29 марта 2024, пятница, 00:47
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

13 июля 2007, 09:41

Аятолла Хомейни и американский «коготь»

Продолжение. См. часть 1 и часть 2.

11 февраля 1979 года аятолла Хомейни торжественно объявил о победоносном завершении первой в мире революции под зеленым знаменем ислама. Однако мира не последовало. Наоборот, многочисленная и разношерстная оппозиция решительно выступила против установления в Иране религиозного правления. Ее деятельность, как правило, направлялась и финансировалась зарубежными посольствами, в том числе, конечно, и американским. Великий аятолла считал американскую дипмиссию «прибежищем дьявола». А так как для защиты революции все средства хороши, то почему бы не воспользоваться этим «прибежищем», пускай даже и вопреки мусульманской традиции?

«Сатанинское гнездо»

К октябрю 1979 года обстановка в Иране приблизилась к критической. Недовольство политикой Хомейни вылилось в массовый террор – почти ежедневно совершались акты насилия, в результате которых гибли видные религиозно-политические деятели, лидеры правящей Исламской партии, руководители министерств и ведомств, представители прохомейнистской интеллигенции. В первых рядах «новых революционеров» шли коммунисты и марксисты, которые получали финансовую поддержку от советского посольства в Тегеране, и довольно многочисленная прослойка «молодой иранской буржуазии», активность которой всячески стимулировали дипмиссии США и Великобритании. Не оставалась в стороне и агентура соседнего Ирака, все бразды правления в котором к тому времени перешли к «кровнику» Хомейни Саддаму Хусейну. Не сидела сложа руки и почти двухмилионная «белая эмиграция», антиклерикальной деятельностью которой руководил принц Мухаммед Реза Пехлеви II.

После неудачных алжирских переговоров премьера Базаргана с представителями США и ряда европейских стран об отмене эмбарго и оказании финансово-экономической помощи многие политологи заявили, что часы исламской революции сочтены. Для этого и требовалось-то немногое: объединить усилия левых и правых сил, призвать на помощь остатки репрессированной армии – и с единой платформой выступить против узурпировавших власть мулл и улемов. Но как раз этого и не случилось. И в немалой степени оттого, что в казалось бы безвыходной ситуации Хомейни, выйдя из больницы (где лечил сердце в течение 40 дней), пошел, как говорится, на опережение и принял довольно неординарное, но в сложившейся обстановке единственно верное решение – направить «праведный гнев» народа против его «истинного врага» и таким образом отвлечь массы от «коммунистов, демократов и саддамистов. Таким врагом оказалось американское посольство. Это – «сатанинская крепость и шпионское гнездо», писала тегеранская пресса. Ей вторило местное телевидение, которое одним из первых было захвачено происламистскими силами.

Действительно, расположенное в самом центре Тегерана на площади в 60 акров, (1) американское посольство мало чем напоминало дипломатическое представительство. Напичканное «лесом» антенн и подслушивающих устройств, опоясанное проволокой с электротоком и видеокамерами, оно больше походило на филиал ЦРУ, при этом контролирующий не только Иран, но и весь Ближний и Средний Восток. Именно здесь была разработана известная операция «Аякс», когда в 1953 году (22 августа) был низвергнут популярнейший иранский реформатор доктор Моссадык, а полнота власти снова перешла к династии Пехлеви. Об этом еще помнило подавляющее большинство иранского народа.

День «Х»

Сам ход событий определил день «Х». 22 октября 1979 года в Нью-Йорк прибыл свергнутый шах. 31 октября Тегеран направил в Вашингтон ноту протеста и потребовал вернуть шаха для «справедливого суда». Параллельно эмиссары Хомейни были направлены в четыре ближайших университета. Они должны были отобрать несколько сот студентов, наиболее организованных и преданных имаму Хомейни и идеям исламской революции. Об их предстоящей миссии ничего не сообщалось, хотя эмиссары намекали, что предстоит рискованная операция и кто останется живым, тот получит личное благословение Великого имама и солидное денежное вознаграждение. С большим трудом удалось отобрать около 400 молодых людей, которые были разбиты на «ударные группы» во главе с «человеком от Хомейни». Всем им надлежало собраться в указанном месте возле Тегеранского университета утром 4 ноября.

В этот день у здания университета проводился многотысячный митинг «памяти мучеников», погибших в 1978 году в ходе разгона студенческих выступлений в Тегеране. Подобные демонстрации различных партий и организаций проводились тогда в иранской столице почти ежедневно; большинство из них финансировалось зарубежными посольствами и военными атташе.

Американских агентов насторожило то, что почти все выступающие на этом митинге говорили по заранее написанным бумажкам. Их протест лишь вскользь касался «возмущения» по поводу прибытия шаха в Америку, а весь гнев был направлен в сторону посольства США, где якобы находится «рассадник шпионажа», «центр американского вероломства», «гнездо цэрэушников» и вообще «вместилище отвратительных предателей человеческого рода». В конце было зачитано послание Хомейни, в котором отмечалось, что «иностранные посольства не имеют права заниматься шпионской деятельностью», иначе им «нет места» на иранской земле. (2)

После этого «сигнала» «ударная сила Хомейни» (те самые 400 человек) в организованном порядке направились к американскому посольству – за ними, не понимая ситуации, двинулась и основная масса участников митинга.

Получив информацию о подходе студентов, исполняющий обязанности посла США Брюс Лэйген направился в иранский МИД выяснить – в чем дело. Из-за этого, отмечают сегодня иранские политологи, «он пропустил историческое событие: в течение нескольких часов революционные студенты преодолевали заграждения; в конце концов им удалось снести железные двери американской крепости, захватить здание, в котором десятилетиями плелись заговоры против Ирана» и соседних стран. (3)

Более 70 его сотрудников были взяты в заложники. Затем шестерым удалось бежать, темнокожих американцев и женщин террористы освободили сами, а судьба 53 заложников превратилась в предмет длительного торга. Американцы были скованы и фактически вышли из иранской игры. Их многочисленная агентура и уже разработанные «сценарии мирного переворота» оказались невостребованными – студенты заявили, что будут расстреливать вместе с каждым завербованным «коллаборационистом» по одному американскому заложнику. Повлиять на ситуацию американцы не смогли даже после отставки правительства Базаргана и фактического безвластья в стране вплоть до избрания 25 января 1980 года первого президента Исламской республики Абдульхасана Банисадра.

«Коготь орла»

Окончательно и бесповоротно Вашингтон был выведен из игры 24 апреля 1980 года, когда провалилась спецоперация «Коготь орла» по силовому освобождению заложников подразделением «Дельта». Ситуация развивалась по такому сценарию: 22 апреля шесть самолетов С-130 приземлились на бывшей американской базе в пустыне Табас на востоке Ирана. Они должны были дозаправиться и после прибытия восьми тактических вертолетов (базировались на авианосце «Нимитц» в Персидском заливе) взять курс на иранскую столицу. Все шло по четко разработанному плану при активном участии группы завербованных «противников Хомейни». Неприятности начались, после того как самолеты и вертолеты взяли курс на Тегеран. Первые должны были сбросить бомбы на резиденцию Хомейни и на «другие важные стратегические объекты», другие – высадиться в окрестностях Тегерана и на автобусе добраться до американского посольства. Но появление в пустынном месте бензовоза и автобуса было «вскрыто» местными жителями, и об этом доложили в органы безопасности. Это – во-первых. Во-вторых, неожиданно в пустыне поднялась песчаная буря. Несколько вертолетов успели вернуться на авианосец, остальные поспешно приземлились. При посадке один из вертолетов столкнулся с самолетом. Оба взорвались и сгорели на земле. Восемь американских десантников погибли. Когда об этом доложили Дж.Картеру, он приказал отменить военную экспедицию. Считается, что именно эта неудача стала одной из причин провала демократов на выборах 1980 года.

Хомейни и его сторонники извлекли максимум выгоды из захвата посольства – они смогли провести невиданную по размаху и эффективности пропагандистскую кампанию. Почти ежедневно радио и телевидение доводили до правоверных отдельные страницы из 50 томов под общим названием «Документы американского гнезда в Иране», которые якобы были конфискованы студентами сразу же после захвата заложников. Иранцы узнавали такие подробности о «заговоре шаха против народа», что напрашивался закономерный вывод – если бы не Хомейни и его революция, то «наследники великих персов и истинного ислама» через каких-то пару лет были бы низведены до половых при американском барине и молились бы Иисусу Христу.

Здесь, на мой взгляд, следует сделать небольшое уточнение. Да, «возмущенные студенты» действовали удивительно организованно. Они не только умели искусно преодолевать железобетонные препятствия, но и имели при себе подробный план всех посольских офисов и кабинетов, на котором были особо выделены те места, где хранились и уничтожались секретные документы американской дипмиссии и разведки, в частности, касавшиеся взаимоотношений Вашингтона с бывшим шахом и работы с местными агентами. Определенные «галочки» стояли против тех кабинетов, где хранились деньги и отчеты по их использованию. Между тем, по словам бывших заложников, в течение нескольких часов, пока толпа штурмовала посольство, удалось в установленном порядке уничтожить практически все более или менее ценные документы: сначала их пропускали через шредеры (резки), а затем сжигали в специальных печах с кислородным поддувом. В распоряжении студентов оказалось лишь несколько мешков, в которых находилась та самая «лапша», да и то из обычной посольской переписки, которая не представляла никакого интереса. Именно ее начали старательно перебирать и подклеивать. Версия, конечно, имеет право на существование, но вот слишком уж быстро иранским студентам удалось «склеить» 50 томов именно тех документов, публикация которых производила на иранскую аудиторию самое сильное впечатление. У знающих людей это вызывает лишь улыбку.

В июле 1980 года скончался от рака Мухаммед Реза Пехлеви, которого американцы все же решили (от греха подальше!) переправить в одну их клиник Египта, и это помогло «продвинуть переговоры». Так или иначе, 20 января 1981 года, после более чем годичного заточения, при посредничестве Алжира и с высокого одобрения Исламской консультативной ассамблеи, заложники были освобождены. При этом администрации Рональда Рейгана пришлось пойти на некоторые уступки: разморозить часть иранских авуаров в американских банках, согласиться на секретные поставки запчастей для иранской армии, подписать соглашение о невмешательстве во внутренние дела Исламской республики.

О коммунистах и «русском следе»

Имам Хомейни праздновал победу. Он имел полное право назвать «эпопею» с заложниками «большей революцией, чем первая». Главное – что он смог оградить страну от, казалось бы, неминуемого военного вмешательства Вашингтона. Он прямо говорил оппонентам, что теперь разговоры о неизбежном вмешательстве США в дела иранской революции – «пустая болтовня». «Как Америка может нанести военный удар? Это невозможно! Мифу об американской непобедимости положен конец». Ведь американцы «любят жизнь больше смерти и не могут жертвовать своими гражданами». (4) Тот самый ураган в пустыне был преподнесен хомейнистской пропагандой как «великое знамение», как акт Всевышнего, который «благоволил имаму», потому что тот – его единственный наследник на земле. «Чудное явление» вполне серьезно воспринималось полуграмотными массами, которые все теснее сплачивались вокруг «спасителя нации», дабы «противостоять циничным ухищрениям и действиям псевдореволюционеров».

На повестку дня ставилась борьба против внутренних «лицемеров-безбожников», под которыми Хомейни понимал, в первую очередь, просоветских оппозиционеров. «Посольство СССР… не без помощи саваковцев [тайной полиции шаха] и сторонников шахского режима, – говорил он вскоре после освобождения американских заложников, – подстегивают коммунистические группировки… чтобы они более эффективно использовали подрывные методы в отношении молодой республики».

Теперь коммунистам приписывались все «старые и новые грехи»: от террора в отношении правящей Исламской партии и сговора с Саддамом Хусейном, Кремлем и Белым домом до заговора против ислама. «Сегодня ислам – самое удивительное явление в мире и его спасение [от лицемеров] нуждается в жертвах… Великий исламский пророк пожертвовал всем ради ислама, чтобы водрузить знамя монотеизма [единобожия], и мы, следуя за ним, должны пожертвовать всем, чтобы удержать это знамя в руках», – постоянно подчеркивал Хомейни. Он отверг «путь рабского копирования других цивилизаций», акцентируя внимание на том, что только страну, приверженную исламским законам, ожидает «самое большое будущее в этом мире». Характеризуя Советский Союз, он назвал его «самозваным знаменосцем эпохи», закончив фразу выражением: «Там, где коммунисты, – там самые роскошные декорации из лжи!». И вообще, по мнению Хомейни, «надо объявить всеобщий траур в тот день», когда западные лицемеры выступят в поддержку исламской революции. (5)

Между тем до сих пор многие западные аналитики пытаются найти «русский след» в 444-дневной драме с американскими заложниками. Проводится мысль о том, что «план действий» Хомейни был разработан на Лубянке и предложен аятолле в самый критический момент исламской революции. Тем самым Москва якобы стремилась «отвлечь» Великого имама от Афганистана, где как раз готовился плацдарм для советского вторжения, и в последующем (на платформе антиамериканского единства) сделать тегеранский режим более лояльным к политике Советского Союза на афганском направлении. Подобные рассуждения не лишены логики, если анализировать ситуацию с позиций сегодняшнего дня. Но тогда Лубянке было не до американского посольства. Необходимо было разобраться в иранском «хаосе», тем более в «революции», которая никак не вписывалась в марксистско-ленинскую теорию национально-освободительной борьбы. Никто в советском руководстве даже не мог предположить, что победившая антишахская революция может превратиться в революцию исламскую. Никто не мог поверить, что «мятежные аятоллы» могут не просто участвовать в политике, но и возглавить страну «всерьез и надолго».

В какой-то мере к подобным выводам подталкивали и многочисленные шифровки из советского посольства в Тегеране, в которых приводились высказывания «набиравших силу» лидеров партии ТУДЕ и «Хальк» («Федаины иранского народа»), типа: «Мы не для того избавились от диктатуры шаха, чтобы установить диктатуру мулл». Оппозиция просила помощь и поддержку, обещая скорую победу над «монархистами парижского затворника». Ее руководители приветствовали советскую «военную помощь» Афганистану, а некоторые из них даже высказались в пользу советского военного присутствия в Иране. Москва и оппозиция выработали «ближайшую стратегию» действий. Суть ее в том, что «пусть муллы и их сторонники в Иране порезвятся вволю и сделают всю грязную работу, выбросив из страны американцев. Все равно они долго у власти не удержатся, и вот тогда уже настанет наше время». (6)

От Ленина до Мао

При этом официальная советская печать постоянно подчеркивала, что хотя захват американского посольства сам по себе «не соответствует международной конвенции об уважении дипломатических привилегий и иммунитета», вместе с тем «любое военное вмешательство в дела Ирана» – государства, которое непосредственно граничит с Советским Союзом, – будет рассматриваться в Москве как акт, затрагивающий интересы национальной безопасности СССР. Захват заложников, писала газета «Правда», надо рассматривать в общем контексте американо-иранских связей, не забывая о действиях США в отношении Ирана, которые «никак не согласуются с нормами права и морали». (7)

Хиреющие Леонид Брежнев и его команда так и не смогли «приспособиться» к иранской действительности, хотя бы элементарно защитить промосковскую оппозицию от вскоре последовавших жесточайших репрессий «исламских ревкомов», которые, по примеру сталинских «троек», объявляли «врагами революции» не только отдельных «лицемеров-коммунистов», но и их семьи, включая стариков, женщин и детей. Редко кто из «врагов народа» мог скрыться от вездесущей хомейнистской инквизиции – костры не пылали, не положено по шариату, зато десятки, а то и сотни отсеченных голов сутками валялись у наспех сооруженных эшафотов.

При этом, что примечательно, довольно примитивные речи Хомейни всегда изобиловали цитатами из трудов классиков марксизма-ленинизма, выступлений Сталина, Гитлера и Мао Дзе-дуна, авторство которых аятолла зачастую приписывал себе. По словам соратников Хомейни, проблемами мировой революции имам начал заниматься во время иракской ссылки. Его любимым выражением той поры был ленинский афоризм: «Революция тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет защищаться». «Красному террору», «врагам народа» и вообще марксистской науке аятолла посвятил сотни страниц рукописных текстов, искусно меняя светские термины на религиозные. Нелюбовь к евреям окончательно сформировалась в его сознании после «скрупулезного прочтения» гитлеровской «Майн Кампф». Из наследия Мао иранский лидер особо почитал концепции «опоры на собственные силы», «культурной революции» и борьбы с мировым ревизионизмом. Попытки объединить воедино диаметрально противоположные доктрины оказались возможными, но только на платформе ислама. Именно Хомейни впервые в мировой истории сделал это гениальное открытие, материальным воплощением которого является не только почти 30-летнее существование на политической карте мира Исламской республики Иран, но и известный исламский «ренессанс» последнего времени почти во всех арабо-мусульманских странах.

«Приспешники империализма и сионизма»

Зарубежные посольства спешно сокращались, советское же работало в «обычном режиме», хотя почти ежедневно у его здания собирались толпы «организованных» фанатов, которые то «заступались» за афганских моджахедов, то грозили русским повторить «американский эксперимент». Несколько странно, но тогдашний советский резидент в Тегеране Леонид Шебаршин до сих пор уверен, что «Хомейни с уважением относился к России». Он «принадлежал к русофильской семье». Среди его предков были «русские агенты влияния. Один из них, аятолла Фазлулла Нури, был даже повешен в 1909 году», говорит известный разведчик в одном из последних интервью. (8)

Вместе с ликвидацией внутренней оппозиции Хомейни продолжал чистку в вооруженных силах. На этот раз армия была передана в полное распоряжение тех самых «исламских ревкомов», а также некоторых религиозных ассоциаций и групп. По своему составу они представляли пеструю смесь носителей анархистских, марксистских и фундаменталистских идей. Каждая из структур выбирала жертву среди военнослужащих по своим собственным критериям. Иногда списки «приговоренных» поступали в местные комитеты из Тегерана. При этом всячески пропагандировался тезис Хомейни о том, что долг каждого «правоверного воина» заключается прежде всего в выявлении «замеченных в коррупции и нелояльности военнослужащих» и сообщении о них в нужные инстанции. (9) «Стукачество», на которое, впрочем, выделялись немалые деньги, становилось обычным явлением во всех силовых структурах создаваемого исламского государства. Религиозных лидеров не смущало даже то, что они точь-в-точь копируют плачевный опыт покойного шаха.

Второй этап чистки начали в 1980 году. Эскалация репрессий совпала по времени с усилением политической власти Исламской республиканской партии и уменьшением зависимости новой власти от левых и светских либерально-националистических сил. Уже к концу 1979 года клерикальная партия почти полностью контролировала основные командные структуры в иранских вооруженных силах.

Она стала инициатором создания политико-идеологического бюро, которое мало чем отличалось от шахской военной канцелярии. Отныне контроль над армией приобрел тотальный и системный характер. Главная цель – исламизация армейской среды. Объявив иранских военных «порождением сатаны» и «приспешниками мирового империализма и сионизма», аятолла Хомейни призвал проводить чистку на основе исламских и революционных законов. Теперь репрессиям подверглись даже те военнослужащие, которые потенциально могли быть нелояльными к новым властям. Достаточным основанием для обвинения стало и членство в любых организациях и группировках, ранее принимавших участие в свержении шаха, но к тому времени уже не полностью разделявших идеи новых исламских властей.

Частые попытки заговоров и переворотов лишь стимулировали волны репрессий в отношении подлинных и мнимых противников исламского режима. Так, заговор с целью восстановления правления Ш.Бахтияра, который готовился в Париже и Багдаде и был раскрыт 8 июля 1980 года, привел к аресту 500 офицеров и казни 50 из них. В 1981 году было объявлено о казни 1405 человек (по некоторым данным — 3 тыс. человек) по обвинению в террористической деятельности против Исламской партии. Погибло много сторонников компартии ТУДЕ, а также близких людей бежавшего из страны президента А.Банисадра. (10) Последний, как писали местные газеты, «не внял совету Хомейни». При этом цитировались слова аятоллы во время инаугурации президента: «Я хочу указать господину Банисадру и всем другим – имейте в виду: любовь к мирскому – тягчайший грех». (11) По сути же Банисадру грозила смертная казнь лишь за то, что он, будучи по должности Главнокомандующим вооруженными силами, пытался хоть как-то освободить армию от «чудовищной некомпетентности» духовенства, предотвратить политическими средствами надвигающуюся войну с Ираком, наладить хотя бы элементарное сотрудничество с Западом и Востоком. Хомейни же продолжал придерживаться лозунга «Ни Запад, ни Восток», а войну с Ираком считал первым шагом на пути к «мировой исламской революции».

Начиная с 1982 года процесс репрессий в вооруженных силах постепенно пошел на спад. И в этом следует усматривать отнюдь не великодушие религиозной верхушки. Дело в том, что начавшаяся в сентябре 1980 году ирано-иракская война показала абсолютную неспособность иранской армии вести эффективные боевые действия. Ирак за считанные дни оккупировал около 20 тыс. кв. км иранской территории, захватил важные плацдармы в районе Персидского залива и реки Шатт-эль-Араб. Его авиация фактически беспрепятственно достигала Тегерана и других иранских городов. Исламское руководство оказалось перед альтернативой: или продолжать терроризировать военных профессионалов, или привлечь их для защиты отечества. Был избран последний вариант, и это сразу же сказалось на общем уровне боеспособности национальных вооруженных сил. Однако реальной силой они так и не стали. Почему? Об этом – в следующем материале.

Обсудить статью

Примечания

  1. Акр (англ. acre), единица площади в системе английских мер. 1 акр=4840 кв. ярдам=4047 м2.
  2. Хамид Ансари. Имам Хомейни. Политическая борьба от рождения до кончины. М., 1999. С. 163.
  3. Там же. С. 167.
  4. Там же.  С. 167 – 169.
  5. Там же. С. 173 – 186.
  6. См.: http://www.kackad.com/article.asp?article=942
  7. Правда, 1979, 5 декабря.
  8. См. интервью Л.Шебаршина на сайте: http://www.kackad.com/article.asp?article=942
  9. Кейхан, 1980, 18 июня.
  10. Iran Press Service. L. October 22. 1981. P. 10 – 12.
  11. См.: Хамид Ансари. Имам Хомейни. Политическая борьба от рождения до кончины…  С. 171.

 

ограждения из нержавеюжщей стали

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.