийся дизайн, а ерунда собачья. А, допустим, есть 3-4 колонки,  которые перетекают друг в друга, когда мы изменяем ширину экрана. Есть «полурезиновые» сайты, скажем, РБК, где одна колонка фиксированная, 200 пикселей, а остальные растягиваются. И это ужасно, лучше так не делать. И у нас же растягивающиеся шрифты, картинки, можно увеличить размер шрифта на любом сайте. На Западе это не так, потому что у людей, которые этим занимаются, традиционное графическое образование. Они знают, что надо взять фотографию, 5 на 6 дюймов и текст шириной в три квадрата. И они всегда думали этими мерками. Это не web-дизайн,  а, фактически, скриншот, можно в pdf выкладывать таким способом. Это мертвый формат. Зато графический дизайн у них замечательный. Такой вот перекос. Они просто не знают о том, что сайты бывают растягивающимися, потому что никогда не ходят на русские сайты, так же как мы, например, не ходим на новозеландские новостные порталы.

Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)
Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)

Задним числом я сейчас могу понять, почему тогда мне так повезло. Я начал делать сайты на русском языке. А тогда — можно посмотреть хотя бы в том же archive.org - все делали их только на английском.  Тот же самый Демос  – их поисковая система, которая существовала раньше, назывался Russiа on the Net (www.ru ), рассчитанный исключительно на иностранцев.  Были и другие, но тоже на английском. Потому что пионерам-компьютерщикам тогда казалось, что, наконец, с наступлением гласности, теперь можно будет рассказать всему миру о том, какой у нас колбасный завод или, скажем, завод по химической переработке и синтезу. Это никого, на самом деле, не волнует, но тогда им казалось, что английский язык — это ключ к тому, чтобы привлечь внимание аудитории в 200 миллионов человек. Для большинства людей интернет был примерно как номер телекса - вот если посмотреть старые журналы, то там встречаются слова «телекс», SWIFT и непонятно даже, куда эти слова девать, и что это. Люди, которые с этим работали, они знали, а остальные не имели ни малейшего представления. Вот примерно так же было и с интернетом: были люди, которые это любили и думали, что это все «про заграницу», а большинство не знали даже, что это такое. Интернет еще не был обязательной частью любого компьютера. А сейчас, например, в Москве чуть ли не самое большое количество wi-fi точек в мире. Ну а то, что у меня были русские сайты, позволило мне тогда собрать русскоязычную аудиторию. На моей домашней странице я сразу стал выкладывать «маразмы и идиотизмы», которые я собирал еще со школы. Люди приходили туда и видели, что там смешно и по-русски, а не просто какое-то вторсырье, которое откуда-то экспортировалось сюда. Если помните, в начале 90-х в магазинах все было заставлено товарами с этикетками по-английски. Понять их назначение можно было, только зная язык, потому что никто не переводил. Может быть, на ценнике было написано что-нибудь вроде «молоко сухое», а все остальное — по-датски, по-норвежски, по-английски, примерно то же представлял собой тогда и русский интернет. Считалось, что локализация — это не совсем то, что просто перевод на русский язык -  это когда есть много стран, и у них есть какие-то локальные требования, например, использовать кириллические буквы и писать ими слова русского языка, так вот, сидят в офисе люди в стране, где говорят все только по-английски, и переводят что-то такое для этих папуасов, чтобы им было понятно. Потом уже появились наклейки на русском, а потом уже начали делать и русские упаковки. Вплоть до того, что популярный тогда рис «Uncle Ben’s» переименовали в «Гурмания», потому что у нас и негр не пошел, и слово какое-то дурацкое. Оказалось, что люди в России совсем не против читать по-русски. Потому что и английский не все знают, и русский — не самый плохой язык для передачи информации.

Я ответственен за первый платный контент в русском интернете. Я тогда занимался раскруткой провайдера «Ситилайн», и мне надо было придумывать три проекта в месяц, которые бы этого провайдера продвигали. Я придумал пригласить журналиста, который писал бы статьи, эти статьи можно было бы выкладывать на сайт. Первым таким человеком стал Александр Гагин. У него был сайт «Паровозов-News». Это был первый ежедневно обновляемый в русском интернете сайт. К тому же за деньги. Он получал за это вполне неплохие деньги. Потом пригласили Носика из Израиля, который потом «расширился» на все пространство, которое смог переварить. А начиналось все с того же «Ситилайна». Он был приглашен, чтобы вести рубрику «Вечерний Интернет». И пошло-поехало.

Сначала у нас была некоторая война провайдеров. Мы были представителями «дураков с мороза». Вот был, например, провайдер «Демос», где были серьезные люди, они сидели в каком-то институте, где была проходная, часы «электроника»... А тут пришли какие-то малолетние дебилы - мы — которые сказали, что они будут заниматься интернетом в Москве. И мы придумали безлимитный тариф, который назывался 36,6. То есть 36,6 доллара в месяц. Были еще какие-то ходы. Народ стал к нам ходить, деньги стали идти. И люди стали возмущаться, потому что интернет считался таким свободным и честным местом для общения нового формата, для пионеров и первопроходцев, а тут у нас кто-то деньги за статьи получает! А кто-то пишет за деньги, и не стесняется этого и т.д.!

Все, что сейчас кажется совершенно очевидным — ну кто будет писать без денег? — только тот, у кого ничего не покупают, или, скажем, в качестве рекламной акции. Тогда это приходилось доказывать, и это было тяжело, но потом люди быстро освоились и привыкли к тому, что за то, что ты пишешь что-то для интернета, можно тоже получать деньги. В США этот процесс занял гораздо больше времени и, например, если твоя статья в сети – это второсортно, а вот на бумаге — это все понимают.  Бумажный New York Times — это круто, а в интернете — ну, это пусть какие-то стажеры пишут. И только в самое последнее время это отношение начинает меняться. Получилось, что русский рынок содержаний, книг, картинок, музыки и всего остального существует. Оказалось, что у нас не так мало народу, и мы вполне можем обеспечивать эту экономику. И потом, оказалось, что Рунет совсем не заканчивается с территориальными границами,  о чем сначала тоже не все думали. Если человек знает русский язык, он является частью Рунета. И оказалось, что все основные новостные каналы, серверы появились в Москве. Этот город стал основным местом сбора всех интернетчиков, хотя, казалось бы, можно было бы и в Хабаровске сидеть и придумывать сайты, этому ничего не мешало. Случилось так, что все бывшие советские республики воспитаны на традициях Рунета. Все традиции и образцы взяты отсюда, вплоть до того, как надо работать с людьми, и, самое главное, язык. Интернет на украинском, например, очень слабо развит и никто всерьез им не пользуется, ну, разве что, может быть, за исключением каких-то западно-украинских организаций. А так все читают на русском — lenta.ru, lib.ru и т.д. Получилось, что русский язык — это тот подраздел, который обеспечивал существование Рунета, совершенно независимый, со своими форматами, явлениями и традициями. При этом у нас очень много чего нет, конечно, и наш интернет очень неинтересен, скуден и скучен, по сравнению с тем, что можно найти в англоязычном интернете. Люди не умеют нейтрально выражать свои мысли, русскую часть Википедии никто не может нормально поддерживать. Это очень яркий показатель того, как общество независимо формирует какие-то социальные инструменты. В Америке это развито гораздо лучше. Что происходит, например, в арабском или испанском интернете, я вам сказать не могу, но думаю что они все просто слизаны с американского, потому что для них это было как для бывших советских республик — русский. Это краткое предисловие, чтобы вы понимали, как все это начиналось и почему меня можно считать одним из пионеров Рунета. Вы можете задавать вопросы. Хотя это все тоже очень смешно, потому что меня регулярно зовут в какие-то интернет-тусовки или я, не прилагая к тому никаких усилий, оказываюсь в каком-нибудь списке вроде «топ 100 IT-персон России», а я совершенно никакого отношения к этому не имею. Дизайн и компьютеры - это все синонимы, и поэтому любая компьютерная выставка не может обойтись без дизайна — там будут всегда какие-то графические пакеты и т.. Или, например, в месте, где просто продают компьютеры, обязательно будут проходить конкурсы каких-нибудь дизайнеров-трехмерщиков. Все очень плотно и тесно связано, хотя в остальном мире так не бывает: дизайном занимаются выставки дизайна, а компьютерами — компьютерные выставки. У нас все это слепилось в один плотный ком и до сих пор никаких признаков, что это разлепится, пока нет. Вы можете задавать мне вопросы.

В. - От читателя «Мистер Внезапность». Часто ли вы используете  обсценную  лексику во время публичных выступлений подобных этому?

А. Л. - Ну, каждый имел возможность составить свое мнение.

В. - Куда делось Н.Ж.М.Д.?

А. Л. - Закрылось. Это был проект на моем сайте, посвященный разным неформальным развлечениям и играм, в основном, литературным. Он выполнил свою функцию и вполне успешно перетек в какие-то другие формы.

В. - Вопрос от читателя Х. Женаты ли вы?

А. Л. - Нет.

В. - А более развернуто?

А. Л. - А что может быть более развернуто? «нет-нет-нет».

В. – Вопрос от Павла: Вы патриот?

А. Л. - Да.

В. – Вопрос от Пети: У вас где-то был список того, что вы ненавидите. Нет ли подобного списка, того, что вы любите?

Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)
Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)

А. Л. - Я ненавижу списки.

В. - Р. Джонсон спрашивает: Сформулируйте и обоснуйте ваше отношение к вопросам копирайта, антикопирайта и в сети, и в глобальном масштабе.

А. Л. - Очень просто: я считаю, что это капиталистический инструмент, очень мешающий развитию, но, пока он работает, я им пользуюсь, хотя считаю, что это очень вредная вещь.

В. - Вопрос от меня лично. Нравится ли вам стихи Олега Пащенко?

А. Л. - Я не люблю стихи вообще. Без исключений.

В. - Kiberlight: Что вы можете посоветовать начинающим web-дизайнерам?

А. Л. - Биться об стену. Это очень странная постановка вопроса. Вот можно спросить: «Что вы можете посоветовать школьникам в Приполярье?» Ну и что можно им посоветовать? Почему нужно селектировать людей таким образом? Пусть этот веб-дизайнер что-нибудь сделает, тогда мы ему что-нибудь и посоветуем.

В. – Леня спрашивает: Не надоело ли вам заниматься дизайном?

А. Л. - Нет.

В. - По-моему, для художника искусство не западло, а дизайн - западло. Любите ли вы художников и каких?

А. Л. -Я не художник и имею очень отдаленное отношение к этому. И ничего об этом не знаю: я не умею растирать краски и не знаю, какой растворитель нужен для масла.

В. - Борман: кто, по-вашему, актуальный must die?

А. Л. - Google через 5 лет.

В. - Ксения: не хотели бы вы заняться кино?

А. Л. -Нет.

В. – Артем: Какую роль в создании и продвижении студии играл «Ситилайн» и лично А. Носик. Верно ли, что те самые побои в подъезде были ответом на изобретение формата 470 точек в ширину?

А. Л. - Нет, это никак не связано. Это разные эпохи. Ситилайн - это 95-96, а побои - 98.

В. – Вопрос от читателя «Полит.ру»: Как вы оцениваете перспективы проекта livejournal.com теперь, после его покупки «Супом»? Как вы оцениваете действия высшего менеджмента и, в частности, руководителей «Cупа»? Если можно, ответьте откровенно, без общих слов и дипломатических ответов обо всем и ни о чем. Заранее благодарен, Александр.

А. Л. - Мне кажется, что Александр из тех людей, которые, после того, как услышали звон, долго об этом думают. Они себе не представляют, откуда он. Проходит год-два и они задают об этом вопрос. Эта покупка произошла 2 года назад. С тех пор все у ЖЖ стало гораздо лучше, все объективные показатели, которые можно учитывать: количество пользователей, трафик, новые сервисы выросли и стали лучше качеством. Кто такой  «начальник ЖЖ», я не знаю. Если имеют в виду Носика, то он — не начальник, он просто пишет в ЖЖ. Начальники там какие-то другие, скажем, web-администраторы. Купил СУП ЖЖ, и купил, пусть развлекаются. У меня к ним другие претензии, которые никак не связаны с этим.

В. - Что такое, по-вашему, Интернет? Согласны ли вы с определением «большая помойка»?

А. Л. - Нет, не согласен. Потому что, скажем, те письма, которые я пишу и получаю, это тоже часть Интернета, но не часть «большой помойки».

В. - Леша Тульский: Почему вы такой дерзкий?

А. Л. - Я очень не люблю такие вопросы, которые люди, услышав где-то в качестве вторсырья, перерабатывают. Человек не хочет знать ответ на этот вопрос, а хочет видеть мою реакцию на владение типовыми словесными конструкциями, которые паразитируют в Интернете. Я считаю глупым отвечать на такие вопросы, которые заданы при помощи copy-paste.

В. - Маша: любите ли вы сериалы? Если да, то какие?

А. Л. - Я смотрю хорошие сериалы. Например, «Доктор Хаус».  

В. - Кирилл М.: Не беспокоит ли вас международная политика?

А. Л. - Нет.

В. - Совсем?

А. Л. - Совсем.

В. - Модный или просто современный дизайн должен быть разным для различных потребителей? Нужно ли здесь знать целевую аудиторию? Кира.

А. Л. - Мне кажется, что Кира работает маркетологом, а не дизайнером. Наверное, этим обусловлен набор ключевых слов в ее вопросе. Если вы посмотрите на роль дизайна и дизайнеров в современном российском обществе, или просто  зайдите в ЖЖ и посмотрите, какие сообщества являются самыми популярными. На первом месте - «адвертка», т.е., людям хочется посмотреть, что нового появилось в рекламе, чтобы стибрить оттуда какую-то идею, на втором — еще кто-то, близко к началу — ru_photoshop. Если самые популярные темы, которые можно обсудить на русском языке - это реклама и фотошоп, а не русский язык, не воспитание детей, не профессиональная или личная жизнь, то это значит, что люди хотят, чтобы кто-то им рассказал, каким образом они могут оправдать свое бессмысленное существование на своей бессмысленной работе еще на полгода. Чтобы они выучили еще какой-то новый фильтр или придумали какой-то новый прием, являющийся на 100 % вторсырьем, для того, чтобы еще немножко продержаться. Когда девушка интересуется, например, она начала разрабатывать рекламу для водителей такси или для уборщиков мусора, или просто для всех людей, которые выходят из метро, она изначально подразумевает, что может быть один общий для всех прием, или наоборот, нужно специально исследовать эти группы. А я считаю, что дизайн - это как любое сообщение. Нам есть что сказать и есть кому сказать, и мы работаем с этими двумя компонентами, а все остальное совершенно не важно, дальше уже как получится: то ли мы донесем это сообщение, то ли нет. Других критериев здесь быть не может.

В. - Уильям Шекспир: Можно ли вообще говорить, что происходит какое-то развитие дизайна, или все ходит по кругу?

А. Л. - Конечно, можно говорить. Развитие дизайна - это развитие технологий, с помощью которых мы работаем.  У нас сначала была однокрасочная печать, потом цветная, потом умер металлический шрифт, появились компьютеры. И этот процесс пока что не останавливается, он все более интенсивен. Может быть, скоро, например, не будет экранов, а будет что-то совсем другое, например, проецирование на сетчатку глаза или голографический экран в воздухе. Все меньше остается «железа» и конкретных кнопок. Этот процесс настолько ускоряется -  ну когда придумали Айпод? Лет 5-6 назад. Сначала придумали, что есть колесо, которое крутится пальцем. А через год это колесо уже не крутится, а стоит на месте, а  звук «кручения» идет через динамик. Потом придуман Айфон,  который встраивает Айпод, и превращает его в иконку к углу. Представьте себе: в углу нарисована иконка Айпод, и это даже не кнопка, а просто оранжевое пятно, на которое мы нажимаем пальцем и включается Айпод. Раньше нельзя было представить, чтоб в рамках одного поколения произошла такая быстрая смена, от настоящего устройства, до иконического изображения этого устройства в рамках другого устройства, а когда его выключаешь, от первого ничего не остается, потому что экран потухает. Вот фотоаппарата живого уже не осталось, но на цифровой мыльнице нарисован фотоаппарат еще дедовский, потому что все меняется с такой скоростью, что предметы уже не имеют своего облика. Остаются только вещи вроде Моны Лизы, которая всегда будет оставаться  синонимом портрета, хотя сейчас можно пойти и сфотографироваться на любом поляроиде, и это тоже будет портрет, а тогда нарисовать что-то подобное было очень долгим и сложным занятием.

В. - Есть ли сайты, на которые дизайнеры ориентируются как на эталон?

А. Л. - Я думаю, что есть люди, которые находят для себя такие сайты и ориентируются на них как на эталон, и они ходят туда помолиться.

В. - Андрей Левкин: Где может получить первоначальное образование пацан, которому дизайн «по кайфу», и который что-то уже умеет делать. Т.е., не просто ради пафоса или престижа, а чтобы профессионально?

А. Л. - Я не знаю ни одного места в Москве, которое смогло бы дать такое образование с нуля. Британская Высшая Школа Дизайна читает курс, который мы написали. У них это получается неплохо. Мы оттуда одного-двух берем каждый год сначала на стажировку, потом на работу. А больше мест нет. Это не потому, что я рекламирую заведения, к которым мы имеем отношение, а просто результат таков. Люди, которых мы берем, совершенно случайны. Кто-то закончил кулинарный техникум, кто-то только что из школы, кто-то полжизни проработал менеджером или сантехником, но вот его что-то прошибает, и он начинает заниматься дизайном и у него это получается. Причем, часто окружающие этого не видят, они говорят: «Я такое за 20 минут нарисую». Но в том месте, где уже можно отличить одно от другого,  уже начинается профессионализм и это можно оценивать. Это не имеет отношения ни к одному учебному заведению.

В. - Часто ли у вас в студии случаются скандалы? И если да, по какому поводу? Зачем вам кафе? Маша

А. Л. - Скандалов в студии не бывает, я, по крайней мере, не помню. А кафе делалось, чтобы магазин стал не убыточным. В результате и кафе и магазин не убыточны.

В. - Олег Попов: какой дизайн вам больше нравится: Кока Колы или Пепси Колы?

А. Л. – Кока Колы. Но она мне и на вкус нравится больше. А это связанные друг с другом вещи. Люди всегда делают ошибку. Они думают, что может быть успешный логотип или дизайн. У «Запорожца» или у «ВАЗа» замечательный логотип. И если этот логотип налепить на «Нисан», то люди будут просто молиться на него, дрочить, копировать и т.д. А вот то, что он стоит на ВАЗе — вот это полное дерьмо. То же самое и с колой. Мне вкус Кока Колы колы нравится больше, и я могу с закрытыми глазами отличить Коку от Пепси, потому что у Кока Колы больше пузырей и меньше сахара, а Пепси — более приторное и менее газированное. Хотя в основном, конечно, для людей разница в том, наливают они из синей или из красной банки. Например, проводились опыты, когда людям давали одинаковые конфеты из коробок, на одной из которых были нарисованы круги, а на другой — треугольники. И те, что с треугольниками, нравились меньше, потому что фигуры какие-то агрессивные, и т.п. Есть, конечно, какие-то объективные критерии, но дизайн, как правило, их всегда побеждает.  Например, если бы людей обязали указывать на коробке с печеньем сорт, то я, как дизайнер, знал бы, как это обойти: я бы писал «второй сорт» большими яркими буквами с золотой обводкой,  и люди бы хотели именно это печенье, потому что первый был бы хуже оформлен.

Девушка из зала: Но вы же только что говорили, что можете с закрытыми глазами отличить Коку от Пепси?

А. Л. Да я только хотел сказать, что я этой ошибки не делаю, не основываюсь на дизайне банки. У Коки отдельно дизайн лучше, а отдельно вкус.

Девушка из зала: - Правда, что вы рекламу Савеловского рынка проиграли в карты?

А. Л. - Я не играю в карты.

Девушка из зала: А что это было?

А.Л. Прикол.

Девушка из зала: А почему тогда вы не разбираете эту рекламу на Бизнес-линче?

А .Л. - А я ничего своего не разбираю. Я не унтер-офицерская вдова. Если я нарисован, мне глупо рассказывать про себя, что там плохо сверстано. Это такой жанр: Савеловский рынок, заглавными и прописными буквами, левой ногой. Прекрасно. Если бы у меня была возможность прорекламировать моющее средство, я бы это сделал. Потому что все, что не имеет отношения к моей профессиональной деятельности, может выглядеть как угодно. Я ничего не потеряю. Даже если я поменяю себе пол, это никак не отразится на моей  профессиональной деятельности. Вот если я вдруг начну нести ахинею в том, что касается профессии, вот тогда можно заподозрить что-то неладное.

В. Та же самая Маша, видимо, которая спрашивала, зачем вам кафе и бывают ли у вас скандалы, задает вопрос: Зачем вам все это? Ну, если по правде?

А. Л. - Смотря, что она имеет в виду. Но если то, зачем я делаю то, что делаю, то ответ прост: меня прёт. Я занимаюсь этим каждый день, и мне не скучно.

В. - Часто говорят, что российские корпоративные сайты плохи? И с точки зрения движка, и по контенту, и по дизайну. Был ли у вас опыт разработки корпоративных сайтов крупных компаний? Как должен выглядеть идеальный сайт крупной компании? Какой сайт вам было бы интересно переделать по-своему?

А. Л. - Типичный пример человека, подписанного на фотошоп и «адвертку». Ему надо, чтобы ему подсказали, откуда воровать и дали авторитетное заключение. Он вообще ничего не понимает. Во-первых, нельзя оценить движок по сайту. Откуда мы знаем, какой там движок? И какая нам разница: сайт или быстро загрузился, или нет, остальное нас не должно волновать. Идеальный сайт — для чего? Если мне нужны телекоммуникационные услуги, а хороший сайт оказался у тех, кто продает промышленные мукомольные мельницы - что мне с этого? А когда мне нужна мельница для муки, мне нужно, чтобы я зашел на сайт, там нашел телефон, позвонил по нему, там мне не нахамили и поговорили со мной. И дальше я просто покупаю эту мельницу. Людям все равно, как сайт выглядит, какие у них там технологии и движки, кто дизайнер. Важно только их назначение.

В. -  Готова ли ваша студия разработать дизайн огромных боевых человекоподобных роботов для обороны рубежей России? Если да, то будет ли размещен API прошивок этих машин в свободном доступе в гипертекстовом кибернете? Владимир.

А. Л. - Еще один продавец вторсырья, который ничего не понимает. Я не считаю интересным отвечать на этот опрос, потому что это человек, который не в состоянии сам ничего придумать. Гипертекстовый фидонет, это, как известно, то, чем пытались подколоть Медведева на одной из его конфренций, и он сказал что-то вроде «Да-да, хорош фидонет, только гипертекста не хватает». Т.е., там консультанты — настолько дремучие фсбшники, что даже не поняли, о чем вопрос. А человекоподобные роботы — это то, чем пытались мучить Путина. Мне не интересно, когда человек сам не в состоянии придумать вопрос. Напишите ему: «Хрен тебе, а не ответ».

В. - Сергей: Артемий, не стыдно вам называть кофе «Оно». И почему вы настаиваете на написании слова «интернет» с маленькой буквы? Никакого уважения к сфере, которая позволяет вам зарабатывать деньги?

Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)
Артемий Лебедев (фото Наташи Четвериковой)

А. Л. - Мне не стыдно. Это раз. И я не считаю, что «сфера» - это какое-то священное животное, которому я должен поклоняться. Это моя сфера, и я делаю с ней, что хочу. Интернет не против, это не мешает ему существовать. Да и кофе ни разу не жаловалось.

В. – Бизнес-линч. Вы отбираете туда объектом то, что лучше линчевать, то, что вам мерзее всего или random? Не верится, что в «линч» выходит все то, что вам присылается.

А. Л. - Конечно, не все. Мне приходит 15.000 работ в год и из них я отбираю 365. Я пользуюсь одним и тем же критерием: беру те работы, в которых ошибка типовая, которую мне интересно объяснить. Затем, эти сайты должны быть достаточно заметны, чтобы читателю было интересно зайти туда и посмотреть, а, во-вторых, там должно быть, о чем поговорить. Поэтому каждый день 50.000 человек читают бизнес-линч.

Вопросы из зала: Предположим, вас бы выбрали разрабатывать браузер нового поколения. Что бы вы туда добавили? 3D, например?

А. Л. - В браузеры надо добавить буквально чуть-чуть. 3D там вообще ни при чем. Я бы добавил функциональности операционных систем, этого очень не хватает. Потому что сейчас это очень криво сделано. И, больше того, все настолько привыкли к браузерам, что, например, Microsoft делают и операционную систему и браузер. И они оказываются сами у себя в заложниках: они в интерфейсе операционки делают ссылки - «отформатировать жесткий диск» Это уже не кнопка, а текстовая ссылка, синяя и подчеркнутая, потому что люди слишком привыкли нажимать на ссылки. И там даже нет возможности сделать нормальные кнопки, как в операционной системе, которые бы нажимались, работали и т.д. Получается, что недостаток их собственного продукта - браузера становится основой для появления нового элемента интерфейса, который появляется в операционной системе. И идет выворачивание самого себя наизнанку. Это ошибка, но мы ничего не можем с этим сделать, потому что идет развитие, и мы можем только поцокать языком, но вернуть назад уже не можем. Я добавил бы нормальной функциональности, чтобы все было быстро и хорошо — как в компьютере, а не как в этом окне, потому что к окну доверия нет, нажимаешь на ссылку и думаешь: «А вдруг не сработает?» Это очень опасно. А, во-вторых, я бы сделал так, чтобы кнопка «home» вела на главную страницу сайта, на котором мы сейчас находимся.

В.  - Т.е., сейчас вы не видите глобальных изменений в ближайшем будущем?

А. Л. - Нет. Последние браузеры, что Safari, что Firefox, очень хорошие и умеют все, что сейчас нужно людям, кроме каких-то мелочей. Я считаю, что браузер должен лучше знать структуру сайта, который нам показывают, и нужно уметь это взаимно интегрировать.

В. - Последний вопрос: смотрите ли вы «Школу злословия»? Нравится ли вам она?

А. Л. - У меня нет телевизора, и я не смотрю.

В. - Вообще?

А. Л. - Да.

Аудио

А раньше были:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.