19 марта 2024, вторник, 08:57
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

01 октября 2005, 10:02

Закрытая дверь

Был ли тогда, в начале октября 1993 года, другой выход - без кровопролития?

"Ну разумеется, - скажут мне одни, - был такой вариант: белодомовские сидельцы должны были осознать ситуацию и выйти с белым флагом, тогда всё было бы в порядке..."

Или наоборот, скажут другие: "Увидав возмущённые толпы с красными знамёнами на улицах, осознать ситуацию и уйти должен был Борис Николаевич!"

Но речь идёт о другом - отнюдь не о капитуляции одной из сторон.

Вопрос в том, могли бы обе стороны, осознав гибельность противостояния уличного, силового, вооружённого, сознательно сделать шаг назад и вернуть действие в плоскость... название не важно: переговорную, политическую?

Ведь было ясно: тупик. "Выигрышных" ходов нет. То есть любой ход - к поражению. Сделавший его - обречён. 3 октября это наглядно показали сторонники парламента.

Да и раньше было ясно. Поход Терехова со товарищи 23 сентября на штаб Объединённых вооружённых сил СНГ оправдал блокаду Белого Дома, а блокада эта каждый день наглядно показывала неправоту стороны президентской.

В этой ситуации цугцванга каждый следующий ход был вынужденным, предопределённым. Но ведь выбор, совершаемый сегодня, не должен означать отказ от выбора, возможного в будущем, не должен сокращать "пространство свободы".

Разумеется, на самом деле так не бывает. "Сегодня" неизбежно влияет на "завтра": стрела времени однонаправлена. Но ведь очевидно: вот так, по доброй воле, загонять себя в коридор с сужающимися стенками - неправильно. Потом неизбежно окажешься в тупике.

Мне кажется, что-то подобное имел в виду Михаил Яковлевич Гефтер, говоря об альтернативах, скрытых в тех октябрьских днях. Но лидеры не смогли, или же не захотели договориться, и тем самым предопределили кровопролитие.

Это, собственно, и звучало в милицейском эфире в те короткие часы 3 октября, когда ещё не пролилась большая кровь, а основное действие перемещалось от Белого Дома в Останкино: "Руцкой, что ты за спины людей-то спрятался? Что ты сам не вышел к народу, не остановил их?..." - "Что молчишь?" - "Ребята тихо, пускай ответит". И далее: "Ни ты, ни Хасбулатов, ни Ельцин, надоели вы, кровопийцы вы..."

Действительно, почему лидер (на самом деле, лидеры обеих противоборствующих сторон) не пытались остановить насилие со стороны "своих" или защитить этих "своих" от насилия? Почему обе стороны так стремились перевести позиционное противостояние в комбинационную игру с разменом фигур?

*****

На самом деле, несколькими днями ранее была предпринята попытка выйти из тупика силового противостояния - речь идёт о переговорах, шедших под эгидой патриарха Алексия в Свято-Даниловом монастыре. Была даже издана их стенограмма (Тишайшие переговоры. 1-3 октября в Москве: Запись фонограммы переговоров в Свято-Даниловом монастыре.- М.: Магистериум, 1993.). В те же дни продолжалась и блокада Белого Дома силами, скажем так, президентской стороны. И взаимные обвинения политиков с обеих сторон. И уличное противостояние, порою весьма бурное.

Но, возможно, именно здесь была "развилка"? Может быть, эти переговоры под эгидой Русской православной церкви и были той упущенной возможностью - выходом, которым не воспользовались?

*****

29 сентября 1993 года несколько тысяч сторонников парламента, блокированных в Белом Доме, были отключены ото всех коммуникаций. Формальным предлогом было присутствие там, как теперь бы сказали, "незаконных вооружённых формирований". Как потом писал об этом Борис Ельцин, "...изъять оружие - это была главная на тот момент цель. После совещания с Черномырдиным, Грачевым, Ериным и Голушко приняли решение дать заговорщикам последний срок сдачи оружия - 4 октября. Если они не выполнят наше требование, тогда будем рассматривать более жесткие варианты давления на заговорщиков".

Но в тот же день, 29 сентября, обозначились также возможности мирного выхода из кризиса. Было распространено воззвание Патриарха Алексия II: не допустить кровопролития, перейти к диалогу. Кроме того, парламентской стороной были назначены представители для участия в переговорном процессе с правительством: Рамазан Абдулатипов и Вениамин Соколов.

30 сентября 1993 года, четверг

Патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй выступил с предложением о посредничестве между Борисом Ельциным и сторонниками парламента.

С обеих сторон ещё были люди, понимавшие, что события начинают развиваться по собственной внутренней логике и всё меньше определяются рациональными соображениями. Эти самые соображения куда лучше воспринимаются политиками за столом переговоров, чем манифестантами на площади - или же "силовиками" любого извода. Необходимо было сначала остановиться, затем - отвести фигуры на один ход назад: "просто сесть и не связываться никакими условиями". Два сюжета - блокада и оружие - могли стать предметом первого этапа переговоров.

И посредничество, предложенное Патриархом, "переговорная площадка" в Свято-Даниловом монастыре, оказалось как нельзя кстати.

Но у переговоров были противники.

Противники очевидные - "непримиримые" внутри БД. Очевидные, потому что на виду: продолжавшиеся там заседания Съезда народных депутатов давали им трибуну. Любой находившийся там политик в той или иной степени становился заложником "непримиримых" - тем более, что обстановка и логика событий определяли дальнейшую радикализацию большинства.

Был в Белом Доме и второй очевидный эшелон "непримиримых", чьё положение определялось именно чрезвычайной ситуацией, - разного рода "человеки с ружьём", от рядовых до генералов. Особенно - для "генералов": любой политический процесс очевидным образом снижал их статус.

Впрочем, считать политические решения с их неизбежными компромиссами чем-то неприемлемым, постыдным и уж во всяком случае второстепенным - профессиональное заболевание многих отечественных "силовиков". Если им доводится принимать решения или влиять на их исполнение, то сразу, похоже, вспоминаются слова Полевого устава: "заслуживает самого сурового осуждения тот, кто не использовал все имеющиеся у него средства...", а для чего - уже, кажется, и не важно. "Все средства" - это и подача информации "наверх" - лицам, принимающим решения, - таким образом, что любые переговоры кажутся неприемлемыми. Это и комментарии по ходу переговорного процесса - такие, что сразу ставят процесс под вопрос. Это, при возможности, срыв самого процесса. Мы теперь хорошо знаем по Чечне, что, с точки зрения генералов, умеют политики: они, проклятые, разве что могут украсть уже "почти" одержанную победу... А поскольку представители этой "школы" были по обе стороны октябрьских баррикад, то их деструктивная деятельность взаимно дополнялась.

Гражданская московская власть сразу прокомментировала сообщение о возможном начале переговоров: единственный их желательный итог - капитуляция противной стороны: "Для мирного исхода необходима добровольная сдача оружия и организованный выход из Дома Советов и прилегающих территорий. При выполнении этих условий блокада будет снята".

Спецпропагандисты профессионально нагнетали ситуацию: "...говорят, что есть "стингер". Это точно не установлено, но возможно...". Политики, не делая скидок на источник, ситуацию упрощали. Вот слова Виктора Черномырдина: "Там пять бандитских группировок. Там находятся ракеты "земля - воздух". Хасбулатов и Руцкой не контролируют ситуацию, они ... заложники" - очевидно, он использовал сведения МВД, позднее оглашённые генералом Огородниковым.

Когда политик смотрит на ситуацию глазами "силовиков", он теряет адекватность. Какие, в самом деле, тут могут быть переговоры?

1 октября

До 3:00 на переговорах в гостинице "Мир" между делегациями сторон подписано соглашение, согласно которому, на первом этапе, с одной стороны, оружие в БД сдаётся на централизованное хранение, а с другой, - ослабляется блокада БД и подключаются связь, теплоснабжение и прочие коммуникации. В ходе переговоров выход из ситуации с оружием был найден просто: "...табельное ... остается под контролем Управления охраны, а та часть, которая есть у боевых формирований, полностью будет складироваться под двумя печатями - ГУВД и Управления охраны".

Рамазан Абдулатипов и Вениамин Соколов, представлявшие на переговорах парламентскую сторону, около 0:30 заручились предварительным согласием Александра Руцкого и Руслана Хасбулатова.

Но переговоры - штука деликатная, недаром дипломатов специально учат этому искусству. Соглашение - это всегда компромисс. Но с каждой стороны есть противники любого компромисса, желающие получить "всё и сразу". В таких условиях очень легко всё испортить, особенно - неуместным педалированием одних сторон достигнутых договорённостей и замалчиванием других. А дальше "непримиримые" сами всё разрушат: гласность - вещь тоже хорошая, но к месту и ко времени. Разумеется, общему успеху это не способствует...

После достижения договорённости - но до её визирования руководством парламентской стороны - пропагандистский БТР, прозванный "Желтым Геббельсом", начал транслировать текст подписанного протокола через громкоговорители.

С половины шестого утра 1 декабря начались работы по подключению Белого Дома к коммуникациям, но...

До утра договорённости были дезавуированы, формально - потому что были подписаны Соколовым и Абдулатиповым "без предварительного согласования со съездом", и "предварительно не были выработаны условия вхождения в конституционное поле в соответствии с решением Х съезда". Протокол об этом, за подписями силовой "тройки" - Ачалова, Баранникова и Дунаева, министров обороны, безопасности и внутренних дел "по версии парламента" - требовал в качестве предварительного условия выполнения всех этих решений, включая "вступление в должность министров, назначенных съездом". То есть этой самой троицы. А "Постановка вопроса о нештатном оружии ... неправомочна, так как все имеющееся оружие - штатное..."

То есть - "всё и сразу": отрицалась сама возможность переговоров "шаг за шагом". Это вполне благовидный камуфляж той же самой позиции: приемлемое политическое решение есть капитуляция оппонента.

И тут выяснилось, что предварительное, около 0:30, визирование договорённостей Руцким и Хасбулатовым ничего не значило. Более того, оба ушли от ответственности и не стали отстаивать подписанный ночью протокол перед съездом. Оказалось, что апелляция к большинству - ход вроде бы демократический - делает ничтожными полномочия как переговорщиков, так и формальных лидеров. Хасбулатов не стал спорить с радикалами.

С другой стороны, если "процесс пошёл", то его можно возглавить, отстранив прежних переговорщиков за мягкотелость и гнилые компромиссы. Сами переговоры могли стать хорошей трибуной для честолюбивого политика (если вовремя организовывать "утечки" информации), а делегация - одним из центров власти. Оказалось, что можно, оставаясь непримиримым, возглавлять делегацию. При этом, правда, становился почти невозможным компромисс - неизбежный итог любых успешных переговоров. Но возможность для демонстрации собственной бескомпромиссности получалась хорошая.

Между тем, демократия и гласность были отнюдь не единственными способами торпедировать переговорный процесс. И противники у соглашений были вовсе не только внутри кольца блокады.

Характерны слова начальника Московского ГУВД Панкратова, выступавшего на переговорах, - о том, что-де солдат, перебежавших на сторону Белого дома, и их родителей взяли в заложники: "Они сказали, что если мы выйдем отсюда, то и нас убьют, и родителей - как предателей". Методы "чёрной пропаганды" силовиков не менялись потом и в ходе чеченских войн - что поделаешь, советская школа...

Закрытые для внешнего наблюдателя структуры исполнительной власти давали "непримиримым" ничуть не меньше возможностей для манипулирования политиками - особенно если тому своими действиями помогала противная сторона.

В 15:00 Ельцин обвинил парламентскую сторону в невыполнении протокола - увы, вполне справедливо.

Руководство МВД тут же провело пресс-конференцию, где вновь старалось перевести противостояние с переговорного на силовой уровень. О Протоколе: "Достигнутые договоренности полностью аннулированы... депутаты практически потеряли контроль над ситуацией, а управляют ею... полевые командиры", - и далее перечисляется захватывающий список оружия, включая "Стингер" (уже утвердительно, безо всяких сомнений).

В 15:20 была ужесточена блокада Белого Дома "Распоряжение "Памира": [Киселёв, замначальника ГУВД] ввести жесткий режим, никого не пропускать, не пропускать корреспондентов!"

И это ещё одна деталь, более знакомая нам и по первой, и по второй чеченским войнам, и по всем крупным терактам: информационная блокада. В любом конфликте "силовики", "особисты" и радикалы с обеих сторон журналистов не любят. Но не всегда эта фобия перерастает в действие, а тут стало можно. Можно до сего дня...

В рамках "информационной войны" исполнительная власть, скажем так, комментировала переговоры. По словам Алексия II, "...в двадцать часов было сказано в "Вестях" о том, что снова состоялась встреча Патриарха с Президентом Борисом Николаевичем Ельциным. ...все вы свидетели, что я не уезжал никуда, такой встречи не было. Это дает одностороннее ... представление, как будто бы мы получаем все время инструкции с одной стороны, а не занимаем свою примиренческую позицию".

2 октября

Переговоры стали жертвой не только фальсификаций, но также и информационной блокады. Патриарх сетовал, что пресс-конференция, прошедшая в 14:00 1 октября, "ни единым словом не была упомянута" в российском телеэфире. Впору удивиться: что тут странного, в стране идёт информационная война, "перо приравнено к штыку".

По сути дела, переговорный процесс с самого начала, с утра первого дня встал на месте. На второй день Патриарх сетовал: "...у нас нет совместного графика. Уже три часа. Мы думали, что в три часа получим от совместной экспертной группы график осуществления всех мероприятий, которые мы запланировали..."

Конечно, была ещё надежда на работу "экспертов". Но без политической воли руководства сторон это мало что значило. Не защитив 1 октября Соколова от генералов и депутатов, Хасбулатов и Руцкой тем самым лишили свободы маневра не только белодомовскую делегацию на переговорах, но и самих себя. В ночь на 3 октября Белый Дом посетил митрополит Ювеналий. Вернувшись, он сообщил: позиция Руцкого и Хасбулатова - вначале, как предварительное условие, "дать политическую оценку".

Переговорный процесс топтался на месте и к полуночи 2 октября уже катастрофически отставал от событий. Патриарх говорит: "Так, короткий протокол... Принять предложение экспертных комиссий для проработки мероприятий по регулированию обстановки вокруг БД... от четвертого... а, четыре двадцать второго октября девяносто третьего года... Это те шесть пунктов, которые подписаны с четырех сторон. ... составить двухстороннюю комиссию экспертов и поручить ей представить к 16 часам 3 октября 1993 года информацию о проделанной работе".

Но времени этого уже нет. Переговоры не влияли на "улицу", не сопровождались прекращением массовых акций, и "улица" сама вмешалась в процесс. Во второй половине дня 2 октября митингующие захватили участок Садового кольца у Смоленской площади, и вскоре на переговоры пожаловали представители "городских партизан".

"Вы их остановите! Сейчас представители Анпилова подойдут, и поведете их в Даниловский монастырь

".

А третьего октября в два пополудни начнётся массовый митинг, который к половине четвёртого приведёт к деблокированию Белого Дома. В четыре уже будут штурмовать Мэрию и гостиницу "Мир", где располагался штаб МВД.

3 октября 1993 года, воскресенье

Теперь уже парламентская сторона комментирует переговоры, Хасбулатов говорит, что "Пытаются использовать миротворческую миссию патриарха в своих злодейских, интриганских интересах", и Домнина на переговорах вынуждена оправдываться: "...интервью я не видела. Хасбулатов, наоборот, подчеркнул, что та миссия, с которой выступила Церковь... Мы ни в коем случае не должны эти переговоры прекращать... Надо сделать все, чтобы здесь найти какие-то..."

Но это уже не важно. Даже радиообмен между милиционерами, отслеживающими и обеспечивающими передвижения делегаций, приобретает оттенок абсурда:

Около 8:30: Памир - "Юган-5 [один из заместителей начальнику УООП] - Памиру. Икону из Третьяковки надо везти не в Белый Дом, а в Елоховский. ..."

09.15: "Памир", "Омск" [Кононов, замначальника ГУВД], патриарх заблудился, заблудился. Они его послали совсем в другую сторону".

Около 16:00, когда толпа уже прорвалась к Белому Дому, отмитинговала перед балконом и получила напутствие - идти на Мэрию и в Останкино, "переговорный процесс" продолжался. Его шестерёнки как бы крутились в пустоте.

Около 15:55: Михнево [начальник УВД Центрального административного округа] - "7-1, я "Михнево".

- 71-й [командир одного из нарядов] - "На приеме". - Михнево - "Вы где?" - 71-й - "По центру, на своем месте. Прибывают, строятся в колонны и штурмовать мэрию. ... Площадь у меня вся заполнена там".

61-й [командир одного из нарядов] - "Дунай" [КП шт.ООП ГУВД] - 61-му". - Дунай - "61-й, "Дунаю". - 61-й - "Выезжает из Белому Дому Воронин на переговоры на Краснопресненскую набережную в сторону ГМЦ. Выпускаем?" - Дунай - "Разберемся".

-

61-й - "Они говорят, что торопятся, ждут".

61-й - "Дунай" - 61-му". - Дунай - "На связи "Дунай". - 61-й - "Ну что в отношении четырех машин на переговоры?" - Дунай - "Дают добро".

- "...мы в тяжелом..."

- Памир - "Как обстановка?" Михнево - "Очень сложная. Атакуют штаб". ... Руцкой - "...Частей дивизии Дзержинского, к вам обращается генерал-майор Руцкой, ... Командиры дивизии..."

Между тем, переговоры продолжаются.

Только спустя значительное время - страниц десять стенограммы! - случайно становится известно о бурных событиях у Белого Дома: "Митрополит Кирилл: Во время выступления Лужкова Воронин обронил фразу, что мэрия захвачена. Это что такое? - Воронин: Только что мне... Абдулатипов звонил, якобы с другой стороны демонстранты подошли к мэрии и вошли в здание мэрии. ..." И, после непродолжительного обсуждения, "в связи с событиями, происходящими в Москве, принято решение прервать переговоры до 20 часов".

За полчаса до истечения этого срока начнётся кровопролитие в Останкино.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.