28 марта 2024, четверг, 17:54
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Киргизия: противоядие не помогло

Итак, очередная цветная революция произошла. Примерно там, где ее ждали одни и где отрицали ее возможность другие.

Как мы и писали, никакой революции закономерно не случилось в достаточно подготовленной для относительно нормальной передачи власти Молдавии, однако даже определенная центральноазиатская культурная специфика не помешала произойти ей в Киргизии, где подобный механизм не настроен, но где имелся западноориентированный ценностный консенсус элит.

Когда “Полит.ру” проводило круглый стол представителей молодежных политических организаций и представитель молодежного крыла СПС назвал Киргизию в числе возможных будущих адресов революции, достаточно мудрый мыслитель Андрей Зорин усомнился в таких прогнозах, указав именно на культурную специфику, на то, что в Азии это все будет работать немного иначе, на возможность активизации исламистов, на возможность достаточно кровавого характера событий, если они произойдут где-то там. И действительно проблема исламизма в пропаганде обеих сторон звучала, количество насилия, грабежей, мародерства качественно превышало то, что мы видели в Грузии или на Украине, но с поправкой на специфику азиатской политической традиции, все прошло куда более мирно, чем могло бы.

Один из лучших специалистов по глобальным процессам на мусульманском Востоке Алексей Малашенко, признавая наличие кризисных явлений, сомневался в возможности революции в Киргизии, позволив себе даже разбирать ее параллельно с Таджикистаном (выборы в котором мы сознательно вывели за скобки ситуаций могущих привести к “цветной” революции).

Его логика состояла в том, что в Киргизии нет единства и бесспорных лидеров оппозиции, достаточно консервативное и слишком бедное население (имеющее при этом некие “резервы выживания”), есть могущий сыграть сложную роль этнический и исламский фактор, есть активно работающий административный ресурс, куда меньшая активность и большая осторожность Запада. Факторы обозначены совершенно несомненные, но сработали они немного неожиданным образом.

Единства оппозиции действительно не было, но каждый из ее отрядов стремился продемонстрировать свою активность, в то же время однозначно блокируясь с другими в противостоянии власти.

На разногласиях мог бы попытаться сыграть Аскар Акаев, привечая более умеренных лидеров на фоне более жесткого поведения в отношении более радикальных, но сложная игра с оппозицией оказалась за рамками квалификации власти. Более того, в этом, как и во многих других вопросах власть колебалась, причем постоянным параметром политической позиции была только высока частота этих колебаний: готовность пересмотреть итоги выборов на спорных участках – утверждение итогов выборов, взятие обладминистраций – сдача обладминистраций, готовность к переговорам – уклонение от переговоров, готовность применить силу – отказ от применения силы, обещание недопустить взятия власти – отказ от реальной защиты власти.

Большая часть населения, судя по репортажам с мест, и правда до последнего не готова была участвовать в революции. Но отмеченный Малашенко факт “хотя оно бесконечно недовольно сегодняшней властью, но решиться и сменить ее на иную рискнуть не готово” создал ситуацию, когда никто не бросился защищать режим. В ситуации пассивного большинства и социально активного меньшинства, практически полностью собравшегося на одной стороне и происходит большинство классических революций (в отличие от того, что было, скажем, на Украине и отчасти в Грузии).

Отдельный вопрос – как получилось, что практически все социально активное население было вытолкнуто в оппозицию (ср. статью “Начнем сначала” о ситуации в России). Мы видим, что это не только правозащитники и деятели культуры, но и многие бывшие вполне политически системные люди: вице-президент, премьер, два министра иностранных дел и т.д. На Украине и в Грузии в оппозиции тоже хватало “бывших”, но там была не только оппозиция. Наиболее ярко это проявилось на Украине – реальных, сознательных противников “оранжевой революции” тоже хватало. В Киргизии их просто не оказалось. Пресловутый квазипартийный механизм “партии власти” там доказал свою недееспособность в подобных ситуациях. Идейность по указке сверху в любой трудной ситуации оказывается не более, чем шелухой.

Как мы и указывали, у власти в таких случаях ровно два гарантированных выхода: 1) абсолютно жесткий режим тоталитарного типа с постоянным промыванием мозгов и постоянным вырезанием верхнего слоя всех элит и 2) наличие реальной ситуации политической конкуренции с возможностью выигрыша в борьбе для любой из конкурирующих сторон. Российская власть пока не выбрала ни одного из этих путей.

В распоряжении киргизской власти в качестве опоры пресловутого “административного ресурса” оказались лишь силовики и наемные “штурмовики”. Как и в Грузии, в силовых структурах оказались сторонники разных позиций (с Украиной ситуация менее проясненная) со всеми вытекающими отсюда переходами на сторону восставших или уж во всяком случае моральной неготовностью слишком активно применять оружие против толпы в слишком серьезных масштабах. В этой ситуации попытки административный ресурс применить, как верно заметил Аркадий Дубнов, во многом и спровоцировали переход к революционным методам. Возврат администраций в Оше и Джалал-Абаде – переход под контроль оппозиции юга страны, а попытки силового разгона демонстрантов в Бишкеке – падение власти Акаева.

Использование угрозы исламизма не вышло за рамки пропаганды, этнический же фактор был очень грамотно учтен оппозицией, когда “народным” губернатором Ошской области стал этнический узбек.

Неоднозначность фактора бедности отметил и сам Малашенко. Самым бедным в Киргизии является Юг. Но именно он и стал “колыбелью революции”.

Участие внешних сил в происходящем и правда оказалось меньше, чем на Украине или в Грузии. Да, была поддержка структур гражданского общества, выступления против преследования политзаключенных, критика прошедших выборов наблюдателями ОБСЕ, но, как признал даже не слишком любящий Запад Константин Затулин, “влияние извне в случае киргизских событий минимально - они обусловлены глубокими внутренними причинами”. Хотя противоположных заявлений мы еще услышим предостаточно.

Понимание некоторой специфики региона и куда более сложной работы многих факторов должно было удерживать от слишком активного вмешательства – даже в целях демократизации. Кроме того, в военной области вполне удачно удавалось сотрудничать и с представителями “старого режима”. С согласия России, функционирует база НАТО в Магасе.

Правда, наряду с обычными призывами решать все мирным путем (на сей раз менее отличавшихся у западных игроков и у России) значимыми были два достаточно заметных заявления: вечернее – главы Генштаба России Юрия Балуевского и ночное – представителей конгресса США. Балуевский сказал: “Проблема безопасности на территории Киргизии затрагивает интересы не только России, но и других государств, граждане которых находятся там. Хочется верить и надеяться, что эти действия толпы, подогреваемой различными наркотическими средствами, не приведут к полной дестабилизации в республике, которая является нашим соседом и членом ОДКБ”. Это немного напоминало угрозу вмешательства. Председатель комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе при конгрессе США сенатор-республиканец Сэм Браунбек заявил: "Зарубежные вооруженные силы не должны играть никакой роли в происходящих сейчас событиях в Киргизии. Судьба Киргизии должна быть в руках ее собственного народа". О чем это? Может быть о России, но не исключено, что и о Казахстане, на территории которого, похоже, укрылся Аскар Акаев.

Некоторые перемены, произошедшие за ночь со среды на четверг позволяют предположить, что могло быть еще одно вмешательство – какой-то сигнал о том, что сохранение режима с помощью большой крови не будет принято на Западе.

Традиционно анекдотически отличился наш министр иностранных дел, вскоре после получения ордена “За заслуги перед Отечеством” он призвал вернуться в правовое русло урегулирования конфликта – уже после того, как возвращаться со стороны власти было просто некому.

В то же время, многих упоминавшихся нами ошибок, характерных для поведения в предыдущих революциях Россия на сей раз не сделала. При сохранении дружественных отношений с прежней властью, были завязаны контакты с киргизской оппозицией: в январе ее представители приезжали в Москву. Исходно в части внешней политики линия оппозиции ничем не отличалась от линии власти – дружба с Россией в сочетании с несколько преобладающей ориентацией на Запад. Уверенность в их договороспособности высказал еще в день революции глава комитета Совфеда по международным делам Михаил Маргелов.

Уже и Владимир Путин заявил, что Россия готова сотрудничать с киргизской оппозицией, пришедшей к власти, а также выразил надежду, что оппозиционеры возьмут ситуацию под контроль: “Эти люди нам хорошо известны. Они всячески способствовали развитию отношений между Россией и Киргизией, много сделали для становления сегодняшнего уровня межгосударственных отношений”,

А данном случае мы не пытались расколоть киргизское общество, не слишком отличились посылкой политтехнологов, поэтому были отчасти избавлены от замены аналитики в СМИ разворачиванием их агиток. Впрочем, до вчерашнего вечера все равно некоторый проакаевский крен во многих СМИ сохранялся. В первую очередь – в оценке прошедших выборов, в освещении ситуации в контролируемых оппозицией областях. Кажется, немного более адекватно представляли себе ситуацию на сей раз и наши власти, хотя и не до готовности ко вчерашним событиям.

Происходящее в Киргизии позволяет также верифицировать наши гипотезы относительно тех условий, в которых могут возникать и относительно бескровно происходить “цветные революции”.

Как мы и писали, киргизский режим не являлся сверхжестким, но и не был открытым, нормально приспособленным к смене власти в результате “легальной” конкуренции. Существенным фактором стала ориентация режима на сближение со странами, исповедующими либеральные ценности, а, значит, неготовность вопреки мнению этих стран, пойти на большую кровь в попытке отстоять власть.

В рядах оппозиции вполне оказались фигуры, понятные “старому режиму”, фигуры, стремившиеся дать гарантии безопасности. Все оппозиционные лидеры приложили усилия для того, чтобы остановить самосуд, грабежи и т.п. Очень печально, что на Украине возможные гарантии ушедшему президенту были даны тайно и в силу этого стали предметом политических спекуляций. Возможно, глядя на эту ситуацию или с учетом возможной неполной подконтрольности процессов, Аскар Акаев пока не поспешил воспользоваться гарантиями.

В киргизской революции вновь способствовала победе сложная идентификация силовиков и спецслужб (в минимальной степени, похоже, характерная для России) – колебания между службой стране и власти (которая на их памяти в стране уже менялась).

В Киргизии, в отличие от Украины и Грузии, не работал момент “национальной” консолидации, зато “либеральные” требования были сильно окрашены в социальные тона – борьбы с захватившими основные доходные места и отрасли кланами Акаева и его приближенных.

По техническим причинам в текст статьи об этом не успели войти мысли о желательности наличия каких-то надежных каналов информации, независимых от властей. Опыт Киргизии показал, что этот фактор все же не является обязательным.

В Киргизии были использованы задействованные в Грузии и на Украине схемы легитимизации новой власти. Как и на Украине, принципиальную роль в формировании "коридора легитимности" к новому порядку играет суд. На Украине Верховный суд отменил результаты второго тура выборов, Конституционный подтвердил эту процедуру. В Киргизии Верховный суд отменил полномочия новоизбранного парламента, глава Конституционного подтвердила законность назначения премьера и наделения его полномочиями президента, а также фактическую недееспособность Акаева. Как и в Грузии, вслед за отставкой президента (в Грузии – формальной, в Киргизии - фактической) власть перешла к старому составу парламента. Отличие Киргизии, правда, в том, что успело пройти не только начало первого заседания нового парламента, но теперь этот факт стал юридически ничтожным. Старый парламент смог назначить премьер-министра, который активно формирует правительство. Он же исполняет обязанности и президента. В Грузии обязанности президента перешли к спикеру парламента, в Киргизии сначала так тоже попробовали, заменив предварительно спикера, но потом решили переиначить и посадили в кресло премьера, некогда уже занимавшего этот пост Курманбека Бакиева. В ближайших планах назначение новых выборов – вероятно, как парламентских, так и президентских.

Нет сомнения, что в обозримые сроки страну удастся взять под контроль, прекратить грабежи и насилие. Получивший ответственность за силовой блок генерал Феликс Кулов уже потребовал от сотрудников правоохранительных органов и Службы национальной безопасности вернуться на свои рабочие места и приступить к обязанностям по обеспечению безопасности в столице. Тест, по которому можно отчасти судить о грядущих действиях, – области, раньше перешедшие под контроль восставших. Генкосул России в Оше засвидетельствовал в интервью “Независимой газете”: “Внешне обстановка стабилизировалась, погромы, которые имели место, прекращены. Улицы патрулируются вновь созданными отрядами дружинников и милиции. Работают все городские службы, включая уборку улиц”. Сложнее с вопросом о том, не приведет ли революция просто к смене одних кланов на другие. Здесь это вероятнее, чем в Грузии или на Украине.

Свои выводы из событий в Киргизии пообещал сделать Нурсултан Назарбаев. Несколько месяцев назад его киргизский коллега уже хвастался найденным противоядием от революций.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.